Ночи сменялись днями, рассветы – закатами. Время бежало быстро, ускользало, как песок сквозь пальцы. Осень подходила к концу, все ближе подступали холода. Погода изменилась. Со стороны Хельхейма подули ледяные ветра – предвестники зимы. Птицы, кружась в небе черными, едва различимыми точками, собирались в косяки и улетали в поисках тепла. Мир засыпал.

Последние две недели Вёльва и ее ученица провели в Фиоре, в постоялом доме, принадлежавшем культу Симионы. Жили как дворяне – Алиса так считала. В их полное распоряжение предоставили целый этаж, где можно было забавляться, практиковать магию – делать все, что душе угодно. Алиса ничему не обучалась, но часто беседовала с наставницей, узнавала от нее много нового. В общении перенимала ее знания и во всем старалась подражать доброй, отзывчивой прорицательнице. Постепенно Алиса привыкла к новой, спокойной жизни и ужасы, которые она пережила в малом храме, казались ей не воспоминаниями, а полузабытым сном. К слову о снах… Единственное, что смущало девочку: теперь они ночевали с Матушкой в разных комнатах, и Алису донимали кошмары, предвещающие нечто злое, страшное. Утром видения уплывали из памяти, оставляя лишь тяжкий, липкий осадок на душе. И все было спокойно. Пока однажды, в ночной час, не случилось беды.

…Все вокруг было подернуто черной, непроницаемой дымкой, будто на землю спустилась густая безлунная ночь. Алиса стояла рядом с Матушкой, прижималась к ней всем телом и дрожала – то ли от испуга, то ли от жуткого холода. Из ниоткуда бесплотным призраком выплыл человеческий силуэт, держащий в руке искривленный, изогнутый, как змея, посох, и остановился перед Видящей и ее ученицей.

– Вёльва, ты же знала, что я приду. И осталась… – скрипнул неприятный голос. Его обладатель смотрел на прорицательницу из тени капюшона и внимательно следил за каждым движением Вёльвы, опасаясь, что она не захочет расставаться с жизнью без борьбы. – Или ты не боишься умереть?

Прорицательница исподлобья взглянула на незнакомца. Он скрыл свое худощавое тело под черным долгополым плащом, руки – под перчатками, плотно обтянувшими тонкие кисти. Казалось, будто он боится света, или же – людских глаз.

– Посланник Смерти… Меня ты не пощадишь. Что ж, я прожила долгую жизнь – и прожила не напрасно. Меня забирай, а малышку оставь. Ее час еще не пробил.

– Какое самопожертвование! – Человек в черном расхохотался гнусавым, противным смехом. – Вёльва, зачем миру твоя смерть? Тебе пришло видение, что Валлии лучше без тебя?

– Делай свое дело, – помрачнев, сухо сказала прорицательница.

– Как тебе угодно, – пожал плечами неизвестный и, сделав короткое, неразличимое для глаза движение, ударил Вёльву посохом по голове. Она упала, судорожно вздрогнула и больше не шелохнулась.

– Матушка! – испугано воскликнула Алиса и бросилась к ногам Видящей. – Матушка, очнитесь! Клянусь жизнью, клянусь верой в Богиню, я стану хорошей прорицательницей… только откройте глаза, Матушка…

И вдруг Симиона услышала зов, смилостивилась над своей верной послушницей и вдохнула в нее новую жизнь – повинуясь неведомой силе, Вёльва открыла глаза. Алиса, все еще плача, бросилась в объятья прорицательницы и с наивной радостью начала целовать ее холодные морщинистые щеки.

– Матушка, я так испугалась, – рыдая, причитала она. – Боялась, что вы умерли…

Вёльва не ответила. Ни единая мышца на ее бесстрастном лице не дрогнула. Она сидела, опершись на руки, смотрела перед собой, не выказывая никаких эмоций, была бледна и холодна, как оживший мертвец. Алиса отстранилась и посмотрела на наставницу. Взгляд Вёльвы угас, глаза помутнели, будто выцвели – в них не осталось жизни. Матушка двигалась, но ее сердце не билось, а душа покинула тело.

– Видишь ли, дочка, – с ухмылкой произнес убийца и сдвинул с лица капюшон, открывая изуродованное смертью и темной магией ополовиненное лицо. – Иногда, чтобы дарить и забирать жизни, не надо быть богом. Достаточно быть некромантом…

Вёльва проснулась в холодном поту. Проклятые видения! Как они утомили ее за долгую жизнь. Иногда она хотела отказаться от своего Дара: выбрать обычную, человеческую судьбу, не обремененную поиском спасения для всего мира, когда можно спокойно растить детей, обихаживать мужа, вести хозяйство и не думать о страшных пророчествах, которые во всех красках изображают гибель Валлии. Но нет… несмотря ни на что, Вёльва не представляла для себя другой судьбы, не мыслила жизни без Дара.

– Матушка? – жалобно пропищала Алиса, заглянув в комнату наставницы.

– Входи, дитя мое, – улыбнулась Вёльва и, заметив, что личико девочки хранит на себе печать страха и волнения, спросила: – Что тебя тревожит?

– Я видела сон. Плохой сон… – пряча слезы, скороговоркой прошептала Алиса и боком вошла в покои прорицательницы.

– Расскажи о нем, – приглашая ученицу сесть на кровать, попросила Вёльва. И, когда Алиса заговорила, прорицательница поняла, что видела этой ночью тот же кошмар.

– Это всего лишь сон, дитя мое, – Вёльва успокаивала Алису ложью. – Всего лишь сон.

– Но он был такой… настоящий…

– Не бойся, – мягко улыбалась прорицательница. – Тот человек, который тебе приснился, не злой. Я его знаю. И если хочешь, могу поведать его историю. Только учти: его жизнь хранит в себе много мук.

– Расскажите, Матушка, – попросила Алиса. Она так скучала по маминым сказкам, которых была лишена в храме Симионы, что ничуть не испугалась предупреждения.

– Как скажешь, дитя мое…

Казалось, ничего в выражении лица прорицательницы не изменились, взгляд ее темно-карих глаз остался таким же теплым и располагающим, но голос наполнился некоей таинственностью, разжигавшей в Алисе еще больший интерес:

– Ты видела его изуродованное лицо. Да, оно вселяет ужас и страх, если не знать о внутренней доброте мальчика, который скрывается за этой уродливой личиной. Сандро не всегда выглядел так. Он родился в Хельхейме, в небольшой деревушке у восточной границы Стигии. Рос в семье камнетеса и Видящей, которые воспитывали сына в любви и понимании. Да, его мать была Видящей, как ты и я. Но по умению предугадывать, превосходила нас обоих. Она знала обо всем, что с ней должно было приключиться, и не сделала ничего, чтобы избежать злой участи. Не стала калечить Судьбу, чем покалечила жизнь сына.

В десять лет Сандро осиротел. В их доме случился пожар и в живых остался он один. Наглотавшись дыма, претерпев страх и муки, мальчик вырвался из огня и без чувств упал у дверей. Его придавило обрушившимся, пылающим косяком. И так, медленно, по жалким крупицам теряя жизнь, он пролежал несколько минут, пока не сбежались односельчане. Помочь ему они уже не могли – слишком страшные ожоги он получил. Оставалось надеяться на чудо. И оно явилось в лице некроманта, могущественного лича по имени Арганус. Повелитель мертвых забрал мальчишку и в своих лабораториях, проделав над Сандро нечеловеческие опыты, сумел сохранить ему жизнь. Но скорее – жизнеподобие. Да, теперь он выглядит таким, каким ты увидела его во сне…

– Не останавливайтесь, Матушка, – попросила Алиса, когда пауза затянулась.

– Он стал рабом и учеником некроманта, – покорно продолжила Вёльва. – Сам стал некромантом, которых люто ненавидят все, кто имел с ними дело. Но в отличие от других немертвых, у него осталось живое, горячее сердце. Оно помогло ему выжить в царстве смерти. Не унывая, не оплакивая горькую судьбу, Сандро погрузился в учебу. Некромантию он презирал и спасение для себя, возможность избавиться от магических оков рабства, стремился получить в алхимии. Дни и ночи, ночи и дни, каждый час, каждый миг своей жизни Сандро тратил на чтение. Ученые книги, пособия, трактаты, своды – его знания росли ежеминутно, ежесекундно. Но этого ему было мало. Он жаждал большего. Искал ответы на свои вопросы и не находил их. С новым рвением погружался в работу, снова и снова перечитывал книги, выискивая в них тайный смысл. С каждым разом подходил все ближе к разгадке волновавшего его вопроса: можно ли избавиться от магических оков, которыми был скован по рукам и ногам каждый раб.

Алиса сидела молча, навострив уши, напрочь позабыв про слезы и ночные кошмары. Страх и волнение улетучились, сменившись ненасытным любопытством.

– Чем больше его унижали, чем больнее били батоги рока, чем большую жестокость проявлял Хозяин, тем усерднее Сандро работал над созданием эликсира, способного подарить ему свободу. Крепла его мечта покинуть Хельхейм и начать новую жизнь. И в своем рвении он не замечал, что с каждым днем все глубже погружается в мир мертвой науки, и сердце его неуклонно черствеет.

– Сердце, – со вздохом сказала Вёльва и надолго замолчала. – Пожалуй, именно благодаря ему, Сандро сохранил в себе человеческую сущность и сумел в густом тумане ненависти найти светлый луч чистой и искренней любви. Неожиданно нахлынувшее чувство, способное осветить мрак черных будней, вызвала в нем девушка по имени Энин. Она жила в замке Аргануса вместе с сестрой-близнецом, и ненависти в ее душе было, пожалуй, еще больше, чем в душе Сандро. Это не стало для них преградой. По крайней мере, сперва. Они быстро сдружились и утопили свою общую ненависть в новом, едва проклевывающемся чувстве.

Это заметил и Арганус. Он сделал все, чтобы сохранить покорность рабов. И преуспел. Арганус наслал морок на Анэт, сестру Энин, околдовал ее – вся вина пала на Сандро. В Анэт вселился черный дух, покорил ее тело – вся вина пала на Сандро. Чтобы он не делал, пытаясь развеять сомнения у возлюбленной, во всех бедах обвиняли его. И любовь Энин сменилась ненавистью.

Сандро, с привычной для себя стойкостью, не отчаивался и продолжал искать пути, чтобы завоевать сердце девушки – безрезультатно. В то самое время он закончил работу над созданием эликсира и, дождавшись подходящего случая, заручившись поддержкой Высшего вампира и таинственной жрицы из храма Сераписа, Сандро вырвался из рабского плена. Не обращая внимания на проклятья возлюбленной, в душе понимая, что это единственный способ спасти ее от злой участи, он выкрал двух сестер и забрал с собой. Через ненависть и боль, он торил путь к полной свободе – к границам с Валлией, но попал в капкан, умело выставленный Арганусом. И не найдя ничего лучшего, разуверившись в себе, бросился со скалы…

– Он… умер? – с нескрываемым сочувствием, будто не страшный некромант был виновником недавнего кошмара, будто не он в ужасном сне убил Матушку, спросила Алиса.

– Не знаю, дитя мое, – снисходительно улыбнулась Вёльва. – Думаю, он неспроста пришел к тебе в видении: его судьба вершится в этот самый миг. И если любовь в нем пересилит ненависть, то ты еще услышишь продолжение его истории. А быть может, увидишь в своих видениях.