Смерть в гримёрке

С раннего детства, Максим Юрьевич Фокин обладал удивительно тонким слухом и очень сильным, довольно приятным, бархатным голосом. Первые годы учёбы он пел в школьном хоре, где находился на очень хорошем счету. В нескольких замечательных песнях, он стоял впереди и вёл сольную партию.

Потом, в Советском Союзе появилась огромная мода на «ВИА». В течение нескольких лет, она докатилась до самых глубин великой страны. В любом производственном, научном, техническом или учебном заведении Родины возник доморощенный «вокально-инструментальный ансамбль».

Ну, а в больших институтах их оказалось аж, по несколько штук. У каждого факультета имелся свой собственный, скромный оркестрик. Обычно он состоял из трёх электрогитар, ритм, соло и бас, набора из двух-трёх барабанов и, конечно, «ионики». Тогда так назывался переносной электроорган, или, как принято теперь говорить – синтезатор.

Максим уродился весьма одарённым ребёнком. Без отрыва от десятилетки, он отлично закончил ещё и музыкальную школу, по классу «фоно». Одновременно с этим, считай, самотыком освоил игру на гитаре. Благодаря такому усердию, к девятому классу его взяли в бит-группу, которая называлась «Стрижи».

Сначала, ансамбль играл на тех дискотеках, которые, иногда, проводились в актовом зале их школы. После чего, стал гастролировать на открытых танцевальных площадках и в «домах культуры» ближайших заводов. Постепенно, юные лабухи обрели кое-какую известность. Они быстро вышли на уровень города, а следом за этим, даже области.

С течением времени, Максим занял место солиста оркестра. Затем, его пригласили в другую команду, которая постоянно работала при местной городской филармонии. Так, молодой человек стал, наконец-то, профессиональным певцом. Нужно сказать, что, по тем давним меркам, он получал довольно приличный оклад.

В девяностые годы, та госструктура, что звалась «Роскоцерт», внезапно исчезла неизвестно куда. Вместо неё, непонятно откуда, возник, так называемый, шоу-бизнес российского типа. То есть, вместо единой системы общественных культразвлечений, появилось огромное множество разнообразных продюсеров.

Они представляли интересы артистов, устраивали концерты для них, а за эту работу имели процент от полученной прибыли. Причём, забрали себе большую часть внушительной суммы, заработанной кем-то другим.

К сожаленью Максима, он не попал в загребущие руки весьма знаменитых продюсеров новой республики. Акулы музыкального бизнеса, такие как, Алибасов, Айзеншпис, Намин, Крутой, Макаревич, Матецкий могли раскрутить любую бездарность и превратить её в знаменитость всероссийских масштабов.

Несмотря на отличные внешние и вокальные данные, Максим так и остался в глубокой тени. С огромным трудом он всё же вошёл в первую сотню известных певцов. К сожалению его почитателей, певец находился в последней десятке. Да и держался там очень недолго.

Как бы то ни было, но Максим жил значительно лучше, чем в прежние годы. Мужчина имел крупный счёт в иностранной валюте, которой ему бы хватило на долгую и безбедную жизнь.

Он обитал в отличной квартире в столице, расположенной в тихом приличном районе. Иногда выезжал в собственный дом, построенный недалеко от водохранилища города Истры.

В гараже у певца стоял голубой «Мерседес», теперь уже антикварной, шестисотой модели, а ещё внедорожник «Toyota Land Cruiser» последнего выпуска. Плюс ко всему, на воде в Подмосковье качался его личный катер «Beneteau Antares». В небольшой, закрытой кабине плавсредства, легко размещалось пять или шесть человек.

Казалось бы, всё у Максима шло хорошо. По крайней мере, значительно лучше, чем у большинства простых россиян. Однако, молодого таланта постоянно терзали неприятные мысли.

Человек хорошо понимал, что поёт он нисколько не хуже, чем многие звёзды нашей эстрады. А может быть, даже и лучше. Так почему, он прозябает в полной безвестности, а безголосые бездари не сходят с газетных полос и телевизионных экранов?

Сначала, Максим хотел доказать, что он намного талантливее всех остальных на постсоветском пространстве. А может быть и в центральной Европе. Молодой человек работал, как проклятый. Не вылезал из турне по стране. Выпускал альбом за альбомом. Участвовал в конкурсах и пытался прорваться, куда только возможно – в печать, на радио или TV. Пусть даже местного уровня.

Прошло много лет прежде, чем певец отчётливо понял, кем бы ты ни был, какой бы ты не имел замечательный голос, всё это сегодня не в счёт. Ты никогда не сумеешь самостоятельно пробиться наверх. То бишь, на вершину музыкального бизнеса.

Туда можно попасть, лишь в одном единственном случае. Если кто-то в тебя быстро вложил огромные деньги. Только тогда, ты станешь звездой в полном смысле данного слова.

Максим скоро понял, что достиг своего потолка, и никто из «великих» продюсеров не возьмёт его под крыло. Молодой человек, как-то вдруг успокоился. Он перестал рвать из себя последние жилы. Сократил число выступлений в глубинке, где жило много верных поклонников. Меньше записывал новых альбомов и реже мелькал на всевозможных, музыкальных тусовках.

После чего, у Максима появилось свободное время, которого он был лишён очень долгие годы. Не зная, чем же занять порожние дни, он стал посещать рестораны значительно чаще, чем прежде. Потом, стал выпивать в одиночку в своей шикарной квартире. Через какое-то время, певец не мог обходиться без дозы спиртного.

Прошло несколько лет, и Максим превратился в обычного горького пьяницу. За тем он двинулся дальше. Пришёл черёд всевозможных наркотиков. Сначала была «лёгкая» травка, одна-две затяжки за вечер, не больше. Да и то, лишь для того, чтобы сильнее «вставила» водка.

Привыкание к адскому зелью прошло удивительно быстро. Через несколько месяцев, Максим перешёл на более «тяжёлую» дурь: ЛСД, метадон, барбитураты и, наконец, кокаин. Как всегда, происходит в подобном процессе, всё завершилось «Горынычем». То бишь, героином.

Максим продолжал выступать на обычных и клубных концертах, участвовал в корпоративах, но всё чаще и чаще, он появлялся на сцене слегка подшофе. Мало того, после очередной композиции, мужчина спешил за кулисы, где принимал «полтинничек» водки и немного закуски.

Если считать, что за вечер Максим исполнял две дюжины песен, нетрудно понять, к чему это всё приводило. К концу своего выступления, мужчина едва стоял на ногах.

Как только завершалась программа, все лабухи небольшого ансамбля спешили на помощь Максиму. Они окружали солиста плотным кольцом и, держа его под руки, уводили в гримёрку.

Там, сильно уставший артист с полчаса отдыхал на кушетке. Он кое-как приводил себя в чувство после концерта. С огромным трудом поднимался на ватные ноги и запирал дверь изнутри на английский замок.

После чего, возвращался к лежанке и «догонялся» ещё чем-нибудь, кроме водки. Чаще всего, это был героин. «Горыныч» ложился на хорошо подготовленный, прочный фундамент и погружал человека в тяжёлый наркотический сон.

Ближе к утру, начинали работать два личных охранника пожилого певца. Они брали ключи у хозяина клуба и проникали в гримёрку. Брали Максима под белые руки и ставили на ноги. Бережно отводили в «Тойоту», стоявшую возле чёрного входа. Грузили в уютный салон и без промедления отвозили домой.

Максима не оставляли у двери подъезда, как делают это таксисты. Секьюрити заводили мужчину в квартиру, отделанную с изумительным вкусом. Раздевали его, как больного ребёнка и аккуратно укладывали в большую кровать.

Всю долгую ночь, телохранители находились по очереди рядом с певцом. Бойцы смотрели, дышит ли их наниматель, и зорко следили за тем, чтобы Максим не захлебнулся собственной рвотой. Как ни крути, а хозяин платил двум охранникам большую зарплату. Хочешь, не хочешь, а приходилось беречь господина от преждевременной смерти.

В этот чудный сентябрьский день всё шло, как всегда. Договорившись с продюсером, Максим выступал в одном из концертных залов Москвы. Он спел, положенные по договору, две дюжины песен, которые были встречены публикой очень тепло, и благополучно откланялся.

Нужно добавить, что в перерывах между мелодиями, он постоянно заходил за кулисы и опрокидывал «полтинничек» водки за свой воротник. Так что, к концу выступленья, певец привёл в себя в обычную норму. Он нализался до положения риз.

Лишь многолетний сценический опыт позволил Максиму не рухнуть с высокой эстрады, как это часто бывало в последние годы. Каким-то неведомым чудом, он устоял на ногах по время финальных поклонов. Потом, повернулся и, сильно качаясь то вправо, то влево, ушёл в помещение, что клуб отвёл для большого артиста.

Пока Максим дремал на кушетке, секьюрити, служившие в зале, продолжали работать. Они принесли в эту комнату пять или шесть прекрасных букетов и две большие корзины с красными розами.

Презентов было значительно меньше того, что дарили певцу, не очень давно. С другой стороны, хорошо, что поклонники у него всё ещё сохранились и хоть, что-то с собой принесли на концерт. Причём, не тухлые яйца и не прогнившие овощи с негодными фруктами, а дорогие цветы из Голландии.

Встречались ещё и куда более странные зрители. Они пытались прорваться в гримёрку к пожилому солисту. К сожаленью подобных людей, в тот замечательный день, состоянье кумира оказалось ужасным. Он был совсем невменяемым. Ну, что с этим можно поделать? Возраст, против него не попрёшь.

Вот так и случилось, что никого из фанатов не пустили к Максиму. Ни трёх очень полных, великовозрастных дам, что беззаветно любили певца уже тридцать лет, а то и побольше. Ни журналиста провинциальной газеты, ни ушлого блогера, решившего взять интервью у пожилого певца, вышедшего в полный тираж.

Повинуясь команде Максима, два личных охранника встали у двери снаружи и с облегченьем услышали, как внутри помещенья тихо щёлкнул английский замок. Теперь оставалось дождаться, когда же поклонники музыки и любители жареных фактов из прессы, прекратят караулить певца у подъезда местечкового клуба.

Через час-полтора, они дружно плюнут и разойдутся в разные стороны. Тогда можно будет спокойно работать. Брать под микитки хозяина, и тащить его прямо в квартиру. Пусть там мужчина спокойно проспит до утра. Глядишь, не помрёт от передоза наркотиков.

После окончанья концерта прошло два часа. Те немногие граждане, что желали увидеть певца после концерта, разошлись кто куда. У чёрного входа не осталось ни единой души.

Охранники переглянулись и дружно решили, что пора отправляться домой. Они взяли ключ, полученный от администрации зала. Открыли тонкую дверь и один за другим, вошли в небольшую гримёрку.

Среди всего прочего, здесь находился широкий диван. Уже очень давно, в райдер Максима постоянно входил столь удобный предмет. В прежние годы, популярный певец использовал мягкую мебель, в основном, для общения с молодыми поклонницами. Теперь он на нём просто спал. Причём спал беспробудно, словно бревно.

Верхний свет в тесной комнате был отключён. Горела лишь тусклая лампа с небольшим абажуром, что стояла на гримировальном столе. Весьма постаревший артист лежал на спине.

Правая рука человека безвольно опустилась на пол. Рядом с расслабленной кистью ярко блестел маленький тоненький шприц. Он оказался совершенно пустым. Это говорило о том, что Максим уже приял обычную дозу «Горыныча» и теперь находился в наркотическом сне.

Секьюрити привычно вздохнули и не очень охотно подошли к господину. Максим от рождения был очень крупным и рослым. Даже в прежнее время, мужчина весил под сто килограмм. За последние годы он сильно обрюзг и стал тяжелее процентов на двадцать, если не больше. Так что, крепким бойцам приходилось несладко.

Дальше секьюрити действовали по давно отработанной схеме. Один молодой человек, достал из кармана пустую коробку от сигарет. Поднял с пола использованный одноразовый шприц. Надел на него колпачок из прозрачного пластика и положил в упаковку от курева.

Нельзя оставлять на виду следы отдохновенья хозяина от прошедшего вечера. Не то журналюги об этом проведают и разнесут по всему интернету. Спрятав коробку в карман пиджака, боец приготовился к дальнейшей работе.

Действуя, как всегда осторожно, охранники взяли певца под полные локти и попытались поднять его в положение сидя. Для них оказалось достаточным, одного прикасания к телу хозяина.

Мужчины сразу же поняли, что их наниматель скончался. Причём, довольно давно. Самое малое, около часа назад. Об этом бойцам говорила холодная кожа на вялых руках и побледневшем лице господина.

Встревоженные охранники переглянулись и поняли друг друга без слов. Не говоря ни единого слова, они вернули певца в то положение, в котором тот находился до их появления.

Шприц вновь появился из табачной коробки и улёгся на пол возле кисти покойного. Лишь после этого, старший напарник достал из кармана свой телефон. Набрал дрожащими пальцами коротенький номер и вызвал полицию.

Через четыре гудка, в трубке послышался голос дежурного по отделению. Пожилой офицер говорил недовольным заспанным голосом. Охранник представился по полной программе и сообщил о преждевременной смерти артиста Максима Юрьича Фокина.

Глядя в спину Дениса, Роман убедился, что старый армейский товарищ закрыл дверь за собой. Детектив сел в своё рабочее кресло и повернулся к большому экрану компьютера. Парень решил составить отчёт о том завершённом расследовании, где он нашёл похитителя фарфоровых ваз.

Ведь кто его знает, вдруг когда-то потом, данный отчёт пригодится кому-то другому? Например, у кого-то появится дело, в чём-то похожее на тот странный случай, с которым Роман недавно столкнулся. Или, какой-то писатель захочет состряпать детективный рассказ и ему подойдёт подобный сюжет?

– «В конце концов, я тоже выйду на пенсию». – сказал себе парень: – «Тогда, от безделья возьмусь за перо, подниму все свои старые записи и настрочу мемуары частного московского сыщика.

Говорят, их с большою охотой печатают наши издательства. Глядишь, получу хоть какую известность в среде литераторов, а плюс ко всему, ещё и слегка заработаю. Наверняка, на старости лет, деньги не будут мне лишними».

Ближе к одиннадцати, Роман завершил подробный отчёт. Парень свободно откинулся в кресле. Посмотрел на надёжный наручный хронометр и вдруг призадумался.

– «Идти на обед ещё рановато. Придётся, торчать здесь, как пень, ещё один час. Каких-либо заказов у меня больше нет. Так что, чем заниматься до вечера, совсем непонятно».

Затем, мысли Романа перескочили на более приятную тему: – «Хорошо, что пришёл крайний день на этой рабочей неделе. Можно позвонить «Самоделкину» и пригласить его в фитнес-центр. Погоняем в пинг-понг и попаримся в бане. Ну, а после заглянем в кафе «Три поросёнка» и выпьем немного пивка».

Парень тотчас согласился с возникшим решением. Он широко улыбнулся и потянулся к сматфону, лежащему на широком столе. Не стоит откладывать хорошую мысль на потом. Если возникла такая возможность, то нужно немедля воплотить её в жизнь.

В эту секунду, по коридору зацокали дамские туфли на большом каблуке. Они быстро приблизились и остановились за дверью. Кто-то несколько раз ударил в деревянную створку. Судя по звуку, стучали тонкими костяшками пальцев. Хорошо, что не кулаком или ногой.

Роман встрепенулся и удивлённо подумал: – «Чудеса в решете. Неужели так скоро у меня появился новый клиент?» – детектив сделал вид, словно смотрит в компьютер, и громко крикнул: – Входите! Открыто!

Дверь широко распахнулась. В офис вошла стройная девушка лет двадцати с небольшим. Рост метр шестьдесят. Короткие, очень ухоженные, тёмные волосы. Открытое волевое лицо славянского типа.

Физиономия довольно приятная, а если выражаться точнее, то даже красивая. Скорее всего, эта дама из коренных москвичей. И ещё, она на кого-то сильно похожа. Только вот на кого? Решив, что не стоит пока задаваться подобным вопросом, детектив продолжал беглый осмотр.

Макияж был наложен довольно умело и совсем не кричаще. Одета клиентка добротно, но без всяких изысков. Обычный рабочий костюм мелкого московского клерка: прямая юбка чуть ниже колен, короткий жакет английского кроя, до начала бедра. Всё тёмно-серого цвета. Внизу тонкая кофточка из лёгкой бежевой ткани.

На левом плече висит универсальная дамская сумка. В ней разместиться телефон, косметичка и много предметов, необходимых в быту каждой женщине нашего времени. Плюс ко всему, туда так же войдут два-три килограмма разнообразных продуктов, купленных в сетевом магазине.

На ногах туфли-лодочки, хоть очень красивые, но, скорее всего, из низшей ценовой категории. Каблук хоть и большой, но не выше десяти сантиметров. Значит, женщина думает не только о моде, но и о том, чтобы ей было удобно ходить.

У Романа создалось впечатление, что в его кабинет вошла самая обычная московская девушка. Она не относилась ни, к так называемому, среднему, ни, тем более, к высшему слою нашего общества.