– Да по-пошел ты, шучу, ла-ладно идите уже, на час, не больше, не да-да-альше, чем на т-т-три-ста метров, – сказал прапор, залез в кабину газона и закурил.

– Есть, командор! – пошутил Миша.

Мы пошли в сторону торговых рядов и дуканов. Прошли три дукана, взяли немножко орешков в ладони. Торговцы дружелюбно улыбаются, но опасливо поглядывают на наши «серебряные» автоматы. «Деды» переговариваются, я слышу, что им нужны джинсы и свитера. Вспоминаю Лёню, он хитрец – уже достал себе джинсы и кроссы, но куда он их запрятал?.. Вот жук, надо будет у него узнать. Зачем «дедам» свитера, не очень понимаю. Замерзли они что ли?.. Заходим в очередной дукан: торговец явно не афганец, «деды» говорят, что индус, а это то, что надо. В магазинчике разные шмотки: красивые джинсы, свитера, ткани, безделушки, чего только нет…

Неприметная старая легковушка белого цвета остановилась в пятидесяти метрах от солдатского грузового газона. В салоне было трое загорелых мужчин, это были афганцы – среднего возраста, черные бороды, на глазах очки от солнца, на пальцах рук – перстни, на ладонях мозоли от постоянной стрельбы из стрелкового оружия – душманы. Люди, называющие себя правоверными моджахедами и борцами за «Свободный Афганистан».

– Смотри, дорогой Абдулахад! Похоже, эти солдаты и есть наша цель! – произнес более старший из всех афганец.

– Я вижу! Трое пошли по дуканам… В кабине грузовика остались двое.

– Внимательней, Абдулахад, ушли четверо, по виду это десантники, все высокого роста и ведут себя слишком уверенно в нашем городе.

– Да, вы правы, уважаемый Ахмед, вы правы…

– Я могу застрелить тех четверых, а вы расправитесь с двумя? Можете взять их в плен вместе с автомобилем…

– Абдулахад, я дружу с твоим отцом! Он не знает, что ты колешься героином, я ему не говорил этого… Тебе ведь нужны деньги на лечение, заработаешь, отправим тебя на курорт в Пакистан. Кроме этого твой отец, уважаемый Самандар, должен мне сумму денег за то, что мой черный жеребец сделал вашу кобылу беременной. Я попросил за это мелочь…

– Я все сделаю и отдам долг за своего отца, уважаемый Ахмед. Дайте мне дозу, и я буду готов выполнить любой приказ…

– Не торопись, будь терпелив. Сегодня ты не будешь убивать шурави. Наши друзья недовольны нашей работой, их можно понять…

– Что же им надо? – оскалился душман Абдулахад.

– Им нужен всего один солдат! Смотри, в кабине остался усатый солдат, похоже он маленький и слабый, очень сильный заика. Это бракованный товар… Он не сможет ничего рассказать, все люди подумают, что его били моджахеды вот он и заикается. Думаю, что это не офицер.

– А кто же тогда… – спросил Абдулахад.

– Скорее всего, прапорщик, такие русские нас тоже мало интересуют. Лучше взять солдата, одного из тех, что ушли патрулировать улицу Зеленый ряд.

– Надо ждать! Дайте мне шприц и дозу! Я сделаю, так как вы скажете… – нахмурился Абдулахад.

– Дозу получишь только после выполнения задания. Послушай, меня, ходят слухи, что старший сын твоего отца, твой старший брат, служит в контрразведке, в ХАД! Убивает наших братьев?.. – хитро спросил Ахмед.

– Я ничего не знаю о старшем брате! У нас разные матери. Я его уже не видел три года! Отец считает его погибшим от рук душманов…

– Это правда?.. – снова хитро спросил Ахмед.

– Хватит меня допрашивать! Дайте дозу… – прохрипел младший сын Самандара.

– У меня нет героина и денег нет, чтобы купить его для тебя! Возьми насвай, это немного успокоит тебя. Будем ждать, пока русские солдаты не вернутся к автомобилю.

Прошел час…

– Ахмед! Они уезжают? – заметил Абдулахад и оживился.

– Езжай за ними! Только тише… – приказал Ахмед молчаливому водителю.

– Остановились. Сейчас все уйдут. Прапорщик тоже пойдет по дуканам, за водкой. Приготовься, – прошептал Ахмед.

– Шурави сели обедать, – проговорил молодой душман. – Могу всех разом! Завалить…

– Нет! Ждем, пока все уйдут…

– Поели, проклятые шурави! – прошипел Абдулахад.

– Все, сейчас пойдешь, остался один солдат, похоже, совсем молодой. Он нужен живым! Действуй, моджахед!.. – скомандовал Ахмед.

Абдулахад вышел из автомобиля и не спеша направился к русскому солдату. Движения его были осторожны и легки, насвай успокоил нервы и мышечную дрожь. Душман заметил, что в кабине крепко спал солдат – водитель. Обойдя грузовик сзади, он приподнял тент кузова и заметил среди разного солдатского хлама новенькую переносную радиостанцию. «Ничего, шурави, ты сам возьмешь ее и пойдешь за мной, как послушная овечка… Где бы достать дозу?..» – представил себе картину Абдулахад и скрючился от пагубного желания. Еще несколько минут он не решался подойти к солдату. Налетел ветер, люди стали покидать улицу, прячась в дуканах и в домах. Абдулахад заметил вдалеке оставленный кем-то ржавый велосипед и решил взять его на время. С велосипедом как-то легче завести разговор даже с неверным.

Странное умиротворенное состояние охватило Абдулахада, когда он приблизился к шурави. Перед ним стоял совсем юный русский солдат, под ХБ просматривался сине-белый полосатый треугольник тельняшки воздушного десанта. Абдулахад, сам не понимая почему, с внутренним трепетом относился к десантникам, а тут совершенно молодой парень, почти мальчик, как и его племянник Бахтияр.

Солдат стоял, прищуря глаза от яркого солнца и налетевшего пыльного ветра. Мгновенный удар кривым и острым, словно бритва, ножом по горлу решил бы все за долю секунды. Молодой моджахед стоял и не шевелился, он был словно зачарован правильными чертами лица русского голубоглазого юноши. Абдулахада пробила нервная дрожь по всему телу, он смотрел на дремлющего светловолосого ангела, спустившегося на землю Кабула в образе неверного захватчика. Моджахед раскрыл глаза и не мог пошевелиться, его руки стали двигать руль велосипеда вперед. Переднее колесо уперлось в ногу солдата и стало нервно биться в высокий ботинок. Моджахед онемел и не мог произнести ни слова. Вдруг солдат проснулся и резко открыл глаза. На его лице возникла гримаса отчаянья и внутреннего ужаса. Он не заметил врага и был практически беспомощен. К удивлению Абдулахада, уже через три секунды парень пришел в себя и сосредоточился, теперь глаза его источали гнев и уверенность. Моджахед отпрянул и хитро улыбнулся, ему захотелось поговорить с этим «ангелом».

– Здравствуй, шурави! Проснулся, хорошо?.. Не спи брать, душман придет, живот резать будет! Мамка плакать будет! Ты гость в моем Кабуле, на моей улице, я ведь родился здесь!..

Солдат отпрянул на метр назад и панически вскрикнул.

– Буру бача! Дриш, душман, стрелять буду! Сволочь, ча те надо, урод? Мордой в землю захотел?..

– Аллах с тобой!

Моджахед в испуге также отпрянул назад. Он не ожидал, что солдат с такой злобой ответит ему.

– Ча, «дух»! Испугался?.. Пристрелю! Контрол, понял, фамиди? – Неистовый страх не отпускал шурави.

– Э-э! Сольдат, гондури-ас! – выругался человек. – Шурави русс, сейчас я тебе буду резать, твой голова и жи-вот! Беги с моей улица! Спасай свою щ-щкуру!

Афганец разорвал на себе рубаху. На его груди обнажилась огромная наколка – круглый герб с восточной вязью внутри круга – сабли.

– Пошел отседова! Считаю до трех! Потом стреляю! Контрол, «дух»! – яростно рявкнул солдат и приготовился открыть огонь.

– Хе, да я душман, – продолжал кричать Абдулахад на ломаном русском. – Резать и убивать шурави – моя работа! Мне за это платить хорошие дол-ляры! Мой командыр Хикматиярь! Ты будешь подвергнут казни, молись своим богам!

В следующую секунду он уперся своим тощим животом в ствол русского автомата и закричал:

– Солдат, стреляй, делай свою работу! Хе-хе-хе! Или страшно стрелять, шурави? Ты не убивал раньше, ребенок, да? – моджахед истерически засмеялся, выпучив покрасневшие глаза.

– Достал, гад! Получай, «дух».

Шурави рванул автомат назад, скинул его с плеча и с ненавистью ударил железным прикладом по рулевой стойке велосипеда и еще раз по переднему колесу. Душман выпустил руль из рук, ударился челюстями об него и повалился на мокрый асфальт. По улице уже хлестал откуда-то налетевший холодный дождь. Человек корчился на асфальте в невероятных судорогах, то рыдал, то хохотал словно бес. Из его рта сочилась темная кровь и капала на мокрый асфальт. Рядом с ним валялся помятый старый велосипед советского производства из семидесятых.

– Злой, смелый дэсант! – прохрипел афганец и стал подниматься с колен.

– Вставай и дуй отсюда, а то сейчас по роже огрею прикладом! Наркоман!

– Убей меня, рус-ский, добей душмана! Хе, может медаль тебе повесят на грудь! Что ты медлишь, а? Ударь в затылок ножом, хе-хе! Ты же пришел убивать нас? Дехкан и ханум! Детей и стариков тоже! Всех нас!.. – заревел афганец.

– Нет, я пришел помочь строить социализм в твоей бедной стране!

– Какая разница тебе, тебя ведь тоже убьют как щенка! Душманы жестокие, не такие, как я! Мне конец, я конченый человек! Ни один десантник не вернется живым из Кабула! Так сказал наш учитель – доктор Хикматьярь…

– Я безоружных людей не бью! Беги, пока не вернулись мои друзья! – уже спокойней ответил молодой десантник.

– Хе, хе! Я уже ухожу! Но скоро я вернусь и не один! Я должен был взять тебя в плен! Ты неверный! Но вижу тебя не взять!?

– Не взять, душман!.. Нас не взять!

Ахмед сплюнул и приказал водителю уезжать, ему стало ясно, что операция по пленению русского солдата потерпела крах. Он не мог поверить своим глазам, что проверенный в диверсиях и убийствах Абдулахад дал полную осечку.

– Ты даже не крестоносец, ты никто! – продолжал кричать молодой моджахед! – Ты не способен убить врага! Осел, ишак…

– Ты мне не враг! Ты не такой душман… Ты болен!..

– Коммун-нисть проклятый! Ты совершил огромную ошибку, что прилетел сюда с оружием!

Душман с трудом подобрал под себя колени, оперся об искореженный металл велосипеда и встал. Глаза его излучали невероятную пустоту. Солдат смотрел в красно-желтые глаза врага.

– Уходи, душман, уходи! Я тоже не железный и моему терпению приходит конец, канай! Я не неверный, я верю!

– В кого веришь?.. Что ты мне лепишь, рюс-ский? Хе-хе! Может твой бог Иса?.. А-а, хитрый урусс? В него веришь?..

Душман собрал все свои силы, закинул на плечи велосипед и побежал, не оборачиваясь, прочь, сверкая голыми пятками. На мокром асфальте остались его кожаные тапки песочного цвета.

Дождь и ветер внезапно прекратились. Появился патруль во главе с прапорщиком. Вид у десантников был довольный, солдаты шутили и смеялись.

– Одуванчик, эй, д-д-руг как тут у-у тебя! – громко крикнул прапор издалека.

– Отлично, товарищ гвардии прапорщик, более или менее, – грустно ответил я.

– Что про-о-мок, что ли? – напрягся Дрозд.

– Да ну, что из этого, дело в другом. Приходил афганец, душман, в натуре, обещал вернуться и зарезать, сволочь. Испортил мне настроение, вот, тапки потерял… – сказал я, показывая на мокрые тапки.

– Он один был? – испугано спросил Дрозд.

– Точно так, один! Наркоман…

– Т-тык за-за ч-что? О, кла-классные, Па-па-кистанские, натуральная воловья кожа. – Прапорщик поднял тапочки и сунул их в припрятанный на такой случай пакет.

– За то, что мы, то есть я «неверный» и должен быть казнен моджахедами!.. Товарищ прапорщик, а кто такой Иса?..

– Ё-мае! А, кто?.. Не, не знаю Ису… Ладно, уезжаем, встанем в другом месте, а через пару часов уедем в батальон. Патруль, в машину! Старшина Калабухов, проверь оружие, все ли на месте и мне до-доложи! Радиостанцию проверь, и чтобы мин в кузове не было!

– Ага, есть!

Калабухов и Землянухин тщательно проверили кузов, подозрительных предметов не было, и наша амуниция и рация были на месте.

– Все оружие на месте, можно ехать, товарищ генерал-лейтенант, ха-ха! – шутя, мгновенно доложил «Калабаха». Солдаты запрыгнули в кузов.

– Включи р-р-станцию и доложи в ш-штаб дивизии, что мы срочно возвращаемся в расположение своего ба-ба-тальона! Скажи так: «Духи» совершили нападение»… все живы» – доложи! – нервно приказал Дрозд.

– Есть! – ответил Миша и включил станцию в режим переговоров в закрытом и секретном диапазоне частот.

– Водила, т-т-вою, а ты где был, когда молодой с-с «духом» разбирался, а?.. – прапорщик залез в кабину, обнаружив там сонного и размякшего водителя, сунул ему два удара кулаком по ребрам.

– Шо деретесь-то, товарищ прапор… с каким еще «духом»?.. «Духов» я не видел!.. Врет молодой, небось? – сонно ответил водитель.

– Ясно, со-солярик, все проспал, «ха-харю мочил», пока ду-ду-душман около машины ходил и угрожал моему часовому! Скотина, а если бы его за-замочили, а потом и тебя с машиной в плен? Я что, приказывал, спать?.. Я тебя щас не то, что драться, я тебя как ту-тузик жучку порву! Смотри, тапки душманские! Видишь?..

– Вижу… – испугано ответил солдат-водитель и опустил взгляд.

– Дурак, бляха, ты где служишь, в десантной дивизии? Хрен с тобой, доложу комбату, пусть решает с тобой. В Фай-файзабад на ху-ху.. бы тебя! – гневно проворчал Дрозд. – Поехали, уже, что зенки выпу-пу-чил! На до-дорогу смотри, боров! Гони обратно в ба-батальон!..

Мы приготовили автоматы к бою, ехали быстро и без происшествий добрались до «дома».