Глава 2
Курган – Омск: краткая история одной «крепкой телеграфной перепалки»

Успокаивать и успокаивать, это – плохая тактика. Выходит «игра в спокойствие». А на деле у нас застой – почти развал. На сибирском фронте поставили какую-то сволочь Ольдерогге и бабу Позерна и «успокоились». Прямо позор! А нас начали бить! Мы сделаем за это ответственным РВСР, если не будут приняты энергичные меры. Выпускать из рук победу – позор…

В. И. Ленин, сентябрь 1919 г.

Я знаю, как армии трудно, но ничего – продержитесь до конца октября, когда Деникин возьмет Москву.

А. В. Колчак, сентябрь 1919 г.

К осени 1919 года Гражданская война на востоке России уже прошла критическую фазу. После тяжелых поражений под Златоустом и Челябинском белые продолжали откатываться дальше на восток. Красная армия, перевалив через Уральские горы, вошла в Западную Сибирь, которая из глубокого тыла и основной базы Верховного правителя России, адмирала А. В. Колчака превратилась в театр военных действий. Армии красного Восточного фронта, продолжая преследование противника, вышли на подступы к реке Тобол.

Бывший командующий 3-й армией белого Восточного фронта генерал-лейтенант К. В. Сахаров впоследствии вспоминал: «Моей армии пришлось отходить от Челябинска при невозможно тяжелых условиях: все время висела угроза на нашем правом фланге, почти каждый день большевикам удавалось выходить в тыл уральцам, отрезая их от линии сообщения и от Волжского корпуса. Нам приходилось проявлять огромное напряжение, чтобы парализовать эти попытки. Шли ежедневные бои, почти все части делали большие, часто форсированные переходы и сложные маневры… Так проходила в течение всего августа армия огромные пространства, отступая на восток, входя в Западную Сибирь»¹.

Бывший начальник штаба Ижевской дивизии А. Г. Ефимов, знакомый с записками К. В. Сахарова, пояснил подробности: «В то время как Уфимская и Волжская группы сдерживали противника с запада, на правом фланге завязались бои с обходившими нас с севера дивизиями красных. Сложные маневры, о которых говорит генерал Сахаров, состояли главным образом в том, что, когда одни полки или батальоны встречали обходящих красных на одном участке, позади их проходили другие части, торопившиеся на следующую позицию. Происходили беспрерывные перекаты с одной позиции на другую… Многие участники этих боев говорили, что предпочли бы, вместо этих изнуряющих передвижений, большой и кровопролитный бой»².

Нелегко давалось это наступление и победителям.

Еще 2 августа 1919 года тогдашний командующий 5-й армией М. Н. Тухачевский в разговоре по прямому проводу с командующим Восточным фронтом М. В. Фрунзе сразу же по завершении Челябинской операции, в частности, сообщил: «На фронте 27 и 35 двз. и 5 дивизии противник в конце концов потерпел сильное поражение и начал отступать на восток. Одна 27 дивизия взяла свыше 5.000 пленных³, кроме того, пленных брала и 35, и 5 дивизии… У нас осталось 400.000 патрон, а на фронте 26 дивизии завязались новые упорные бои, прошу срочно направить к нам четыре миллиона патронов, иначе нельзя отвечать за случайности и неудачный исход, бои отличаются большой напряженностью и у нас и у противника громадные потери, что свидетельствует о силе огня. Этот вопрос меня страшно волнует, и я боюсь его больше Колчака»⁴.

Однако в начале сентября, в районе Петропавловска, перешли в наступление сразу три армии А. В. Колчака, ранее неоднократно разбитые, отброшенные из Поволжья в Западную Сибирь и, казалось, утратившие способность к сопротивлению. После месяца упорных боев 3-я и 5-я армии красного Восточного фронта, понеся тяжелые потери, отошли обратно за Тобол.

Спустя много лет М. Н. Тухачевский вспоминал:

«Вскоре Восточный фронт выделил из себя Туркестанский фронт, командующим которого был назначен тов. Фрунзе, а пост командующего Восточным фронтом занял Ольдерогге.

Трудно понять, где выискивал Троцкий таких людей! Человек никому не известный, в лучшем случае бездарный, – Ольдерогге сделал все от него зависящее, чтобы наше неотступное преследование Колчака сорвалось.

20 августа V армия, форсировав р. Тобол, развивала наступление на Петропавловск. Казачьи районы, вдоль правого наступающего флангаармии, заставляли принимать особые меры охраны фланга. В самом срочном порядке был сформирован Троицко-Кустанайский укрепленный район и были приняты меры к тому, чтобы, при дальнейшем наступлении сформировать Кокчетавский укрепленный район.

Главные силы V армии должны были наступать вдоль тракта Звериноголовская – Петропавловск, чем обеспечивался постоянный обход главных сил белых, которые, отступая, были прочно привязаны к железной дороге и, кроме того, такое движение обеспечивало принятие своевременных мер к ликвидации казачьих частей, в случае их формирования вдоль пути наступления правого фланга.

Однако Ольдерогге потребовал совершенно иной группировки. Главные силы армии должны были быть стянуты к железной дороге и фронтальными боями должны были теснить противника. Звериноголовский тракт должен был обеспечиваться лишь слабыми силами. Произошла крепкая телеграфная перепалка, но Ольдерогге категорически настоял на перегруппировке. Белые учли эту ошибку. Уже на подступах к Петропавловску они перешли в контрнаступление, сковали части V армии с фронта, а на правый фланг и в тыл двинули с юга две пехотные дивизии и вновь сформированную кавалерийскую группу ген. Доможирова.

Путем создания уступной группы справа V армии удалось несколько ослабить контрудар противника, но тем не менее с упорными боями в течение всего сентября ей пришлось отступать и, наконец, отойти за Тобол…

14 октября V армия, окрепшая и пополнившая свои ряды, вновь изготовилась и перешла в наступление совместно с 111 армией.

На этот раз группировка была проведена такая, какой требовала обстановка.

На правом фланге V армия построила свою основную ударную группировку с задачей разбить левый фланг белых и отбросить их главные силы к северу от железной дороги. Наступление развивалось очень успешно. Белые были окончательно разбиты и дезорганизованы. 27 октября Петропавловск был взят»⁵.

Эту версию, согласно которой ответственность за поражение 5-й армии под Петропавловском в сентябре 1919 года лежит на командовании фронтом и ошибки, приведшие к неудачам, были допущены не на армейском уровне, а выше, М. Н. Тухачевский рассказывал в открытой печати несколько раз.

Впервые она была достаточно пространно изложена в опубликованном в 1926 году очерке Тобольско-Петропавловской операции⁶. При этом автор специально сделал оговорку, что «за недостатком времени не мог подойти к этому вопросу с той исчерпывающей серьезностью, которая необходима при военно-исторических работах» и смотрит на данную статью как на «исторические воспоминания»⁷. В ней, помимо общего изложения хода событий, содержатся элементы полемики с другими авторами, ранее исследовавшими эту операцию, – в частности, М. Н. Тухачевский давал подробные разъяснения по тем вопросам, которые вызывали нарекания⁸.

Второй раз она нашла свое отражение на страницах третьего тома коллективного труда «Гражданская война 1918–1921» «Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной армии»⁹. М. Н. Тухачевский входил в состав редакционной коллегии и, как следует из пояснений в предисловии, несколько раз осуществлял редакторскую правку.

И наконец, М. Н. Тухачевский вновь повторил ее в 1935 году в статье «На восточном фронте» в газете «Красная Звезда».

Такая версия хода первого этапа Тобольско-Петропавловской операции, причин неудач и отступления 5-й армии существовала до конца 1930-х годов, а затем была пересмотрена.

В частности, в 1939 году в Государственном военном издательстве вышел оперативно-тактический очерк всей операции В. Ф. Воробьева¹⁰. В нем также нашли свое отражение разногласия между командованием Восточного фронта и 5-й армии по вопросу о выборе главного операционного направления. Однако, поскольку к моменту появления этого очерка большинство главных руководителей Тобольско-Петропавловской операции, оказавшись «врагами народа», погибли в сталинских застенках¹¹, цензура наложила сильнейший отпечаток на содержание работы¹². Вся она целиком выдержана в стиле – благодаря мужеству и героизму рядовых красноармейцев и политработников и вопреки преступному и подозрительному командованию фронтом и 5-й армией, Рабоче-крестьянская Красная армия разбила А. В. Колчака¹³.

В 1960-х годах к первоначальной версии вернулись вновь. Именно в ее духе, уже после реабилитации маршала, излагали ход событий бывшие сослуживцы М. Н. Тухачевского по Восточному фронту¹⁴.

В историографии она продержалась до 1990-х годов¹⁵, а потом была подвергнута ревизии¹⁶. Предполагалось, что в своей версии М. Н. Тухачевский пытался переложить ответственность за собственные ошибки на фронтовое командование и преуменьшить его заслуги и с этой целью преднамеренно искажал ход событий в свою пользу – недоговаривал, преувеличивал и т. д.¹⁷ Более ранние публикации стали подвергаться критике или вовсе отвергаться как гипотетически конъюнктурные. Особенно часто в предполагаемой ангажированности подозревается сборник воспоминаний «Маршал Тухачевский» под редакцией С. М. Мельник-Тухачевской и Н. И. Корицкого.

С тех пор попыток разобрать или переосмыслить «конфликт» и чуть ли не «серьезнейший скандал» между командармом-5 и командвостом было предпринято множество, вплоть до обвинений в нарушении субординации и нежелании подчиняться приказам¹⁸. Однако разыскать пресловутую «крепкую телеграфную перепалку» и по оригинальным документам выяснить, что произошло и почему, никто из интерпретаторов нужным не посчитал.

Мы решили восстановить картину.

Задачей настоящего исследования, помимо разбора Тобольско-Петропавловской операции, является попытка реконструкции в режиме реального времени процесса принятия оперативных решений – кто, когда, какими соображениями руководствовался, поступая так или иначе, и каковы были последствия принятых решений. Для этого необходимо было заново изучить оперативные и разведывательные фронтовые, армейские и дивизионные сводки, штабную переписку, а также переговоры по прямому проводу между командующими и начальниками штабов фронта, 5-й армии, дивизий, входящих в ее состав, а также с главкомом. Мемуарная литература, а также военно-исторические работы использовались в качестве вспомогательных источников. Хронологические рамки исследования – вторая половина августа – начало сентября 1919 года, то есть первый, наступательный этап операции и первые дни после начала контрнаступления белых.