Читать книгу «Все приключения мушкетеров» онлайн полностью📖 — Александра Дюма — MyBook.
image

– О, нет, вы не знаете, что он делает там на погребе. О, если бы вы его вывели оттуда, я во всю жизнь был бы вам за то благодарен; я обожал бы вас как моего покровителя.

– Так он там? я найду его там?

– Без сомнения; он захотел непременно там остаться. Каждый день ему подают туда через отдушину на вилке хлеба и мяса, когда он потребует; но увы! не хлеб и не мясо употребляет он всего больше. Однажды я попробовал войти к нему с двумя из моих людей, но он пришел в страшный гнев. Я услышал, что он заряжает свои пистолеты, а слуга его ружье. Мы спросили их, что они хотят делать; господин отвечал нам, что у них сорок зарядов, и что они будут стрелять до последнего, но не позволят никому из нас войти в погреб. Тогда я жаловался губернатору, который отвечал мне, что я это заслужил, и что это будет мне наукой, как оскорблять честных господ, останавливающихся в моей гостинице.

– Так что с тех пор?… спросил д’Артаньян, не могший удержаться от смеха при виде жалкой фигуры хозяина.

– Так что с тех пор мы ведем самую печальную жизнь, какую можно себе представить: потому что, надо вам сказать, что вся провизия наша в погребе: там вино в бутылках, вино в бочках, пиво, масло, коренья, сало и сосиски; а так как нам запрещено туда ходить, то мы должны отказывать своим гостям в пище и вине, и наша гостиница падает со дня на день. Если ваш друг еще неделю останется в погребе, то мы разоримся.

– Это будет справедливо, каналья. Скажи, пожалуйста, разве не видно было по наружности нашей, что мы порядочные люди, а не мошенники.

– Да, да, вы правы, отвечал хозяин. – Но слушайте, слушайте, вот, он опять рассердился.

– Вероятно, его обеспокоили, сказал д’Артаньян.

– Нельзя же не обеспокоить его, сказал хозяин; – к нам приехали два английские дворянина.

– Ну?

– А вам известно, что англичане любят хорошее вино, они спрашивают самого лучшего.

Жена моя просила у г. Атоса позволения войти в погреб, чтоб удовлетворить требование этих господ, и он отказал, как обыкновенно. О, Боже мой! шум усиливается.

В самом деле, д’Артаньян услышал странный шум в стороне погреба; он встал и в сопровождении Планше, с заряженным ружьем, пошел на место сражения за хозяином, ломавшим руки с отчаяния.

Оба дворянина были крайне раздражены; они сделали большой переезд и умирали от голода и жажды.

– Но это варварство, кричали они на чистом французском языке, хотя с иностранным выговором, – что этот сумасшедший господин не позволяет пользоваться собственным вином. Мы выбьем дверь, и если он очень бешен, убьем его.

– Подождите, господа! сказал д’Артаньян, вынимая пистолеты из-за пояса; вы никого не убьете.

– Ничего, ничего, спокойно говорил за дверью Атос, – пустите их, этих головорезов, мы увидим.

Оба англичанина, хотя, казалось, и были храбры, но нерешительно взглянули друг на друга, как будто бы в погребе был один из тех голодных людоедов, гигантских героев народных легенд, в пещеры которых никто не входит безнаказанно.

Наступила минута молчания; но англичанам стыдно было отступать, и один из них, посмелее, спустился с лестницы в 5 или 6 ступеней и ударил ногой в дверь так, что затряслись стены.

– Планше, сказал д’Артаньян, заряжая свои пистолеты, – я беру на себя того, который вверху, а ты справляйся с другим. А, господа, вы хотите драться! хорошо, извольте!

– Боже мой! вскричал Атос, – кажется, я слышу голос д’Артаньяна!

– Действительно, мой друг, это я! закричал д’Артаньян.

– Это хорошо, сказал Атос, в таком случае мы обработаем этих господ, которые ломают двери.

Дворяне обнажили шпаги, но они были между двух огней и не решались действовать; однако гордость взяла верх и от второго удара ноги дверь затрещала во всю длину.

– Посторонись, д’Артаньян, кричал Атос, – посторонись, я выстрелю.

– Господа, сказал д’Артаньян, ничего не делавший без рассуждения, – господа, подумайте! Атос, подожди! сражение будет для вас невыгодно, мы вас прострелим как решето. Мы с лакеем сделаем три выстрела, столько же вы получите из погреба, потом мы будем действовать шпагами, и предупреждаю вас, что я и друг мой владеем ими недурно. Позвольте я обделаю и ваше дело, и свое. Даю вам слово, что вы сейчас получите вина.

– Если осталось еще, сказал насмешливо Атос.

У хозяина гостиницы пробежал мороз по всему телу.

– Как, если осталось! бормотал он.

– Черт возьми! как не остаться, прервал д’Артаньян; – будьте спокойны, неужели они вдвоем выпили весь погреб. Господа, вложите шпаги в ножны.

– Хорошо, а вы положите пистолеты за пояс.

– Охотно.

И д’Артаньян подал пример. Потом, обращаясь к Планше, он велел ему разрядить ружье.

Англичане, успокоившись, вложили шпаги в ножны. Им рассказали историю заключения в погреб Атоса, и так как они были хорошие люди, то они обвинили во всем хозяина гостиницы.

– Ну теперь, господа, сказал д’Артаньян, – ступайте в свою комнату, и я вам ручаюсь, что через десять минут вам принесут все что вам угодно.

Англичане поклонились и ушли.

– Теперь я один, любезный Атос, сказал д’Артаньян, – отворите же, пожалуйста.

– Сейчас, отвечал Атос.

Послышался стук отодвигаемых фашин и бревен; Атос сам уничтожал свои бастионы и конхрескарпы.

Дверь отворилась. и показалось бледное лицо Атоса, осматривавшего быстрым взглядом окрестность.

Д’Артаньян бросился ему на шею и нежно поцеловал его; потом он хотел вывести его из этого сырого жилища, и тут только заметил, что Атос нетвердо стоял на ногах.

– Вы ранены? спросил он его.

– Я? нисколько! я просто мертвецки пьян и больше ничего. Радуйся, хозяин, я на свою долю выпил по крайней мере полтораста бутылок.

– Помилосердуйте, сказал хозяин, – если ваш слуга выпил хоть половину этого, то я разорен.

– Гримо слуга из хорошего дома, он не позволит себе делать то же самое что я; он пил из бочки; кажется, он забыл заткнуть бочку; слышите! течет!

Д’Артаньян захохотал; хозяина бросило из холода в жар.

В это время вышел Гримо, с ружьем на плече; голова у него тряслась как у пьяных сатиров картин Рубенса. Он был весь испачкан в каком-то масле; хозяин тотчас заметил, что это было его лучшее оливковое масло.

Они все отправились через главную залу в лучшую комнату гостиницы, которую д’Артаньян занял силой.

Между тем хозяин и жена его со свечами бросились в погреб, куда вход был им так долго запрещен и где ожидало их ужасное зрелище.

За устроенными Атосом укреплениями, состоявшими из досок и пустых бочек, наваленных по всем правилам стратегического искусства, видны были в разных местах плавающие в лужах из масла и вина кости съеденных окороков; весь левый угол погреба покрыт был разбитыми бутылками; из одной бочки, с открытым краном, вытекали последние капли вина. Поле сражения представляло вид опустошения и смерти, как сказал один древний поэт.

Из пятидесяти висевших на балках сосисок едва оставался десяток.

Тогда плач и рыдание хозяина и хозяйки слышны были из-под сводов погреба; д’Артаньян был тронут; Атос не обратил ни малейшего внимания.

После минуты огорчения хозяин пришел в бешенство, вооружился вертелом и в отчаянии вбежал в комнату, где сидели два друга.

– Вина! сказал Атос, увидев хозяина.

– Вина! вскричал удивленный хозяин, – вина! но вы выпили у меня его больше чем на сто пистолей; я разорен; я пропал; я нищий.

– Что вы говорите, сказал Атос, – мы постоянно мучились жаждой.

– Если бы по крайней мере вы только пили, а то еще перебили все бутылки.

– Вы толкнули меня в кучу, которая развалилась. Сами виноваты.

– Все мое масло погибло!

– Масло прекрасный бальзам для ран, а бедный Гримо должен же был лечить раны, которые вы ему нанесли.

– Все мои сосиски съедены!

– В этом погребе пропасть крыс.

– Вы мне заплатите за все это, кричал хозяин в отчаянии.

– Забавно, сказал Атос, поднимаясь с места, но тотчас опять опустился, не могши встать. Д’Артаньян явился к нему на помощь с поднятым хлыстом.

Хозяин отступил и залился слезами.

– Это научит вас, сказал д’Артаньян, – полюбезнее обходиться с гостями, которых Бог посылает вам.

– Бог! скажите лучше черт!

– Любезный друг, сказал д’Артаньян, – если вы будете еще терзать наши уши, мы запремся все четверо в вашем погребе и увидим, действительно ли опустошение там так велико, как вы рассказываете.

– Да, господа, сказал хозяин, признаюсь, я виноват, но на всякий грех есть милость; вы вельможи, а я бедный содержатель гостиницы, вы сжалитесь надо мной.

– А вот если ты так будешь говорить, сказал Атос, – так ты растрогаешь мое сердце и слезы потекут у меня из глаз, как вино текло из твоих бочек. Я не так зол, как кажусь. Подойди сюда, поговорим.

Хозяин подошел со страхом.

– Подойди, говорю я тебе, не бойся, продолжал Атос. – Когда я хотел с тобою расплатиться, я положил на столе свой кошелек.

– Точно так.

– В этом кошельке было 60 пистолей, где он?

– В суде: мне сказали, что в нем фальшивая монета.

– Ну так потребуй назад мой кошелек и возьми себе 60 пистолей.

– Но вашей милости известно, что суд не отдает назад то, что в него попало. Еще можно было бы надеяться, если бы это действительно была фальшивая монета, но к несчастию это были настоящие деньги.

– Это до меня не касается, справляйся с судом как знаешь, молодец, тем больше, что у меня нет ни одного ливра.

– Вот что, сказал д’Артаньян; где лошадь Атоса?

– В конюшне.

– Сколько она стоит?

– Не больше 50 пистолей.

– Она стоит 80, возьми себе и не говори ничего.

– Как, ты продаешь мою лошадь? сказал Атос; – ты продаешь моего Банзета? а на чем же я поеду, на Гримо?

– Я привел тебе другую, сказал д’Артаньян.

– Другую?

– И отличную, вскричал хозяин.

– А, если есть другая лучше и моложе, то возьми старую и давай вина.

– Какого? спросил развеселившийся хозяин.

– Того, которое в глубине погреба у решетки там осталось его 25 бутылок, остальные разбились, когда я упал. Дайте 6 бутылок.

– Да этот человек чистый клад, подумал хозяин; если он останется еще недели на две и будет платить за то, что выпьет, то мои дела поправятся.

– Да, не забудь, сказал д’Артаньян, – подать четыре бутылки Англичанам.

– А между тем, сказал Атос, – пока принесут вина, расскажите мне, д’Артаньян, что сделалось с прочими друзьями нашими.

Д’Артаньян рассказал ему, как он нашел Портоса в постели, с ушибом, а Арамиса за столом между двумя богословами. Когда он оканчивал рассказ, вошел хозяин с бутылками и окороком, который, к счастью его, был спрятан не в погребе.

– Это хорошо, сказал Атос, наливая вина в стаканы себе и д’Артаньяну, – вы рассказали о Портосе и Арамисе, но что случилось с вами самими? вы что-то не в духе.

– Это потому, сказал д’Артаньян, – что я самый несчастный из всех нас.

– Ты несчастлив, д’Артаньян! сказал Атос. Отчего же несчастлив? Расскажи мне.

– После.

– После? отчего же после? ты думаешь, что я пьян? заметь однажды навсегда, что я всего лучше понимаю вещи именно тогда, когда пьян. Говори же.

Д’Артаньян рассказал свои похождения с госпожою Бонасиё.

Атос слушал его внимательно, потом когда он кончил, Атос сказал:

– Все это пустяки!

Это было любимое выражение Атоса.

– Вы всегда говорите, что это пустяки, любезный Атос, сказал д’Артаньян, – это к вам совсем нейдет, потому что вы никогда не любили.

Глаза Атоса внезапно оживились огнем, но только на одно мгновение, потом они стали опять тусклы и безжизненны как прежде.

– Это правда, сказал он спокойно, – я никогда не любил.

– Поэтому вы, имея каменное сердце, напрасно так жестоки к тем, у кого сердце нежно.

– Нежные сердца это несчастные, – сказал Атос.

– Отчего?

– Любовь есть лотерея, в которой выигрыш есть смерть. Поверьте мне, любезный д’Артаньян, вы счастливы, что всегда проигрывали, и я советовал бы вам никогда не выигрывать.

– Она, кажется, так любила меня!

– Это так кажется.

– О, она верно любила меня!

– Дитя! всякий думает, так как вы, что его любовница любит его, и нет никого на свете, кто не обманывался бы в этом.

– Кроме вас, Атос, потому что у вас никогда не было любовницы.

– Это правда, сказал Атос после минутного молчания, – у меня никогда ее не было. Выпьем.

– В таком случае, сказал д’Артаньян, – вы как философ, научите меня, что мне делать, помогите мне, я нуждаюсь в ваших советах и утешениях.

– В чем же вас утешать?

– В моем несчастии.

– Ваше несчастие смешит меня, сказал Атос, пожимая плечами: – мне хотелось бы знать, что вы скажете, когда я расскажу вам одну любовную историю.

– Свою?

– Все равно, мою или кого-нибудь из моих друзей.

– Расскажите, Атос, расскажите.

– Выпьем, это будет лучше.

– Пейте и рассказывайте.

– Это можно, сказал Атос опоражнивая и опять наливая свой стакан, эти две вещи удивительно как сходятся.

– Я слушаю, сказал д’Артаньян.

Атос собирался с мыслями и д’Артаньян заметил, что он бледнеет; он дошел в это время до той степени опьянения, при которой обыкновенно пьяницы падают и засыпают. А он бредил наяву. В этом сомнамбулизме пьянства было что-то ужасное.

– Вы непременно хотите этого? спросил он.

– Я прошу об этом, сказал д’Артаньян.

– Я исполню ваше желание. Один из моих друзей, помните же, один из друзей моих, а не я, сказал Атос с мрачною улыбкой; – один из графов моей провинции, т. е. Беррийской, знатный, как Дапдоло или Монморанси, 25-ти лет от роду влюбился в 16-ти летнюю девушку, прекрасную как амур. При наивности возраста, она отличалась пылким умом, не женским, а умом поэта; она не только нравилась, но очаровывала; она жила в маленьком городке у брата своего – священника. Оба были приезжие, но откуда они приехали, никто не знал; она была так прекрасна, а брат ее так благочестив, что никто и не думал спрашивать их, откуда они. Впрочем, говорили, что они хорошего происхождения. Друг мой, бывши начальником области, мог бы соблазнить ее и взять силой, если б ему вздумалось; он был там полновластен и никто не решился бы явиться на помощь неизвестным пришельцам. К несчастию, он был честный человек, и женился на ней. Безумец!

– От чего же? ведь он любил ее? спросил д’Артаньян.

– Подождите, сказал Атос, – Он взял ее в свой замок, и она сделалась самою важною дамой провинции, и надо отдать ей справедливость, она превосходно держала себя в этом положении. Однажды будучи с своим мужем на охоте, продолжал Атос тихо и скороговоркой, – она упала с лошади и лишилась чувств; граф поспешил к ней на помощь, и так как платье душило ее, то он разрезал его кинжалом и открыл плечо ее. Угадайте, д’Артаньян, что было на этом плече? сказал Атос хохоча.

– Откуда же мне это знать? сказал д’Артаньян.

– Цветок лилии, сказал Атос; – она была заклеймена.

И Атос разом опорожнил свой стакан.

– Это ужасно! вскричал Д’Артаньян, – что вы говорите?

– Истину, мой друг. Ангел этот был демон. Бедная девушка была воровка.

– Что же сделал граф?

– Граф был вельможа, он имел полное право суда в своих поместьях; он разорвал совсем платье графини, связал ей руки назад и повесил на дереве.

– О, небо! Атос! убийца! вскричал д’Артаньян.

– Да, ни больше, ни меньше как убийца, сказал Атос, бледный как смерть. – Но у меня, кажется, нет больше вина.

И Атос взял последнюю оставшуюся бутылку, поднес горлышком ко рту и разом опорожнил ее.

Потом он сел, опустив голову на руки; д’Артаньян стоял перед ним в ужасе.

– Это вылечило меня от страсти к хорошеньким женщинам, поэтическим, и влюбленным, сказал Атос, вставая и не говоря уже о графе. – Да пошлет Бог того же и вам. Выпьем.

– Так она умерла? спросил д’Артаньян.

– Черт возьми! сказал Атос. – Давайте свой стакан. Эй, подай окорок, кричал он, мы не в состоянии больше пить.

– А брат ее? спросил робко д’Артаньян.

– Брат ее? повторил Атос.

– Да, священник?

– Я справлялся о нем, чтоб и его повесили, но он предупредил меня; он оставил свой приход еще накануне.

– Узнали ли, по крайней мере, кто была эта каналья?

– Вероятно, это был первый любовник и сообщник красавицы, который играл роль священника, может быть, для того, чтобы выдать ее замуж и обеспечить судьбу ее. Я уверен, что его где-нибудь колесуют.

– О, Боже мой! сказал д’Артаньян, не могши придти в себя от удивления.

– Кушайте окорок, д’Артаньян; он очень хорош, сказал Атос, отрезывая кусок и кладя его на тарелку. – Как жаль, что не было хотя четырех таких окороков в погребе! я выпил бы 50 бутылками больше.

Д’Артаньян не мог продолжать разговора; он положил голову на руку и притворился спящим.

– Молодые люди не умеют нынче пить, сказал Атос, смотря на него с сожалением. а между тем этот еще из лучших!..

1
...
...
41