Цитаты из книги «Ещё раз Базаров»

Декабристы – наши великие отцы, Базаровы – наши блудные дети.

Б. везде и во всем поступает только так, как ему хочется, или как ему кажется выгодным и удобным, им управляет только личная прихоть или личные расчеты. Ни под собой, ни вне себя, ни внутри себя он не признает никакого регулятора. Впереди никакой высокой цели, в уме никакого высокого помысла, и при всем этом силы огромные. Если базаровщина болезнь, то она болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать, несмотря ни на какие ампутации и паллиативы.

Декабристы – наши великие отцы, Базаровы – наши блудные дети.

Наука спасла бы Базарова, он перестал бы глядеть на людей свысока, с глубоким и нескрываемым презрением. Наука учит нас, больше, чем евангелие, смирению. Она не может ни на что глядеть свысока, она не знает, что такое свысока, она ничего не презирает, никогда не лжет для роли и ничего не скрывает из кокетства. Она останавливается перед фактами, как исследователь, иногда, как врач, никогда, как палач, еще меньше с враждебностью и иронией.

Худшая услуга, которую Тургенев оказал Базарову, состоит в том, что, не зная, как с ним сладить, он его казнил тифом

Тип того времени, один из великолепнейших типов новой истории – это декабрист, а не Онегин. Русская литература не могла до него касаться целые сорок лет, но он от этого не стал меньшим.

Брать Онегина за положительный тип умственной жизни двадцатых годов, за интеграл всех стремлений и деятельностей проснувшегося слоя – совершенно ошибочно, хотя он и представляет одну из сторон тогдашней жизни.

Хотелось бы спасти молодое поколение от исторической неблагодарности и даже от исторической ошибки. Пора отцам Сатурнам не закусывать своими детьми, но пора и детям не брать примера с тех камчадалов, которые убивают своих стариков».

Мы, может быть, доказали бы ему на брегах Темзы, что можно, и не дослуживаясь до начальника отделения, приносить не меньше пользы, чем приносит любой начальник департамента, что общество не всегда глухо и неумолимо,

Словом, у Печориных есть воля без знания, у Рудиных – знание без воли, у Базаровых – и знание и воля. Мысль и дело сливаются в одно твердое целое».