– Я сама разденусь, не затрудняйтесь, господа. Я как раз собиралась в душ, – ответила Людмила, скинула с себя домашний халат и осталась полностью обнаженная. – Я жена контуженного майора, вы думаете этот придурок не издевался надо мной?.. —сочинила она.

– Ладно, оденьтесь. Что вам известно про связи вашего мужа? Куда он писал письма с ноутбука, с кем разговаривал? – продолжил допрос майор Сверлов.

– Я знаю одно – он еле-еле может мышкой управлять. Он инвалид войны.

– Да, мы знаем, черт возьми, тупиковая ситуация. Послушайте, женщина. Ваш муж, возможно, связался с террористами или организацией вербовщиков, наемниками! Это запрещено законом! – разозлился майор.

– Вот придурок! – засмеялась Людмила, одела халат и разлеглась в кресле. Не зря же она в юности много лет посещала театральную студию.

– Вы пьете алкоголь? Может хотите бутылку дорогого коньяку?.. – прошептал мягко капитан Слюньев. – Выпьем, дорогуша, а?..

– Не стоит, ребята, я с малолетками не пью. Проваливайте, пока я не наговорила лишнего.

– Если ты меня обманула, я тебе кадык вырву! Ты поняла меня, шлюха! – прошипел майор Сверлов, склонился над ней и больно шлепнул ее по щеке. – Все зубы выбью, зараза! Я не переношу, когда из меня делают клоуна. С-сучка! Уходим, капитан! Что за свинство…

Людмила осталась неподвижна, когда дверь захлопнулась, она дала волю чувствам и громко разрыдалась.

Тель-Авив. Аэродром

Алексей побежал к огромному транспортнику.

Теперь это уже был не гвардии майор Мытаров, а мистер Генри, Луис Поль Мот – рядовой солдат удачи, так назвал себя майор, сидя в брюхе огромного титанового монстра. Он закрыл глаза, на уши одел огромные наушники для парашютистов и ушел в себя. О чем думал человек, летящий в неизвестность мы не знаем. Пусть это останется только его тайной.

Вдруг Луис очнулся от толчка в челюсть. Он открыл глаза и увидел перед собой огромного негра.

Луис сообразил, что к чему и спросил по-английски:

– Сигарету, друг?..

– Ха, а ты неплохой парень! Ладно, меня зовут Мартон Бурунди, позывной Крок! Я не курю, просто решил немного размяться на тебе, – заорал негр в ухо Моту.

– Круто! Я – Генри! Луис Мот!

Негр присел рядом на алюминиевое кресло и пристегнулся.

– Ты что, из Восточной Европы, Луис? На нашего ты не похож!..

– Без обиды, Мартин, ты всегда такой болтливый? Ну ладно, черт его знает откуда я! Мы что, друг, будем рассказывать друг другу как писали в штанишки и любили свою мамочку?..

– Что, еще скажи, что я девчонка, я покажу тебе!..

– Нет, друг, ты не девчонка, ты большая сильная горилла по имени Мартон Крок! – улыбнулся Мот.

Человек десять, бывших в самолете, раздались дружным смехом. Мартон не знал, как себя вести, но то, как его обозвал Луис ему в общем понравилось. Он похлопал того по плечу, хмыкнул расстегнул страховочный ремень и пошел на свое место. Раздалась команда пристегнуться и готовиться к жесткой посадке. Самолет без опознавательных знаков пошел на посадку в городе Пешаваре – столице государства Пакистан.

Самолет замер и остановился как вкопанный. Рампа открылась и горячий воздух пустыни ворвался в прохладное брюхо самолета.

– Ей, ей! Бегом, выходим! Быстрее!.. – послышалось снаружи. Плохой английский, перемешанный с ругательствами на местных наречиях.

Луис бросился к выходу, перед ним распластался тяжелый Мартон. Луис подхватил его и крикнул, на ухо:

– Вставай, ты же слышал команду «бегом»? Вставай, горилла, мой друг… (Get up large gorilla, my friend …)

Они выбежали из самолета и построились перед бортом в тени.

– Поздравляю с прибытием в Пешавар, господа добровольцы! Падаль и отбросы демократического мира! Ха! Это уже не про вас господа! Это было в прошлой жизни! Каждому, кто скажет вам, что вы отбросы и дерьмо я лично разрешаю перерезать горло тому ублюдку!

– Ха, это по мне! – крикнул какой-то недоумок из строя и горько пожалел об этом.

Двое бородачей с винтовками М–16 подбежали к нему и начали бить кулаками куда попало. Парень упал в пыль.

– Вот яркий пример того, что орать не нужно! вы будущие воины специального подразделения! Привыкайте, господа, все делать молча! А теперь, напра-во! В казармы бегом марш!

Казармы оказались примерно в десяти километрах от взлетной полосы, за городом. Кругом пустыня, чертово логово, дохленькие жилища, обилие бездомных собак и кошек. Они бегут и бегут, люди и собаки за ними. Бородатые автоматчики, очень похожие на душманов резко подгоняют их автоматами.

Майор бежит легко, через полчаса бега, справа и слева от него стали падать новобранцы. Моджахеды пинают их и заставляют бежать дальше. С трудом группа продвигается вперед.

Открылись ворота из ржавой стали, кажется прибыли. Зашли в старые глинобитные помещения, похожие на загоны для скота. На полу были расстелены циновки в виде пыльных ковриков. По земляному полу в углах и по стенам снуют скорпионы. Новобранцы остановились, не зная, что же делать дальше. Они смотрели друг на друга и в голове каждого крутились страшные и безнадежные мысли.

Страшная догадка поглотила и Алексея:

«Какой же я дурак! Продался за пятнадцать тысяч долларов! А если это ловушка? Нас продали в рабство! Пить не дают, жрать тоже! Спать в этом хлеве? Лючия, моя Лючия, она же предложила смыться с ней в Барселону или на острова в океане. Нет, невозможно, эти люди найдут Марию и тогда все пропало!..»

Ход его мыслей нарушил приветливый тон того встречающего:

– Господа, я забыл представиться, майор специальных сил Чарли Сетен! Это шутка господа, генерал-майор! Итак, выбирайте себе место для отдыха, – он посмотрел на часы, – у вас два часа! Это ваше время. За это время каждый из вас должен успеть принять душ, душевые на улице, там же мыло и полотенца, получить специальную одежду и отдохнуть! Свои ремки постирать и высушить. После этого получаем оружие и на грузовике возвращаемся на аэродром! Дальше расскажу позже. До вечера, господа, приятного душа, ха!

– А пожрать, господин генерал, мы с утра ничего не ели… – вылез вперед знакомый негр Мартон.

– Вы кто, почему выкрикиваете? – побагровел генерал.

– Новобранец Мартон Крок!

– В следующий раз, новобранец Крок, пойдете в карцер! А еще раз откроете рот, вас расстреляют, как новобранца, не оправдавшего надежд! Все делать по команде и молчать! Молчание – золото, недоумки! Это все, господа! – закончил генерал, сурово оглядел толпу и почему-то задержал взгляд на Луисе. – А вы?.. Вы русский?.. Отвечать!

– Нет, господин генерал, я с Украины, позывной Генри, – прошептал на английском Мот.

– Ясно, новобранец, это хорошо. Никому не вешать нос, господа! До встречи.

Начальник быстро вышел, а новобранцы, скинув потные одежды, побежали под душ. Здесь было привольно. Прохладная вода била фонтанами из-под земли, мыться можно было сколько душе угодно. Потом все постирали свои одежды и развесили на белых веревках, бывших парашютных стропах.

Кто-то отыскал подобие мяча. Голые мужчины с задором играют в футбол. Мот встал на ворота.

«Оружие, нам выдадут оружие, значит, не плен и не рабство. Слава Богу, не обманули, отлично! Почему генерал остановил взгляд на мне? Что ему известно и где я его раньше встречал? Нет, это только мои предположения – туман, стресс после всех событий, когда новые люди предстают перед тобой в образе старых спутников или даже друзей…»

На закате солнца приехал небольшой грузовик и выставил несколько упаковок французской минеральной воды. Каждому досталось по пять литровых бутылок. Луис выпил три залпом, две оставил на потом. Среди новичков в основном были негры, и мулаты и только двое белых: Луис и долговязый парень, лет тридцати, с неуживчивым и странным характером. Когда он услышал, что второй белый с Украины, он оживился, позже подошел к нему и тихо спросил:

– Откуда конкретно ты?

– Этот же вопрос я могу адресовать тебе, не так ли?.. – парировал Луис.

– А ты не прост, дядя! Ладно, я с Одессы.

– Я бывал в Одессе всего три дня, красивый городок.

– Ну а ты откуда?

– Граница с Россией под Харьковом, село Веселое, слыхал?.. – наугад ляпнул Луис.

– А, может и слыхал! Там много таких названий.

– Точно! Я – Генри, а ты?..

– Троль или Торл, черт его знает… Меня Максимом зовут. Ты как сюда попал, отец? Вижу, ты мужик в возрасте?..

– Деньги нужны, много денег, банкиры достали. Заработаю, кредиты погашу.

– А я в бегах. Пришли люди из Киева и заставили идти на войну. У меня брат старший пришел без ноги, а я не хочу, вот и подался в наемники, тут хоть заплатят гроши, а там только убьют!

– Пошли, Троль, кажется нам оружие привезли.

Подъехал броневик, и молодой моджахед закричал на ломаном английском, чтобы все подходили и живо разбирали автоматы по вкусу. Луис выбрал новенький АКМС в смазке, советского образца. Он прекрасно знал этот автомат калибра 7,62 мм, не уступающий по огневой мощи пулемету. Лучше нет автомата, когда ты действуешь в засаде или в обороне, этот зверь способен с расстояния в 200–300 метров пробить легкую броню БМП или БТР. Еще майор взял разгрузку, пять запасных металлических рожков к автомату, три гранаты Ф–1, вещь мешок и отличные кожаные берцы английского спецназа песочного цвета. Из других ящиков достали одежды моджахедов и даже бороды и усы. Луис взял усы, бороду проигнорировал. Когда чистка оружия и другие приготовления закончились, каждому новичку раздали небольшие сух пайки, состоящие из двух жестяных банок консервированного компота, трех банок тушеной кенгурятины с рисом, одной банки непонятного паштета, черной маленькой шоколадки и пачки черствых галет. Эта еда показалась новобранцам райской пищей.

В 21:30 подъехал генерал. Сразу его не признали, он был закутан в одежду моджахеда, наперевес держал винтовку М16. На широком кожаном поясном ремне красовалась коричневая кобура из которой торчал ствол пистолета с глушителем, кажется это была беретта. Лицо генерала украшали огромные наклеенные черные усы и слегка седая длинная борода. Вот тут-то в мозгу майора Мытарова все сразу и встало на свои места. Он почти узнал генерала, то есть он был почти уверен, где видел раньше это лицо.

Апрельский вечер, 1986 год. Афганистан. Панджшер

Разведывательная рота 350-го парашютно-десантного полка, представляющая из себя взвод солдат и сержантов 103–ей десантной дивизии, во главе с лейтенантом Мытаровым прорывается к своей броне. Взвод двигается в ущелье, по правому берегу реки. Солдаты измотаны, командир мысленно просит Бога о легком возвращении к своим. Броня – это колонна советских машин и боевой техники, которая и ждет своих солдат в определенном квадрате.

На тропе в сумерках неожиданно появляется группа военных афганской правительственной армии. Во главе группы молодой сержант, он радостно протягивает свою руку нашему офицеру и предупреждает, что им лучше обойти рощу справа, так как слева прекрасное место для душманской засады, а в самой роще тьма тьмущая мин-растяжек и вечером пройти через нее просто нереально.

– Привет тебе, шурави – «бача»! – проговорил сержант по-русски, с афганским акцентом. – Десанте, ты иди вон по той тропе! Это точно, офицер! Иди туда, не пожалеешь. Там нет душман. Там дорога к большому шоссе! Дальше на Кабул!

– Я понял тебя, друг, а ты кто?..

– Я командир дозора, мы охраняем этот участок дороги от отрядов Ахмад Шах Масуда. Вон там дальше есть рудник с изумрудами, мы туда не ходим, там много пулемётных точек Ахмад Шах…

– Я тебя раньше не видел. Знатно речь плетешь.

– Нас перекинули только вчера, – улыбнулся сержант. – Иди туда, шурави! Если пойдешь вон там, не пройдете, там повсюду растяжки… Не пройдешь, командир…

Тогда Мытарову показалось странным, что этот сержант был нарочито улыбающимся, словно он и не афганец вовсе, а какой-нибудь голливудский актер. Высокий рост, чуть больше метра восьмидесяти, прекрасные зубы, тонкие пальцы рук, какая-то неестественно мощная рыже-черная борода. Мытаров не стал вдаваться в тонкости, а просто прислушался к своей интуиции и повел взвод ровно не потому маршруту, что указал афганский сержант. Только поэтому он сохранил жизнь своим солдатам. Им готовили последнюю ловушку, а Мытаров не попался в нее. Лейтенант оказался прав, тогда в угрюмом Панджшерском ущелье, где весь берег реки был усыпан красивыми камешками, ракушками и человеческими костями, перед ним стоял настоящий враг, офицер-инструктор зеленых беретов спецназа США лейтенант – Джон Уитни Секвэул, но этого настоящего имени нынешнего генерала Чарли Сетена, Мытаров не узнает никогда.