Глава 9. Лейсиан

Драонн проснулся вскоре после полуночи и понял, что больше уже не уснёт. Сон немного освежил его мысли, так что принц, нащупав на столе кресало, зажёг свечи. Подходил к концу месяц импирий, и ночь была мягкая и тёплая, словно бы даже прозрачно-синяя. Здешние вёсны были куда ласковее тех, к которым он привык. Но Драонн, тем не менее, совершенно рассеянно глядел в окно, напротив которого сидел, и мысли его витали совсем в другом месте.

Взяв лист пергамента, он стал писать Аэринн. Однако мысли не шли, путались и спотыкались. Он точно знал, что сказал бы ей, глядя в глаза, но понятия не имел, как перенести это на бумагу. Пару раз он с досадой сминал желтоватый лист, раздражённо отбрасывая его в сторону, но вскоре понял, что так ничего не выйдет, поэтому стал лишь нервно зачёркивать непонравившиеся строки.

Постепенно Драонн сумел войти в ритм письма, так что буквы полились неиссякающим потоком. К рассвету он исписал своим убористым почерком четыре листа. В письме принц умолял невесту простить его за задержку и немного подождать. Он рассказал, что Делетуар предложил сыграть свадьбу в столице, но не умолчал и о своих переживаниях на этот счёт. Он обещал, что призовёт её в Кидую при первой же возможности.

Значительная часть письма являлась описанием путешествия. Драонн знал, что Аэринн будет очень интересно об этом читать, поэтому довольно скрупулёзно описал то, что с ним случилось. Однако же он умолчал и о стычке в порту Киная, и о перепалке с кидуанской стражей. Также, к своему сожалению, он пока мало что мог рассказать о самой Кидуе. Поездка в экипаже с Суассаром вспоминалась теперь лишь как череда мелькающих зданий, поэтому Драонн ограничился пока лишь описанием собственного дома. Их собственного дома, как он особо подчеркнул в письме.

Когда принц запечатал наконец письмо, уже забрезжил рассвет. Ложиться уже не имело смысла, поэтому он тихонько спустился вниз. Поразительно, но вчерашний седовласый лакей уже не спал – вероятно, он услышал, что новый хозяин бодрствует, и потому бодрствовал тоже.

– Почему вы не спите, друг мой? – мягко спросил его Драонн.

– В мои годы сон похож на пугливую птаху, ваша милость, – улыбнулся лакей. – Его не так-то легко поймать, а спугнуть – проще простого.

– Простите, что разбудил вас. Как вас зовут?

– Баррет, ваша милость.

– Вы давно служите в этом доме, Баррет?

– Всего несколько дней, ваша милость.

– А до тех пор?

– До тех пор я был дворецким в особняке милорда Делетуара.

Ого! – подумалось Драонну. Делетуар был настолько мил, что одолжил собственного дворецкого? Или его приставили шпионить? Так или иначе, а канцлер не водит знакомств со случайными людьми, и это значит, что перед ним был человек явно незаурядный.

– Есть ли ещё слуги в доме?

– Разумеется, ваша милость. Одиннадцать человек, включая садовника.

– Но для чего нужен садовник, если нет сада? – недоумённо спросил Драонн.

– Плох тот дом, в котором нет садовника, ваша милость, – хитро улыбнулся Баррет. – Это не мои слова.

– Да я уж понял, – усмехнулся Драонн. – Ваш прежний хозяин – тот ещё сибарит.

Баррет лишь поклонился в ответ.

– А как вы думаете, кто-нибудь на кухне уже не спит? – поинтересовался принц. – Признаться, я был бы не прочь позавтракать.

– Завтрак будет через четверть часа, ваша милость. Куда прикажете подать его?

– Всё равно, лишь бы он был сытным и вкусным.

– За это я вам ручаюсь, ваша милость.

И действительно, не позднее, чем через четверть часа Драонну, который сидел в гостиной у разгорающегося камина, поднесли несколько блюд. К этому времени большая часть его илиров уже проснулась, так что принц уселся за стол вместе со всеми, чтобы хорошенько позавтракать. После этого он, взяв с собой на всякий случай трёх товарищей и не забыв накинуть капюшоны, направился в Императорскую канцелярию. Принц сомневался, что Делетуар будет там к этому времени, но делать всё равно было нечего – юноше хотелось немного развеяться, так как после бессонной ночи голова была не совсем ясной.

***

Как и предвидел Драонн, ему пришлось ожидать второго канцлера более двух часов. Видно, тот любил понежиться в постели.

– Как вам ваше новое жилище, друг мой? – первым делом поинтересовался толстяк, вплывая в светлый просторный кабинет, где всё было подстать хозяину – массивные кресла, способные выдержать его вес, громадный стол и поистине огромный камин.

– Благодарю, милорд, оно великолепно, хотя пока ещё несколько пустовато.

– Ну так это ведь дело наживное, не так ли?

– Да, но я всё же думаю повременить пока со свадьбой. Надо решить дела поважнее. Зато я подыскал уже кандидата в наш совет.

– Принц Гайрединн, не так ли? – без тени усмешки осведомился Делетуар.

– Да, – смутился Драонн. – Мне кажется, что он отлично справится с этой задачей…

– Не говоря уж о том, что это сразу прибавит нам веса, во всяком случае, в Сеазии, – перебил канцлер. – Не стоит оправдываться, лорд Драонн. Это – ваш выбор, и, как я уже сказал вчера, вы вольны сами решать, кто станет помогать вам. Если вы считаете, что Гайрединн Кассолейский достоин этого предложения, я – обеими руками за.

– Вот как раз поэтому я написал ему письмо с приглашением, – всё ещё смущаясь и краснея произнёс принц. – Не знаете ли, почтовое сообщение с Шедоном уже открыто?

– Стоит ли доверять подобное почте? Прошу меня простить, друг мой, но хорошие дороги никогда не были сильной стороной вашей провинции. Почтовое сообщение, конечно, уже открыто, но ваше послание завязнет в пути на две, а то и три недели. Дайте мне письмо, я тотчас же пошлю его нарочным.

– Если так, милорд, я лучше отошлю его с кем-то из своих илиров.

– Вы действительно полагаете, что по нынешним временам лирра будет лучшем посланцем, нежели человек?

– Тогда я пошлю нескольких, – решительно ответил Драонн. – В бою полдесятка илиров будут стоит четырёх десятков разбойников, а от прочих их надёжно защитит грамота, которую вы напишете.

– Воля ваша, друг мой, – развёл руками Делетуар. – Отправьте письмо сами, коль уж не доверяете императорским курьерам. Тем более что я вижу краешек ещё одного конверта, который вы не захотели мне показывать.

– Это письмо моей невесте, – покраснел Драонн.

– О, тогда я полностью с вами соглашусь – подобные письма не доставляют государственными гонцами, – усмехнулся Делетуар.

– Ну что, может быть, пора уже заняться делами? – поспешил перевести разговор принц. – Что у нас сегодня на повестке?

– Есть одно наиважнейшее дело, ваше высочество, но, полагаю, оно вам не понравится.

– Я уже догадываюсь… – помрачнел Драонн.

– И верно. В качестве председателя вновь созданного комитета примирения вы должны теперь присутствовать на судебных заседаниях. Более того, вам нужно будет выступить. Всего несколько общих слов, ничего страшного.

Драонн не стал даже спрашивать – возможно ли как-то избежать столь отвратительного ему дела. Согласившись на предложение Делетуара, он осознавал, что впереди его ждут немало таких вот моментов, и хотя полностью подготовиться к этому было невозможно, он всё же сделал всё возможное, чтобы попытаться принять это. Поэтому сейчас он, дав себе несколько секунд на то, чтобы взять себя в руки, лишь спросил:

– И когда же начнётся это заседание?

– В три часа пополудни, – махнул рукой канцлер. – У нас ещё полно времени. Позвольте, если сейчас ничем не заняты, обговорить кое-какие мелочи.

И он действительно говорил о каких-то мелочах – лишь ради того, чтобы отвлечь Драонна от горьких мыслей. Но кроме того он перечислил нескольких людей, которым, по его словам, можно было доверять в лиррийском вопросе. Никого из них юноша не знал, об одном или двух лишь, вроде бы, что-то слышал, а потому полностью положился на канцлера.

Более того, он не особо представлял, кого из лирр он мог бы пригласить. Сама собой напрашивалась кандидатура Перейтена Бандорского, но ведь не перетаскивать же из Сеазии в Кидую всех глав лиррийских домов! И тем не менее Драонн твёрдо решил чуть позже поговорить с Делетуаром по поводу Перейтена.

Затем был обед, привычно обильный для обжоры-канцлера, хотя Драонну едва лез кусок в горло. А после, немного отдохнув, они отправились в Палату суда.

***

Суд над Лейсианом и Волианом был открытым – очевидно, император давал возможность черни всласть поглумиться над своими личными врагами. Однако открытыми были не все заседания, а чаще всего лишь те, на которых присутствовали сразу оба обвиняемых. Сегодня же предстояли лишь какие-то следственные процедуры в отношении Лейсиана, так что проходили они в небольшом помещении, где кроме коллегии суда в этот раз не было больше никого. Для Драонна это было явно на руку – он и без того чувствовал себя паршиво, и весьма не хотел бы, чтобы свидетелями его падения были бесчисленные толпы озверевших людей.

Они с Делетуаром прибыли в здание суда примерно за полчаса до начала заседания, но судьи решили, что второй канцлер – не такой человек, чтобы просто ожидать полчаса, так что тут же послали за обвиняемым.

Лейсиан вошёл в помещение, сильно хромая, однако, насколько мог судить Драонн, это не было следствием применяемых к нему пыток – во всяком случае, на открытых участках его тела никаких следов побоев видно не было. Правда, его лишили посоха, объясняя это соображениями безопасности, так что Лейсиан был вынужден опираться всем весом на больную ногу, что доставляло ему серьёзные страдания.

Несмотря на очевидную боль, которую причиняла ему искалеченная нога, мятежный проповедник старался сохранять на лице маску спесивого презрения. Правда, ему не удалось совладать с собой, когда он заметил лирру в помещении – его лицо на секунду вытянулось от изумления, но затем он вновь взял себя в руки.

– Ещё на лестнице я учуял, что здесь сегодня вновь будет этот вонючий боров, – своим звучным голосом, слегка дрожащим от испытываемой боли, проговорил он, не глядя при этом ни на Делетуара, ни на Драонна.

– Заткнись, – конвойный хотел ударить заключённого, но не успел.

– Не нужно! – тут же воскликнул Делетуар. – Поверьте, я тоже скучал по вам, ваше хромоножество. И кстати, я мылся всего одиннадцать дней назад!

– Валяться пьяным в луже собственной мочи – это ещё не значит мыться! – тут же парировал Лейсиан.