Вспомнил, как пару лет назад побывал на Соловках. Ехал из Мурманска, устал, решил переночевать по пути. Заехал в город Кемь, остановился в гостинице. Пусть оород Кемь и представляется кому-то жопой мира, пусть в этом кто-то и не далек от истины, пусть считают название города сокращенной формой резолюции, которую накладывали цари и императоры на документы ссыльных: отправить К Ебаной Матери, сокращенно, в Кемь, но побывать в Кеми и не съездить на Соловки просто глупо. Регулярно туда ходит один рейсовый теплоход, Василий Косяков. Кстати, странно, долго не мог вспомнить, в честь кого он назван, думал, в честь какого-то героя. Потом дошло, в честь архитектора, был такой, «Василий Косяков». Каждый день мимо его сооружений проезжаем, а кто построил, спроси любого, не ответят, обидно. Да вы что? Морской собор в Кронштадте – это его произведение. Ну ладно, захотите, потом расскажу. Единственный, наверное. Теплоход, названный в честь архитектора. Да и теплоход небольшой, скорее катер. В народе, естественно, – «Косяк». Отправляется он в 8:00. Остальные теплоходы, в том числе два монастырских, – от случая к случаю, их в основном арендуются паломники. Если есть места – берут одиночных пассажиров. Снял я до утра номер в гостинице рядом с портом, вечером коротал время, прогуливался по причалу. На причале дежурит инок, встречает группы паломников. Кого-то организовывал для посадки на принадлежащие монастырю теплоходики, кого-то провожал на ночлег, на подворье Соловецкого монастыря. Почему-то прибывало очень много автобусов с паломниками с Украины. Как я заметил, инок, таясь от мирян, согревался водочкой, закусывая сие бутербродами с салом. Сало с бутылкой пряталось в широких рукавах рясы. Север. Холодно. Слышу, на одном из монастырских теплоходов раздаются крики. Отец-шкипер отказывается отчаливать, теплоход перегружен. Волна перекатывалась через палубу. Толпа паломников выталкивала с теплохода женщину с пятилетним ребенком. Они оказались лишними, не из их группы. Лишний груз. Женщина кричит, матерится. С уже отчалившего теплохода на причал полетели две ее сумки.
Монах явно искал повод завязать беседу.
– На пути к благодати нет для православного человека границ рукотворных, – изрек он, обращаясь в сторону моря, но так, чтобы я слышал.
Мой ответ был покороче:
– Быдло.
– Верно. Нет благости в людях, беда, – произнес монах. – Сам-то ты откуда?
– Из Питера.
– Археолог или паломник?
– Да нет, просто хочу монастырь посмотреть, на утро билеты купил на теплоход.
– Правильно. В храм надо идти одному, своей дорогой. Если замерз, раздели трапезу.
Инок понял, что я заметил его манипуляции с рукавами рясы. Я отказался, сославшись на то, что был за рулем.
– Ну, тогда за здравие! – глубокий глоток из горлышка.
Я решил воспользоваться разговорчивостью инока:
– Батюшка, а чего так с Украины паломников много?
Откусывается кусок бутерброда.
– Наверно, думают, что Соловки от слова «сало». А если серьезно – надоели уже. Весь остров перекопали, – отец неожиданно переходит на феню. – Ищут на Соловках могилу последнего куренного атамана Запорожской сечи Калнышевского. Он у нас парился на Соловках в подземелье 26 лет. При матушке Екатерине Второй. На Соловках климат хороший, в ваших Крестах столько не просидишь. Ну а после отсидки, как амнистия ему вышла, так и оказалось, что ехать-то ему уже некуда. Кому он у себя на Украине нужен? Постригся в монахи и еще с десяток лет прожил, до ста десяти. У нас и помер. Так они хотят из него сделать первого самостийного украинского святого. Теперь им надо обрести мощи. Надгробный камень, кажется, нашли, поклоняются. Только его он или не его – бог ведает. А костей-то у нас на острове много, только чьи они?
– Так, кажется, чтоб святым стать, нужно, чтобы еще и чудо свершилось?
– Чудеса будут. За чудесами дело не станет, это я гарантирую. Скоро начнутся. Или явится икона чудотворная, салоточащая, или за ночь оселедец у лысого хохла отрастет. Тут и не такие чудеса бывают. А сам-то я думаю так, что монастырь просто многим из них близок по духу.
Я попросил объяснить логическую цепочку.
– Да посуди сам. Сколько раз монастырь подвергался осаде, обычно не серьезной, но и монахи наши воинской храбростью не отличались, а больше в молитве спасения искали. Однако стены крепости спокойно удерживали пару сотен стрельцов Ивана Грозного или отряд петровских солдат во времена раскола. И всегда находился один предатель. Открывал для врагов потайной ход или ворота. В каком кино ты видел украинский партизанский отряд без предателя?
Отец продолжал:
– Я через три дня на острове буду, ты задержись. Съездим, помолясь, на рыбалку. Я такие места знаю. Дальние скиты посетим. Куда не всем мирянам входить дозволено.
Тут уже отец стал напоминать егеря Кузьмича. Водочка действие возымела. Жаль, что не удалось продолжить знакомство. Трех дней в запасе у меня не было. Отец заставил записать номер своего мобильника. Просил обязательно позвонить, когда в следующий раз соберусь на Соловки.
– Места у нас дивные. Отдохнешь.
– Да вообще на Соловках отдыхал мой дедушка. В тридцать восьмом. Там и остался. Расстрелян.
Инок начал нараспев:
– Прими, Господи, души невинно убиенных рабов твоих…
Пора было идти в гостиницу спать.
– Вот-вот, все мы сейчас вместо Крыма летом на Соловки поедем отдыхать.
Заговорили на работе о геополитике, стоит ли японцам возвращать южнокурильские острова. Мнения разделились. Слово взял врач-эндоскопист.
– Когда-то я служил на Дальнем Востоке, в госпитале, и получили мы новую технику, японские эндоскопы. Оптика – супер. И вот как-то одному, кажется, майору, ну точно не помню, помню, что кому-то из старших офицеров, понадобилось сделать гастроскопию. А гастроскоп был в работе, занят. Но командир приказал сделать срочно. А что делать, приказ. И решили наши мастера залезть ему в желудок колоноскопом. Майору объяснили, майор не возражал, ну надо так надо, ну и что, что чуть-чуть потолще. К майору в глотку влезет все. Но во время процедуры, сволочь, выплюнул загубник и сжал эндоскоп зубами так, что с трудом вытащили. И естественно – перекусил. Техника новая, на гарантии, вызвали представителя с фирмы. Приехал человек из Японии, посмотрел… О чем подумал японец, когда увидел следы зубов на колоноскопе, на самой его середине, осталось тайной. Представить себе, что его запихивали в желудок, японец явно был не в состоянии. Ему было легче допустить наличие зубов в заднице офицера. Как выражается удивление на лице японца, не знал никто. Но японец замолчал, молча заменил оптику, отказался от предложенного обеда и уехал. И даже садясь в самолет, не сказал ни слова. Но зато он понял наверняка, понял, что эти люди никогда острова по-хорошему не отдадут, зубами вцепятся, задницей своей, но не отдадут.
Праздник, день Военно-морского флота. По радио соответствующие песни: «И тогда любой из нас не против хоть всю жизнь служить в военном флоте…»
Правда, обо мне флот вспомнил только лет через пять после окончания института, в начале 90-х. Повестка. Прихожу в военкомат. В кабинете – капитан, на лице – явные последствия тяжелой контузии.
– Так, ты у нас кто? Хирург?
– Да не совсем…
– У меня написано – хирург. Пойдешь на командирские курсы, потом решим, что с тобой делать.
– Не пойду.
– Это почему?
– Рад бы, но ваши курсы без отрыва от работы, не получится. Я сутками работаю.
– Пойдешь как миленький.
– Да нет, хотите – призывайте на сборы, пойду. А на курсы не пойду.
– А может, тебя в армию призвать? На два года?
– Пожалуйста, призывайте.
– Ты чего, ёб…й?
– Так точно. Призывайте. В Балаклаву поеду с удовольствием.
– А на Дальний Восток не хочешь? Я тебе устрою!
– На Дальний Восток не хочу, хочу в Балаклаву.
– Нет, ты совсем ёб…й. Чего, не видишь, что творится? Флота через год не будет. Иди ты на хуй, и чтоб больше тут не появлялся! Понял?
Но вскоре пришлось нарушить приказ, понадобилась справка из военкомата. В архиве девушка смотрит какие-то списки и отвечает:
– А вы у нас на учете не состоите, вы погибли.
– Интересно, как это я погиб?
– А вот, написано, в Афганистане, интернациональный долг….
– Да вы чего, с ума тут все посходили? Ищите мое дело.
Поразил какой-то спокойный будничный тон секретарши, я бы, например, удивился, беседуя с ожившим покойником. Сзади, в очереди, стоит женщина, начинает меня успокаивать:
– Да вы не волнуйтесь, я за паспортом сына пришла, а мне вот тоже сказали, что он погиб, а он мне письма шлет, звонил вчера…
Дело нашли. Как-то оно действительно попало в архив вместе с погибшими. Не знаю, может, тот капитан туда и отнес. Ну и пусть там лежит, не возражаю.
Еще лет через десять снимался с учета, менял квартиру. Пришел в военкомат седьмого марта, после обеда. На удивление, дело нашли быстро. Очень веселый майор спрашивает:
– А чего это ты к нам не приходил? Тебе дважды очередное звание присвоили, ты теперь капитан, поздравляю с присвоением очередного… Короче, беги-ка по такому делу в магазин.
– А когда это мне звание присвоили? Посмертно, что ли?
– Так вот пять лет назад, приказ министра. Распишитесь.
– Так вот пять лет назад и надо было вызвать, поздравить и послать в магазин, а сейчас – ставьте штамп, что снят с учета.
В новом военкомате встал на учет, и больше повесток не приходило. Хотя нет, однажды военкомат очень пригодился. Решил пройти специализацию. По месту работы никак не хотели давать путевку, понимали, пройду цикл, получу сертификат и уволюсь. Пришел в военкомат, зашел в отдел, занимающийся офицерами запаса. Намекнул, что не против поучиться, могу быть полезен для вооруженных сил. Сидевший там майор чуть не заплакал: «Где ж ты был, мы никак не можем команду набрать на трехмесячный цикл по анестезиологии, в Москве, в госпитале Бурденко». Это вы где были? А когда начало цикла? Так завтра, уже не успеешь. Я? Выписывайте повестку, сбегаю, покажу на работе, а утром буду в Москве. Жить там мне есть где, тут без проблем. Хоть и зима, но за ночь до столицы на машине доехал, поучился. Не зря.
А в следующем году, по идее, должны вызвать, снять с учета окончательно.
Приближаются новогодние праздники. Середина декабря, сегодня встретил первого Деда Мороза, поехали уже. Дед что-то искал в силовой установке своей повозки. Но не настоящий, без бороды, снял, видно, мешала ему борода чинить мотор. Раньше, помнится, Дедов Морозов из «Невских зорь» уважали, возили на такси. Еще в детстве удивлялся их способностям напиваться за несколько минут, когда приглашенный ко мне Дед уснул в нашем общем коридоре. Да еще и знакомым оказался, общественником из папашкиного профкома. Когда подрос, даже завидовал. Помнится, как-то под Новый год остановились у подъезда с соседом-приятелем, закурили. Такси подъехало, вышел Дед со Снегуркой, начал свою речь: «Здравствйте, детишки, девочки-мальчишки!» Видно, что выпивший, но чуть-чуть, для настроения. Спросил, где квартира, и ушел в парадняк. Сигарету не успел выкинуть, дверь нараспашку, вылетает Дед Мороз, пробегает мимо и в сугроб падает. И все. И Снегурка за ним, матерится, просит, помогите этого козла в тачку запихать. Как так, думаю, можно быстро набраться, ведь наш персонаж, родной, должен быть стойким, сказочная печень должна держать удар. Приятель мой постарше был, в Дедов Морозов уже не верил. Говорит, а ты представь, пара стаканов в нем наверняка уже была, весь вечер катается туда-сюда, из холода в тепло, из тепла в холод. У нас в доме тепло, налили стопку, его в тепле и растащило. Кстати, он к моему соседу приходил, пойдем поздравим, может, и нам нальют.
Но нужно сказать слово в защиту Дедов Морозов. Работа у них не простая, порой опасная. Там нальют, тут нальют… Один раз самому пришлось побывать в его роли и понял и запомнил навсегда, трезвым этого делать никак нельзя.
Как-то раз моему брату выдали в профкоме костюм Деда Мороза, поручили зайти, поздравить детишек. Дали мешок с заранее купленными подарками. Сказали, тебе недалеко, два ваших ведомственных дома рядом, как раз вечером перед Новым годом и сходишь. А к тем, что живет подальше, приедет профессионал из «Невских зорь». Считай, что тебе повезло, их постоянный Дед Мороз то ли заболел, то ли срочно уехал в командировку. А штатная профкомовская Снегурочка, как назло, перед самым праздником попала в роддом. А у тебя, говорят, фактура подходящая, рост, борода. И внешность чисто славянская, что в его конструкторском бюро было редкостью, остальные по пятому пункту никак не подходили на роль русского сказочного персонажа. Сходишь – получишь отгул. Ничего, это в первый раз тяжело, потом понравится. Брат поначалу запаниковал, как быть, а надо сказать, что он страдал элементами агорафобии, и участие в публичных мероприятиях, а тем более в самодеятельности, было для него пыткой. Позвал меня для совета. Сели мы, подумали, естественно, выпили. А время уже поджимает, вечер 31-го. Решили, ничего, справимся, даже без Снегурочки. Поначалу меня попытались нарядить внучкой, но костюмчик оказался коротковат, до пояса. Брат после полулитра вроде бы уже и согласился на женскую роль, но сбрить свою бороду отказался наотрез. Тогда, говорит, придется бриться каждый день, лень. А в те годы бородатая Снегурочка никак бы не прокатила, не те были времена. После второй бутылки перцовки решение нашлось. Одна голова – хорошо, а две всегда лучше. Были мы тогда стройными, влезли вдвоем в один халат, я справа, брат слева, мне нацепили бороду, брату она была и не нужна, взяли гармонь, приняли еще для храбрости и пошли. Что мы играли, не помню, можно только догадаться, наверняка что-то не очень сложное, может быть, каждый свое, я правой рукой, братан на аккордах левой. При этом что-то пели, опять-таки не помню что. Можно только догадаться. Даже что-то по ходу сочиняли сами: «Я двуглавый Дед Мороз! Я чего-то вам принес…» И постоянно падали. Хорошо, в ту зиму было много снега, падали часто, но без последствий. Зато каждое падение было поводом сделать еще по глотку. А мешок с подарками, матерясь, за нами тащила на санках трезвая жена брательника, участие в нашем карнавале она принимать отказалась категорически. На роль Снегурки она тоже никак не годилась, сама была на восьмом месяце. Помнится, успех у нашего двухголового Деда Мороза был потрясающий. По Сосновой поляне за нами ходила толпа праздничного народа, заказывали песни, поздравляли, пытались угостить. Все ждали, когда же мы свалимся окончательно. Одно плохо, детишек для вручения подарков приходилось вызывать на улицу, подняться по лестнице наша конструкция была не способна. Не помню, как дети, но родители были довольны, такого креативного Деда Мороза им встречать еще не приходилось. В том уходящем году была чернобыльская авария, народ шутил на тему, что наш двухголовый дедушка – это ее последствия. Каким-то образом мы умудрились попасть домой, как раз к новогоднему поздравлению советскому народу. Наверняка до дома помогла доплыть жена брата, мастер спорта по академической гребле. Почему-то запомнился синий пиджак Горбачева, цвета не обычного для генеральных секретарей. Руководители партии и правительства тогда предпочитали строгие черные костюмы. Нас это почему-то удивило и послужило последним поводом выпить еще. А в то место, где я планировал встретить Новый год, я, конечно, не попал.
Но вернемся в наше время.
По нашему маленькому домику, который активно борется за звание сумасшедшего, чем он, по сути, и является, гуляет главный врач со своей свитой. Сопровождающие в костюмах Деда Мороза, Снегурочки, лешего. Главный инженер в виде вампира, похож. Есть русалка. На первый взгляд смысл действия ясен, показать всем, как выглядят мудозвоны. До праздника вроде еще далеко. Забредают в ординаторскую. Оказывается, все сложнее – заставить сотрудников записаться на новогодний вечер, приходите, будет весело, явка для заведующих обязательна, остальные по желанию. К завтрашнему утру списки должны быть готовы. Дата обозначена, ресторан заказан, пути эвакуации продуманы, входной билет две тысячи, для членов профсоюза одна. Я не член профсоюза.
– Кто из вас пойдет? – Смотрит на график. – Прекрасно, у вас выходной, ждем.
Я бы, может, и пошел, но впереди три недели, эпоха. Как знать, захочу я выпить в этот день или нет? Может, и захочу, тогда вопрос – чего? Могу захотеть перцовки, могу зверобоя. Могу простой водки. Что, с собой приносить? Не серьезно.
– А почему ресторан заказали за городом? Оттуда и трезвому уехать проблема.
– Не волнуйтесь, обратно всех отвезут, автобус заказан. Тем более у вас там рядом дача, вот туда и пойдете с кем хотите.
– Предлагаете за день туда съездить, дом протопить? Да и чего-то не дешево для сельского-то ресторанчика. Тогда уж поехали лучше в Пушгоры, в ресторан «Лукоморье», там за такие деньги еще и по номерам разнесут в гостинице «Дружба». Я там был, хорошо помню. Вернее, хорошо, но не все. И народ там вежливый, привыкший, даже мы удивить никого не сможем. Не, мы уж лучше тихо, на отделении соберемся, посидим.
О проекте
О подписке