Несмотря на достижения германской историографии преступлений вермахта, казалось бы, не оставляющие никаких сомнений в том, что вооруженные силы Третьего рейха были частью нацистской машины уничтожения, в ФРГ продолжает существовать и апологетическая версия истории вермахта. Ее сторонники пытаются доказать, что обвинения в адрес гитлеровской армии, в том числе и ее «мнимое» участие в Холокосте, были инспирированы Ханнесом Геером, а потом подхвачены другими историками и политиками. В отличие от отрицателей Холокоста отрицатели криминального прошлого вермахта не высказывают сомнений в подлинности документов и воспоминаний. Они используют другой прием – перекладывание ответственности за преступления с вермахта на карательные формирования нацистского режима. Например, Вальтер Пост утверждает, что 707-ю пехотную дивизию безосновательно обвиняют в убийствах евреев в Белоруссии, эти убийства якобы совершали только полицейский батальон и литовские националисты^[30].

В нашей стране на изучение истории Холокоста и роли вермахта в уничтожении советских евреев долгое время оказывала определяющее влияние государственная политика памяти. Израильский историк Ицхак Арад считает, что в советской литературе доминировали попытки «подменить расовую сущность немецкого геноцида борьбой классов и социальных групп (нацистов, сионистов и еврейской буржуазии против еврейских трудящихся)»^[31]. Действительно, в военное время И. В. Сталин в некоторых своих речах осуждал немецкий террор и говорил об уничтожении славянских народов – русских, украинцев, поляков, но ни словом не обмолвился об убийстве на оккупированной советской территории еврейского населения. Несколько строк посвящалось истреблению нацистами «безоружных и беззащитных трудящихся еврейской национальности» в четырех письмах наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, направленных советским послам в западных странах с ноября 1941-го по май 1943 года. После войны советские политические лидеры и историки, говоря об убийствах евреев, применяли термин «советские граждане». Зарубежные авторы предложили несколько объяснений этому, основными из которых являются учет советским руководством антисемитских настроений части населения СССР и желание Сталина избежать обвинений в покровительстве евреям со стороны гитлеровской пропаганды^[32].

Изданные в нашей стране в 1960–1980-е гг. монографии и сборники документов содержат только фрагментарные сведения об участии вермахта в геноциде еврейского населения на территории СССР и в истреблении советских военнопленных-евреев, они не предлагают обобщающих выводов по этому аспекту преступной деятельности немецких вооруженных сил^[33]. В исследовании истории Холокоста в постсоветской России произошел настоящий прорыв: изданы многочисленные воспоминания, письма, сборники документов, статьи, несколько фундаментальных монографий^[34] и энциклопедия «Холокост на территории СССР»^[35], проводятся научные конференции, создаются места памяти жертв нацистского геноцида евреев, ежегодно отмечается Международный день памяти жертв Холокоста. Базовые знания по теме Холокоста включены в историко-культурный стандарт, школьные учебники и задания ЕГЭ. Автор надеется, что эта книга внесет вклад в мемориализацию Холокоста и дегероизацию гитлеровского вермахта, поклонники которого, к сожалению, есть не только в современной Германии. Почему нацистская военная верхушка вслед за Гитлером и другими партийными фанатиками восприняла Вторую мировую войну как войну против мирового еврейства? Почему германские генералы не возражали против превращения Польши в гигантский концентрационный лагерь? Почему повсюду вслед за немецкими войсками, а порой и рядом с ними шли отряды карателей, истреблявших мирное население? Почему генералы, офицеры и солдаты вермахта не сомневались, что на советской земле они ведут войну на уничтожение против «еврейского большевизма»? Почему партизанская война в Сербии и Белоруссии привела к поголовному истреблению местных евреев? Почему, испытывая острую нехватку всех ресурсов на завершающих этапах войны, вермахт нашел возможность для уничтожения евреев на оккупированных греческих островах? Почему обыкновенные немцы за короткий срок превратились в исполнителей преступных приказов и часто совершали убийства евреев по собственной инициативе, сопровождая их глумлением над беззащитными жертвами? Как случилось, что многие преступники из рядов вермахта избежали ответственности за убийства евреев или понесли минимальные наказания? Многие из поставленных выше проблем затрагиваются в предлагаемой вниманию читателя книге.

Осмысление роли германской армии в геноциде евреев проводилось на основании изучения многочисленных и разнообразных источников. В первую очередь речь идет о материалах, исходящих от фюрера и рейхсканцлера Германии, главнокомандующего вооруженными силами Третьего рейха Адольфа Гитлера, раскрывающих мировоззрение нацистского руководителя и те идеи, в духе которых он старался перевоспитать офицерский корпус и рядовой состав вермахта. К этим материалам относятся прежде всего книга «Моя борьба», тексты его выступлений и некоторые адресованные военнослужащим обращения и приказы^[36].

Важную роль в изучении процесса превращения вермахта в одного из инициаторов и исполнителей программы «окончательного решения» играют законодательные акты Третьего рейха и официальные комментарии к ним. Эти источники показывают, как в период подготовки германского фашизма к войне евреи шаг за шагом превращались для вооруженных сил в объект травли и дискриминации – начиная от благожелательного нейтралитета по отношению к нацистским антисемитским мероприятиям первых дней диктатуры, увольнения евреев с военной службы, лишения евреев-ветеранов Первой мировой войны всех льгот и кончая насаждением в вермахте антисемитской пропаганды и расово-биологических критериев формирования офицерского корпуса^[37].

Приказы, распоряжения и донесения командиров, штабов и военных инстанций различных уровней, военные дневники частей и соединений позволяют приблизиться к пониманию побудительных причин, логики действий, в силу которых офицеры и генералы стали не только исполнителями, но и отчасти инициаторами программы физического истребления евреев в Европе. Эти документы также дают представление о ходе преследования, помогают осветить роль отдельных представителей военной иерархии и место различных звеньев военно-административного аппарата в Холокосте – начиная от Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) и кончая местными комендатурами и комендантами лагерей военнопленных. Наконец, эти же материалы содержат сведения о количестве арестованных, депортированных, казненных, о том, как происходили облавы, депортации, казни, о поведении исполнителей преступных приказов^[38].

О масштабах, содержании, эволюции человеконенавистнической пропаганды в германских вооруженных силах в период подготовки Третьего рейха к мировой войне и во время войны позволяют судить учебные и пропагандистские материалы вермахта. Следует учесть и то, что часть материалов, разработанных военными пропагандистами, предназначалась не для внутреннего использования, а для идеологической обработки населения оккупированных стран и подрыва боевого духа вражеских армий. Поэтому на их основании можно делать достаточно глубокие выводы об идеологии вермахта^[39].

Большое значение в изучении нацистских преступлений имеют показания преступников, жертв и очевидцев событий, как правило, оформленные в ходе судебно-следственных действий во время и по окончании Второй мировой войны. Так, в Советском Союзе Чрезвычайная комиссия по расследованию нацистских преступлений, созданная уже в 1942 году, активно собирала показания не только советских граждан, но и пленных немецких военнослужащих^[40].

Эти документы дополняются источниками личного происхождения, к которым относятся дневники, частная переписка и воспоминания. При работе над книгой были использованы «Военный дневник» начальника Генерального штаба германских сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера, в котором им было сделано несколько записей о геноциде польских и советских евреев на первых этапах войны, дневник офицера немецкой военной разведки и контрразведки (абвера) подполковника Гельмута Гроскурта, рассказывающий об одном из фактов зверского обращения вермахта с советскими евреями, и дневник начальника одного из лагерей для советских военнопленных подполковника Иоганнеса Гутшмидта, содержащий сведения о положении польских евреев весной – летом 1941 года и об обращении вермахта с советскими военнопленными-евреями^[41].

Частная переписка представлена, во-первых, корреспонденцией командующего сухопутными войсками Германии в 1934-1938 гг. генерал-полковника барона Вернера фон Фрича и генерал-полковника Готтгарда Хейнрици, который в годы войны командовал различными корпусами и армиями. Оба этих военачальника принадлежали к немецкой военной элите, распоряжались судьбами тысяч солдат и гражданских лиц. Их письма позволяют сделать некоторые выводы об отношении верхушки вермахта к еврейскому вопросу и антисемитской политике нацизма, судить о том, какими глазами германские генералы смотрели на евреев в Германии, Польше, Советском Союзе. Другой блок частной корреспонденции, авторами которого являются солдаты и офицеры фронтовых и тыловых частей, открывает перспективу снизу, показывая отношение к евреям тех 19 миллионов обычных немцев, которые надели военную униформу, чтобы поработить или истребить другие народы^[42].

Важная информация была почерпнута автором из воспоминаний генералов Эриха фон Манштейна, Хайнца Гудериана, Ганса Фриснера, Хассо фон Веделя, адмиралов Эриха Редера и Карла Деница, а также гитлеровского министра вооружения и боеприпасов Альберта Шпеера. Их мемуары принципиально не отличаются от сотен им подобных, изданных в ФРГ в 1950–1980-х гг. Бывшие генералы, офицеры и солдаты гитлеровской армии, старательно доказывая концепцию «мы были только солдатами», тщательно обходят вопрос о нацистских преступлениях, а если и касаются его, то отрицают не только соучастие вермахта, но и свою информированность о нацистских зверствах. Авторы названных выше воспоминаний хотя и скупо, но пишут о нарушениях норм международного права, в том числе и о преследованиях евреев, одни – в связи со своим мнимым неведением, другие сообщают о неприятии нацистских зверств, а третьи – даже о попытках противодействовать Холокосту. В любом случае их тексты показывают: сама концепция «чистого вермахта» является лишь неуклюжей попыткой оправдаться, взвалив всю вину за ужасы войны на Гитлера^[43].

Другая группа воспоминаний показывает роль вермахта в Холокосте с точки зрения его жертв и свидетелей – советских военнопленных и узников гетто. Современники трагических событий рассказывают о том, как функционировали низовые звенья нацистской военной машины на оккупированной территории, в лагерях и гетто, как вели себя по отношению к евреям «плохие» и «хорошие» немцы, одетые в военную форму. Авторов этих воспоминаний объединяет стремление сохранить для потомков память о нацистском новом порядке и подвиге тех, кто противостоял германскому фашизму^[44].

Анализ указанных источников дает возможность приблизиться к пониманию того, как и почему армия, гордившаяся своими многовековыми традициями и кодексом офицерской чести, превратилась в палача европейских евреев, какую идеологию исповедовали генералы, отдававшие преступные приказы, во что верили офицеры и солдаты, передававшие евреев СС, СД и гестапо «для особого обращения» (уничтожения) или сами спускавшие курок. Осмысление этих аспектов истории позволит понять, почему XX век стал не только веком духовных и научно-технических достижений человечества, но и столетием невиданных катаклизмов – революций, мировых войн и геноцидов.