Цитаты из книги «В круге первом»

«с утра пораньше» невесело шутить друг над другом, над своей злополучной судьбой, да рассказывали сны – любимое арестантское занятие.

Вскоре из чайника в кружку с кошечкой налили окрашенной горячей жидкости и пообещали добавки. Всё это значило: восемь часов утра двадцать седьмого декабря.

Но неторопливый, требующий внимания труд не только скрал время, а ещё и совершенно успокоил Иннокентия.

Но уснуть не мог! Ему так хотелось спать, когда не было для этого никакой возможности! Но он прошёл насквозь все стадии усталости, и дважды уже прерывал сознание одномиговой дремотой, – и вот наступила возможность сна – а сна не было! Непрерывно обновляемое в нём возбуждение расколыхалось и не укладывалось никак. Отбиваясь от предположений, сожалений и соображений, Иннокентий пытался дышать равномерно и считать. Очень уж обидно не заснуть, когда всему телу тепло, рёбрам гладко, ноги вытянуты сполна и надзиратель почему-то не будит!

Арестантская наука – из тех, которые усваиваются быстро и прочно.

И зачем он погнался за атомными ворами? – уехал бы в Австралию и остался бы там частным лицом!.. Это сегодня бы или завтра Иннокентий вылетал бы в Париж, а там в Нью-Йорк!..

направление. Его телефонный звонок казался ему уже не великим поступком, который будет вписан во все истории XX века, а необдуманным и, главное, бездельным самоубийством. Он так и слышал надменно-небрежный голос американского атташе, его нечистое произношение: «А кто такой ви?» Дурак, дурак! Он, наверно, и послу не доложил. И всё – впустую. О, каких дураков выращивает сытость!

Уничтожающая идея первых часов тюрьмы состоит в том, чтобы отобщить новичка от других арестантов, чтоб никто не подбодрил его, чтоб на него одного давило тупеё, поддерживающее весь разветвлённый многотысячный аппарат.

Старшина закрыл лифт и нажал кнопку этажа – но номеров этажей не было обозначено. Едва загудели моторы лифта – Иннокентий сразу узнал в этом гудении ту таинственную машину, которая перемалывала кости за стеной его бокса. И улыбнулся безрадостно.

Глухая громада задавит его – и никто на Земле никогда не узнает, как щуплый белотелый Иннокентий пытался спасти цивилизацию!