Часть вторая

Это значит – меня бесполезно искать,

Занедужил я, лекарь мой – путь.

Будет ветер мою шевелюру трепать

И толкать, как товарища в грудь.

(Олег Митяев)

Глава 1. 

Солнечный луч подкрался и вонзился Ильке прямо в левый глаз. Илька, щурясь, скорчив недовольную мину, попытался уклониться, но упёрся головой во что-то твёрдое, холодное и неподатливое. Было зябко, словно он забыл закрыть окно в комнате, а одеяло никак не хотело натягиваться на голову. Будильник не звонил, и мама не пришла его будить в школу, значит ещё слишком рано и можно бы ещё поваляться ели бы не надоедливый солнечный лучик. Илька недовольно приоткрыл глаза и прямо перед лицом увидел свечку из мелких синих цветков, венчавших низкорослое растение. От неожиданности Илька подскочил и заозирался по сторонам и сразу всё вспомнил. Илька выбрался из спального мешка и огляделся вокруг. Джо нигде не было видно. Костер прогорел и потух, лишь пепел ещё окрашивался алыми всполохами под лёгким утренним ветерком. Котелок со вчерашней похлёбкой стоял возле костра, рядом с бревном стоял рюкзак.

– Обещал меня разбудить, а сам, похоже, всю ночь сторожил, – проворчал Илька, оглядывая окружающий лес в поисках Джо.

Лес выглядел так, словно никого кроме Ильки не было вокруг на многие километры. Илька пожал плечами, не испытывая особого волнения. Уж Джо наверняка ориентируется здесь получше него и не пропадёт, просто придётся немного подождать. «Человеку в походе иногда нужно уединиться в лесу, кстати, и мне нужно», – но далеко Илька не пошёл, отошёл лишь до кромки леса, сделал свои дела и неспешно вернулся. Спешить всё равно некуда, Джо сказал: «каникулы»! Илька сел на бревно, сонно потёр лицо руками. Солнце было уже довольно высоко, но вчера он целый день шёл пешком, устал, да и лёг поздно, особой бодрости Илька не чувствовал.

Минут через пятнадцать Илька стал обеспокоенно разглядывать лес, прислушиваться. Джо было не видно и даже не слышно. Чтобы унять тревогу Илька аккуратно отряхнул спальник, свернул, засунул в чехол и отнёс к рюкзаку. На рюкзаке лежал клочок бумаги, исписанный ровным красивым почерком со странными завитушками, что придавало записке несколько старомодный вид и вновь вызвало у Ильки видение странной лаборатории алхимика. Он торопливо схватил записку, пробежал её глазами по диагонали, не поверил и стал читать, внимательно рассматривая каждое слово.

«Дорогой Илька, – уже здесь Илька споткнулся, подумал, стал бы он так обращаться к малознакомому Джо, но так ничего и не решив, продолжил чтение, – оставляю тебе спальник, котелок и немного продуктов в рюкзаке. Остальные припасы тебе придётся доставать самому в тех местах, куда ты попадёшь. Меня не ищи, я сам тебя найду. Удачи». – На этом записка обрывалась. Илька недоуменно повертел её в руках и обнаружил ещё надпись на обратной стороне, – «PS. Пожалуйста, будь осторожен. Там всё может оказаться совсем не так, как ты привык».

Илька растерялся, потом разозлился. Ещё вчера вечером ему казалось, что он нашёл, если не помощь, то хотя бы попутчика, и вот опять один и выпутывайся, как сам знаешь. А ведь обещал помочь. Где-то далеко мелькнула мысль, что Джо никакой помощи не обещал, но Илька был так расстроен и раздражён, что эта мысль не нашла должной поддержки и скромно, тихонько истаяла. В запале Илька решил гордо отказаться от всех вещей и уйти, как и пришёл без всего, но потом, подумав, решил сначала доесть похлёбку – иначе пропадёт зазря. А после сытного завтрака настроение Ильки немного исправилось, раздражение не исчезло, но утихло, мысли перестали скакать в беспорядке, и он поменял своё мнение, – «Заберу всё ему назло! Ничего не оставлю». Злость ли или разум ли возобладал, но Илька, тщательно вытерев котелок пучком травы, привязал его к рюкзаку и сверху водрузил спальник. Приподнял рюкзак, взвесил на руке – тяжеловато, но терпимо. Теперь оставалась одна задача – решить куда идти.

«Джо сказал можно идти в любую сторону от дороги. Если не соврал, конечно», – Илька скривился в усмешке. Вспомнил странное всеведение Джо, его угадывание мыслей, – «если бы хотел обмануть, обманул бы так, что и не заметишь. А может, и нет. Разве ж тут поймёшь». – Илька тряхнул головой, словно отгоняя неуверенность. – «Да какая разница? Что здесь, неизвестно где сидеть – плохо, что идти неизвестно куда – плохо. Куда ни кинь всюду…, а… всё равно! Пойду на запад. Солнце не будет в глаза светить».

Илька отпил воды из найденной в кармане рюкзака большой походной фляги, отметил про себя предусмотрительность Джо, сунул флягу обратно в рюкзак и вскинул его на плечи. Подпрыгнул несколько раз, рюкзак оттягивал плечи, но делать нечего, Илька развернулся на запад под прямым углом к дороге и уверенно зашагал вперёд.

Шагов через двести, когда просека железной дороги надёжно скрылась позади за деревьями, лес начал мельчать. Вместо огромных сосен, подпиравших небо, стали появляться невысокие ёлки. Потом и вовсе ландшафт сменился на большие солнечные холмистые поляны, где ёлки росли небольшими пушистыми группами. Взбираться на холмики стало трудно, усыпанная опавшей хвоей сухая земля, словно песок осыпалась под ногами, кроссовки вязли, рюкзак тянул назад. Достигнув очередной вершины, Илька остановился, глубоко дыша, и не сразу разглядел, что лес впереди закончился и дальше простирался покрытый зелёной травой холм. Холм был довольно высок и закрывал собой весь обзор, есть ли там что за ним или нет, можно будет узнать, только взобравшись на его вершину. Илька мысленно застонал, кляня холмы, любителей походов, изготовителей таких больших рюкзаков и советчиков, которые не могут ничего толком объяснить.

У последней ёлки, замершей, словно пограничник на страже леса, мальчишка скинул рюкзак, и огляделся. Нет. Отсюда ничего не видать, придётся карабкаться на холм, не такой уж и пологий, надо сказать.

«А если там дальше одни холмы и больше ничего? И чего я туда попрусь, как дурак? Пожалуй, стоит оставить рюкзак здесь под ёлкой и сходить на разведку налегке. Если чего найду, вернусь за вещами, ёлка приметная, отыщу легко, да и не пойду я далеко». – Решив так, Илька залез под ёлку и пристроил рюкзак поближе к стволу.

Когда он довольный своим решением вылез из-под дерева, он не сразу заметил изменение в окружающей обстановке. А когда заметил, поспешил спрятаться, вновь заползши под густые еловые лапы. По склону холма навстречу Ильке бежал мальчишка. Бежал отчаянно, со всех ног, ежесекундно рискуя споткнуться и покатиться по склону. Отчего он так рисковал, Илька понял мгновенно – следом за ним бежали ещё три мальчишки. В том, что один убегает, а другие его преследуют, почему-то не возникало никаких сомнений. «Пожалуй, убежит, – прикинул Илька расстояние, – а я просто посмотрю, не буду вмешиваться. Я же не знаю в чем тут дело, и кто прав, кто виноват». До кромки леса оставалось метров сто, холм под ногами бегущего мальчишки стал более пологим, и он ещё прибавил скорости, что показалось Ильке невероятным. Илька перевёл взгляд на преследователей, один из них остановился и раскручивал над головой какой-то камень на верёвке. «Неужто камнем кинет?» – ужаснулся Илька. Но это оказался не просто камень. Верёвка с привязанными с двух сторон грузами, полетела, вращаясь, и враз обвила ноги беглеца. «Да это же боло – верёвка с грузами, чтобы на зверей охотиться», – с удивлением отметил Илька.

Упавший мальчишка, меж тем вскочил, пытаясь разорвать или распутать верёвку, обвившую ему ноги. Увы, ему это не удалось, преследователи были уже рядом и, окружив его, стояли, стараясь отдышаться. «Попался, – констатировал Илька, – зря бежал, отведут тебя обратно». Мальчишки были совсем недалеко от него, и он легко видел, как беглец обречённо опустил голову. Но, Илька ошибся. Преследователи не стали хватать беглеца и тащить его обратно вверх по склону. Вместо этого старший (Илька решил так, потому что тот был повыше остальных) с размаху ударил пленника по лицу. Мальчишка упал, попытался отползти, но связанные ноги не позволили. Тогда подоспели и двое других, нанося удары лежачему мальчишке руками и ногами. Тот только прикрывался, как мог руками и пытался ползти, извиваясь всем телом, что у него совсем не получалось. При этом они не произнесли ни одного слова, не издали ни одного крика. Илька слышал только тяжёлое дыхание да глухие звуки ударов.

В первое мгновение Илька растерялся, потом испугался, в памяти невольно возникло его последнее неудачное сражение, синяки от которого болели до сих пор, потом Илька сам не понял, как он выскочил из-под дерева и кинулся в сторону драки, точнее избиения.

– Оставьте его!

Трое мальчишек замерли, настороженно вглядываясь в незнакомца возникшего, словно ниоткуда. Илька подошёл очень близко и тоже застыл в нерешительности, старший из ребят оказался выше Ильки почти на целую голову, да и двое других выглядели довольно крепкими. Даже вдвоём с убегавшим Илька оценил бы свои шансы в драке не в свою пользу, а поскольку пострадавший мальчишка по-прежнему лежал на земле, не делая попыток подняться, то шансы и вовсе стремились к нулю. Трое стоявших мальчишек выглядели как-то странно, и сперва Илька не понял в чём тут дело.

– Господин, – старший из подростков, странно заискивающе поглядел в лицо Ильке и тут же опустил глаза, – нам приказали.

– Приказали избить его?! – возмутился Илька.

– Нет, – вздрогнул старший, – приказали вернуть. Это беглый раб, господин.

– Беглый раб? – не поверил Илька.

– Да, господин, вот, смотрите, – старший наклонился и, грубо схватив избитого мальчишку за волосы, повернул его лицом к Ильке.

Илька не понял, на что ему указали, нахмурился – мальчишка как мальчишка, измазанное кровью и зеленью травы лицо. Лишь потом Илька рассмотрел рисунок, идущий под криво обрезанной русой чёлкой по лбу мальчишки. Тонкие линии татуировки, перевиваясь, образуя незамысловатый узор, тянулись через весь лоб, подобно узкому ремешку, надетому на голову. Илька перевёл взгляд и понял, что показалось ему странным с первого взгляда – татуировки. У всех троих имелись такие же татуировки.

– Но, вы ведь тоже рабы, – высказался наугад Илька, и не ошибся.

– Да, господин. – Никто из преследователей не смел поднять глаз и посмотреть Ильке в лицо.

– Зачем же вы бьёте его?

– Он уже второй раз попытался сбежать, а нам приходится его ловить, бегать за ним, – в голосе прорезалась скрытая ненависть и угроза, – хозяин очень недоволен.

Странные события, странный разговор. Илька был в замешательстве, словно в тумане, мысли прыгали, не желая выстраиваться в стройные цепочки. Вид избиваемого беззащитного мальчишки всколыхнул в Ильке безудержный гнев, выдернувший его из укрытия, в тот момент он вообще ничего не соображал, а дальнейшие события только всё усугубили. «Рабы, хозяева – бред какой-то! Что там Джо говорил? Можно попасть в самые разные места? Но рабы… это уж слишком! Средневековье какое-то! Даже хуже! – Илька поморщился, – и одеты подстать – штаны да рубаха из грубой холстины. Ну, Джо! Ну…! Не мог нормально предупредить?! Что мне теперь делать?! Что-то я совсем растерялся. А кто бы на моем месте не растерялся?»

– Отпустите его, – приказал Илька, приняв, как ему казалось, грозный, суровый вид. Но мысли его отнюдь не радовали уверенностью, – «Надеюсь, они привыкли подчиняться и побоятся возражать. Главное увести этого, а там… там, посмотрим».

Мальчишки беспокойно переглянулись, явно не зная как поступить, потом старший с опаской все же возразил Ильке, – мы не можем, господин. Хозяин приказал поймать его и притащить обратно.

– Я заберу его с собой, – ещё больше нахмурил брови Илька, расправил плечи, гордо вскинул голову, – а вы пошли прочь!

Старший ещё больше сжался от окрика, но не отступил. Он зыркнул на одного своего спутника, на другого и те очень слажено сдвинулись чуть назад и в стороны, сразу оказавшись у Ильки почти за спиной. Ильке этот манёвр решительно не понравился, – «может, настала пора сменить тактику?»

– Господин, – старший беспокойно оглянулся на вершину холма, как бы ища поддержки. Там было пусто, он с сожалением вздохнул и продолжил, – этот раб, и мы все принадлежим нашему хозяину, господину Гай-ка, и эта земля – его земля. Вы же не хотите забрать чужого раба на чужой земле? – Казалось, говоривший и сам пугался своей дерзости, но не собирался уступать.

– Ваш хозяин – господин Гайка? – рассмеялся Илька. Имя его рассмешило, но всё остальное заставило задуматься. Илька пытался припомнить всё, что он читал о рабовладельческом строе. Раб считался имуществом, значит забрать чужого раба это все равно, что совершить кражу или грабёж. Как там решат местные, что о нём подумают, Ильку не очень волновало, если увести мальчишку к железной дороге, то их уже не найдут. (Здесь было слабое место в Илькиной теории, потому как он совершенно не был уверен, что их не смогут найти. Вроде как Джо говорил, что дорога место необычное, только что он этим хотел сказать?) Но даже при таком раскладе было множество проблем. Что он будет делать с избитым мальчишкой на дороге, где он и сам ещё ничего не знает. Что они будут есть? Куда им идти? Может, мальчишке нужна помощь врача? Но самое плохое, Илька сомневался, что им позволят так легко уйти. На первый взгляд они его боятся, они рабы, а он – нет, но, с другой стороны, они должны защищать имущество своего хозяина, даже от покушения других господ. Что пересилит? Какие тут законы? Илька мог только гадать. Так что ж теперь? Оставить всё как есть? Просто уйти? Его самого, явно, никто не собирался задерживать.

Илька заколебался, выбор был совсем не так прост. Конечно, герои в книжках, которые так любил читать Илька, никогда не бросили бы другого человека в беде. Только реальность почему-то было совсем не такая, как в книжке. Ильке было страшно. Очень страшно. Это ведь не дома, где ты знаешь, чего ожидать. В крайнем случае, можно пожаловаться родителям или даже в полицию, а здесь рабы, хозяева, всё чужое, страшное, Илька чувствовал это кожей. А ну как его схватят сейчас, сделают татуировку на лбу и амба – поминай, как звали. Будут потом с тобой делать всё что захотят, и жаловаться будет некому. А захотят и убьют, и за это им ничего не будет, и не поможет никто. Так что, книжки книжками, герои героями, а он Илька похоже совсем не герой. Или герой? Не он ли недавно собирался с башни прыгать, решил, что его жизнь закончилась, а теперь дрожит за свою жизнь? – «Так, то жизнь, а то свобода… Рабство-то похуже смерти, пожалуй. А может, и нет? У раба есть шанс освободиться, а у мёртвого второго шанса нет. А у меня второй шанс или нет? Жив я или мёртв? Джо так ничего толком и не объяснил».

Пока Илька размышлял и колебался ситуация вдруг изменилась. На вершине холма показался ещё один человек. Он не стал спускаться вниз, а просто заорал что есть мочи: «Эй, что там застряли, уроды, почему не тащите его сюда? Заставили меня подниматься! Вот получите от меня!»

– Здесь свободный мальчик, господин Кай-то, – крикнул в ответ старший, сразу втянув голову в плечи и бросив на Ильку злобный и одновременно затравленный взгляд, – он хотел забрать Косту с собой.

– Какого черта! Что за ерунду ты несёшь?! – крикнул человек с вершины холма, и Илька разглядел, что он совсем не молод. Забираясь на холм, человек запыхался и теперь надсадно кричал, прерываясь, чтобы перевести дух, – Тащи сюда обоих. Если мне придётся спуститься, я со всех шкуру спущу.

Илька не успел даже сообразить, что он тоже включён в состав этих самых «обоих», как на него набросились сразу втроём – спереди и сзади. Он попытался вырваться, но с ним не церемонились, повалили на траву, заломили руки за спину, быстро и ловко скрутили за спиной верёвкой, жёстко впившейся в кожу от локтей до запястий. Видимо в этом у незнакомцев имелся большой опыт. Илька попробовал возражать, требовать, но его без всякого стеснения и страха саданули кулаком в бок, он задохнулся и скорчился, но его тут же вздёрнули на ноги и потащили вверх по склону. Илька постарался упереться, но его вновь ударили. В этот раз удар пришёлся справа, по больным рёбрам, Илька охнул, согнулся едва ли не пополам и больше не делал попыток сопротивления.