Глава 3. Возвращение

Прибыв в столицу, пошел прогуляться по городу, захотелось просто вспомнить столицу, ведь в стране я не был больше года. Передо мной стояла задача влиться в людскую толпу, став таким же рядовым российским гражданином, но легализоваться под чужими инициалами, а значит, требовалось достать документы. Документы на Джорджа Макинтоша потребовались мне, чтобы легально въехать, а в будущем, выехать из страны, поэтому светить их в других городах я не собирался. Будучи в центре столицы, увидел мужичка примерно моего роста, правда, толстоватого, но самое главное, похожего на меня лицом. Нужно отметить, что внешне мне он как-то не понравился, наверное, потому, что был какой-то весь пухленький, этакий любитель вкусно поесть и попить пивка.

«Отлично, вот и кандидат на передачу мне своих документов и легенды», – ухмыльнулся я про себя, размышляя о своем будущем.

Я топал за ним, чтобы выяснить, где он живет и вообще, кто он такой по жизни. Мужик возвращался с работы. Проехал на метро, вышел на остановке в одном из спальных районов, зашел в супермаркет в продуктовый отдел, купив тортик и какие-то продукты к праздничному столу, типа сыра, недорогой копченой колбаски, солений и тому подобного. Затем зашел в отдел игрушек и долго стоял возле красивой модели радиоуправляемой машинки. Так он стоял, то беря ее в руки, то снова ставя на полку. Я подошел к нему и спросил: «Сыну выбираете?»

Мужик оглянулся и, улыбнувшись, ответил: «Да, у сына день рождения, ему пять лет исполнилось. Обещал ему подарок, да то, что понравилось, дороговато».

– А может, что-нибудь попроще подарить?

– Нет, эту надо, правда, прикидываю, от чего отказаться, чтобы по бюджету не сильно ударило.

– Так москвичи, вроде бы, хорошо зарабатывают?

– Честно говоря, не все. Я, например, на заводе инженером-технологом тружусь, завод еле дышит, зарплата совсем не радует, да, куда я со своей специальностью-то подамся. Сегодня праздник, побалуемся мясными деликатесами, а так макароны, рыба, хлеб да каши в рационе. Жена тоже не больно-то и зарабатывает. Но ничего, проживем, впереди обязательно лучше будет.

«Все верно, пусть у вас впереди будет лучше. Держи, мужик, сын – это дело святое! – сказал я и сунул ему в руки пять тысячных купюр. – Сделай парню подарок».

– Нет, что вы, за что, я не возьму!

– Бери, мужик, и считай, что ты сегодня тоже родился. Просто и у меня радость, премию дали, надо от нее малой частью поделиться, чтобы и дальше деньги приходили – примета такая.

Я ушел, издалека посмотрев на мужика, а мужчина постоял, да и взял машину, улыбаясь чему-то своему. А я пока нелегалом похожу, с меня не убудет.

Пришлось озадачиться маскировкой, а именно, нигде не оставлять свои пальчики, а также изменением внешности. Пусть это будут житейские неудобства, но зато спокойнее в будущем буду себя чувствовать. Встал вопрос, как лучше скрыть свои отпечатки пальцев?

Наша кожа постоянно через сальные и потовые железы выделяет жир и пот. Эта субстанция вместе с отмершей кожей – эпителием, остается на поверхностях ручек, дверей, пультов приборов, да, практически, на всем. Вот так и получаются отпечатки. В СССР, наверное, и в России со всех учащихся старших классов снимали отпечатки пальцев, а также у всех, кто работал в органах или служил в армии. Так что многим процедура снятия отпечатков пальцев знакома. Так же по фильмам видели, как криминалист на предмет с отпечатком кисточкой наносит магнитный порошок, а раньше использовалась сажа, который сцепляется с потожировыми следами, позволяя их рассмотреть и исследовать. Так же используются в криминалистике специальные камеры и ультрафиолетовые лампы, показывающие опять-таки потожировые следы.

Раньше сверка с библиотекой отпечатков проводилась вручную, а с появлением компьютеров оцифрованное изображение отпечатка заносится в программу, которая составляет формулу вашего отпечатка в текстовом виде. Затем эта формула в течение быстрого времени сверяется с базой данных и выдает совпадения.

Вспомнив все эти полезные знания, я стал думать, как применить это в моем случае. Если идти на какое-то дело, тогда при его выполнении можно нацепить и медицинские латексные перчатки. Но, это разовый вариант. Если изображать из себя медицинского работника, идущего в перчатках по городу, то тоже постоянно же в них ходить не будешь, да и крайне неудобное и жаркое это дело.

На какое-то конкретное дело можно одевать латексные напалечники, но постоянно в десяти напалечниках тоже ходить не будешь, потому как, первый же, увидевший это дело милиционер, поинтересуется, что это за тип такой. К тому же перчатки и напалечники оставляют тальк, что для въедливого криминалиста даст пищу к размышлению о том, что дело нечисто.

Значит, необходимо что-то долговременное и незаметное. Вот тут и подойдут следующие варианты: силиконовый герметик, которым придется обмазать подушечки пальцев и ногти. Потом подождать, когда он застынет, и ходи себе, пока не порвешь. Далее, можно обмазать пальцы эластичным бесцветным лаком, а также хорошо помогает медицинский клей «БФ-6», который используется для заживления ран, порезов и даже ожогов.

Вот и пошел я в ближайшую аптеку, чтобы приобрести этот клей. Затем, присев в парке на тихой аллее на лавочку, спокойно обмазал свои подушечки этим составом. Через несколько минут на пальцах была защитная пленка, и непривычные ощущения инородного тела, которые скоро пройдут – привыкну. Этим делом в будущем я занимался постоянно, смывая старую и нанося новую маскировку.

Уже в номере гостиницы, куда я заселился, для себя проверил качество простеньким тестом. Приложил пальцы, сильно придавив к купленному по пути маленькому зеркальцу, затем аккуратно убрал их и посмотрел результат, вроде следов не видно. После визуального осмотра поджег дешевую церковную свечу и коптящим пламенем подержал у зеркала, где на него осела сажа и стали видны отпечатки. Поглядел результат – рисунка с подушечек пальцев не проявилось! Дальше я надел свой парик, став похожим на Хэнка Маккая, и надел свободную одежду с длинными рукавами, чтобы за балахонистой внешностью скрыть реальную фигуру. В общем, маскировался по мере сил, как мог. Прошелся по специализированным магазинам, прикупив еще один патлатый мужской парик, который в ванной покрасил в седой цвет.

Тут я вспомнил об одном важном и нужном деле – о своей кассете с видеозаписью нашего пленения. Были у меня еще видеозаписи на флэшке, которые мне сделали операторы после моих боксерских боев в Дар-эс-Саламе, а также запись футбольного матча между клубом «Симба» и мадридским «Реалом», которые я с удовольствием пересматривал – какой же я там «красавчег».

Если две последние флэшки были для души, то судьба Ромео и Гнома требовала ясности, то есть в конторе должны были точно знать, что парни погибли, а значит, родным назначат пенсии и иные полагающиеся льготы. Так что, купив ноутбук, плату ввода видеоизображения, видеокамеру под стандарт кассеты, я перегнал аналог в цифру, сохранив запись на флэшках. После этого я, снова загримировавшись, отправился в городок, где дислоцировалась наша бригада, и забросил ее в домашний почтовый ящик командиру бригады Тарасову Анатолию Тарасовичу. Оказывается, за время моего отсутствия его повысили в звании, так что стал он генерал-майором, о чем я узнал в будущем. Сам я решил пока не объявляться, чтобы у ребят не было никаких причин врать, если вдруг их будет опрашивать обо мне контрразведка – всему свое время.

Вечером генерал-майор устало поднимался по лестнице подъезда, «на автомате» заглянув в почтовый ящик. На работе приходилось разруливать текущие ситуации, снова отправлять в разные точки мира новых бойцов и ветеранов решать поставленные задачи. Забрав газету и запечатанный конверт без почтового штемпеля, он пришел в свой кабинет.

– Дорогой, иди, покушай, ужин на столе.

– Сейчас, Маша, разберусь с корреспонденцией.

Он глянул на «Российскую газету», взял конверт, прощупал, а затем вскрыл его и перевернул – на стол выпала флэш-карта.

– Флэшку бросили в почтовый ящик, интересно, что там? А может быть, там вирус какой?

– Папа, у меня хорошие антивирусники стоят, давай поглядим.

– Включай, Настя.

А дальше началось кино, в котором где-то в тропической стране какие-то негры в камуфляже притащили трех белых парней, тоже одетых в камуфляж, к стоящему и помахивающему тросточкой белому офицеру, судя по всему, начальнику.

– Так, Анастасия, не дело тебе такое смотреть, давай выключай, это мы на работе посмотрим.

– Папа, это наши ребята, а это Витя!

– Да, это Виктор.

– Я буду смотреть!

На видео одного бросили на землю сразу, его одежда была залита кровью, а двоих стали просто обрабатывать кулаками и прикладами по телу. Затем одному содрали шкуру, а второму к сломанной руке добавили еще и ногу. Потом запись прерывалась и начиналась, когда живых парней привязали и оставили висеть на дереве, а третьего бросили им под ноги. Запись скакала, пока оператор устанавливал камеру возле каких-то кустов недалеко от этого дерева. Фоном был слышен хохот и крики гиен. Дальше было видно, что негры ушли от дерева, а висящие бойцы о чем-то разговаривают, а затем один из парней дернулся и обвис.

– Так, значит. Вот какие дела: Ромео застрелили, Гном умер, а Кент еще держится…

«Витя живой!» – проговорила плачущая девушка.

Последний выживший боец акробатическим подъемом-переворотом выжался и, взгромоздившись на ветку, освободился. Затем, повисев на ней, будто заснув, спустился на землю, снова переговорил с Гномом и двинулся к кустам. Камера с приближением человека к объективу все более четко показывала, как разукрашено его лицо, все оно было опухшим и в крови. Вдруг навстречу Виктору вышел вооруженный унитовец.

Произошел короткий немой диалог между ними, и русский ткнул негра в глаз пальцем, сразу убив того.

«Ну, Витька, ну силен, брат!» – вырвалось у Анатолия.

Затем Калинин обобрал мертвого противника, поковылял к Гному, срезал того ножом с веревки и уложил под деревом, куда подтащил и Ромео. После этого, Кент осенил крестом обоих ребят, что-то сказал им на прощание и быстро пошел к кустам, вдруг увидев камеру. Улыбнувшись кровавым оскалом, он потянулся к ней руками. Дальше запись обрывалась.

– Выжил Витька, выжил он, Настюша! Значит, очень может быть, что и Жора Макинтош – это наш Кент! Так, флэшку я забираю, ее надо показать, кому следует. Всем парням подам представление на «Героев» и пусть только попробуют не дать.

– Пап, а где Виктор?

– Витя в России, конверт брошен нам в ящик напрямую, мимо почты. Значит, он был здесь, но посчитал преждевременным объявляться. Что он задумал? Тогда повременю и я с подачей в нашу безопасность этой флэшки. Подождем немного, когда объявится Калинин, что бы их всех вместе на оформление подать.

Пробыв дня три в столице, я на электричке поехал в ближайшую с Москвой область поглядеть на местную жизнь, а заодно присмотреть интересующий меня контингент. Прибыв в довольно крупный город областного значения, я пошел искать тех квартиросдатчиков, кто не требует документов, так что остановился у какой-то бабушки, сняв флигель в частном секторе. Она документов не потребовала, а деньги за проживание я внес сразу за три месяца вперед. Так я и гулял по городу, посматривая на дорогие дома, читал местную прессу, общался с бабулей, слушая городские сплетни, и обдумывал свои будущие действия.

Дорогие дома-то я видел, но просто так вот хозяина «не прессанешь», потому что, он мог быть вполне добропорядочным бизнесменом. Мой же клиент должен быть именно, что бандит с большой дороги, хоть сейчас он в костюме и галстуке, причем, богатый бандит, поэтому приходилось собирать информацию. В общем, планы на будущую жизнь у меня были огромные, а для их реализации требовались большие деньги, поэтому я оказался в ситуации, напоминающую Остапа Бендера в поисках своего «Корейко».

Питался я дома, готовя на купленной мною двухкомфорочной электроплитке. За продуктами ходил на один из небольших местных рыночков. Разные были тетки на рынке: необразованные, грубые и хабалистые или наоборот, довольно приятные в общении – чувствовалось, что они в жизни добрые люди. Покупая продукты именно у таких, добрых, иногда общался за жизнь с женским коллективом продавцов. Вот сегодня я брал помидоры у «своей» продавщицы, мягкой и тихой женщины лет под сорок. Перекинувшись шуточной парой слов, я заметил, как у нее под солнечными очками пудрой замазан синяк, но опухоль-то видна.

– Что случилось, Люба?

– Да так, дела домашние.

– Муж? Пьет?

– Да муж, пьет, бьет и просто по жизни он «хам трамвайный».

– А куда же смотрела, когда выбирала?

– Раньше, все же, другим был, да и замуж хотелось.

Вечерком я прошел за ней, посмотрев, где и как она живет. Жила она в обычной «хрущевке», заодно послушал и голос мужа, встретившего жену изысканным матом – точно, «хам трамвайный».

На следующее утро я был этажом выше нужной квартиры и, подождав, когда благоверная уйдет на работу, позвонил в дверь.

За дверью раздался сонный голос: «Чё-ё-ё звонишь, кобыла, топай уже работать!»

Я позвонил еще раз, чем окончательно вывел из себя этого знатока русской словесности. Он распахнул дверь и, увидев высокого человека, набрал воздух для новой тирады. Я успел опередить его вопросом: «Я из органов социальной защиты населения, вы Колбасов?

– Ну!

– Баранки гну, отвечай четко и быстро.

– Да пошел ты на…!

Но я пошел в противоположном направлении, то есть зашел в квартиру, одновременно нанеся хозяину сильный хук в печень. Он согнулся, я подождал, пока он продышится и встанет, после чего врезал ему «под дых». Он посидел на полу еще минут пять, приходя в себя, а я рассматривал сидящего передо мной человека – входящие в моду татуировки на плечах и руках, возможно, в школе занимался спортом, но это было давно, в общем, передо мной сидело опустившееся до уровня «пожрать – поспать» быдло. Когда он снова поднялся, мы двинулись на кухню. Там он схватил со стола кухонный нож и, развернувшись ко мне, махнул им. Ну, с таким «спецом» я уж как-нибудь разберусь. Уйдя от маха ножом и сбив ему руку, я больно ударил его в лицо, а затем захватил кисть и болевым приемом выкрутил из нее нож, одновременно усадив того на пол.

– Вот ты напал на меня с ножом, а ведь это подсудное дело, судить тебя буду.

– Отпусти, падла, больно руке.

Я сломал ему кисть, а потом еще несколько раз ударил по лицу кулаком.

– В общем, Колбасов, считаю, что разъяснительная беседа прошла в духе сотрудничества и взаимопонимания, или я ошибаюсь и надо добавить?

Он закивал, держась за свою руку.

– Да, Колбасов, чего я приходил-то. На тебя поступил сигнал с мест, что ты обижаешь свою жену. Ты, никчемная душонка, сам не живешь и нормальным людям жить мешаешь. Советую тебе развестись и свалить отсюда по-хорошему.

– А по-плохому?

– В окно выкину, когда снова зайду проверить твои подвиги.

Попрощавшись таким образом, я ушел из квартиры, по пути срывая тонкую латексную перчатку, лопнувшую от удара.