Недосягаем
Предначертанием.
Воспринимаем
Только в начале.
Ты отрицаем,
Не наблюдаем.
Ты порицаем
Кем-то…и ладно!
Весь непрерывен.
Не продиктован.
Кем-то не принят,
Кому то не впору.
Неуправляем.
Неповседневен.
Преуспеваешь
В своем очищении.
Нигде не записан,
Ничем не напуган.
Маг или мистик?
Суфизм или Вуду?
Спутан, не вложен.
Станешь предтечей.
Свежим и новым,
Не наболевшим.
Сдвинут, смещен
Где-то по сгибу.
Перемещен
Из «зоны либидо».
В процессе течения,
Омоложения.
Знак и знамение.
Яркость цветения.
Протяни руку,
Идущим навстречу.
Разбуди утро.
Позови вечер.
Будь же созвучен
С днем безупречным.
Где чужим чуждо,
Там живешь сердцем.
Спи рядом с ночью
И светись полднем.
Знай всё, что хочешь!
Будь там, где должен!
– Хочу быть щедрым на слова, не уставая, «в стол» писать!
– Но у таланта есть сестра, напомню. Сократи слегка!
– Могу я сократить до точки и не начать ни одной строчки!
Поймет читатель тогда точно, что у бездарности есть отчим.
– Читатель – редкое явление, не истребляй его вконец.
Произведения отец прологом пусть начнет творение!
Не забывай внизу про сноски, в которых будут объяснения!
Самым внимательным и зорким – советы старших поколений!
Повествование, как матерь, до эпилога доведет.
Канву окончит фолианта, и сыном подведёт итог…
Глаза выжигаются вспышкой.
Мерило признания – спесь.
Тут все нагибаются низко,
Тут в формулах ищут успех.
Здесь в очередях на аборты
Места продаёт спекулянт.
Фили́стерам – веяния моды,
Нонконформистам-тюрьма.
Стремление всех к синеку́ре
Отправило всё на разбор.
Абсентеист голосует,
Себя внося в список рабов.
Как щупалец, рыщет прожектор.
Горят свалки черным огнем.
Неоновый купол на церкви
Заменит светило собой.
На всех смотрят зоркие зонды,
Пугая людей, словно крыс.
Внушается голосом лозунг:
«Смиренье – свободная жизнь».
Грохочет метро под землёю -
Железный, прожорливый червь -
И в этой железной утробе
За раз переварены все.
Вся мощь беспощадного рэйва!
Вся тяжесть неоновых ламп!
Вся сложность отсутствия SaveА,
Когда твое тело – имплант!
Морось за окнами вечна,
Как ночь, как жужжание ламп,
Как эти гигантские печи,
«Жующие ртом» химсостав.
На дальних окраинах люди
Вдыхают химозную гарь.
Слой сажи на крышах лачуг их.
Еда – пищевой суррогат.
Хромая, рабочая сила
Под наблюдением элит,
Как пес, лижет чистую миску,
В которой еды миражи.
Спасение им неизвестно,
Живут от звонка до звонка.
Их гонят к рабочему месту
Погонного звуки кнута.
Заборы, собаки и дроны,
Охрана с оружием в руках.
На скотные стойла-загоны
Направлен не дремлющий глаз.
К безличности и поклонению
Причастен опасный товар.
Тут трафик налажен отменно:
Феерия, ломка, финал.
И страх не смиряет, как жажда
Упасть в наркотический сон…
Над всем этим высится башня,
Чья тень достает горизонт.
Как плющ ядовитый, как вены,
Бегут к башни той провода.
Растут они к уровням верхним,
К тому, кто все это создал.
Себя обеспечит система,
А всем – подневольная стать!
Природу того интеллекта
Приказ есть естественной звать!
Крадется тихо впопыхах.
Добро всем делает назло.
Уйдя в защиту, ставит шах.
В деталях скрылся божеством.
Выравнивает вкривь и вкось.
Скучает, угодив в цейтнот.
Прижат, как у павлина хвост.
Оглядывается вперёд.
Он правдой скроется в ногах.
Он послушанье твоих рук.
(С возвратом!) даром всё раздав,
Долги потребует вернуть.
Стал коронованным слугой.
Стал благородною свиньей.
Весь позолочен серебром.
В «гнезде вороньем» рулевой.
От разума, что не на месте,
Летит опять дурная весть.
Но тот, кто может мысли взвесить,
Пусть знает – дьявол всегда здесь!
Мы, наконец, дожили до времен,
Когда живём как будто бы в достатке.
Мы будто поняли всё сердцем и умом,
И нас не бьют, как тараканов, тапком.
Еще мгновение , и поймем себя.
Спасёт от жажды нас святой источник.
Обнимем мы сверкающий грааль,
Закончив обучение в форме очной.
Самонадеянно не ждать удара в бок,
Когда предупрежден был каждый трижды.
Легко становится дорогой «на убой»
Дорога та, которой шли на стрижку.
В сражении над мостом Икара
Схлестнулись две драконьи стаи.
Себе подобных не щадя, испив воинственности яд,
Они решили убивать.
Друг друга плавили, сжигали,
Дыханием воздух раскаляя.
Тот не выдерживая жар,
Стекала ртутью чешуя.
Хвосты драконьи, словно плети.
Летели искры, кровь и пепел.
Драконий вой разнёсся ветром по всей долине. За чертог.
За снежный купол. Там он смолк.
Издалека был бой заметен.
Бежали люди, взяв, что ценно.
Бежали, не жалея ног,
Кто в сапогах, кто без сапог.
Не видел мир подобной битвы,
Хоть бой был этот очевидным.
Но, как повсюду повелось, все полагались на авось,
Словно безногие на трость.
Бегут все, чтоб не опалиться,
Не думая поворотиться.
Что тяжело – возьмут и бросят,
Что невдомёк – то и не спросят.
Бежавший люд легко понять -
С драконами не совладать!
Драконы бились, как известно
В былинах, сказках, баснях песнях,
В умах возникших менестрельных через прошедшие века,
За право миром обладать.
Икара мост давно разрушен.
Цветами та покрылась пустошь.
Нет ни драконов, ни людей
На настрадавшейся земле.
Такая вот невинная потеха-
Шагать туда, где никого не ждут.
За шагом шаг брести дорогой леших,
По метру побеждая высоту.
Прислушиваться к шепоту деревьев,
Пугать трудолюбивых пауков.
Туда, где нет альпийских эдельвейсов,
Зато сполна каштанов и дубов.
Сухой валежник, запахи и трели.
Сойти с тропы – нечестная игра.
Протоптаны все тропы через дебри,
И мы смухлюем, в дебри сделав шаг.
По наитию, не по указу,
По невидимой всем полосе,
Через тернии, мимо всех станций
Пролетим за парсеком парсек.
Через длинный тоннель червоточин,
Грех погрешности не искупив,
Не включая сигнал поворотный,
Мчимся ввысь без билетов и виз.
Где конец бесконечной вселенной,
Там, где нет ничего, кроме льда,
Только слово написано «Вечность»
И замерзшие Герда и Кай.
– Не спят тревожные умы!
Увидя зайца – видят вепря,
Где тень легла, увидят ведьму.
Глаза им, Истина, протри.
Воображения плод рождён.
И в бестиарии записан!
Все твари в этом длинном списке
Были обычным миражом…
– Словам моим не хочешь верить?
Но я еще в своем уме,
И здесь сейчас бы не сидел,
Смотритель если б тот помедлил.
Русалка тихо подплыла,
Хвостом виляя под водою,
И за весло держась рукою,
Меня другой рукой звала.
Тем колдовством я был объят.
Я стал юнцом, в нее влюбленным.
Хотел на дно уйти покорно,
Но вспыхнул на горе маяк.
Меня, простого рыбака,
Она тогда в себя влюбила.
Она и властна и пуглива,
Тот свет увидев, уплыла.
До берега я греб в тоске,
Любовью к ней я был охвачен.
Оглядывался, не иначе,
А про улов забыл совсем.
Уже покрыт я сединою,
Но проклинаю тот маяк,
Чьи лампы до сих пор горят
И освещают светом море.
– То обоюдная любовь
Или избранница схитрила? –
Возник вдруг маяка смотритель
Возле сидящих рыбаков, -
Русалка – злое существо,
Не счесть загубленные души.
Я многих спас великодушно,
А многие ушли на дно.
Луч маяка спасет несчастных
От лап обманчивой любви.
И мы, смотрители – враги
Любви такой ненастоящей.
Напевы слышу издали
Смотрящего на мир.
Рулады эти искрами
Желают воспарить.
Забавной, жуткой выдумкой.
Деянием добрых дел.
Отобранным и выданным.
Летящим за предел.
Гулянием по прошлому.
Забегами вперёд.
По разному, по схожему,
И прямо, и в обход.
Разгаданной иллюзией.
Загадкой тех времен.
Той лавой из Везувия,
Что город жжет живьем.
Патрициями, плебсами.
Походами с крестом.
Вселившимися бесами.
Изгнанием над костром.
О землях неизведанных,
Где будет литься кровь,
Где будет все расчерчено
На после и на до.
Непобедимой армией,
Сидящей в кандалах.
Отобранной регалией
Захваченных держав.
Ходящими под парусом
С подзорною трубой.
По направленью с траверса
Летящим к ним ядром.
Извечным обещанием.
Истраченной казной.
Народом, что в отчаянии,
Но рвущимся на бой.
Израненными спинами.
Встающими с колен.
Железными машинами.
И счастьем перемен.
Что названо утопией,
Окажется судьбой,
Где нет земли притоптанной
И дыма за спиной.
Проси! Есть три желания!
Подумай хорошо!
Коль в сказку попадаем мы,
То всё разрешено.
Запущены стрелы тугой тетивой,
Три брата пойдут и найдут свои судьбы.
Покатиться ниток клубок золотой
К ларцу, что стоит у бессмертного дуба.
Жар птица, взлетая, теряет перо.
Дороги неведомы, невиданны звери.
Махнет бахромою ковер-самолет.
Целуя, разбудит царевну царевич.
Свист слыша, копытом стучит сивый конь,
Обгонишь его в сапогах – скороходах.
Вручил Илье Муромцу меч Святогор.
Изба служит каждому в мир иной входом.
Без упряжи печь по велению мчится.
Зме́я убьет богатырь – змеелов.
У моря старуха с разбитым корытом.
В проруби волк рыбу ловит на хвост.
Сколько не виться веревочке этой,
Мед потечет прямо в рот по усам.
Тянут-потянут, не вытянут репку
Те, кто в предания верить устал.
Всё сочтётся за честь!
Слезы вещь непростая,
И всегда будут течь
Медленно по щеке.
Вот и след на плече!
На жилетку меняю,
Что несу в рюкзаке.
Там так много вещей.
Там зола из печей,
Не заточенный меч,
Да немного речей.
Кем-то отданный крест,
Недописанный текст,
Недопетая песнь
И на дне пьяный бес.
Нет в нем слухов и сплетен,
Есть рыбацкие сети,
Есть рыбацкие снасти.
Сам рюкзак раскрыт настежь.
В рюкзаке нет секретов
И наложенных вето,
Не имеет он веса,
Знает он свое место.
В нем немного еды
Для сохранности сил.
Мир ржавеет так быстро.
Началось это с листьев.
Я просил подождать
Их и остановиться.
Я стучался в дверь трижды.
В рюкзаке нет отмычек,
Но я начал в нём рыться,
И тот вход приоткрылся.
Жаль, что не для меня,
А для самых «невинных».
Их таких тут сполна,
Что конца им не видно.
Тех, кого всё рассудит:
Строгий суд и простуда,
Эти медные трубы,
Где нога их не ступит,
Пламя, выстрелы ружей.
Людям этим заблудшим
Всех присяжных подкупных,
Всем им выбор запретный,
Всем им место в карете.
Всем им то, что внутри
Взгляд во всё свой ввинтив,
Я рюкзак подарил
Тем, кто плачет навзрыд,
Тем, кто суд подкупил.
Слёз не лей на плечо.
Просто жди горячо
Неоплаченный счет,
Смертное существо.
О проекте
О подписке