Для того чтобы отправить деньги сыну в Москву, Светлана Вадимовна отпустила учеников на большую перемену за пять минут до звонка. Почта располагалась сразу за углом школьной ограды – всего в каких-нибудь трех минутах быстрой ходьбы. Сумма перевода должна была составить две тысячи рублей. Первую тысячную купюру Светлана Вадимовна получила вчера в качестве гонорара за репетиторство. Вторую, такую же зеленую, взяла в долг у подруги-учительницы с условием отдать завтра же, так как муж должен был сегодня получить зарплату.
У всех трех окошечек на почте выстроились обстоятельные старушки. Кто намеревался получить пенсию, кто заплатить за телефон. Светлана Вадимовна нервно поглядывала на часы и теребила в руках уже заполненный бланк почтового перевода. Наконец одно окошечко освободилось, и Светлана Вадимовна с облегчением выложила листочек бланка на потертую поверхность полочки-прилавка. В окошечке появилась женская рука с ярко накрашенными ногтями и приняла бланк. У Светланы Анатольевны появилась возможность слегка расслабиться.
– Слышь, Васильевна, – говорила одна из старушек в розовом шарфике, – вчерась в Орехове заарестовали тетку, которая позвонила по телефону в милицию и сказала, что ее кошка заминирована.
– Кошка заминирована? Эта как? – всполошилась вторая старушка.
– А так! Вроде эти, как их там, териристы домашних животных начали заминировать. Собак, например.
– Да ты что?
– А вот то! Бежит, значить, бесхозная собачка, а к ней бомба подвязана! Она к людям жмется и – бах! – териристы телефоном ее взрывають!
– А кошку на самом деле заминировали?
Ответ Светлана Вадимовна дослушать не успела.
– Деньги давайте, – послышалось из окошечка.
Светлана Вадимовна торопливо раскрыла кошелек, достала две зелененькие и подала их в окошко. Потом повернулась к старушкам, но те уже тихо о чем-то переговаривались, пересчитывая деньги.
– У вас тысяча фальшивая, – раздался голос в окошечке.
Светлана Вадимовна сначала даже не поняла, что обращаются к ней. Она наклонилась к окошечку и заглянула внутрь. За столиком сидела полная молодая особа и крутила в руке одну из двух только что переданных ей бумажек.
– Как фальшивая? – недоуменно переспросила Светлана Вадимовна и автоматически глянула на часы. До конца большой перемены осталось чуть больше десяти минут.
– А так – фальшивая. Я ее принять не могу!
– Ну, тогда верните мне ее обратно, – не подумав, сказала Светлана Вадимовна.
– Ага! Ни в коем случае, – решительно заявила кассир. – Я уже милицию вызвала. Так что подождите.
– Чего подождать? – растерянно спросила Светлана Вадимовна, краешком сознания начиная понимать, что основательно вляпалась.
– Милицию подождите, – раздражаясь, повысила голос кассирша. – И не уходите, чтобы за вами не бегали. Вы же свои паспортные данные мне оставили.
– Да, да, – закивала головой Светлана Вадимовна. – Конечно, подожду.
Старушки перестали пересчитывать мелочь и заинтересованно уставились на живую фальшивомонетчицу.
– Слышь, Васильевна, – не сводя глаз со Светланы Вадимовны, продолжила в полный голос та старушка, что рассказывала про заминированную кошку, – вчерась же сижу себе на лавочке. Рядом Руденко устроилась, что из семнадцатой квартиры. Такая вредная баба, просто не могу. Все к людям цепляется. Ей и повода не надо. Представляешь, выходит из подъезда Большакова Валентина с мусорным ведром из девятой. А Руденчиха ей с ходу: «Уже несешь?» Что тут ей ответишь? Опупела баба, да и только!
Краешком глаза Светлана Вадимовна заметила, что к почте подкатила милицейская машина с включенной мигалкой. На секунду ей стало плохо. Бабушки притихли. В помещение вошел довольно симпатичный, в слегка помятом штатском костюме мужчина в котором все выдавало милиционера. Игнорируя старушек, он направился прямиком к Светлане Вадимовне.
– Здравствуйте, – довольно приветливо обратился он к женщине, которая уже с трудом удерживалась на ногах.
– Здравствуйте, – деревянным голосом ответила Светлана Вадимовна и совершенно автоматически посмотрела на часы. Большая перемена закончилась.
– Спешите? – поинтересовался милиционер в штатском.
– Спешу, – призналась Светлана Вадимовна, – урок начался. У меня там восьмой класс. Ужасные хулиганы.
– Вы в этой школе преподаете? – уточнил милиционер, кивнув в направлении окна.
– Да, в этой, – подтвердила Светлана Вадимовна.
Милиционер наклонился к окошечку. Оттуда высунулась рука с ярко накрашенными ногтями и передала ему фальшивую купюру. Милиционер внимательно ее осмотрел, потом снова обратился к Светлане Вадимовне, которая под укоризненными взглядами старушек готова была провалиться сквозь землю.
– Ваш паспорт, пожалуйста.
– Мой? – зачем-то переспросила Светлана Вадимовна.
– Да, ваш, – подтвердил милиционер и посмотрел на Светлану Вадимовну как-то по-новому.
Покопавшись в сумочке, она протянула милиционеру паспорт, и тот его внимательно перелистал, задержавшись взглядом на отметке о регистрации.
– Это, значит, ваш паспорт, – уточнил служитель закона.
– Мой, – охотно подтвердила Светлана Вадимовна.
– Не может быть, – засомневался милиционер.
– Ну, может быть, это мой другой паспорт, – пролепетала сущую чепуху Светлана Вадимовна, догадываясь, что безвозвратно тонет.
– Какой другой? – уточнил милиционер.
– Загранпаспорт, наверное, – заморгала глазами Светлана Вадимовна.
– А борода у вас откуда? – удивился милиционер, с изумлением разглядывая первую страницу паспорта.
– Ах, извините, – спохватилась Светлана Вадимовна, – это паспорт мужа.
– А ваш паспорт где?
– Вот он, вот он! Это я нечаянно. Тут, понимаете, в сумочке сущий кавардак!
– Понимаю, – почти сочувственно произнес милиционер. – Но мы вас все-таки возьмем на учет.
– Вот именно, – добавила зачем-то Светлана Вадимовна.
– Вы не расскажете, откуда у вас эта тысячная? – спросил милиционер. И Светлане Вадимовне показалось, что в его голосе появились металлические нотки.
– Я, в общем, я… Думаю, что ее вчера мне дала моя ученица. Я еще, знаете, репетитором… Английский язык… Мне еще показалось, что бумага какая-то мягкая…
– Как фамилия ученицы? – вкрадчиво спросил милиционер.
– Фамилия как? Фамилия Кудрявцева. Тамара Кудрявцева.
– Хорошо, – успокоительно сказал милиционер. – Я сейчас сделаю ксерокопию вашего паспорта. Девочки, где тут у вас ксерокс?
– Давайте в первое окошко, – раздался тонкий голос из-за кассовой перегородки.
Милиционер отошел с паспортом к первому окошку, а Светлана Вадимовна невидящими глазами снова посмотрела на часы. Что показывали стрелки, она так и не поняла.
Бдительная старушка в розовом шарфике бочком передвинулась к двери заведения, блокируя на всякий случай выход. Ее подруга приняла исходную позу, готовая подставить ножку убегающей преступнице. Милиционер возвратился от первого окошка с паспортом и ксерокопией. Он протянул паспорт Светлане Вадимовне и вознамерился сложить вдвое листок с ксерокопией. Но вдруг глаза его округлились:
– Что за чертовщина? Стойте, не двигайтесь! Верните паспорт!
Светлана Вадимовна, и до этого окрика едва сохранявшая рассудок, окончательно начала сходить с ума от испуга. Милиционер метнулся к первому окошку и сунул туда листок с ксерокопией и паспорт.
– Ты что мне скопировала? – рявкнул он, вмиг осветив мрачную пропасть того мира, из которого он прибыл.
– Ой, простите, – заверещал тоненький голосок. – Я, ей-богу, не хотела! Я перепутала. Этот дядька раньше копию делал. Возьмите, вот она та, что надо!
Милиционер вторично подал Светлане Вадимовне ее паспорт в негнущиеся руки и, видимо, желая смягчить невольную грубость, предложил:
– Может, вас подвезти?
Светлана Вадимовна с ужасом посмотрела на стража порядка: сейчас посадит в машину и прямехонько в кутузку!
– Нет, нет, что вы! Большое спасибо! – энергично запротестовала она. – Мне же тут рядышком, за угол! У меня же там, знаете, восьмой класс! Страшные хулиганы!
– Хулиганы, говорите? – зловеще переспросил милиционер. И Светлана Вадимовна опять поняла, что сморозила очередную глупость.
Старушки разблокировали дверь. Милиционер вышел. Милицейская машина, не включая мигалку, отъехала от крыльца почты. Светлана Вадимовна, как слепая, ощупывая воздух впереди себя, направилась к выходу. Старушки почтительно расступились.
– Ничего, что сынуля не получит завтра почтовый перевод, – вслух успокаивала она сама себя. – Но еще предстоит скандал с завучем и, наверное, плакала моя виза на поездку в Грецию.
Главный день года в Минусинске – Праздник Помидора. Кто не знает, что Минусинск – помидорная столица России, тот обобрал себя не только в географическом, но и в идеологическом смысле. Так как Его Величество Помидор признан Мировой Ассоциацией Едоков самым полезным, самым необходимым для здоровья, самым почитаемым и самым доступным овощем на всей планете!
Минусинск поголовно занят процессом взращивания, возлелеивания, полива и сбора крутобокого Чуда Света, и в этом искусстве он достиг немыслимых высот. То, что демонстрируют на Празднике Помидора, превосходит воображение по весовым, габаритным, цветовым и, конечно же, вкусовым характеристикам.
Так как Минусинск находится в центре так называемой Минусинской котловины, то в этом году на Праздник Помидора, по закону всемирного тяготения, туда съехались (можно сказать, слились или скатились) близ и далече расквартированные представители разных казачьих войск, лично заинтересованные в принятии Помидорной Хартии Всех Времен и Народов и сопутствующей дегустации. В Помидорную Столицу прибыли представители Самых Высоких Чинов, представляющих казачьи войска и округа (без обид, в алфавитном порядке):
– Амурское казачье войско (Амурская область);
– Астраханское казачье войско (Астраханская область);
– Всекубанское казачье войско (Краснодарский край, Адыгея, Карачаево-Черкесия);
– Донское казачье войско (Ростовская область, Волгоградская область, Луганская область Украины);
– Енисейское казачье войско (Красноярский край);
– Забайкальское казачье войско (Читинская область, Бурятия);
– Иркутское казачье войско (Иркутская область);
– Казачье войско Калмыкии (Калмыкия);
– Оренбургское казачье войско (Оренбургская область, Свердловская область, Челябинская область, Курганская область, Башкортостан);
– Семиреченское казачье войско (Алмаатинская, Чуйская – Казахстан);
– Сибирское казачье войско (Кемеровская область, Томская область, Алтайский край, Новосибирская область);
– Терское казачье войско (Кабардино-Балкария, Северная Осетия, Чечня, Дагестан);
– Уральское казачье войско (Уральская, Гурьевская – Казахстан) – фактически исчезло в 1918–1920 гг., но на Празднике представлено;
– Уссурийское казачье войско (Приморский край);
– Хабаровское казачье войско (Хабаровский край);
– Волжское казачье войско (Самарская область, Саратовская область, Ульяновская область, Татарстан);
– Центральное казачье войско (области Центральной России);
– Черноморское казачье войско (Крым и Южная Украина); а также:
– Ставропольский союз казаков (Ставропольский край);
– Союз казаков Восточно-казахстанской области (Северо-Восточный Казахстан);
– Камчатский отдельный казачий округ (Камчатка);
– Сахалинский отдельный казачий округ (Сахалин);
– Северо-Западный отдельный казачий округ (Ленинградская область и соседние);
– Курский казачий округ (Курская область);
– Прикамский отдельный казачий округ (Пермский край, Удмуртия);
– Северо-Донской казачий округ (Воронежская область);
– Якутский казачий полк (Якутия).
Такое богатое присутствие на Празднике сделало его еще более живописным, красочным и живым. И это не считая представителей официальных кругов из Красноярска, Абакана и самого Минусинска. Выставочные стенды ломились не только от помидоров, но и от изотопных Даров Природы: тыкв, моркови, кабачков, редиски, репы, огурцов, болгарского, горького перцев и всевозможной снеди, приготовленной из перечисленных ингредиентов. Помидоры в этот славный день поедались в немыслимом количестве, сопровождая щедрые возлияния во славу Его Величества Помидора, творцов помидорных диковин и вообще за мир и благоволение в небесах!
Делегаты пестрели лампасами, сверкали погонами, щелкали нагайками и бренчали экзотическими наградами. В круговерть из местных жителей, ликующих детей и некоторого количества ручных домашних животных прибывшие казаки, несомненно, добавили колорита и служили откровенным многочисленным украшением. Вне конкурса, конечно, были разряженные во все прелести национальных нарядов красивые девушки. Постепенно толпа распалась на живописные группы, которые братались, спорили, стихийно организовывали групповые возлияния и даже пели.
Около ларька с вывеской «Глория» громоздились велосипеды странников, прибывших самокатом из большого приволжского города за качественными семенами. Сами странники в марсианских шлемах и разноцветных футболках перемещались в толпе плотной группой, имея в руках заготовленные мешочки для семян.
У стендов с чудесами футуристической овощной аранжировки что-то делал батюшка в праздничном одеянии в сопровождении женщин в платочках и с постными лицами.
Из официальные динамиков, развешенных по всему периметру площади, неслась разудалая попса, которую тщетно пытались заглушить многочисленные народные инструменты. Около музыкантов плясали. С особой удалью пляски проходили у стенда, представленного Минусинским Домом-интернатом для престарелых и инвалидов, где засидевшиеся за год бабуси давали сто очков форы молодым посетителям.
К середине дня, к апогею Праздника ответственные лица начали протискиваться к импровизированной трибуне для открытия Церемонии Награждения.
В центре площади, на которой происходило событие, Высокий казачий Чин, с необъятным животом и в хромовых сапогах, сложенных в немыслимую гармошку, высмотрел в толпе представительного мужчину с великолепной бородой и явно молодецкой выправкой. Великорослый муж не был обряжен в казачий мундир. Его статные ноги не украшали алые лампасы. Не имел он также в наличии сапог, медалей и смоляного (или седого) чуба из-под лихо напяленной несуществующей фуражки с красным околышем. Вид мужчина имел вполне минусинский, так как легко ориентировался в среде земляков, часто здоровался и заразительно смеялся. Он сверкал почтенной лысиной и был облачен в благородный черный суконный жилет поверх белоснежной рубашки. Это был директор местного хлебозавода, хорошо известный горожанам и лицам из всех администраций в округе, так как на своем акционированном предприятии пек такое, пек такое… Одним словом, за его хлебом и булочками не ленились приезжать гурманы даже из Красноярска. А это, шутка сказать, четыреста двадцать три километра (через Троицкое и Абакан)!
Директор хлебозавода в свободное время пел в церковном хоре, хотя прямого отношения к православию не имел. Прибыл он в Минусинск всего-то лет пять-шесть назад из главного города Еврейской автономной области – Биробиджана. В девяностые годы успел пожить в Израиле, где освоил тонкости хлебопечения и основы бизнеса. Человеком он слыл веселым, приветливым, и друзей у него, понятно, было много. Это друзья-казаки затащили его на Праздник Помидора, справедливо считая, что без присутствия Главного Хлебопека Минусинска помидорная закуска будет восприниматься неполноценно.
Высокий казачий Чин протиснулся к директору, фамилия которого, кстати, была Кац, фамильярно ухватил его за полу жилета и, предварительно икнув, задал вопрос:
– Из каких будешь? Имею в виду, из какого Войска? Чей казак?
Тертого калача-директора врасплох застать было практически невозможно, поэтому он отреагировал сообразно ситуации.
– Казак иерусалимский! – бодро отрапортовал директор ОАО «Минусинский хлебозавод», не моргнув глазом.
– О-о, – с уважением крутанул головой Высокий Чин и уже в другой, уважительной тональности продолжил: – И в каком чине будете?
На что получил такой же четкий ответ бывалого легионера:
– Кибуцный атаман.
После такого рапорта глаза Высокого Чина вовсе полезли на лоб от почтения, и он после продолжительной паузы предложил, уже откровенно заискивая:
– Может, выпьете со мной рюмочку, так сказать, за дружественные отношения?
На что получил по-военному твердый ответ-вопрос:
– А почему бы не выпить?
Судя по всему, казачий Чин был настолько высокого звания, что тут же из-за его спины появились заботливые руки, предлагающие рюмки, налитые с выпуклым мениском. Высокие братающиеся стороны приподняли посуду в знак уважения друг к другу.
– Михаил Борисович, – представился Чин.
– Лев Борисович, – представился хлебопек.
Рюмки были ловко опрокинуты так, что ни одна капля первача не пролилась на землю. Тут же дружеские руки протянули из-за спины Михаила Борисовича профессионально натертые чесноком горбушки хлеба и сочные дольки минусинского помидора.
Лев Борисович критически пожевал фрагмент горбушки и удовлетворенно произнес:
– Моя, совсем кстати, продукция.
Михаил Борисович пробурчал в ответ что-то невразумительное, но с одобрительной интонацией, пытаясь затолкать горбушку в рот целиком.
В это время местное казачество вручную выкатило на площадь военный грузовик-монстр, который отказывался ехать самостоятельно. На открытом кузове грузовика было смонтировано звуковоспроизводящее устройство, внешне напоминающее ракетную установку залпового огня «Град». Некоторое время «Град» молчал, пока молодые люди не совсем адекватного вида скручивали разноцветные провода, потом завелся, распугав окружающих синим дымом. Наверное, генератор «Града» приводился во вращение от автомобильного мотора, потому что через двадцать секунд «Град» взревел стоголосым казачьим хором и мгновенно заглушил и жалкую попсу, и душераздирающий шансон, и даже еще что-то, лязгающее вовсе без мелодии. Под басы казаков на главном стенде сам собой запрыгал декоративный челн или струг, сооруженный из гигантского кабачка, в котором до того смирно сидели гребцы-огурцы-ушкуйники, а теперь они бодро зашевелили веслами из стеблей укропа.
О проекте
О подписке