К политической болтовне Алексей прислушивался в пол уха. За столько времени нестабильности почти все украинцы быстро привыкли к тому, что вокруг все врут, что у каждого своя правда, что перестали обращать внимание на надоедливое бормотание диджеев из приемника. Единственная категория людей, все еще искренне верящих в силу СМИ и радио эфиров – старушки-сплетницы, днями и ночами все свое свободное время, проводящие у телевизора, даже они стали все чаще заглядывать в интернет, смотря на блогеров, специальные выпуски новостей и актуальные интервью.

– Президент Украины Владимир Зеленской сегодня провел телефонные переговоры со своим коллегой из Эфоса Халифом ибн Султаном Третьим. В ходе телефонных переговоров обсуждались вопросы двухстороннего сотрудничества между двумя странами, увеличение товарооборота и возможной экономической помощи Эфосу с украинской стороны. Владимир Зеленской выразил уверенность, что наши страны впредь будут налаживать активные контакты в области торговли, туризма и культурных связей двух развивающихся держав.

– Вот и добрались мы до дна…– негромко проговорил Алексей, глубоко затягиваясь дымом.– Раньше контакты с Францией, Германией налаживали, теперь Эфос…Понятное дело, еще годик другой, и у нас будет очень много культурных связей. Мы тоже будем ходить в набедренных повязках и оленьих шкурах, питаться подножным кормом, рыбалкой и охотой.

Иногда он любил, вот так, сидя за рулем поворчать над новостями. Особенно, когда там, по радио хвастались несуществующими достижениями или смехотворными успехами на фоне внешней политики.

– Вы сначала у себя порядок наведите, а потом в Эфос лезьте. Нечего вам, дети, в Африку летать…– горько сплюнул он, барабаня нервно пальцами по рулю, обтянутым синей кожей, сделанной под спортивный стиль, доставшийся ему от последних хозяев его потрепанного «фольксвагена».

–… И последнее на сегодня! В области зафиксирована вспышка гриппа. В областную больницу города Харькова поступило несколько десятков больных, перевезенных из областных центров санэпидемстанцией в тяжелом состоянии. Грипп сопровождается высокой температурой и затрудненным дыханием. В связи с чем, мы просим вас, беречь себя и своих близких! Одевайтесь теплее! Весна близко! А теперь послушаем композицию нашей певицы Ани Лорак… «Корабли» в эфире радио «Свобода». Мы с вами встретимся через час. Поехали…

– Опять грипп..Одно и тоже каждую весну-осень! – хмыкнул Алексей, делая погромче.– Уже пора привыкнуть…

В окно постучали, запотевшее от испарения влажной одежды, оно покрылось толстым слоем тумана. Леха приспустил стекло, увидев перед собой худенькую бледную девушку, кутающуюся в болоневую куртку. Немного кривоватые тонкие ножки, одетые в тонкие капроновые чулки, мелко топтались на месте, пытаясь согреться.

– Такси?– Алексей кивнул. Точно, день удачный, вот и напоследок ему фартанул заказ в тот момент, когда он уже собирался уезжать.

– До Героев Труда!

– Сто пятьдесят!– решительно стал наглеть водитель, надеясь, что сбивая цену, девчушка поедет за стольник минимум, но она согласилась сразу.

– Поехали!

Дверь открылась. Путаясь в куртке, она кое-как забралась на заднее сиденье, удобно устроившись так, чтобы Леха мог ее хорошенько рассмотреть. Красные не выспавшиеся глаза, яркий макияж, чуть потекший местами, тонкая куртка, яркое красное платье выше колен, ажурные чулочки черного цвета и легкие не по-мартовски открытые туфельки.... Путана…Решил таксист, трогая машину с места, быстро вписываясь в сплошной поток машин, летящий по проспекту Льва Ландау. Девчонка позади молчала. Ее немного потряхивало, то ли от стресса, то ли от того, что перемерзла. Молчала, стуча зубами, а Лехе было скучно. Он отъездил почти всю ночь и чтобы не уснуть хотел поболтать:

– С мероприятия какого едите?– кивнул он на туфельки, перескакивая вечно строящийся мост на Московском проспекте.

Девчушка промолчала. Алексей скосил глаза в зеркало заднего вида, ища клиентку. Та зябко куталась в свой болоневый плащ.

– Погодка конечно…– попытался он снова начать разговор.– Я вот думаю, как нам угодить? Жарко плохо, холодно тоже плохо, слякоть ужасно…Эй!– вскрикнул Леха, видя, как глаза его пассажирки закатываются под лоб, и она медленно теряет сознание.– Эй, ты чего!

Он ловко вывернул в сторону, совсем забыв про поворотник. Машина вильнула на скользком асфальте, пристраиваясь к мокрой обочине. Взвизгнули тормоза. Позади отчаянно засигналили, призывая нарушителя дорожного движения к порядку.

– Что с тобой?

Леха бросился из машины, мысленно проклиная себя за излишнюю алчность. Ехал бы сейчас спокойно домой, ни о чем не думая. Нет же, решил срубить напоследок лишний стольник и влип по самые не балуй. А если она наркоманка? И у нее передоз? Что тогда? Склеит ласты в машине у него и доказывай, что это не ты ее наширял.

– Очнись!– он дернул ручку двери, распахивая ее настежь. Тело девчонки, будто кукольное зашаталось на сиденье и медленно выпало прямо ему на руки. Таксист еле успел его подхватить, бы оно не рухнуло в мартовскую грязь.

– Что с тобой?! Эй!– он толкнул ее обратно в машину, молясь, чтобы мимо не проехал никакой патруль местных шерифов. Девчонка покачнулась и рухнула на заднее сиденье. Платье задралось, неприлично обнажив стройные бедра.

– Твою ж мать!– громко ругнулся Алексей, осматриваясь по сторонам, искренне надеясь, что все его телодвижения остались незамеченными для всего остального города. Захлопнул дверь и закурил, раздумывая, что делать дальше.

Если подруга умерла, а, судя по всему, так оно и есть. То проблем у него прибавилось. В полицию идти нельзя, ему сразу же обрадованные копы сошьют дело лет на десять строго режима, где-нибудь на Холодной горе. Оставалось только спрятать труп! Только где?

Глаза Лехи скользнули под мост, где среди камышовых зарослей возвышались кучи строительного и бытового мусора, наносимого из года в год трудолюбивыми харьковчанами. Рядом медленно прогремел на стыках пассажирский поезд.

Только туда…Мелькнула мысль. Главное, чтобы никто из торгашей московского вещевого рынка не заметил его автомобиль и потом не смог описать полиции. Приняв решение, он выбросил недокуренную сигарету и плюхнулся за руль, стараясь не глядеть в зеркало заднего вида на развалившуюся мадам.

Двигатель, еще не остывший, мгновенно взревел стартером, срывая с места машину. Брызги обдали капот и лобовое, но на такие мелочи Алексей уже и не обращал внимания. Свернул на заправку, через нее спустился еще ниже, наискосок пересекая троллейбусные пути. Руки ходили ходуном, а сердце испуганно бухало в груди. В висках билась лишь одна единственная мысль. Скорее…Скорее…

Низкий седан несколько раз ощутимо тряхнуло на кочках. Днище заскрежетало по выбоинам, но привыкший к харьковским дорогам автопром и эту неприятность стоически перенес. Отъехав подальше от накатанной почти проселочной дороги, Леха остановил машину за кустами и смог наконец-то выдохнуть. Влажные ладони скользили по рулю, оставляя мокрые разводы.

Обернулся назад, набравшись смелости. Девица кулем валялась на заднем сиденье. Холеные руки болтались где-то внизу, а лицо уткнулось в одну из подушек сиденья, скрывшись полностью под копной густых волос.

– Ты жива?– на всякий случай уточнил Леха, чувствуя себя безумно глупо. Конечно жива! Только ноги неестественно вывернуты, да и дыхания незаметно вовсе. -За что же мне это все?– сплюнул таксист, вылезая из автомобиля. Огляделся по сторонам, ища глазами нежелательных свидетелей. Где-то наверху, на Московском вещевом гремела музыка. По мосту прогрохотала маршрутка, гремя всеми своими сочленениями.

– Ну…прости…– все же он осмелился. Распахнул заднюю дверь и схватил подругу за тонкую лодыжку, потянул на себя, вытаскивая мадам из машины. С гулким стуком девица со всего маху стукнулась о порог машины, оставляя красный след на двери. – Даже выпасть нормально не смогла!– бросился за тряпкой в салон Леша, оставляя труп прямо в грязи.

Теперь все его руки были в крови. Он с испугом взглянул на них, брезгливо отбрасывая матерчатое полотенце в сторону.

– Откуда же ты взялась на мою голову…

Чувствуя себя неудобно, он попытался повернуть девицу на спину. Потянул вверх, держась за волосы, чтобы не испачкать пуховик. Тело молодой женщины с чавканьем перевернулось.

– Елки зеленые…– выдохнул Леха, глядя на свою попутчицу.

За те несколько минут, прошедшие с ее смерти непонятно от чего, она изменилась до неузнаваемости. Кожа пошла складками и почернела, сползая вниз. Зубы обнажились, скалясь в ужасной улыбке, а тонкий носик провалился внутрь, как у зараженной сифилисом. Красные налитые кровью глаза смотрели на Леху с немой укоризной.

– Едрыть колотить! Чего это с тобой стало?– от ужаса у таксиста перехватило дыхание. Он осторожно коснулся щеки умершей, чувствуя, как на пальцах остается трупный яд. Брезгливо вытер ладонь о куртку покойницы.

Пора идти…Решил он для себя. С трудом поднялся с колен, списывая дрожь в теле на волнение. Все же не каждый день трупы перевозишь по городу, тем более такие обезображенные.

В нос ударил мерзкий запах разложения. Леха обернулся и закашлялся. Тело девушки медленно превращалась в тлен.

– Твою ж мать… Кому рассказать, не поверят…– буркнул он, чувствуя, как его начинает потряхивать. – Пора убираться отсюда.

Чтобы подбодрить себя, вслух произнес таксист, открывая машину.

– Черт…– только сейчас он разглядел на ладони, которой касался убитой черное пятно.– Это еще что такое?

Кожа на месте прикосновения скукожилась, почернела, превратившись в гноящуюся ранку, от которой шел неприятный запах. Леха сейчас только понял, что трясет его совсем не от волнения, а от высокой температуры. Мертвая попутчица оказалась заразной.

3

Харьков 2020 год

Март

Я полулежал за открытым ноутбуком в спальне, пытаясь найти хоть одну здравую мысль в своей измученной голове и дельно изложить ее на бумаге. Получалось, если честно плоховато. Мысль никак не хотела формироваться, сворачивая периодически к запаху котлет, доносящихся откуда-то из кухни. Пока Светка была на работе Эльвира Олеговна решила побаловать нас с Мишкой и Дарьей чем-то не полезным, полным холестерина и прочей ерунды, которую придумали в двадцатом веке, чтобы не так скучно жилось. А жилось действительно скучновато… Если не сказать больше! Тоскливо жилось, будем честным с самими собой. Никаких приключений после битвы в крематории на нашу семейку больше не свалилось, скатываясь к банальной бытовухе. Дом, работа, дом, домашние заботы, школа, садик и редкие выходы по магазинам. И если у жены было хоть какое-то развлечение в виде прогулок на необязательную работу, то мне приходилось бороться с однообразием в одиночку. Так как с некоторых пор, став довольно известным писателем, я был предоставлен самому себе и свободного времени оказалось хоть отбавляй. Поначалу все это было мне в кайф, все эти презентации, поездки по городам и весям, общение с восторженными читателями, а потом…Потом, как отрезало. Планета Тивит не зашла привередливым любителям фэнтези, то ли была такая страшная, то мало похожая на правду. Релиз провалился. Мой редактор был ужасно недоволен и требовал что-нибудь новенькое, горяченькое, чтобы возродить заново интерес к творчеству Александра Дворкина, а тут как назло…Ни одной мысли и пустой лист бумаги на голубом экране уже почти второй год.

Мишка заканчивал десятый класс и готовился поступать в какой-нибудь кулинарный техникум, ему было не до приключений, Эльвира Олеговна в силу своего возраста чуть умерила свой пыл и занялась домашним хозяйством и воспитанием внучки. Красовская уехала в Рогань, наслаждаться декретом. Светка просиживала на работе целыми днями, а Агриппина пропала куда-то, с головой окунувшись в свой бизнес и салоны красоты. Вообще-то, как это часто бывает, после знатного приключения, все разъехались отдыхать и набираться сил, но всего этого редактору было не объяснить, а она настойчиво требовала чего-нибудь новенького и чем скорее, тем лучше…Вот я и пытался что-то наваять более или менее приличное, но выходил какой-то бред, который я, даже не перечитывая, раз за разом удалял с компьютера.

– Папа…– дверь с грохотом распахнулась и в спальню, сверкая голыми пятками, зашлепала моя красавица дочка. Длинные волнистые волосы спадали с плеч, а хитрые глаза светились по-детски наивным лукавством. Дашка подросла. Уже могла сама носиться по квартире, как угорелая, болтала не умолкая на своем младенческом языке, изредка называя нас то баба, то мама, то папа, то Миша. «Ш» ей все как-то еще не удавалось. А вот коронное «дай» получалось почти всегда хорошо, а еще корявое «хосю» и «нано».

– Папа!– громко сообщила она мне, забираясь с кряхтением на высокую кровать. Будто я до нее не знал, что я ее отец.– Папа!

– Да, дочур?– обернулся я на нее, искренне радуясь, что пришлось оторваться от нудной работы и хоть чем-то оправдать вынужденное бездействие, вроде бы как воспитание дочки занялся, не до книг мне сейчас…

– Нана гулять!– в правой ручке, почти кукольной, Дашка тащила за собой вязаную шапку с завязками смешной яркой фиолетовой расцветки.

Я повертел головной убор в руках и криво напялил его на роскошные волосы Дарьи, доставшиеся ей от мамы. Притворно тяжело вздохнул и согласился.

– Надо, так надо!

Так как специалистом по одеванию детей младшего детсадовского возраста в нашей семье была Эльвира Олеговна. Это право я предоставил именно ей, сам быстро накинул куртку, надел джинсы и терпеливо ждал, пока Дарья Александровна перестанет вертеться, как уж на сковородке, и даст возможность бабушке обуть на себя сапожки.

– Вы куда?– выглянул из своей комнаты Мишка, потирая заспанные глаза. Алгебра явно навевала на старшего сына скуку. Параллельно в комнате гремел телевизор, демонстрируя какой-то ужастик, пиликал настойчиво телефон, вообщем нормальная учебная атмосфера.

– Его Величества Принцесса желают гулять!– улыбнулся я, подмигивая сыну.

– Аа…– протянул понятливо он, наблюдая, как Эльвира Олеговна пытается поймать носящуюся по кругу Дарью, чтобы застегнуть все-таки куртку.– Дашка!

На миг глаза Миши блеснули яркой вспышкой. Мое лицо обдало еле заметным потоком силы, направленным на сестру, которая тут же замерла, удивленно хлопая широко распахнутыми серыми глазами, завороженно наблюдая, как на ладонях брата пляшет ярко-оранжевое пламя.

– Нано гулять…– проговорила она, завороженно глядя на брата.

– Нано!– улыбнулся Мишка, снимая заклятие.

– Понарожают чародеев!– заворчала теща, пользуясь моментом и застегивая куртку, а ты носись за ними, как за угорелыми. – Вот помню у нас в садике была заведующая…

– Так, Эльвира Олеговна!– прервал я воспоминания тещи, которые могли затянуться часа на три.– Мы ушли, придет Света, пусть наберет…Миш, спасибо!

– Да не за что!– подмигнул мне сын, гася пламя на руках легким дуновением губ.

Дашка разочарованно вздохнула и шагнула к двери, топая маленькими ножками. Самостоятельно спускаться с лестницы я ей не дал. Подхватил на руки и донес до первого этажа, где дочь себя чувствовала себя довольно уверенно.

На улице стояла отвратительная погода. С крыш капало. Талый снег, напитанный до самых краев водой мерзко хлюпал под ногами, но моей дочке, видимо, на все эти трудности было глубоко наплевать. Даша радостно плюхнулась в сугроб у подъезда и принялась что-то самозабвенно лепить.

– Так…– нахмурился я. Наша дочурка была поздним и долгожданным ребенком, а потом нагло пользовалась всеми теми привилегиями, которые давал этот статус. И, если к Мишкиному воспитанию, мы вместе со Светой, и даже с заслуженным работником дошкольного образования Эльвирой Олеговной, относились довольно серьезно, то эта маленькая ведьмочка крутила всеми нами, как ей хотелось.– Дарья Александровна…Это уже ни в какие ворота!

Я бросился поднимать дочь, но тут на крыльце соседнего подъезда показалась наши соседки Люба и Шуша, в миру Александра Клишевич, что-то горячо обсуждающие.

– А я тебе говорю, что вся эта зараза скоро распространится на всю страну!– упрямо твердила Люба, затягиваясь тонкой сигаретой.– Не зря на вечер запланировано выступление президента…Вирус штука серьезная! У нас на работе говорят, что он страшнее гриппа!

Странно…Подумал я. Что может быть страшнее гриппа. Рывком поставил Дарью на ноги и поздоровался:

– День добрый, соседи! О чем спорим?

Шушка с Любой недоуменно переглянулись, посмотрев на меня, как на отсталого идиота из «пятнашки».

– Дворкин, ты когда последний раз новости смотрел?– удивилась Александра, протягивая руки к Дарье, вдруг застеснявшейся и прятавшейся за моими ногами.– Совсем за своими книжками отстал от жизни. В Украине вирус нашли, пострашнее Сибирской язвы.

– Передается воздушно-капельным путем,– добавила азартно Люба, спешившая поделиться своей осведомленностью,– ничем не лечится, вызывает мгновенное поражение легких и смерть…

При этом слове голос соседки сошел до зловещего шепота, отчего Дашка сильнее вжалась в мои коленки, косясь недовольно и угрюмо на двух сплетниц. Опасаясь, как бы дочурка с перепугу не сожгла обеих, я успокаивающе погладил ее по голове.

– Да бред это все!– отмахнулся я.– Жить в стране становится все хуже и хуже. Цены растут, налоги растут, работы нет, вот правительство и придумало этот вирус, чтобы отвлечь нас от обычных бытовых проблем. И чем этих самых проблем в стране будет больше, тем громче будут кричать о какой-нибудь вирусной угрозе. А не будет вируса, инопланетное вторжение какое-нибудь придумают или астероид…

– Ох, Дворкин, и болтун же ты,– покачала головой Шуша,– то, что страна катится вниз, тут ты прав, но вот вирус этот…Смотри!

Соседка достала из кармана мятого байкового халата телефон, немного в нем поковырялась, ища нужную информацию.

– Это вчера в Харькове, у нас под мостом нашли…

Она передала мне телефон, где слегка замазанным кадром, для особо впечатлительных пользователей, была выставлена картинка с трупом мужчины. Все открытые участки его тела почернели, покрылись язвами, а часть кожи отпала и висела лоскутами, будто снятая заботливым мясником.

– Видел?– с придыханием спросила Шуша.– А это с ним барышня была. Ее в машине нашли…

Я двинул пальцем. Картинка сменилась. Теперь на фото был изображен легковой автомобиль. Двери распахнуты, а на заднем сиденье, бесстыдно раскинув посиневшие ноги лежала молодая девчонка. Из-под дешевого пуховика с Барабана виднелись порванные колготки.

– Я своему Виктор Ивановичу сказала, чтоб этот мост чертов десятой дорогой обходил, а то еще не дай Бог заразу эту подцепит и принесет сюда!– уверенно заявила Шуша, забирая телефон. Виктор Иванович – ее возлюбленный, насколько я знал, работал где-то неподалеку от злополучного моста. Небольшой бизнес не приносил сумасшедшего дохода, но и бедным человеком Тихомиров не был.

– Да, бред это все! Очередная «утка» журналистов. Выехала парочка потрахаться на ночь глядя в глухое местечко, а их кто-то грохнул, то ли муж ревнивый, то ли гопники местные. Пока нашли,пока спохватились, много времени прошло, вот трупы и разложились от сырости. А наши же…Вот что, девчат, у меня подруга лучшая – главный редактор «Вечернего Харькова», так вот, они такой ерунды до пяти статей в день печатают, то маньяки-некрофилы, то зоофилы, то еще чего…Один раз лично читал статью, в которой они публично называли начальника нашей полиции гуманоидом с планеты Церера. Вообщем, не забивайте себе голову ерундой!

– Ох, Дворкин! – вздохнула Люба, выбрасывая окурок.– Против статистики не попрешь, у нас только по области больше десяти зафиксированных случаев заражения, а ты гуманоиды! Света придет домой – расскажет, врач все-таки…

Спорить я не стал. Тем более, что Дашке надоело стоять без дела и слушать взрослые разговоры. Она захныкала и целеустремленно направилась мерить глубину не по-зимнему времени глубоких луж. Я еле успел подхватить ее у края одной из них.