Отзывы на книги автора «Александр Дюма»

Несмотря на интригующее название сборника, входящие в него рассказы нельзя отнести к детективному жанру. Полицейскому Уотерсу не приходится ломать голову над уликами, применять логику и вообще хоть каким-либо образом демонстрировать читателю работу ума. Ловкость, сноровка и бульдожья хватка - вот и всё, что нашему герою нужно. Может, так и выглядела работа образцового английского полицейского в те времена, но читать эти истории, лишённые толики живой искорки и интриги, довольно скучно. Даже самые большие любители Дюма вряд ли оценят этот сборник.

Воды Экса. Произведение можно сравнить с путеводителем, содержащим краткое, но очень яркое описания путешествия. Именно такие буклеты нужно создавать в различных современных турагенствах.

Рассказ о кучере кабриолета можно оценить положительно сразу после первого абзаца. Это очень умный ход начинать произведение с такой глубокой и очевидной мысли. Не буду пересказывать, знающие об остроумии автора, должны понять, что я имею ввиду. А если не знаете, то читать однозначно стоит!

О кавалере де Жиаке довольно драматичная история, которая не оставляет читателя равнодушным. При этом, рассказ написан на фоне исторических событий, который автор, как обычно, успел подвести к реально произошедшим, что вызывает вопрос. Что могло быть на самом деле или нет.

Если бы новеллу о Карле Великом писали бы сейчас в подобном автору жанре, то называлось бы произведение "10 фактов о Карле Великом, которые вы не знали и боялись спросить".

Пипин Короткий - новелла, которая гармонично бы вписалась в данный сборник. Такая же романтическая история с благородной концовкой типа "хеппи-энд"

Эту книгу можно рассматривать как образец алчности издателей и невнимательности читателей. Тут действительно есть детектив, но весь он - в выяснении имени автора, который вовсе не Александр Дюма.

В моем экземпляре, который издан в 1990 году, об этом честно написано. Да и в некоторых других источниках. Но большинство авторов отзывов и рецензий так не заморачиваются: написано на обложке "Александр Дюма", и мы не будем мудрить...

А тем не менее, во французских изданиях, более менее современных автору, написано, что Александр Дюма ее только ОПУБЛИКОВАЛ и даже есть имя переводчика с английского. На каком языке писал Дюма? Вот именно.

Эти рассказы (которых было больше 9-ти, указанных в русском издании книги) прибыли из Англии. Это вполне логично, учитывая где ведет расследования господин Уатерс. И рассказы эти весьма посредственны. Главный их грех - отсутствие какой бы то ни было интриги, что (по-моему) для детектива основное.

Если сравнивать эту книгу с современной литературой, я бы назвала ее аналогом бульварных романчиков, которых великое множество можно увидеть в метро. В формате покет-бук. Не думаю, что она дошла бы до наших дней, не будь ее издателем Александр Дюма.

Странное у меня отношение к этому сборнику. С одной стороны, это просто собрание готичнх рассказов, прелестный памятник мистики XIX века. Даже я при всей своей нелюбви к ужастикам могу читать их, наслаждаясь антуражем и стилем. И часть рассказов этого сборника я именно так и читала. Все было бы хорошо, если бы не одна мелочь - рассказы об эпохе ВФР. Я нежно люблю эту эпоху, неплохо ее знаю, во всяком случае, получше Дюма, и мне просто физически противно от того вранья, от той глупой детской поверхностноси, которые царят в его произведениях о революционной эпохе.
Дюма так и остался ребенком, которого влечет все яркое и блестященькое, изящненькое и в рюшечках. Суровая красота второго года республики ему не зубам. То он плачет, что изящный театр, где все было так изысканно и красиво, наводнило какое-то унылое грязное быдло - а мне вспоминаются слова человека гораздо более талантливого, чем Дюма: «Обездоленные - сила земли, они имеют право говорить как хозяева со спесивым правительством». Бездельник ты изнеженный, эта рвань всю твою изящную шушеру много веков кормила, они имели право потребовать своего, а тебе должно быть стыдно за свой снобизм. Но, конечно же, те санкюлоты, что встречают Гофмана на въезде в Париж, - люмпены и бездельники, завсегдатаи секций, одним словом. А ничего, что любезная сердцу Дюма Жиронда специально сокращала время заседания секций, чтобы эти бездельники, рабочий день которых заканчивался в 9 часов вечера, не могли участвовать в секционных заседаниях и только непрерывность этих заседаний позволила санкюлотам в них участвовать? Ну и вообще, это жа такой кошмар - встречать с недоверием и предосторожностями праздного туриста из Пруссии, с которой Франция вообще-то воюет... Действительно звери.
То он рассказывает совершенно идиотскую историю благородного эмигранта, сбежавшего от революции в Англию, которая была главным противником революционной Франции, и люди, пошедшие на прямую измену родине, становятся у него благородными страдальцами. Да-да, конечно, этот эмигрант клялся и божился никогда не воевать против Франции, разумеется, этой клятве нужуно верить, Лафайеты вон всякие, Дюмурье и прочие разные бриссотинцы тоже много в чем клялись. Хоть убей не понимаю, почему я должна сочувствовать его беспричинно арестованной дочке - ну подумаешь, папа в условиях войны сбежал к врагам. И да, разумеется, всех арестованных тут же гильотинировали - откуда только освобожденные из тюрем-то после 9 термидора взялись, ежели всех гильотинировали? По Дюма же весь период террора действовали нормы прериальского закона, который на самом деле действовал только последние полтора месяца. Я уже молчу про процесс над дантонистами, сокращенный Дюма до 1 дня - ну чтоб ужасней было скоропалительное правосудие. Всю Францию гильотинировали, зверюги, - хотя достоверно известно, что более половинаы всех гильотинированных - это участники вооруженных выступлений. Но Дюма просто бодро воспроизводит термидорианские мифы, не задумываясь об их соответствии действительности.
Повторюсь, Дюма - падкий на красивенькое ребенок. Он с детским эгоизмом простит Гофмана, предавшего свою невесту, притом дважды предавшего; будет восхищаться Наполеоном, бодро развязывающим войны (на войне, наверно, не убивают), ведь это же «великий человек», а перед суровой поэзией якобинской диктатуры он проходит слепым и глухим. Для него это год ужаса - а это год героически добытой всей Францией селитры, вот теми самыми оборванными безумно прекрасными санкюлотами добытой, это год создания той самой Великой Армии, которую разлюбезный Напа просто использовал, придя на готовенькое, это годы речей, напсанных и произнесенных действительно талантливыми ораторами, это год тяжелого труда по 17 часов в день, год споров до хрипоты в секциях, год прекрасной и печальной несбывшейся любви в маленьком доме на улице Сент-Оноре... Я понимаю, что Дюма нужен был просто колортный фон для ужастика. Террор действтельно был - чем не фон для ужастика? Но была и добродетель. Во всех своих книгах Дюма делал историю чище, чем она была на самом деле, превращая уголовную хронику в историю благородной мести. В случае с историей революции Дюма не тянет и принижает реальность. Жаль.

Странное у меня отношение к этому сборнику. С одной стороны, это просто собрание готичнх рассказов, прелестный памятник мистики XIX века. Даже я при всей своей нелюбви к ужастикам могу читать их, наслаждаясь антуражем и стилем. И часть рассказов этого сборника я именно так и читала. Все было бы хорошо, если бы не одна мелочь - рассказы об эпохе ВФР. Я нежно люблю эту эпоху, неплохо ее знаю, во всяком случае, получше Дюма, и мне просто физически противно от того вранья, от той глупой детской поверхностноси, которые царят в его произведениях о революционной эпохе.
Дюма так и остался ребенком, которого влечет все яркое и блестященькое, изящненькое и в рюшечках. Суровая красота второго года республики ему не зубам. То он плачет, что изящный театр, где все было так изысканно и красиво, наводнило какое-то унылое грязное быдло - а мне вспоминаются слова человека гораздо более талантливого, чем Дюма: «Обездоленные - сила земли, они имеют право говорить как хозяева со спесивым правительством». Бездельник ты изнеженный, эта рвань всю твою изящную шушеру много веков кормила, они имели право потребовать своего, а тебе должно быть стыдно за свой снобизм. Но, конечно же, те санкюлоты, что встречают Гофмана на въезде в Париж, - люмпены и бездельники, завсегдатаи секций, одним словом. А ничего, что любезная сердцу Дюма Жиронда специально сокращала время заседания секций, чтобы эти бездельники, рабочий день которых заканчивался в 9 часов вечера, не могли участвовать в секционных заседаниях и только непрерывность этих заседаний позволила санкюлотам в них участвовать? Ну и вообще, это жа такой кошмар - встречать с недоверием и предосторожностями праздного туриста из Пруссии, с которой Франция вообще-то воюет... Действительно звери.
То он рассказывает совершенно идиотскую историю благородного эмигранта, сбежавшего от революции в Англию, которая была главным противником революционной Франции, и люди, пошедшие на прямую измену родине, становятся у него благородными страдальцами. Да-да, конечно, этот эмигрант клялся и божился никогда не воевать против Франции, разумеется, этой клятве нужуно верить, Лафайеты вон всякие, Дюмурье и прочие разные бриссотинцы тоже много в чем клялись. Хоть убей не понимаю, почему я должна сочувствовать его беспричинно арестованной дочке - ну подумаешь, папа в условиях войны сбежал к врагам. И да, разумеется, всех арестованных тут же гильотинировали - откуда только освобожденные из тюрем-то после 9 термидора взялись, ежели всех гильотинировали? По Дюма же весь период террора действовали нормы прериальского закона, который на самом деле действовал только последние полтора месяца. Я уже молчу про процесс над дантонистами, сокращенный Дюма до 1 дня - ну чтоб ужасней было скоропалительное правосудие. Всю Францию гильотинировали, зверюги, - хотя достоверно известно, что более половинаы всех гильотинированных - это участники вооруженных выступлений. Но Дюма просто бодро воспроизводит термидорианские мифы, не задумываясь об их соответствии действительности.
Повторюсь, Дюма - падкий на красивенькое ребенок. Он с детским эгоизмом простит Гофмана, предавшего свою невесту, притом дважды предавшего; будет восхищаться Наполеоном, бодро развязывающим войны (на войне, наверно, не убивают), ведь это же «великий человек», а перед суровой поэзией якобинской диктатуры он проходит слепым и глухим. Для него это год ужаса - а это год героически добытой всей Францией селитры, вот теми самыми оборванными безумно прекрасными санкюлотами добытой, это год создания той самой Великой Армии, которую разлюбезный Напа просто использовал, придя на готовенькое, это годы речей, напсанных и произнесенных действительно талантливыми ораторами, это год тяжелого труда по 17 часов в день, год споров до хрипоты в секциях, год прекрасной и печальной несбывшейся любви в маленьком доме на улице Сент-Оноре... Я понимаю, что Дюма нужен был просто колортный фон для ужастика. Террор действтельно был - чем не фон для ужастика? Но была и добродетель. Во всех своих книгах Дюма делал историю чище, чем она была на самом деле, превращая уголовную хронику в историю благородной мести. В случае с историей революции Дюма не тянет и принижает реальность. Жаль.

Когда несколько произведений объединяют в одну книгу, то всегда кажется, что должно быть в этих произведениях что-то общее. И вот, Карл Занд, убийца, который чуть ли не в национального героя превращен своей стойкостью, характером, философией и многими другими качествами. Ну раз он был такой замечательный, то почему его убийство считается преступлением? Зачем его было казнить? Отпустили бы с миром. А потом Мария Стюарт. Королева. С несчастной судьбой, читая о которой представлялось, что единственным её преступлением было то, что она родилась женщиной. Эту тему в какой-то степени продолжило следующее произведение, посвященное маркизе де Ганж... Резюме: интересно, познавательно, но не мое.

Абсолютно классическая история: несколько малознакомых друг с другом людей собираются в одном помещении и по очереди рассказывают загадочные или даже мистические истории, произошедшие с ними или на их глазах. Возможно любителям подобного жанра книга понравится. Однако на меня она впечатления не произвела: слишком уж все банально. Сборник "Готический роман", на мой взгляд, гораздо сильнее. И, кстати, это пока первое произведение у Дюма, которое мне совершенно не понравилось.