Глава 2

– Садись, Юрий Дмитриевич, посиди со мной немного. – Начальник Главного следственного управления по расследованию особо важных дел генерал Карнаухов преувеличенно дружелюбно улыбнулся вошедшему в его кабинет Реваеву. – Может, чайку?

– Спасибо, – полковник непринужденно уселся в предложенное ему кресло и закинул ногу на ногу, – я недавно кофе попил.

– Кофе? – удивился Карнаухов. – Смотри, супруга узнает, что ты здесь кофеем балуешься, она ведь все управление со света сживет. И мне достанется, что не слежу за тобой. Как, кстати, давление, скачет?

– Скачет понемногу, куда деваться, – нехотя признался Реваев. – Одно радует: если хоть что-то скачет, значит, я пока все же жив.

– Ну, раз мы тебя еще на пенсию не проводили, значит, точно жив, – подмигнул старому приятелю Илья Валерьевич, – а раз жив, значит, от тебя еще есть какая-то польза.

– Я думал наоборот, – улыбнулся Реваев, – потому на пенсию и не провожаете, что еще какая-то польза от меня есть.

– Ну, это примерно то же самое, только вид сбоку, – кивнул Карнаухов. – Слушай, я ведь тебе признаться хотел.

– Думаешь, стоит? – Реваев задумчиво потер переносицу.

– Может, и не стоит, деваться некуда, – вздохнул Илья Валерьевич. – Тут такое дело, Юра, обманул я тебя.

– Ну, это нормально, – глаза Реваева с усмешкой смотрели на Карнаухова сквозь толстые стекла очков, – для того ты и генерал, тебе по званию положено людей обманывать. Но раз уж сознаваться начал, тогда давай конкретнее.

– Давай конкретнее, – охотно согласился Карнаухов. – Помнишь, когда ты из Курска вернулся, я тебе обещал, что до конца года никаких командировок больше не будет.

– Я-то помню, – кивнул Юрий Дмитриевич, – самое главное, Ольга Дмитриевна тоже помнит.

– Да? – сделал удивленное лицо начальник управления. – Мои наилучшие пожелания ей передавай непременно. А вообще, нечего служебную информацию дома разбалтывать. Тут такое дело закрутилось, – Карнаухов аппетитно причмокнул губами, – в общем, Юра, я понимаю, что ты устал мотаться, но надо ехать.

– И куда на сей раз? – По довольному лицу генерала Реваев сделал вывод, что предстоящее дело явно не сулит ему ничего хорошего.

– Вот представляешь, Юра, не знаю, – развел руками Илья Валерьевич, – так получается, что одним регионом никак не отделаться.

– Серия? – Лицо полковника вмиг стало серьезным.

– Серия, – кивнул Карнаухов, – только не по убийствам.

Юрий Дмитриевич терпеливо ждал, когда начальник следственного управления сам расскажет ему все подробности.

– Началось все с Нижнеярска. Точнее, правильно будет сказать, там все пока заканчивается. Но к нам первая информация пришла оттуда. Некто похитил внучку мэра города, некоего Молотова Петра Александровича, и запросил за ее освобождение двести тысяч долларов.

– Это ж больше тринадцати миллионов на наши, – быстро подсчитал Реваев.

– Я рад, что у тебя так хорошо с устным счетом. – Карнаухов нетерпеливо забарабанил по столу сухими длинными пальцами. – Я продолжу?

– Конечно, конечно, – усмехнулся полковник, – молчу.

– Вот и молчи, – одобрил Илья Валерьевич. – Дальше все пошло по стандартному сценарию, когда начальник местной полиции дружит семьями с главой города. Этот умник сам решил поймать похитителя. Вместо денег они смастерили муляж, а в придачу к этому заложили в него патрон с несмываемой краской. Отправили Молотова на встречу с похитителем. А сами пасли его тремя группами. Ну, про передатчик можно не говорить, сам понимаешь.

Реваев молча кивнул, не желая нарушать данное только что обещание.

– Поначалу все шло замечательно, похититель погонял Молотова по области на машине, группы вроде не засветились, и уже все ждали собственно контакта, когда вдруг Молотову поступила команда съехать к реке, сесть в моторную лодку и плыть по течению. Тут, конечно, все малость удивились, так как река дальше уходила прямо в тайгу, на машинах туда проехать было нельзя. Катера вызывать надо было из города, а вертолет так и вовсе из области. А это потеря времени, сам понимаешь. Хотя, врать не буду, сработали они оперативно. Тем временем Молотов плывет себе по реке, и тут выясняется, что в лодке есть еще одна рация. Так сказать, презент от похитителя. Он выходит на связь с Молотовым, заставляет его догола раздеться, полицейскую рацию выбросить, а затем двигать дальше к нужной точке. В общем, когда подоспела кавалерия, преступника уже не было и в помине. Следы кое-как отыскали по итогу, но они только до ближайшей грунтовки, там его окончательно потеряли.

– Печально, – нарушил обещание молчать Реваев.

– Не, пока нормально, – нервно махнул рукой Карнаухов, – печально сейчас начнется. На связь похититель в тот день больше не выходил. Не знаю, может, от краски отмывался. Зато на утро в сети появился телефон, с которого он первоначально звонил Молотову. Выехали на место, нашли телефон. – Карнаухов вздохнул.

– И тело ребенка, – продолжил за него Реваев. – Так?

– Так, – кивнул Илья Валерьевич, – если б не так, я тебя и звать не стал бы. Только это еще не вся сказка. Слушай дальше. Родители этой девочки погибли еще три года назад, на трассе расколотились. Так что жила она с дедушкой, мэром этого городишки, и, соответственно, бабушкой, его женой. Эта самая бабушка, очевидно узнав о том, что дорогой супруг положил вместо денег куклу, из-за чего внучка и погибла, взяла карабин и выстрелила мужу в затылок почти в упор. Затем она позвонила в полицию и сообщила, что в их доме находятся два трупа. Приехала группа и – что ты думаешь? – обнаружила два еще теплых тела. Бабушка рядышком с дедушкой. Такая вот страшная сказка.

– Да уж, невесело, – согласился полковник, – но ты уверен, что нам надо туда лезть? Я понимаю, ошибок понаделали, но теперь областное управление подключится, я думаю, разберутся.

– А ты меня невнимательно слушал, Юра. – Карнаухов похлопал по лежащим перед ним на столе листам бумаги. – Это у всей этой истории была только прелюдия.

– Присказка, – поправил Реваев, – у сказок обычно бывает присказка.

– Может, у каких сказок и присказка, – рассердился Карнаухов, – а у нас с тобой, Юра, точно прелюдия. Когда информация об этом деле прошла, я запросил все материалы по похищениям за последние три года. Уж больно этот тип спокойно сработал. И получилось, что я прав. Есть еще четыре подобных дела. Там, к счастью, без крови. Но сумма каждый раз была одна и та же. Двести тысяч долларов. Везде сработано очень профессионально, деньги ушли к похитителю, дети вернулись домой. Все преступления происходят с интервалом от двух с небольшим до трех месяцев. Один раз есть разрыв в полгода, но я так думаю, это не потому, что он в отпуск ездил.

– Не заявляли?

– Само собой, – кивнул Карнаухов, – удивительно, что вообще столько заявлений. Видишь, – он подмигнул Реваеву, – не все так плохо. Верит народ в следственные органы.

– Ну да, – Юрий Дмитриевич иронично улыбнулся, – имеет для этого все основания.

– Так, вот сейчас только не надо, – нахмурился Карнаухов, – я тебя для чего и позвал, чтоб имел он все основания, народ наш. Вот тебе те материалы, которые у меня есть, остальное сам запросишь. Пару дней тебе на размышление, а потом бери своих охламонов и выдвигайтесь.

– Было бы ясно, куда выдвигаться. – Реваев придвинул к себе пухлую папку.

– Если б я знал, вы бы у меня уже сегодня все вылетели, – фыркнул Карнаухов, – а так я вам даю возможность самим себе дорогу выбрать. Кстати, по поводу твоих охламонов. Ты, говорят, у себя там брачное агентство устроил?

– Прям так и говорят? – Реваев недовольно покачал головой. – Это, Илья, все от безделья болтают. Вот если бы кое-кто больше работал, а не совал нос куда не следует, то и болтали бы меньше.

– Так ведь кое у кого работа такая – нос куда попало совать, – хмыкнул Илья Валерьевич. – И что там, все серьезно или, как всегда у Мясоедова, баловство одно?

– Точно не скажу, но вроде серьезно, – пожал плечами Юрий Дмитриевич, – вроде как зимой в ЗАГС идти собираются.

– Так до зимы еще дожить надо. Ладно, ты ведь наши порядки знаешь. Пока будем считать, что ничего не происходит, ну а уж коли до ЗАГСа дело дойдет, то не обессудь, придется разгонять вашу гоп-компанию.

– Вообще-то они не находятся друг у друга в подчиненности, так что формально правил не нарушают.

– Так это формально, Юра, – иронично заметил Карнаухов, – а время формализма прошло, знаешь ли.

– Помнится, я это уже как-то слышал, – кивнул Реваев, – году эдак в восемьдесят пятом, я как раз в это время службу начинал.

– Ну видишь, как у нас все замечательно, – усмехнулся Илья Валерьевич, – время идет, а лозунги не меняются. Стабильность! Все, Юрий Дмитрич, иди думай, а я все же чайку попью.

– Попей, – Реваев встал из-за стола, – что еще генералам на службе делать? Хотя, говорят, приличные генералы только коньяк пьют. Вот прямо из чайных кружек. Может, врут, не знаешь?

– Товарищ полковник, вам самому не пора поработать немного? – возмутился Карнаухов.

– И то верно, – согласился Реваев, – пойду я, почитаю, что вы тут, Илья Валерьевич, интересного насобирали.

Три года назад

Когда дверь кабинета распахнулась, Денис машинально взглянул на часы. Светлана с Вадимкой пробыли в кабинете врача меньше семи минут. Быть может, все не так уж и плохо. Денис вскочил с деревянной лавки и шагнул навстречу появившейся из кабинета врача жене. Ее бледное, обескровленное лицо сказало ему, что на самом деле все гораздо хуже, чем можно было представить. Прижимая к груди Вадимку, Светлана быстро прошла по узкому коридору, словно пытаясь оказаться как можно дальше от кабинета, в котором только что побывала, и от диагноза, услышанного в этом кабинете. Силы оставили ее внезапно. Тонкая фигурка, замедлив шаг, покачнулась и, несомненно бы, упала, если бы не шедший прямо за ней Денис. Он подхватил жену и усадил на ближайшую лавку. Вадимка потянулся к отцу, и Денис осторожно забрал его себе на руки. Малыш радостно засопел ему прямо в ухо, а маленькая ручка ухватила Дениса за шею. Одной рукой Денис прижимал к себе сына, другой держал за руку плачущую Светлану.

– Светик, – неуверенно пробормотал он, – не плачь, Светик. Скажи, что нужно, какие лекарства, мы все достанем.

Услышав его голос, Светлана зарыдала еще сильнее, уже не стараясь себя сдерживать.

– Что мы достанем? – Она пыталась, но никак не могла найти в сумочке носовой платок. – Что мы достанем, Деня? Нужна операция.

Так и не найдя платка, она попыталась вытереть слезы рукавом, размазав по лицу тушь.

– Так и что? – не понял Денис. – Операция – это даже лучше. Разом все сделают, зато потом нормально все будет. Ты что, операции испугалась? Светусик, давай я тебя обниму, и мы успокоимся. Операция – это не страшно.

– Ты не понимаешь, – отрешенно покачала головой Светлана, – дело не в операции, дело в том, что нам ее никто делать не будет.

Вадимка болел уже давно. На самом деле, скорее всего, он родился с этой болезнью, вот только ясно стало это гораздо позже. Не один месяц прошел, прежде чем вечно недовольные и занятые чем-то более важным врачи перестали говорить фразу: «А что вы хотите? Все дети плачут!» – и начали искать причину этого плача. Не найдя этой причины в своей районной поликлинике, Громовы, в конце концов, получили направление в областную больницу, а спустя еще некоторое, потраченное впустую время и в столичный медицинский центр. Все это время Вадимке становилось только хуже, а приступы терзающей его боли случались все чаще. Иногда боль уходила, порой на несколько дней. Бывало даже, что в эти редкие, почти счастливые дни их сын улыбался. Но потом она обязательно возвращалась. Выписанные врачом обезболивающие действовали слабо. Вадимка часто плакал и скрежетал зубами во сне. К этому и Денис, и Светлана почти привыкли, если только вообще можно привыкнуть к страданиям своего ребенка. Иногда боль становилась такой сильной, что Вадимка не мог больше терпеть и начинал кричать. От этого жалобного и протяжного крика не боявшемуся ничего Денису хотелось зажать уши и убежать, убежать как можно дальше. Но бежать было нельзя, и тогда он брал кричащего ребенка на руки и прижимал к себе маленькое беззащитное тельце до тех пор, пока боль хоть немного не ослабевала.

И вот после долгого обследования в этом огромном современном центре врачи, наконец, смогли поставить диагноз, более того, они знали, что нужно сделать, чтобы победить болезнь, однако делать этого они не собирались. Они вновь были заняты чем-то другим.

– Подержи-ка, – Денис передал ребенка жене, – я сейчас разберусь, кто тут и что делать будет.

– Не надо, Денис! – Светлана вцепилась в руку мужа. – Дело не в нем, не врач решает.

– Ну кто-то же решает?

Возмущенный Денис замер в нерешительности. За долгие годы службы, привыкнув к быстроте принимаемых решений и следующих за ними действий, он и сейчас готов был попытаться решить все одним стремительным и яростным натиском.

– Пойдем, – Светлана поднялась со скамьи, – пойдем к машине. Я тебе все расскажу по дороге.