Глава 6

Благосклонная планета Земля – всего лишь сказка, выдуманная бессердечными циниками. В реальности человеческий мир – кромешный ад. Своенравный жестокий мир с взятым за основу законом джунглей – выживают сильнейшие. И в этом бетонном зверинце нет места таким людям, как я. Миром правят – как убеждены скептики – совершенство и идеал. А что прикажете делать нам – людям, чья внешность выходит за рамки красоты? Служить в цирке на потеху оголтелой толпе? Кривляться под сальные шуточки праздных зевак? Этого никогда не будет. Пусть я внешне и урод, но не пустышка. Во мне есть гордость. Я не опущусь до позора, чтобы меня выставляли на посмешище, как невиданную зверюшку. Я не бездушная вещь для вашего развлечения, а живой человек, требующий к себе должного уважения. И если вы с этим не согласны, я стану бороться за собственное достоинство. Любыми способами. Не на жизнь, а на смерть. И я докажу вам, что вечный изгнанник, вынужденный ежедневно скрываться в преддверии ночи, тоже личность. Что он, презрительно именуемый вами ничтожеством, имеет собственное мнение. И оно полностью расходится с вашим эгоистичным суждением. Ведь уроды – все вы, самовлюбленно считающие себя лучше меня. Это вы жалкие узники, заключившие себя в тесные рамки критерия – идеала человека. Все ваши видимые превосходства: красота, ум, сила – сплошной обман. Фальсификация. Вы просто дешевая броская обертка, прогнившая насквозь. От вас смердит притворством. В безрассудной гонке за иллюзией совершенства вы растеряли все человеческие качества. Вы остались ни с чем. Вас съедает изнутри злоба и зависть. Ваша так называемая дружба больше напоминает отношения в волчьей стае, где каждый только и ищет повод растерзать ближнего своего. Занять его место в иерархии статуса. И вы ни перед чем не останавливаетесь. Вы не считаете зазорным взобраться на вершину славы по головам друзей. Для вас это хорошие ступени, ведущие к пьедесталу. «А почему бы и нет?! – недоуменно пожимаете вы плечами. – Какая разница! Одним больше – одним меньше! Но зато я на коне!» Подлость и коварство – ваше единственное орудие. Козырная карта, которая с нетерпением ждет своего звездного выхода. В вас не осталось ничего святого. И я горжусь тем, что я не такой, как вы. Пусть я и обделенный красотой, но зато у меня есть душа. Мне присуща порядочность, от которой вас выворачивает наизнанку. Я не считаю верность разменной монетой. И если у меня будет когда-нибудь друг, поверьте мне, я не переступлю через его голову. Какие бы мне ни сулили горы злата, я никогда не опущусь до низости. Этим мы с вами и отличаемся. Ведь в вас же не осталось ни капли великодушия. Вы высокомерно считаете себя центром вселенной. Но это не так. Вы глубоко заблуждаетесь в собственной значимости. Земля не крутится вокруг вас, она вращается вокруг земной оси. И вы, как и я, всего лишь микроскопические частицы в круговороте природы. Хаотично копошащиеся атомы, до которых нет никакого дела вселенной. Мы все – просто биологическая пыль. Однородная масса. А значит, никто из нас не играет главной роли. Мы равноправны. И этим все сказано. Но хоть мы схожи по общим признакам, разительно отличаемся по сути. Как свет и тьма. День и ночь. Плюс и минус. В жизни все закономерно. Нельзя спрятать свою порочную сущность под личиной добропорядочности. Пусть зло и красиво маскируется, но тайное всегда становится явным. Я – ваше настоящее отражение в зеркале души. Я то, что вы скрываете под маской мнимой положительности: ваш истинный облик, который намного безобразнее моей внешности. Вы, как ядовитая инфекция, пытающаяся расплодиться на земле и отравить жизнь всем хорошим людям. Но я этого не допущу. Я знаю, как бороться с сорняками. Их необходимо уничтожать на корню. Я так и поступлю. Я стану вашим судьей и палачом. И начну я с малого. Вначале избавлюсь от гнили в собственном саду.

Глава 7

Том растерянно открыл глаза и недоуменно осмотрелся. Он ничего не мог вспомнить из того, что с ним произошло. Словно какой-то промежуток времени намеренно удалили из его сознания. Мальчик слабо пошевелился, разминая затекшие мышцы, и, затаив дыхание, чутко прислушался. Но кроме тиканья настольных часов, он ничего не услышал. Безмолвная тишина словно сдавила его стальным обручем. Том осторожно выглянул из-под кровати и рассеянно посмотрел в темное незанавешенное окно. Сквозь стекло он увидел усеянное звездами небо и желтый лик полной луны, заливающий землю безжизненно бледным светом.

– Вечер или глубокая ночь? – недоуменно задался он вопросом, невольно бросая взгляд на часы, и удивленно вскинул брови. Светящиеся в темноте стрелки зачарованно застыли на двенадцати.

– Уже полночь! – растерянно заметил Том, неожиданно начиная вспоминать произошедшие события вечера, которые всплывали в голове, словно проходя сквозь густую пелену тумана.

Он вспомнил, что сестра после душа сразу уехала в гости к ухажеру, там оставалась недолго и под вечер вернулась обратно. После возвращения закрылась у себя в комнате и, как обычно, принялась за просмотр порнофильма. Это Том точно определил по душераздирающим стонам и вздохам. Самое странное, что он наблюдал за развивающимися событиями, словно сквозь серую марь, напоминающую блеклое полупрозрачное стекло, словно находясь где-то далеко, по ту сторону бытия. Чуть позже возвратились с работы родители. И не прошло часа, как они на скорую руку поужинали и поспешно улеглись в постель, принимаясь за секс. Как Том ненавидел их жаркие объяснения в любви и клятвенные заверения в вечной непорочности! Как выводили из себя однотонный металлический скрип подпрыгивающей пружины и сальные подбадривающие словечки при половом акте! Как выворачивали душу их истошные вопли при оргазме, который по истечении времени они стали испытывать одновременно.

Он ненавидел их всех вместе, как единое смердящее целое, и каждого по отдельности. Ненавидел их лица, движения, голоса, жесты… Ненавидел лютой ненавистью, всем горящим сердцем.

Но сейчас, в столь позднее время суток, он знал, что беспокоиться не стоит: родители-изверги и бесстыжая сестра глубоко спят, подвластные жизненным привычкам. Одиннадцать часов – общий отбой. Их выработанный с годами режим не менялся даже в большие праздники. Исключением был лишь Новый год. И все они были рабами своих привычек – моральных рамочек, созданных ими же.

«Ночь… Пустынная ночь с пульсирующей душевной болью».

Том закрыл глаза и возбужденно прошептал:

– Пробил час расплаты! – и озлобленно процедил: – Я уничтожу на корню все ваше гнусное отродье! Чтобы даже вашего духа не осталось!

Голос мальчика дрожал от ненависти. Он потерял смысл слова «семья» как чего-то близкого и родного. Теперь это слово у него ассоциировалось лишь с болью, ненавистью и злобой. Родители и сестра как самые близкие люди перестали для него иметь значение, приравниваясь лишь к угрозе, которую необходимо немедленно устранить. Он сознательно стер родственные границы, озлобленно облачаясь в серую непроницаемую мантию РАВНОДУШИЯ, крепко сжимая в руках меч собственного правосудия.

– Сегодня я, сестренка, полностью в твоем распоряжении! Бери и властвуй! Ночью тебя ожидает маленький сюрприз! Я надеюсь, он тебе понравится! Смерть не за горами, она уже стучится в твои покои! Тук! Тук! От старушки-веселушки с остро отточенной косой не спрятаться, не скрыться, так что не упрямься, отворяй засовы и с радостью принимай гостью! И она не останется в долгу! Щедро оплатит за гостеприимство! – мстительно выдавил мальчик сквозь сжатые от ярости зубы. Он закрыл глаза и начал воплощать в жизнь пройденный урок колдовства.