7

Розовый рассвет окрасил серо-зеленые воды Агейского моря в красный оттенок. Бурые водоросли вместе с выброшенными на берег медузами валялись на берегу, создавая некую апокалипсическую картинку. Макар поискал спрятанные под огромным валуном весла и оглянулся на отца, тащившего сети.

– Помочь?– спросил он, но Кондрат – отрицательно покачала головой, намекая на то, чтобы сын готовил лодку. Для их семьи рыбалка была единственным средством к существованию. Ежедневные выходы в море в любую погоду, а потом долгий торг на базаре, приносили хоть какой-то доход, позволяющий выжить Макару и трем маленьким сестрам.

Парень оглянулся на Агею, еще не проснувшуюся, лениво-нежную, будто украшенную каким-то огромным розовым полотнищем. Он любил свой город, любил свое княжество, которое было не похоже ни на какое другое в этом мире. Чего стоят только длинная набережная с каменными портиками с густыми садами и древними скульптурами, город, который крепостью назвать язык не повернется, широкими светлыми улицами, медленно тающими под лучами последнего, теплого осеннего солнца? А море? Это бескрайние удивительное пространство воды будоражило воображение, настраивало на лирический лад, забывая о том, что необходимо работать. Об этом ему напомнил Кондрат, совсем не лирически отвесив тяжелый подзатыльник, выводя сына из ступора, в который его поверг прекрасный вид раннего утра.

– Пора выходить!– проговорил он, усаживаясь на весла, напевая под нос какую-то веселую песню.

Макар подобрался к корме и слегка напрягся, сталкивая узкую остроносую лодчонку в воду. Голые пятки обожгло прохладной водицей, ласково коснувшись бурлящей пеной прибоя его оголенных щиколоток. Лодку качнуло на волнах, обдав парня мелкими солеными брызгами.

– Пора!– коротко повторил отец, налегая на весла, только по одному ему известному признаку определяя, когда и в какое время будет хороший клев. Макар последовал за ним, легко закинув поджарое, загорелое тело в лодку, наслаждаясь предрассветной тишиной.

– Сегодня на торг придет корабль из Иды за рыбой,– рассказал Кондрат,– привезет купцов из Стибора и Кижа. Нам надо будет хорошенько потрудиться, чтобы успеть к его погрузке!

– Хорошо, отец!– Макар, довольный тем, что сегодня ему не достались весла, из-под ладони наблюдал за горизонтом. Лодка шла споро, разрезая бурлящим форштевнем бурлящий поток. Берег оставался где-то далеко позади, затягиваясь сизой предрассветной дымкой.

– Погода сегодня удалась…– проговорил мечтательно он, опускаясь в лодку.

– И то, правда! Мать просила…

Кондрат договорить не успел. Где-то в верстах двух от берега, их качнуло на внезапно взявшейся откуда-то волне. Подбросило вверх и опустило.

– Анчибал тебя забери!– ругнулся отец, с трудом восстанавливая курс.

– Что это было, отец?– спросил Макар, стряхнувший с себя оцепенение.

– Да кто же его…– начал было Кондрат, но замер, наблюдая, как в нескольких саженях от них стала бурлить вода. Огромные прозрачные пузыри лопались, поднимаясь высоко вверх.

– Что за демон морской играется с нами сегодня?– удивился он, наблюдая, как этот бурлящий поток все ближе приближается к их лодке.– Сколько в море хожу, никогда такого не видел…

– Отец, смотри!– Макар указал рукой левее, где плеснула хвостом огромная рыбина, подняв облако брызг.

– Море волнуется…

– К чему бы это?– спросил сын, заглядывая в мутно-зеленую воду, но ничего кроме водорослей и мелкой ряски там не находя.– Штормит…

– Шторм был вчера!– Кондрат оставил весла, каким-то шестым чувством ощущая, как вокруг сгущается опасность.

– Может, уйдем?– предложил Макар.

– А как же…

Бурлящая вода подкатила вплотную к правому борту. Обогнула лодку и исчезла где-то в морских глубинах. Все вокруг стихло.

– Точно демон какой-то…– согласился с отцом Макар, намериваясь достать сваленные кулем сети.

И тут откуда-то из-под днища, взметнув фонтан брызг, вылетел ярко-красного цвета щупалец. Взлетел вверх, повисел немного, а потом с грохотом рухнул обратно.

– Кракен!– закричал Кондрат, бросаясь к веслам, но было уже поздно. Вслед за первым щупальцем появилось второе, третье. Вода пузырилась вокруг, будто закипевшая.

– Нож! Бери нож!– полным отчаяния голосом заорал Кондрат, пытаясь выгрести из этой ловушки, но лодка торчала над этим местом, как привязанная.– Если попробует ухватить, руби!

Макар отчаянно зашарил по днищу в поисках рыбацкого ножа. Тот куда-то закатился, и ему пришлось перевернуть почти все сети, прежде чем в его подростковой руке мелькнуло серой сталью фигурная рукоять.

– Руби!– красное щупальце зацепилось за край, качнуло ее, проверяя на прочность. Макар на ногах не устоял, и его бросило на отца. Затрещал нос, крепко перехваченный Кракеном.– Руби!– такого ужаса в глазах своего отца он еще никогда не видел. Со всего маху, наотмашь, особо не целясь, он ударил по скользкому щупальцу. Нож провалился в него, словно в желе. Синяя жидкость засочилась из небольшого пореза.

– Руби!– это было последней каплей. Все восемь отвратительных лап осьминога взметнулись вверх и опрокинули лодку. По затылку что-то ударило, видимо, Макар приложился о край борта. Рядом кто-то барахтался, хватая его за руку. От ужаса пришлось открыть глаза, но лучше было бы этого не делать. Прямо перед ним в мутной воде, исчерченной крупными пузырьками воздуха, дрейфовал огромный осьминог, необычайных размеров. Его бесформенная голова плавала неподалеку, а рядом с ним, куда хватало взгляда, море было заполнено сиренами, русалками, водяными и амфибиями. Воздух в легких кончился, Макар попробовал всплыть наверх, но, лишь только опустил голову вниз, увидев медленно тонущего отца с выпученными от асфиксии глазами и зажатую намертво щупальцем ногу, понял, что это все бесполезно. Глотнул воды раз, потом другой…Легкие обожгло острой болью, и парень не стал терпеть, пуская соленую воду в себя, теряя медленно сознание. Последнее, что он запомнил в этой жизни, были насмехающиеся глаза-пуговки Кракена.

А тем временем князь Агеи Корней лишь недавно прибыл с похорон в свое самое южное княжество. Осенняя распутица начала понемногу охватывать весь Большой тракт, тянущийся через всю страну и связывающий между собой разные регионы Пяти Княжеств. Долго пришлось ждать смены лошадей неподалеку от Езиды. На постоялом дворе Корней долго боролся с искушением повидаться с Велиславой. Они после воскрешения Мамона и похорон Великого Князя, так и не удосужились поговорить. Впрочем, Матери Езиды давным-давно были сами себе на уме, мечтали о какой-то призрачной независимости от Стибора, строили планы и козни, вставляя палки в колеса центральной власти. Невозможно было представить, чтобы они не попробовали именно сейчас воспользоваться ситуацией, чтобы заявить о своем отделении и самостоятельности. А значит…Значит ему с Езидой не по пути. Он останется верным сторонником союзного государства, даже, несмотря на то, что Борис слаб, утерял печать и не производит впечатления готового взять власть в руки человека. Ничего! Корней поможет ему в его становлении, а потом, чем анчибал не шутит, когда Светлейший спит, может и станет кем-то вроде регента возле молодого князя. Киж? Самое дальнее и неприветливое княжество всей планеты. Особого пиетета перед его хитрым и изворотливым правителем, вышедшим из торгашей, он не испытывал, в некоторых моментах и вовсе презирал, а вот князя Иды – потомственного аристократа смущался, вспоминая в его присутствии о своих довольно скромных манерах и воспитании у жрецов. В них союзников тоже искать было бессмысленно! Князь Иды прильнет к тому, как портовая девка, от кого ему будет больше выгоды, будь то сам подземный демон Мамон, а вот Идовский князь…Тот останется верен присяги, иначе дворянское воспитание не позволит, но будет действовать строго в рамках вассальских договоров. Вообщем по всему выходило, что Агея со Стибором останутся с новым врагом один на один. И кто одержит вверх в этой битве остается загадкой. Согласно преданиям, много сотен лет тому назад Мамона удалось победит, лишь объединив все силы, как получится сейчас? И получится ли вообще? Или это конец эры человечества на этой грешной земле и наступления тьмы?

– Ты не спишь, родной?– сонным голосом пробормотала княгиня, уснувшая на плече мужа, когда он погрузился в свои печальные мысли.

– Не могу уснуть…– виновато улыбнулся князь, любуясь красотой своей жены. Ее темные густые волосы волнами спадали на оголенные плечи, игриво скользя по глубокой ложбинке между очаровательной грудью. Точеное загорело тело льнуло к нему, пытаясь согреть своим теплом и отвлечь от грустных рассуждений.

– Это из-за проснувшегося демона?– спросила она, мгновенно просыпаясь, стряхивая с себя остатки сна.

– И из-за него тоже…

– Кажется, ты принимаешь все близко к сердцу!– заметила княгиня, привставая на локте.– Кроме, как показательного появления на похоронах, Мамон не отметился никакими действиями, ни плохими, ни хорошими. Возможно, у него не той силы, что была раньше…

– Это бред! – вскочил с кровати Корней, проходя к окну.– Он бы не стал этого всего затевать, лишь бы только напугать нас! Значит за ним стоит тьма! Настоящая тьма! О, как не вовремя почил Великий Князь!

Со всей силы он грохнул кулаком по столу. Тонкостенные бокалы отозвались на это хрустальным перезвоном. Один разбился, рухнув на мозаичный пол. Княгиня поняла его состояние. Встала, грациозная, сексуальная желанная, фигуру которой не испортили, а наоборот наполнили женственностью трое тяжелых родов, подошла и обняла за мускулистые плечи, жарко дыша ему на ухо, так что ее легкое дыхание щекотала шею, заставляя не думать о государственных делах.

– Милый, любимый, родной…– ее жаркие полные губы скользнули по его щеке, коснувшись щеки.– Все будет хорошо, я уверена! Печать найдется! У Пяти княжеств будет Великий Князь, и ты займешь подле него достойное место…– нежные руки погладили его грудь, опустились к животу, вызывая жгучее желание.