Цитаты из книги «Теоэстетика. 7 лекций о красоте»

Если мы были бы действительно внимательны к тому, что происходит в жизни, мы из всего могли бы собрать, как пчела собирает мед, благодарность. Благодарность за каждое движение, за дыхание свободное, за небо открытое, за все человеческие отношения… И тогда жизнь делалась бы все богаче и богаче, по мере того, как мы будто беднели бы все больше и больше. Потому что когда у человека больше ничего нет, и он осознает, что все в жизни – милость и любовь, он уже вошел в Царство Божие»[42]. То есть Царствие Божие – где-то очень близко. Это не вершина горы, это нечто ближайшее.

Благодарение есть наша возможность спасти свою собственную жизнь от беспамятства.

Деррида пытался показать, что подарок – это сложная вещь, потому что когда человек понимает, что он дарит, то это уже не дар, ведь сознание дарения со стороны дарителя предполагает ожидание от-даривания; если же принимающая сторона знает, что это подарок, то он тоже перестает быть даром, потому что сознание дара призывает к обмену. Все это Марион потом оспаривает, но суть в том, что самые значимые дары мы часто не узнаём. Иногда нужно, чтобы прошли годы и произошло много лихих поворотов судьбы, чтобы понять, что какая-то встреча с человеком лет 20 назад была для тебя решающей, и то, что он сказал тебе, было, может быть, самым важным, самым дорогим, ценным в твоей жизни. Хотя в то время ты считал, что тот давний разговор был совершенно естественным и не выглядел решающим и ответственным.

Обычно благодарность понимают как этическую процедуру, практическую вежливость, как ответ на полученный подарок. Если что-то дарят, то надо быть благодарным. Однако в нашем контексте – контексте богословия общения – в благодарении заложен гораздо более глубокий смысл, связанный с тем, что настоящие дары и настоящие подарки, приходя в нашу жизнь, не хотят быть узнанными в качестве таковых. В Японии, например,

Его действие в моей жизни. Здесь опять появляется различение знания и признания, знания и узнавания.

Выбор между ним и Богом Живым Библии – это выбор между манипуляцией и общением. Самый решающий выбор, который мы вновь и вновь совершаем в нашей жизни»[36].

Если я готов и у меня есть решимость быть уязвимым, то возможна встреча. Если я не готов, медлю, трушу, откладываю на потом, то она и не случится. Из этого условия уязвимости вырастает важнейшая тема – отношения христианской практики мира и насилия.

разные коммуникативные ситуации. Здесь же мы имеем дело с тем, что бывают подлинные встречи, которые устроены так, что внутри встречи я забываю о себе, но переживаю то, что называется по-русски ликованием, или глубокой радостью. Я не вижу своей личности, но зато другой человек видит меня ликующим, видит, что проступает мой лик, и ликование осуществляется как проявление лика. Иными словами, мой лик мною самим ненаблюдаем. Он наблюдаем только другим человеком в ситуации подлинного общения. Личность есть, но ее нельзя увидеть в зеркале. Моя личность не видна мне, но она видна другому человеку, который переживает опыт подлинной встречи. Я переживаю внутри себя ликование как радость, а он переживает, наблюдает ликование как проявление моего лика. Он

И хочется ей помочь. Это первый позыв плохой теологии – когда хочется помочь и сказать: «Ну что ты там смотришь, вот же он!» И все, вы испортили бабушке игру «Найди волка». Это плохая методология – когда вместо того, чтобы как-то помочь бабушке пережить чудо узнавания, вы говорите: «Так вот же он, ну что тут неясного?»

Однако вот в такой ситуации они не узнают Христа. Они все познали, но не узнали. Он показывает им, что хочет идти дальше, но они делают вещь очень необычную – они приглашают Его в гости. Он преломляет хлеб, и только тогда, когда Он им его дает, они вдруг узнают, что это Христос. Как только они это узнают, Он исчезает.