* * *

Все права защищены. Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Издательство благодарит агентство ELKOST Int. literary agency за содействие в приобретении прав.

© Гольц А. М., 2021

© Оформление, ООО «Издательство АСТ», 2021

Предисловие
Мирное сосуществование дает шанс

Новая холодная война стала свершившимся фактом. Войска России и НАТО находятся в непосредственном соприкосновении. Так же 40 лет назад противостояли друг другу Вооруженные силы СССР (Варшавского договора) и НАТО. Правда, линия этого противостояния теперь сместилась на восток – из Германии к границе России.

Штабы обеих сторон готовят сценарии маневров, которые не оставляют сомнений в том, что военные усилия направлены друг против друга. Показательно, что и эти сценарии воспроизводят схемы эпохи первой холодной войны. Если российские стратеги отрабатывают быструю переброску резервов из глубины страны к ее западным границам, то их натовские «контрпартнеры» вновь, как и десятилетия назад, концентрируются на перемещении войск из-за океана дабы отразить «русскую агрессию». Гонка вооружений уже идет полным ходом. Глава российского государства гордится тем, что Россия в этой гонке вырвалась вперед: «Впервые, хочу это подчеркнуть, впервые за всю историю существования ракетно-ядерного оружия, включая и советский период, и новейшее время, мы никого не догоняем, а наоборот, другим ведущим государствам мира еще только предстоит создать оружие, которым уже обладает Россия».^[1]

При этом между Москвой и Западом не только существует, но и расширяется разрыв в базовых ценностях. Стороны с прямо противоположных позиций оценивают любую проблему мировой политики и постоянно выступают в качестве соперников. Как и десятилетия назад, из регионального кризиса, в ходе которого Россия и США поддерживают противоборствующие стороны, может вырасти прямое военное столкновение. Вспомним, к примеру, как весной 2018 года начальник российского Генерального штаба Валерий Герасимов угрожал уничтожать американские «носители» крылатых ракет (то есть самолеты и корабли), если они будут представлять угрозу российским военнослужащим в Сирии.

В ситуации возвращения к схемам холодной войны было бы естественным обратится и к ее позитивному опыту. А именно – к концепции мирного сосуществования. И суть ее в том, что стороны ясно понимают: они являются соперниками. Но при этом осознают, что единственной реальной точкой соприкосновения является обоюдное стремление к выживанию в условиях, когда их безопасность основана на поддержании стратегической стабильности.

Шанс уцелеть дает контроль над вооружениями. Однако последние несколько лет Соединенные Штаты и Россия последовательно и планомерно уничтожали созданную с немалым трудом за последние полвека систему договоров и соглашений, которые хоть в какой-то степени обеспечивали безопасность планеты. В 2019 году по американской инициативе был уничтожен Договор о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД), в 2015-м Москва окончательно вышла из Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), чем фактически убила его. В 2002-м США покинули Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО). Помимо этих действительно краеугольных соглашений походя были уничтожены и другие. Так, в 2013 году по российской инициативе была прекращена программа Нанна-Лугара, в рамках которой США оказывали содействие России в демонтаже и ликвидации ракет, подводных лодок, объектов химического оружия. В 2014-м перестало действовать соглашение о сотрудничестве по безопасному хранению оружейных расщепляющихся материалов. В 2016-м та же судьба постигла соглашение по утилизации оружейного плутония. Наконец, в ноябре 2020 года, уже после поражения Трампа на выборах, Вашингтон вышел из Договора по открытому небу (ДОН) в связи с тем, что «он больше не отвечает интересам безопасности США». Кремль поспешил последовать за Белым домом, заявив об отказе от выполнения положений ДОН.

В этой ситуации долго оставалась неопределенной судьба важнейшего российско-американского соглашения – заключенного в 2010 году Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ). До наступления 2020 года Москва долго тянула с началом переговоров о его продлении, желая добиться дополнительных политических дивидендов. В частности, Кремль проигнорировал зондаж администрации Обамы, предпринятый летом 2016 года, о возможности немедленного продления Договора, дабы обеспечить его сохранение при любом исходе президентских выборов. В ответ на соответствующую публикацию в газете The Washington Post пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что никаких предложений не было вовсе. «Мы считаем, что ресурс двусторонних переговоров в сфере сокращения ядерных стратегических наступательных вооружений исчерпан», заявил тогдашний представитель России при НАТО Александр Грушко^[2]. Подтекст этого заявления был совершенно очевиден: мы не собираемся перезаключать важнейшее международное соглашение с «хромой уткой». Показательно, что, по данным СМИ, в первом же телефонном разговоре с Дональдом Трампом Владимир Путин завел речь о продлении договора и натолкнулся на более чем холодную реакцию только что вступившего в должность американского президента^[3].

Следует с сожалением констатировать, что обскурантистский подход к контролю над вооружениями в какой-то момент стал нормой для высокопоставленных отечественных дипломатов. Так, в 2018 году руководитель департамента по нераспространению и контролю над вооружениями МИДа Владимир Ермаков прилюдно заявил, что не видит шансов для заключения новых соглашений в сфере разоружения^[4]. Объясняя свою позицию, российское внешнеполитическое ведомство сообщило, что США не убедили российскую сторону в том, что их страна неукоснительно соблюдает СНВ. Даже несмотря на то, что Россия воспользовалась своим правом на 18 проверок в год.

Надо сказать, что все это время США не демонстрировали никакого желания продлевать СНВ. Для Дональда Трампа были неприемлемы любые соглашения, которые были заключены предшественником и хоть в чем-то ограничивали американские возможности. В качестве условия продления договора США сперва выдвигали требование о подключении к нему Китая. Выполнить это требование было фактически невозможно. Руководство КНР решительно отказывается такие переговоры вести. Сегодня Китай не считает нужным сообщать даже размеры своего ядерного потенциала, ограничиваясь заявлениями, что он гораздо меньше, чем у России и США. Любое возможное подключение Пекина к переговорам о ядерном разоружении там обусловливают предварительным широкомасштабным сокращением американского и российского ядерного арсенала. Перспектив подключения Китая к будущим переговорам, таким образом, не было никаких. Что до российской позиции относительно подключения КНР к переговорам, то в МИДе пожимали плечами: хочет Вашингтон китайского участия, пусть сам и уговаривает неуступчивый Пекин. К тому же для Кремля было принципиально важно то, что соглашения и переговоры по ядерному оружию подчеркивают уникальное место России в системе международных отношений. Наша страна – единственная, которая может уничтожить самое могущественное государство на планете (а заодно и саму планету), и потому США, ведя переговоры с Россией, подписывая с ней договоры, обречены эту уникальную роль подтверждать. Способствовать подключению КНР к этим переговорам – значит, по мнению российской стороны, играть на понижение ее статуса.

Когда же до истечения срока договора осталось лишь несколько месяцев, все же начались консультации между Москвой и Вашингтоном по «стратегической стабильности», они шли, по словам российского министра иностранных дел, «без особого успеха». США выдвинули новые практически невыполнимые условия. Администрация Трампа потребовала заморозить все ядерные арсеналы, не только те, что охватывал Договор СНВ, но и тактические боеприпасы. Решение этой задачи требовало в лучшем случае нескольких лет переговоров. Тем не менее, желая любой ценой сохранить договор, Кремль пошел навстречу Белому дому, согласившись «заморозить» на один год размер своего ядерного арсенала. При этом, правда, МИД поставил условие, что «заморозка боезарядов не будет сопровождаться никакими дополнительными требованиями со стороны США». Однако этих уступок было недостаточно для Трампа, который явно хотел поразить американцев еще одним дипломатическим успехом. Договор так и не был продлен Трампом.

Избранному президентом Байдену пришлось экстренно буквально в течение нескольких дней продлевать договор. Российский парламент поставил все мыслимые рекорды скорости, в течение суток одобрив закон о продлении СНВ на максимальный срок в пять лет. Хоть договор удалось сохранить, остается немало вопросов о том, как он будет функционировать в условиях конфронтации.

Таким образом, в очередной раз оказывается верным хоть и цинично звучащее, но, увы, подтверждаемое практикой правило: договоры о контроле над вооружениями работают, когда они не нужны, но их отменяют именно тогда, когда в них возникает потребность.

То есть тогда, когда отношения между участниками этих договоров находятся в кризисе. Похоже, что взаимоотношения ведущих мировых держав вступили в какой-то принципиально новый период, когда они не видят смысла в существовании взаимных ограничений, обязательных для соблюдения. И в России, и в США становятся все более влиятельными школы мысли, заключающейся в том, что в новых условиях договоры, создающие систему контроля над ядерными вооружениями, не нужны вовсе.

Академик Алексей Арбатов в одной из своих работ предостерегает от опасности утраты контроля над ядерными вооружениями, выделяет две группы тех, кто ратует за отказ от такого контроля^[5]. Первая – «ядерные реваншисты», настаивающие, что ядерные вооружения могут быть использованы в будущей войне и что такая война не будет означать гибели человечества. Они становятся все более влиятельны. Их взгляды все больше проникают в доктринальные документы России и США. Так, в появившемся на короткое время на сайте Объединенного комитета начальников штабов США наставлении по проведению операций с применением ядерного оружия (Joint Publication 3-72, Nuclear Operations) прямо говорится, что США могут использовать ядерное оружие как оружие поля боя для «создания условий достижения перелома в боевых действиях и восстановления стратегической стабильности». Более того, подчеркивается, что ядерное оружие эффективно для «ограничения ущерба или завершения конфликта на условиях, выгодных для США, их союзников и партнеров». При этом делается вывод: «Применение ядерного оружия может радикально изменить или ускорить течение кампании. Ядерное оружие может применяться в результате провала операции, которая проводится обычными вооруженными силами, при потере управления, либо для того, чтобы эскалировать конфликт с задачей заполучить мир на более выгодных условиях»^[6].