Интуиция молчала. Да и внешний беглый осмотр ничего не дал.

– Порядок. Мин нет. – И недоуменно пожал плечами, выдавив дурацкую улыбку.

Порой он поражался своим нелогическим действиям, а тем более мыслям. То, что он произнес, совсем не смешно и тем более не разумно. Мин нет, да и откуда им здесь взяться? Непонятно, к чему он вообще это сказал. Вот что-то нашло, и он выдал слова. Видно, мысли сами иногда находят выход из головы, когда ты даже об этом не задумываешься. И уже серьезно заметил: – Шутка без шутки – тоже шутка.

Он прошел в сени и, минуя коридор, застыл перед входом в единственную спальню. Так он поступал всегда, когда забредал в этот дом. Со стены над изголовьем кровати на него смотрел портрет улыбающейся юной девушки. Девушка-огонь: рыжеволосая, с носиком-кнопкой, губками бантиком, и глазами озорными-озорными, цвета лазурного моря. Именно с таким лицом он представлял Зону. Хотя это, наверное, его очередной бред, ведь у Зоны не может быть человеческого лица. Она же неодушевленная.

– Кто знает, бред это или нет? – тихо прошептал он, пытаясь мысленно проникнуть за границу бытия. – Кажущийся бред порой реальней, чем действительность.

Одна мысль не давала ему покоя, засев в нем как заноза. Даже больше – как наваждение. Этой мысли он предавался бессонными ночами, во время коротких отдыхов между Выбросами да и просто на досуге. Это была спасительная мысль, осознание того, что в нем еще осталось что-то человеческое. Теплится, значит, где-то внутри маленькая частичка света, сохранившаяся в ядерной холодной зиме. Он думал, что все умерло, растерялось, погибло, загрубело. Ан нет. Что-то еще сохранилось, не первобытное, а живое, людское. Это были переживание, интерес и забота о судьбе чужого ему человека. Возможно, это говорил половой инстинкт, и мужские гормоны вырывались наружу, но какая разница. В его случае это не имело значения. Вопрос – вот она, жизнь. Поставленный вопрос, зародившийся интерес – и жизнь не казалась уже такой безразличной и безвкусной. Нет, его волновала куча вопросов. Вопросы будоражили воображение, и оно откликалось яркими картинками. Плохие – хорошие, но они придавали смысл жизни.

Что стало с этой милой девушкой, при виде портрета которой так учащенно бьется сердце? Погибла ли она в первые минуты взрыва, распылившись на миллиарды атомов, или бесследно сгинула в просторах кровожадной Зоны? Либо перебралась в Россию, сбегая от чернобыльского ужаса?

Как сложилась у нее жизнь или какая настигла смерть, он уже никогда не узнает. Задача перед ним стояла из сплошных неизвестных. В принципе, незачем было ее и решать, но что-то постоянно возвращало к этой мысли. Невозможно проникнуть в прошлое из настоящего, когда в этом прошлом он не был. Ему неизвестно ни имени, ни фамилии, он не знает о девушке ничего, совсем ничего. Только лицо, выведенное краской, – вот и все знакомство.

Логика противилась мечтам, но душа мечтала. Чужая жизнь, не его судьба, она не переплеталась. Параллельные прямые, уходящие в никуда, которые никогда не пересекутся. Но эти грезы о счастливой совместной жизни невозможно было подавить. Надежда, играя, перебирала тонкие струны остатков романтики. Вот тебе и складывался из пазлов абсолютный абсурд. Глупая затея – мечтать. Но она его захватывала.

И в чем он мог еще признаться себе – что эта незнакомка ему сильно нравилась. Хотя сказать просто «нравилась» – дать какую-то заниженную оценку. На самом деле его терзали иные ощущения. Маленькая доля правды, в чем он не хотел себе признаться. Если же быть беспристрастным, по-настоящему не кривя душой, вырвать страх и открыть истину – он просто был в нее заочно влюблен. Что также было на него непохоже. Ведь он не любил никого и никогда, кроме, как оказалось, этого веселого портрета.

Вот такая странная история. Признание в любви миражу из прошлого.

Беспалый отстраненно улыбнулся, приветственно кивая портрету. Он сделал это быстро, как ритуал, и переключил внимание на детали.

В доме оставалось все по-прежнему, как и в прошлые посещения, ничто не тронуто. Глаза бегали от вещи к вещи, подмечая расположение. Память у него была отменная, так что он быстро определил, что каждая вещь была на своем, «оставленном», месте.

Память… Память. Необычное это явление. Он только задумался, и она услужливо выдала ему информацию из прошлого. Целый абзац. Ведь даже когда он обнаружил этот дом, в нем никто не обитал: брошенное здание, без жителей. Необычное дело. Тихо и относительно безопасно. Ему даже показалось, что Зона забронировала за ним этот уголок, как будто прикрепила, и строго всем пригрозила, что это место Беспалого. Даже сигнальная нитка-маячок, протянутая между дверным входом на кухню, оставалась целой. Никто не входил, никто не уходил, никто ничего не трогал. Полная идиллия.

Беспалый усмехнулся и смело прошел на кухню, тем не менее не убирал пальца с пускового крючка. Всегда нужно быть начеку, твари бывают и невидимые, а также быстрые, как молния, и хитрые, как бестии. Зона совершенствует своих выкормышей, при каждом Выбросе рождая новых монстров, совершеннее предыдущих. Он склонился над полом – щелкнул навесной замок – и не без напряжения приподнял подпольный люк. Видно, за полгода неиспользуемые петли основательно заржавели. Радиация в Зоне имеет свое разрушительное действие, конечно, если металл не находится в аномалии – сохранения. Там он находится вне времени и законы физики на него не распространяются.

– Что это такое? – спросил подошедший сзади Бардак, заглядывая через плечо сталкера.

– Наш ночлег, – ответил Беспалый, уступая проход. Он не желал, чтобы парень находился сзади. Сработал рефлекс. Делая приглашающий жест, произнес: – Прошу в мое временное убежище, – и тут же угрожающе предупредил: – Сболтнешь кому-нибудь про него – найду и голову откручу. Или скормлю самым голодным вампирам как подопытного кролика. Понаблюдаю, сколько времени потребуется упырю, чтобы высосать всю твою гнилую кровь.

– Нет. Ты что… – испуганно заверил парень, от страха защелкав зубами. – Я никому не скажу.

– Конечно, – заверил Беспалый и оскалился, в его глазах промелькнул хищный огонек, – это в твоих интересах. Поверь мне, я отыщу тебя повсюду, надо будет, вытащу с того света. Так что даже не надейся, что сможешь от меня спрятаться и остаться безнаказанным.

– Я и не надеюсь, – обреченно выдавил Бардак, он почувствовал, что по спине пробежал легкий холодок. Ладони взмокли, он не сомневался, что жуткий сталкер выполнит угрозу.

– И правильно делаешь, – удовлетворенно хмыкнул Беспалый, ласково поглаживая приклад автомата. Теперь он не беспокоился за сохранение тайны.

Внезапно он принюхался и преградил дорогу дезертиру, настороженно поводив фонарем по углам. В нос ударил резкий сероводородный запах, перемешанный с ароматом наркоза. Будь у него хуже обоняние, он и не заметил бы опасного соседа. Но Зона с каждым Выбросом совершенствует не только мутантов, но и людей, проживающих в ней или выживших. Кто знает, может, он и сам уже давно не человек. Загадка.

Так и есть, в углу он обнаружил притаившегося двухголового слизняка-обглодыша. Тварь маскировалась под бетонную замазку, растянувшись вдоль двухметровой стены. Такая пластичная скотина, что может принимать любые форму и цвет. Сымитирует разлитое пятно жидкости на полу, не различишь. А наступишь – даже не пошевелится, словно и органов нет никаких. Лег на нее и больше не встал. Хотя преимущественно любит действовать в форме удавки, замечен за ней этот грешок. Одурманит своей снотворной вонью людей, как удав, затянется на шее и душит. Минута – и амба. Поминай как звали. Тело ее как крепкая веревка, не порвать, сколько ни тужься. Зубы как пилы, прогрызут и дерево. Не иначе как сухопутная акула. Разместится на бездыханном теле и принимается за обед. Съедает подчистую все мясо и внутренности, даже кости обгладывает. Отсюда и название. А еще ее особенность: имеет рты с двух противоположных сторон, которые одновременно и пускает в ход. И сожрать может за присест хоть двадцать человек, куда только вмещается. Сама-то с палец, грубо говоря. А главное – не толстеет и не растет. Видно, не в коня корм.

А его на протяжении всего пути мучил вопрос, почему все идет гладко, что в Зоне случается крайне редко. Вот тебе и фокус. Вывод: всегда нужно быть начеку. Хотя фокус заключался в ином: как тварь оказалась в закрытом помещении?

Он, не целясь, выстрелил четыре раза. Каждая пара пуль уткнулась в импровизированные головы, разрывая плоть на ошметки, которые бурыми кляксами повисли на стенах.

– А что это было? – ошеломленно поинтересовался Бардак, нервно сжимая бесполезный «калаш».

– Тебе лучше не знать, – коротко бросил сталкер-предатель, вешая на плечо оружие, и едва не поплатился за самоуверенность. Краем глаза он заметил стремительно взбирающуюся вверх по ноге сороконожку, укус которой был смертельно ядовитый. Брыкающий взмах ногой не сбросил настырную тварь, но замедлил движение, что позволило выхватить нож и резким ударом отсечь голову.

– Ну, сколько еще нас поджидает сюрпризов?! – обыденным голосом произнес он, словно ничего не произошло, и пинком отбросил корчащуюся в конвульсиях тварь подальше от подполья. Но нож не убрал.

Тишина, никто больше не выпрыгивал и не пытался его укусить. Насекомое он не заметил по той простой причине, что то спокойно сидело на потолке и ожидало своего часа, чтобы укусить какого-нибудь лопуха в незащищенное место, спрыгивая сверху. И этим лопухом чуть не стал он.

– Интересно, кто подстроил мне эту ловушку? – нахмурился Беспалый, выстраивая логическую цепочку. Глаза мужчины зажглись мстительным огнем.

Твари могли выжить без пищи не один месяц. Сами они туда не пробрались бы, не их любимое местопребывание. Да и щелей нет. Кто-то неизвестный, назовем его Икс, прознал про его схрон и, уверенный, что он его посетит вновь, устроил ловушку, заранее запустив тварей. Хоть и не самых опасных, и на том спасибо. Хотя как знать, возразил он себе, может быть, и наоборот, других бы он быстро обнаружил. Кто бы это мог быть? Вот где вопрос. Ведь гаденыш не оставил никаких следов. Очередной охотник? Непохоже, слишком изобретательно действовал негодяй. Таких подлецов, способных придумать столь коварный план, не считая себя, в Зоне можно было по пальцам пересчитать. Да и не настолько умны они, чтобы снизойти до такой уловки. Нет, ответ скрывается где-то рядом. Да и чувствовал, что простой он. Врагов нужно искать где-то поблизости, возможно, среди старых знакомых. Из старой гвардии. И отрешенно расплылся в улыбке. Старая гвардия… Бывшие друзья, а нынешние враги. Сталкеры-мастера. Мало кто из них выжил в противостоянии с ним, но кто остался в живых, нечего сказать, стали опытными мерзавцами. Палец в рот не клади, по локоть откусят. И убежденно опроверг их причастность к случившемуся происшествию. Все же это были не они, почерк другой. Да и территория влияния у них находится дальше от этих мест. Разбрелись они по Зоне, теперь у каждого свой участок. Главари сообществ. Высшая каста. Сталкерская элита, одним словом. Зачем им самим действовать, когда молодняк можно отправить? Натравить баек, чтобы задело самолюбие, и вперед. Те и рады стараться, пытаясь доказать свою значимость. Допустимый вариант, но не тот. Пути у них давно не пересекаются, значит, нечего и делить. Конечно, остается месть, но в Зоне она со временем выгорает. Зона сама разбирается с предателями. А если он до сих пор жив, значит, его она не считает изменником. Он это понимает, и они – тоже. Напрямую против Зоны они не пойдут, хотя устранить чужими руками могут. Игра фортуны. И Зоной это допускается, даже приветствуется. Хотя не стоит сбрасывать со счетов и подрастающих конкурентов. Молодняк тоже желает выбить место под солнцем, заставить считаться с собой. Ведь убийство Беспалого даст определенную известность и привилегии. Да и военные также не дремлют. Может, посчитали, что пришло время убрать опасного свидетеля? Опять же, почерк не тот. Солдафоны действуют иначе – им проще провести операцию. Снарядили бы группу спецназа и устроили возле дома засаду, а когда появится, устроили бы маленькую снайперскую войну. Проходили – знаем.

Думай… думай. Выявить скрытого врага – отвести несчастье.

– Как ты говорил, кличут сталкера, который смеялся надо мной? – бросил он угрюмо через плечо.

– Слоном, – елейным голоском напомнил Бардак, испуганно отступая на шаг, не зная, чего ожидать от разъяренного сталкера.

– Что он из себя представляет, этот Слон? – В тоне Беспалого слышались мрачные нотки, даже больше убийственные. – Опиши мне его.

Бардак облегченно вздохнул. Пронесло. Убивать его не собирались. Он, грешным делом, подумал, что Беспалый пытается заманить его в укромное место и там сожрать, вон какие о нем ходят по Зоне легенды. Ан нет, вроде нормальный мужик. А там, кто его знает.

– Здоровый… веселый…

– Ладно, достаточно, – злобно одернул сталкер, осторожно спускаясь на шаг по лестнице вниз. Это не он, сразу промелькнула мысль, здоровяки умными не бывают. Но наказать выскочку необходимо, решил он, чтобы другим неповадно было. Нельзя разбрасываться словами. – Какая у него эмблема?

– Я не разглядел… – жалобно промямлил солдат. – Но вроде, как мне показалось, скрещенные слоновьи бивни.

– Показалось ему, – недовольно пробурчал Беспалый, настороженно заглядывая в подпол и внимательно осматривая потолок. – Когда кажется, креститься нужно, – и уже примирительно добавил: – Ладно, спускайся. Все чисто. – И зажег свет в подполье.

Два свернутых матраса и перевернутый вверх дном ящик из-под водки, который служил импровизированным столом. Вот и вся мебель. И только сейчас он заметил лежащий на столе аккуратно свернутый листок бумаги.

– Это еще что такое?

Беспалый взял листок и, разворачивая, резко приказал:

– Давай поторапливайся, а то принесешь на хвосте какую-нибудь тварь. И задраивай за собой люк. Да крепче. Ночью лучше спать при закрытой двери.

Все встало на свои места. Это было послание от Доктора. Его почерк нельзя было спутать ни с чьим. Стройный, красивый, каллиграфический. Любо-дорого посмотреть. Слова плыли по бумаге синекрылыми лебедями. Словно не записку писал, а поэму выводил.

«Привет, Беспалый. Как тебе мой подарочек? Впечатлил? Вот решил проверить твою сноровку, не заржавел случаем? Если выжил, на что я надеюсь, значит – не потерял. Хотя я в этом не сомневался. С твоим-то образом жизни на печи не залежишься. А теперь о деле. Зона шлет тебе привет. Есть работа для тебя. Дело серьезное. Выбор пал на тебя, сама произнесла твое имя. И еще друг твой должен пойти с тобой, она имеет на него некие виды. Следующие инструкции возьмешь у Бармена. Он тебя ждет. Удачи тебе, Беспалый. Надеюсь, скоро свидимся». Подпись – Док. И все. Ничего конкретного. Беспалый растерянно пожал плечами. Как всегда, туманно и неопределенно. Как в сказке: пойдешь туда, незнамо куда, возьмешь то, не зная что. Да и откуда он узнал о попутчике, еще месяца три загодя? Вот уж точно демон.

Настороженность прошла, и он расслабился. На Доктора за его проделки он не злился, не в его компетенции. Если тот так поступил, значит, так решила Зона. И тихо выругался: проверяет, стерва.

Он расстелил матрас и, не раздеваясь, лег, подложив под голову руки. Как ни странно, спать не хотелось. В голову лезли разные мысли, в основном философские: о смысле жизни, о правительстве, которое допустило такой бардак, об ученых, ставящих опыты на людях. Да и о многом другом, из чего теперь состояла или складывалась жизнь. Это еще как посмотреть. Мысли скакали одна к другой, но тонкая цепочка сохранялась. Логика последствий. Но за всем разве уследишь? Гоняешь мысли в голове как скакунов, а истина неизбежна. Как ни крути, а результат и конец неизбежны. Только жить-то хотелось иначе. Раньше он мечтал о семье, доме, детях, теперь – лишь выжить. Хотя иногда возьмет и промелькнет коварная мыслишка о потомстве. Как это, иметь любимую женщину, дом, детей? Растить внуков, вести хозяйство, ходить на работу. Проскользнет как ветерок и растворится в насущных проблемах. А их хоть отбавляй, и каждая ждет пристального внимания. Как не погибнуть, достать аптечку, починить оружие, запастись патронами. Черт возьми, реальность не позволяет расслабиться. Где там. Необходимо всегда быть собранным, предельно внимательным. Расчувствовался, не уследил – и плачевный результат. Зона такого тебе отвесит пинка, впору долететь до неба или провалиться в Ад. Кто как заслужил. И пощады у нее не вымолить, не помогут никакие постулаты. Она, в отличие от людей, неподкупна.

Рядом разместился молодой солдат, теперь уже бывший. Дезертир, или как там его по имени – Бардак. Лег и так же отстраненно разглядывает потолок. Нелегкий ему выдался денек, насыщенный, где уж тут уснуть. Видно по загнанному взгляду: эмоции захлестывают, бьют через край. Заговорил бы, да боится. А хочется, наверное, с кем-то поделиться впечатлением. Излить душу. Но я ему не доставлю такой радости, пусть побудет в шкуре одиночки. Узнает, почем фунт лиха, когда предоставлен только себе. Хотя ничего плохого он не совершил, так что сделаю ему маленькую поблажку.

И он завел разговор.

– Ну что, ощутил на губах привкус смерти?! – улыбаясь, поинтересовался Беспалый, привставая на локте, и весело добавил: – То-то еще будет! Зона любит с людьми устраивать представления. Каждый у нее на особом учете, за всеми наблюдает. Так что это лишь цветочки, приготовься к ягодкам. Как игра в шахматы, только партию ты ведешь с невидимым противником. Сущность эта весьма интеллектуальная и бескомпромиссная, а главное, неосязаемая и непредсказуемая. Нет лица, физического облика, по ней нельзя выявить эмоциональное состояние, хотя и можно переопределить решение, а то и действие. Не спорю, игра ведется по-честному, и после каждого шаха тебе достается призовой бонус. – И нравоучительно объяснил: – Бонус – это богатый хабар или временная передышка. Выиграв несколько партий, ты получаешь главный приз – нерациональное мышление и сверхъестественные способности организма. По правде – королевский подарок в населенной монстрами Зоне. Очень помогает выживать. Вот только рано радоваться, эта игра бесконечная, а правила игры с каждым разом усложняются, и численность противников увеличивается. Замкнутый круг получается. Удержаться живым в зоне – это как устоять на ногах на раскрутившейся карусели. Постоянно сбрасывает, отрывает от земли, подбрасывает. – И шепотом спросил: – Хочешь, я открою тебе секрет долгой жизни?! Как обыграть Зону?!

Бардак неосознанно кивнул головой, зачарованно поддавшись вперед.