– Мужик, ты попал, за базар отвечать надо.

Я понял, что разговоры тут бесполезны, поэтому поставив сумку на землю сразу «зарядил» подошедшему водиле по зубам, которые тут же и посыпались на асфальт. Двинулся на двух других парней, которые притормозили в некотором замешательстве. Но я был зол, тем более, эти парни шли меня бить втроем, поэтому отоварил и их по рожам и корпусу, свалив обоих на землю. Для порядка, от души попинал всех троих еще довольно болезненно ногами, после чего быстро ушел.

Теперь и из этого района надо сваливать. Правда, я немного парализовал городское движение, ведь троим маршрутчикам после нашего разговора пришлось обращаться в больницу. Я же, уйдя с места драки, вызвал такси и уехал в третий конец города. В лесу с помощью зеркальца, парика и подручных средств, типа свернутая куртка и усы, я превратился в полненького, немного сутулого старичка. Зайдя в «Медтехнику», для имиджа приобрел дешевую трость.

Я поселился в частном секторе на другом конце города, попутно прикупил мопед и занялся тем, что стал выслеживать этого самого Громова.  Первым делом я дождался, когда из здания фабрики, где у забора я впервые встретил журналиста Бабкина,  выйдет  знакомый мне в лицо бывший напарник Кастета, Винт. Проследив за ним, а он ездил домой почти тем же маршрутом, что и Кастет, то есть кабак или клуб, дом. Жил он один в частом секторе, так что я без особых проблем допросил его с применением болевых приемов. Он мне и рассказал о Громове: где живет, что имеет двух постоянных любовниц и где они живут. Узнав то, что мне было интересно, я имитировал несчастный случай, случайно случившийся с гражданином Винтиковым.

Так что выследить босса оказалось делом несложным, тем более, что он и не скрывался. А в его дом просто так попасть было проблематично, мужик знал толк в защите объектов, поэтому я сделал упор на  другое.

На следующий день я поехал за Громовым, который катил к первой любовнице. Неплохой, кирпичный  многоквартирный домик с огороженным двором, домофоном и вахтером. Они куда-то поехали, так что в результате наблюдения я увидел ее в лицо – дорогая кошечка. На следующий день с раннего утра, дежуря возле ее дома, я дождался, когда она к обеду соизволила выехать на своем кроссовере на шоппинг. Через два часа она вернулась, выйдя из своей тачки с модным кульком, полным какого-то барахла, а я, в образе дедушки, вместе с ее автомобилем зашел на территорию двора через открытые ворота. Мимо нас по тротуару проехал малыш на самокате.

– Куда прешь! Мамаша, смотри лучше за своим хулиганом.

Молодая мама что-то пролопотала в ответ, но моя подопечная ее уже не слушала, зайдя в подъезд.

«Да уж, характер у этой фифы  пренеприятнейший», – подумал я про  себя. Я поднялся с ней в лифте на этаж выше, одним словом, определил ее квартиру.

За  Громовым я наблюдал неделю. День у него был посвящён семье, день он посещал одну, а затем приходил ко второй даме сердца, живущей в небольшом частном домике. Вторая прелестница была помоложе, попроще и поприятнее. Поэтому операцию я задумал провести в квартире, а не в доме, потому что к этой женщине ничего положительного я не испытывал и беречь ее нервы не собирался. Зайдя в нужный день с помощью отмычек в ее квартиру, я приготовился и стал ждать.

Дама заявилась к вечеру с очередными покупками и направилась на кухню. Я проводил ее к кухне, выскользнув за ней из комнаты,  где и познакомил ее темечко со сковородкой. Более гуманного средства успокоения типа хлороформа я достать не смог. Затем вколол ей приличную дозу снотворного, связал скотчем  руки и ноги, наложив скотчевую заплатку и на ее рот. После этих мероприятий уложил ее на кровать в спальне, заботливо прикрыв покрывалом. Я оставил свет на кухне и поставил на огонь дорогой цептеровский чайник – пусть свистит, изображая кухонную работу.

К ужину в двери раздался поворот ключа и зашел Громов.

– Дорогая, почему ты меня не встречаешь, где ты?

Я резко вышел ему навстречу из комнаты и сразу нанес несколько мощных ударов в лицо, по печени и шее.  Мужик обмяк и упал на пол, явно пребывая в нокауте. Я впервые видел его так близко. В памяти всплыл эпизод моей с ним встречи. Да, это был тот человек, который служил офицером в Афганистане, но тогда он был молод, строен, и воевал на нашей стороне. Сейчас он потяжелел, немного обрюзг, на нем была дорогая одежда, а на лице появилось выражение "хозяина жизни". Я быстро накинул ему петлю на руки и ноги, связав их. Вскоре Громов стал приходить в себя.

– Ну что, Громов, понравилось, как тебе встретили?

– Дед, ты покойник. Ты не понял, с кем связался.

– Вообще-то я не дед, а довольно молодой человек, которого ты решил прессануть в отделении милиции.

– Тебя найдут и убьют.

– Пусть ищут, а пока я нашел тебя, так что сейчас именно  я тебя прессовать буду.

– Где-то я тебя видел, голос твой знаком?

– Видел в Афгане, когда мы ночью вышли на позиции твоего батальона во время операции под Кокари.

– Точно, сержант из разведбата, пришел ночью из окружения с отделением. Мы же оба служили, кровь проливали, как же боевое братство?

– Что-то ты не очень о братстве вспоминал, когда своих быков прислал.

– Занят был, не знал, кто там сидит.

– Ничего, оторвал бы задницу от очередной бабы, приехал бы лично проверить, кто там завалил сынка босса, тогда и разговаривал бы о братстве. Сейчас ты враг, а лучший враг – это мертвый враг.

– Чего ты хочешь – денег? Все вы хотите денег. И я хотел. И добился этого, сделал себе приличный капиталец на хорошую жизнь.

– Я не против твоих трудов, сделал и молодец, теперь и я его буду делать. Расскажи об Ореховикове, что за человек. Кое-что я о нем знаю, но ты человек посвященный, поболе расскажешь.

– Хорошо, слушай.

– Вот только не надо шевелить руками! Что там у тебя – мобильная тревожная кнопка или бипер какой? Давай их сюда по-хорошему.

Я прощупал его карманы, но ничего, кроме сотового телефона, не нашел, поэтому на всякий случай отобрал его.

Громов рассказывал о том, что за человек этот Ореховиков, какие за ним тайные пристрастия имеются. Мерзкая информация, но полезная.

– Сволочью ты стал, Громов.

– Вот так мы и стали теми, кто есть сейчас.

– Ты не обессудь, но зарежу я тебя, как свинью. Быстро, чтобы не мучился, как ваши жертвы, потому что был настоящим офицером,  но грязно, потому что стал скотом.

– Что задумал?

– Колумбийский галстук. Знаешь, что такое?

– Естественно.

– Прощай, майор Громов.

– Семью будешь прессовать? Они особо-то и не в теме. Так, живут на всем готовом, ни о чем не задумываясь.

– Нет, семью не трону, а вот  Ореховикова – да. Как его дом охраняется?

– Два охранника на входе.

– Где ключи и твоя машина?

– Ключи в борсетке, машина на стоянке во дворе.

Я усадил бывшего майора на стул, после чего зашел сзади, резанул ему по горлу и вытащил через разрез  язык. Затем сделал фото на телефон Громова и положил девайс себе в карман. После этого прошелся в спальню и разрезал скотч на ногах тетки, а то еще помрет, не сумев встать. Даже не стал думать, что почувствует эта «клизьма», когда увидит Громова в таком виде.

Половина дела сделана, осталось за малым, добраться до Ореховикова. Пожилой дедушка, сутулясь и опираясь на палочку, навсегда уходил из этого дома. Выйдя на парковку и поиграв брелком сигнализации, нашел, где был припаркован дорогой внедорожник, уселся в него и выкатился на улицу.

Я подъехал к дому Ореховикова, не опуская тонированных окон. С помощью электромоторов передо мной открылись кованные тяжелые металлические ворота, и я закатился во двор, тормознув возле домика с охраной. Оба охранника, на всякий случай, вышли и встали навытяжку возле моей машины. Я открыл дверь и произвел два выстрела из пистолета с глушителем, который забрал у Громова. Затем, проехав вперед, перекрыл своим джипом обзор тем, кто смотрит из окна, подобранным с земли брелком запахнул ворота и направился к дому «барина».

Нашел этого бизнес-руководителя в кабинете, где он изволил работать под хороший виски.

– Здравствуй, товарищ Ореховиков. Ты, батюшка, аки пчела, весь в трудах.

– Ты кто?

– Ты же меня искал. Вот Громов и попросил, чтобы я к тебе зашел.

– Как Громов?

– Ну, он твой бизнес подмять хочет, нанял меня, чтобы я с тобой рассчитался. Вот я и пришел.

– Вот сволочь. А сам он где?

– Скоро узнаешь. В общем, мне с тобой разговаривать долго желания нет, давай, побыстрее закончим наше дело.

– Дед, у нас с тобой дел нет и быть не может. Я дам втрое больше Громова. Подожди, ты смеешься надо мной! Так ты мне наврал про Громова?

– Естественно, захотелось посмотреть, как ты себя будешь вести.

– Я тебя в порошок перетру. Ты у меня…

– Не шуми, надоел ты мне. Давай выкладывай на стол все свои сбережения: наличные, счета и я пойду.

– А акции?

– Тебе оставлю.

– Дед, ты, видать, совсем головой тронулся. Ты, вообще, как сюда попал?!

Я подошел к нему ближе и от души залепил ему по зубам кулаком. Того словно ветром сдуло с кресла, перенеся на паркетный пол.

– Я смотрю, ты тупой или безграмотный, что не понимаешь русского языка, но упертый, то есть, как товарищ Сухов, желаешь помучиться.

– Ты не посмеешь, тебя уничтожат!

– Так ты на помощь кого-то ждешь? Если своего начальника охраны, то погляди, я специально для тебя сделал фото на его модный телефон.

Хозяин смотрел на фотографию своего начальника охраны, который сидел на стуле в окровавленной рубашке «с колумбийским галстуком» на горле.

– Это… Это что у него на грудь свисает? Боже мой, какой ужас. Это бесчеловечно! Дед, я жить хочу, отпусти!

– Не тебе о Боге говорить, гнида, он разозлил меня, вот и получил по заслугам. Спрашиваю в последний раз, где у тебя тут подвал с деньгами на карманные расходы и заграничные счета с паролями к ним.

– Сколько ты хочешь?

– Вот ты Дуремар – все хочу.

– А я на что буду жить я?

– А кто тебе сказал, что ты будешь жить, да еще и мстить мне. Я устал от тебя, поэтому или говори, или терпи. Кстати, забыл достать скотч и где твои носки.

– Зачем носки?

– Рот тебе заткнем, чтобы не отвлекал меня своим нытьем.

– Подожди, если ты заберешь все, убьешь меня, то зачем же я тебе буду говорить, где мои, слышишь, ты – это мои деньги, я их заработал.

– Смотри, какой работник нашелся. Ты еще скажи, что у токарного станка смену трубил, чтобы их заработать. Убил своих конкурентов, бизнес забрал, причем не сам – сам-то чистенький, а с помощью холуев, антикризисных помощников типа Громова. К слову говоря, твой главный охранник в прошлом офицер ВДВ, нормальный мужик, жесткий, но правильный был и воевал хорошо. А вот ушел на эту сторону баррикад, так стал таким же подонком, как и ты. Ладно бы врагов забугорных валил, так своих же соотечественников мочит, а перед заграницей расшаркивается.

– Я тебе ничего не скажу!

– В общем, я, смотрю, ты – мужик упрямый, значит, не обижайся. А сейчас давай-ка скорее левую ручку, ты какой документы подписываешь-то? Сам-то с удовольствием смотрел, как по твоему приказу других мучают, кассетки у Громова-то есть с твоими художествами.

– Записывал допросы, значит, вот сволочь!

Я не любитель крови и пыток, для этого нужно, чтобы у человека были нарушения в психике. Гораздо важнее и приятнее во всех смыслах было психологически победить противника, сломать его или договориться, как у нас было с Зией Мохаммедом. Но, если это было необходимо для дела, или нужна была акция устрашения, как, например, в Таджикистане или Афгане, где враги должны были знать, что с ними будет, если они попадутся нашему подразделению, то зачастую, пытал лично и пытал больно и кроваво. Пачкаться в крови мне не хотелось, но, наслушавшись рассказов Громова, этого человека я считал нужным заставить самому почувствовать боль.

Для начала я передавил ему своим пальцем путь движения жизненной энергии в районе запястья. Мужичок вначале сидел спокойно, затем у него участилось дыхание, потек пот и резко скакнул пульс, сердце стало бешено колотиться. Он задергался, по глазам стало видно, что он теряет ориентацию в пространстве, отчего испугался. Я отпустил руку и ткнул ему иголкой под ноготь, резкой болью возвращая того на землю. Тот плача, показал, что будет говорить.

– Чего надо? Видишь же, что мешаешь мне своими разговорами.

– Больно-то как и страшно, а тебе нравится так вот людей мучить?

– Людей нет, а таких, как ты – да, чего хотел?

– Обещай, что убьешь меня легко.

– Я в таком деле не обманываю.

– Деньги лежат в подвале, вход в него за фальшпанелью в одной из комнат. Шифр замка следующий, там же в подвале и сейф в стене, шифр от него такой. В сейфе два диска с номерами счетов и паролями к ним в разных банках.

– Надеюсь, никаких ловушек нет?

– Нету, нету.

– Что-то не доверяю я тебе. Пойдем-ка, товарищ, вместе со мной, сам там все мне и покажешь.

Мы притопали в цокольный этаж, где мужик подошел к стене, отделанной деревянными панелями. Нажал на скрытую кнопку, щелкнул какой-то вделанный в стену такой же скрытый фиксатор, и мужик одной рукой сдвинул метровый пролет стены. За ним была металлическая дверь с кодовым замком, которую он открыл, а я проверял записанный шифр с теми цифрами, которые он набирал сам – совпало. Перед нами открылась небольшая комната с грубой, не сглаженной бетонной стенкой с одной стороны, и оштукатуренной с какими-то элементами декора с другой. Посередине комнаты на полу стояла полета размерами метр на метр, а может быть, и больше из пачек отечественных рублей и немного валюты.

– Неплохо!

– Копейки, всего лишь под девятьсот лямов рублей.

Я прикинул 900 миллионов разделить на курс 35 рублей за евро, действительно немного в их деньгах. Затем придвинул тумбу и застопорил ей тяжелую входную металлическую дверь.

– Ну что, миллионер, пошли смотреть твое блюдечко с голубой каемочкой.

– Я не Корейко, так что блюдечек с каемкой у меня нет.

Мужик включил свет, подошел к грубой бетонной стене, а я, грешным делом, подумал, что он пойдет к отделанной стенке. Молодец, все наоборот сделал, где снова отжал скрытый фиксатор, и на металлических направляющих отскочила небольшая часть бетонной стенки. Он подцепил ее снизу руками и снял, поставив на пол. Передо мной в нише примерно 40х40 сантиметров была видна стенка сейфа с кодовым механическим замком. Немного оттеснив меня, он начал открывать сейф. Я смотрел за ним, снова сверяясь с его записями.

– Чего это ты ошибся на знак?

– Может впопыхах перепутал, не то сказал, сейчас открою сейф.

– Молодец, здорово придумал, я бы без твоих подсказок и не нашел бы этот сейф или промаялся бы тут уйму времени.

Я попытался его отстранить, но он ответил:

– Сейчас я еще один секрет отключу, тогда забирай мои деньги.

Я отвернулся, рассматривая деньги, лежащие сзади, а он повернулся к сейфу, заглядывая внутрь его.

В это время я тихо сделал шаг в сторону, встав полностью ему за спину.

«Вот здесь мои денежки, а ты, фраерок, получай свою пулю, меня еще никто кинуть не смог!» – заорал хозяин и выстрелил раза три в то место, где я только что стоял.

Я быстро рубанул ему по шее, после чего он обмяк и упал на пол.

– И незачем так орать, стрелял бы молча, может и попал бы. Хотя, оглушил ты меня знатно в этом склепе, ничего не слышу.

Я поднял выпавший из его руки пистолет по имени «P226» знаменитой швейцарской «SIG-Sauer», который в далеком 1981 году, то есть на момент своего появления на рынке вооружений был признан специалистами одним из лучших, а возможно, и самым лучшим девятимиллиметровым боевым пистолетом мира. Хорошая машинка, если им оснащаются подразделения спецназа флота США, ФБР, а также стоит на вооружение некоторых европейских армий, в том числе и у легендарной британской Специальной Воздушной Службы – «SAS». Теперь и в моей коллекции будет. Я собрал пули и гильзы и сложил их в карман.

Выгреб я и сейф, достав оттуда какие-то бумаги, на досуге разберусь, два диска, пару чековых книжек разных американских банков и три обоймы к пистолету. Обвязав руки клиента скотчем, я пошел в комнаты в поисках компьютера, чтобы посмотреть на содержимое дисков. Да, не обманул он меня, на каждом был записан файл с номерами и реквизитами счетов, реквизиты банка и файл с паролем. На одном из дисков я стал обладателем 250 миллионов, на другом порядка 350 миллионов евро.

Вернувшись в подвал, я перетащил плохого человека в его кабинет, наличку уложил в коридоре, закрыл фальшпанель, обмазал палец зеленкой из оставленного тут же открытого пузырька, положил иголку с ниткой, ватку и бинт. В общем, сделал все, чтобы было видно, что человек работал, потом себя лечил, в духе старинной русской пословицы «Ну что, лечить будем, или пусть живет?», и шприцом вколол ему в вену на кисти совсем чуть-чуть яда черной мамбы. Пациент умер от паралича сердца.

Теперь надо вывезти наличку. Перенеся все добро в здоровенный «Лексус» Громова, ожидающий меня во дворе, я выехал из усадьбы бывшего хозяина холдинга, состоящего из десятка предприятий, и покатил на свою квартиру.

В свежем номере газеты была статья журналиста Владлена Бабкина под заголовком «Никто не уйдет от расплаты за дела свои».