Император не договорил. Обоим было прекрасно известно, что императорская власть реально не простирается дальше дворца с протекающей крышей. И все же император поставил бы десять к одному на то, что министр назначит именно Суррах «центром кристаллизации» воссоздаваемой по его фантастическому проекту империи.

В ответ на реплику императора министр замахал руками, как будто отгоняя комарье, в чем не было нужды – висящий над тундрой гнус лишь гудел почем зря, вовсе не интересуясь людьми.

– Разумеется, Суррах не в состоянии! То есть – традиционными методами не в состоянии… Но есть и нетрадиционные…

– Подкуп?

– Увы, и это не выход. Простите, но империя не настолько богата.

Напоминать было незачем – император превосходно знал финансовое состояние империи. Для подсчета активов не потребовалось бы много времени. Даже если бы удалось взять под контроль ресурсы планеты (а кто позволит? да за одно намерение императора задавят, как муху!), это еще не стало бы началом воссоздания империи.

– Перестаньте наконец ходить вокруг да около, – сказал император сердито. – Докладывайте четко и по существу. Что вы придумали? У вас осталось семь минут.

– Придумал не я, – с деланой печалью сознался министр. – Если бы я – счел бы себя гением. К сожалению, я таковым не являюсь. Однако вашему… вам, вероятно, известно, что я провожу свободное время в исторических изысканиях?

«Свободного времени у министра вообще не должно быть», – подумал император. Мысль была древняя, реликтовая, залетевшая в голову из далекого прошлого, когда галактическая империя была взаправду галактической. Император спрятал ее и ответил с тонкой иронией:

– Мы наслышаны об этом. Так вы нашли хорошо забытое старое?

– Именно! В самый корень смотрите, ваше импе… ой, прошу прощения. Идея старинная, возникла на Земле Изначальной задолго до ЭЛЭ. Идея пирамиды.

– Хео Пса? – в свою очередь проявил знание древней истории император. – Нам не очень понятно, при чем тут архитектура и древний монарх с собачьим прозвищем…

– Минуту терпения, государь! Никакой архитектуры. Та пирамида, о которой я имею честь докладывать, строилась проще. Какой-нибудь умник рассылал по пяти случайным адресам пять писем с просьбой перечислить ему некоторую незначительную сумму денег. Тем же письмом он давал право своим адресатам сформировать следующую ступень пирамиды – отправить по другим пяти адресам письма аналогичного содержания. И так далее. Поступающие «снизу» деньги делились в некоторой пропорции: часть оседала на данной ступени, часть поступала «наверх». Таким образом создавался устойчивый поток денежных средств от нижних ступеней к высшим. Наибольшую выгоду, естественно, получал инициатор – тот, кто стоял на вершине пирамиды…

– А наименьшую – тот, кто внизу? – догадливо усмехнулся император. – Проще говоря, он имел одни расходы и никакой выгоды?

– Поначалу, государь, только поначалу!.. Дальнейшее зависело исключительно от его способности выстроить следующую ступень – уговорить, убедить, заинтересовать тех, кто вне пирамиды. И пирамида постепенно росла сверху вниз, вовлекая в себя все большее число людей, пока не упиралась в естественный предел…

– Нам эта махинация кажется жульнической, – заметил император, но тон его голоса не выдавал уверенности в этом.

– В некотором роде, в некотором роде… В условиях Земли Изначальной, да и любой изолированной планеты – несомненно! Планета не резиновая, ресурсы ограничены, максимальная численность населения тоже, поэтому естественный предел будет достигнут, во-первых, неизбежно, а во-вторых, довольно быстро. Но в масштабах Вселенной, да к тому же при непрекращающейся экспансии… Пирамида будет расти вниз постоянно и вряд ли когда-нибудь остановит свой рост. За счет новых колоний правительства и народы «низовых» планет могут рассчитывать со временем повысить свой статус, а с ним и национальный доход. Безусловно, обидно быть низшей – допустим, двадцатой ступенью в двадцатиступенчатой пирамиде. Но быть двадцатой ступенью в пирамиде, состоящей, допустим, из пятидесяти ступеней, – почетно и выгодно!..

Министр говорил, а император решил больше не напоминать ему о времени. Идея была, во всяком случае, нова и небезынтересна. Пусть безумна… Не фантастична – именно безумна. Но чтобы собрать империю воедино, как раз и требовалась безумная идея. Все разумные идеи были испробованы давно и не по одному разу – всегда с комично жалким результатом…

Как бы то ни было, предложение министра стоило дослушать до конца.

Свернув на боковую дорожку, уперлись в океан. Переброшенный через него мостик из твердого вакуума был невидим. Слабо фосфоресцирующая пунктирная линия указывала направление. Впереди за океанской дымкой проступали очертания другого материка. Можно было различить вдали длинную горную гряду с парочкой курящихся вулканов и уменьшенную копию водопада Апемей.

На мостике министр ежился, избегал смотреть вниз, с величайшим недоверием ступал по твердому ничто, но речи не прервал. На красоту пампасов он не обратил никакого внимания. Проигнорировал и дурака-страуса, упорно бегающего по кругу, словно на корде, и уже вытоптавшего себе беговую дорожку, – биомеханическая кукла явно нуждалась в отладке.

– С чего начать? – Вошедший в азарт министр рубил воздух рукой. – Во-первых, никакой огласки. Только узкий круг заинтересованных лиц из числа членов правительства Сурраха. Идея не должна просочиться раньше времени – нам нужна одна пирамида в Галактике, а не несколько. Во-вторых, совершенно необходимо приобрести на Цельбаре технологию производства квазибиологических почкующихся звездолетов типа «Гидра»…

На этих словах император прервал министра, и тому пришлось выслушать мнение монарха. Вкратце оно сводилось к тому, что министр сошел с ума. Император нищ. Ах, речь идет не о нем?.. Скажите, пожалуйста, насколько это упрощает дело! Да вы в курсе, что экономика Сурраха не выдержит такого удара? На Южном материке засуха, народу грозит голод. Северные районы пострадали от наводнения, и правительству опять-таки надо изыскивать средства. Новые концессии не приносят ожидаемой прибыли. Промышленность давно в застое. Новых рынков нет. Инфляция пугает. Вы что, только вчера родились?

Нет, министр родился не вчера. Самое интересное, что не выглядел он и сумасшедшим.

– И все-таки деньги необходимо изыскать, – твердо заявил он, – либо заинтересовать Цельбар иным способом. Прошу вас, государь, ознакомиться со списком лиц, которых я предлагаю привлечь к участию в проекте…

Император брезгливо принял бумагу. Читая, несколько раз тихонько хмыкнул. Кандидаты были как на подбор – все до единого честолюбцы, и притом корыстолюбцы. Можно ли заинтересовать их местами в новом имперском правительстве, если произойдет чудо, и слово «империя» перестанет быть пустым звуком?

Похоже, да.

– В самом крайнем случае можно приобрести в собственность несколько звездолетов, – продолжал министр. – Цельбариты предпочитают отдавать их в аренду, но нам надо получить их в собственность. Хотя бы всего один, но такой, чтобы реально мог почковаться. Потом мы уже сами будем отдавать звездолеты в аренду с правом субаренды…

Совершенно простонародным жестом император почесал в затылке.

– Вас трудно понять… Денег нет, население нищает, дворец который год не ремонтируется, страус, вон, не отлажен, а вы о чем?.. Ну, хорошо. Допустим, мы строим пирамиду. Допустим даже, что мы залезли в неоплатные долги и достали деньги. С чего вы предлагаете начать?

– С тщательного подбора кандидатов на вторую ступень пирамиды. Предварительный список мною составлен. Эти планеты не должны быть ни чрезмерно развитыми, ни нищими. Это первое. Их правительства должны быть достаточно лояльны к империи – пусть чисто внешне. Надо показать, что лояльность щедро вознаграждается. Это второе. Далее – дипломатическая подготовка. Это самое сложное…

– Вот именно! – Император невесело усмехнулся. – Вы сами только что сказали, что нам нужна всего одна пирамида. Кто помешает правительствам планет из вашего списка воспользоваться чужой идеей? Неужели вы всерьез считаете, что у них не возникнет соблазна начать строить свою собственную пирамиду?

Император догадывался: у министра есть ответ и на это. Иначе не могло и быть – не дурак же он. Возможно, фантазер, но точно не глупец.

Не считал себя глупцом и император – притом имея на это некоторые основания. Тут было чем гордиться. Леопольд Двести Двадцать Седьмой, прямой и законный потомок длиннейшей череды императоров Млечного Пути и Магелланова Потока, потенциальная жертва бесчисленных инцестов, не был слабоумным вырожденцем. Не был, правда, и гением – всей изощренной мощи генетических технологий едва хватило на то, чтобы родить и вырастить его сравнительно нормальным человеком без особых отклонений «в минус». Об отклонениях «в плюс» речь не шла, особенно в интеллектуальной сфере. Но слабоумным император не был.

Сейчас он с удовольствием задавал вопросы министру, надеясь сбить того с толку и с не меньшим удовольствием отмечая: проект хорошо продуман. Конечно, это вполне безумная идея… но ведь может сработать! Притом если не она, тогда что? Министр был прав: ни военная сила, ни религия, ни великая и светлая цель не способны на то, на что способна вульгарная алчность. Вложить толику денежных средств, выждать, ровным счетом ничего не делая, и получить гарантированные дивиденды! Чудесно. Это именно то, чего хочется и людям, и правительствам. То, чего им всегда хотелось и будет хотеться. Вот он, без громких слов и прекраснодушных мечтаний путь к объединению империи! К правильной империи с пирамидальной структурой! Или нет… пожалуй, это лишь первый шаг к объединению.

Но дальше дело пойдет само собой.

– Имперский авторитет! – восклицал министр. – Он остался. По сути – простите меня, государь, – остался только он. Но он может быть использован, и мы заставим его работать! Ведь начнутся споры! Скажем, сразу две планеты захотят подгрести под себя третью. Или кто-то захочет иметь под собой не пять, как мы дозволим, а пятьдесят миров. Как быть в подобных случаях? Не решать же конфликт военным путем! Пожалуйста: имперское правосудие всегда к услугам спорящих сторон. Тяжбы о приоритете, тяжбы финансовые, аудит – всё за нами. Поэтому, как я уже говорил, нам со временем понадобится не одна юридическая академия, а сто. Разумеется, верховную судебную власть будет осуществлять император и назначенные им лица. Таким образом, построив имперскую пирамиду на голой выгоде, мы очень скоро скрепим ее, как цементом, единой системой правосудия. Это сработает. Кстати, у нас прибавится еще одна статья доходов – плата за судебные издержки. Мы решим проблему занятости. Я уже предвижу тот день, когда каждый житель Сурраха, имеющий хоть каплю мозгов в голове, станет юристом… Ну а если кто-то вместо обращения в имперский суд рискнет начать войну – мы сумеем наказать такого прыткого. За льготы в выплатах или место на ступень выше кто угодно предоставит нам парочку космических эскадр…

– Ну и сколько же мы будем брать с наших непосредственных вассалов? – спросил император, невольно улыбаясь. – Какую-либо фиксированную сумму? Очень хорошо. В Галактике сама собой установится единая валюта.

– Простите, но я предложил бы брать определенный процент от национального дохода, – несколько извиняющимся тоном возразил министр. – Скажем, пять процентов. Все-таки уровень доходов у всех разный, часто даже очень разный… Кроме того, планета-сеньор, получив слаборазвитую планету-вассала, будет пытаться поднять ее доходы. Это в ее прямых интересах.

– И в интересах империи, – заметил император, улыбнувшись еще шире.

– Безусловно! – просиял и министр.

Он уже не потел. Ветер пампасов высушил его череп. Но глаза сияли прежним лихорадочным блеском.

Ни слова не говоря, монарх тронулся в обратный путь через океан. Под невидимым мостом всплыл из синей глубины острый плавник какой-то твари, показался во впадине между волнами и вновь затонул.

Было о чем подумать. Безумная идея министра обещала в перспективе многое. Да что там многое – она обещала попросту всё! За так. То есть не совсем, конечно, даром, и первоначальные расходы будут чрезвычайно обременительны, – но потом!.. Но в перспективе!..

Империя во всем ее блеске! Единая человеческая империя во Вселенной! Воскресшая из праха, как та птица… как там ее? Фендрик, что ли? Или Фенек? Ну, не важно… От желающих присоединиться к империи отбоя не будет. Они кинутся толпами, обгоняя, отталкивая и оттирая друг друга, потому что замешкавшемуся достанется место ступенью ниже. А то и двумя…

И все же метод самосборки имперской пирамиды смущал монарха. Но ведь другого метода нет и, похоже, не предвидится…

Пока собеседники прогуливались по ту сторону океана, в джунглях успел пролиться дождь. Алмазами сверкали капли. На лиане, обвившей ствол железного дерева, распустились цветы. Рогатый хамелеон сидел на ветке, маскируясь под корявый нарост. Большой питон струился по ветвям, следя остановившимся взглядом за давешним гиббоном. Под пестрой шкурой перекатывались желваки мышц. Заметив рептилию, гиббон живо вознесся в крону и оттуда заверещал пронзительно.

Куклы… Кукле-гиббону не грозила смертельная опасность, а кукла-питон не нуждалась в пище. Одна видимость. Не станет ли предлагаемая пирамида точно такой же видимостью империи?

«Пусть так, – подумал император. – Но это много лучше, чем ничего. Это начало. Для начала пусть будет хотя бы видимость, а о дальнейшем пусть позаботятся потомки».

– Давайте ваш список кандидатов, – обернулся он к министру, неслышно ступающему на полшага позади. – На пятнадцать часов назначаю заседание Малого Совета. Там и обсудим ваш проект. Можете рассчитывать на мою поддержку.

И отпустил счастливого министра мановением руки.

* * *

Так все это было или не совсем так, мы не знаем, как никогда не узнаем, какими словами строитель Имхотеп склонял фараона Джосера к возведению первой из когда-либо построенных людьми пирамид. Известно только, что большинство историков сошлись во мнении: это могло быть так. Мы же, со своей стороны, если и присочинили что-то, то, право же, немногое. Да и не важно это. Куда важнее другое: уже следующий император, а именно Леопольд Двести Двадцать Восьмой, был коронован в великолепнейшем храме, выстроенном на собственные средства, и принимал поздравления великого множества вассалов, слетевшихся на Суррах с тысяч планет, в новой императорской резиденции, увидев которую лучший поэт воссозданной империи Титар Светозарный онемел, осознал невозможность описать величие и красоту постройки и поклялся больше никогда в жизни ничего не рифмовать.

Да и могло ли, судите сами, быть иначе, если Суррах стал вершиной имперской пирамиды, еще даже не достроенной, а император – драгоценным алмазом на ее маковке? Если алчность – прав был министр! – действительно великолепный движитель и привод? И пусть тот министр был в конце концов сгноен в тюрьме за злоупотребления, а еще потому, что чересчур много о себе возомнил, – все равно он был прав. Разум, совесть, честь, любовь – прекрасные слова и еще лучшие понятия, кто станет спорить, но ведь не из них же строятся имперские пирамиды!

Нет, не из них.