Именно эта катастрофа вызвала политико-экономический хаос и послужила началом тёмных веков. Похолодание привело к повсеместным неурожаям, страшному голоду, мору и войнам, которые уничтожили от половины до 80% всего населения.

Вот как это описал Прокопий в «Истории войн» (книга IV «Война с вандалами»): «И в этом году произошло величайшее чудо: весь год солнце испускало свет как луна, без лучей, как будто оно теряло свою силу, перестав, как прежде, чисто и ярко сиять. С того времени, как это началось, не прекращались среди людей ни война, ни моровая язва, ни какое-либо иное бедствие, несущее смерть. Тогда шёл десятый год правления Юстиниана».

К этому моменту как раз закончился «Римский климатический оптимум», охватывающий период с 250 года до н.э. до примерно 400 года н.э. Именно мягкий климат, связанный с этим оптимумом, способствовал тогда процветанию крупных империй.

В это время, то есть до раздела Римской империи в 395 году, температура примерно соответствовала современной, а к северу от Альп была даже выше. В Северной Африке и на Ближнем Востоке климат был вполне благоприятный и достаточно влажный.

А отступление альпийских ледников в эту эпоху открыло альпийские перевалы, что позволило римлянам завоевать Галлию (Францию), Нижнюю и Верхнюю Германию, Рецию и Норвик (Швейцарию и Австрию), а также Паннонию (Венгрию) и Дакию (Румынию).

Но к VI веку (к моменту извержения вулкана) эти территории были уже окончательно оставлены слабеющей Римской империей. А завершение климатического оптимума, с наступающими голодными временами и сопутствующими эпидемиями болезней, вынуждало уже варваров отвоёвывать себе жизненное пространство всё дальше и дальше на юг.

К середине VI века (как показали современные археологические исследования) ледники уничтожили транспортные артерии через перевалы, из-за чего практически вымерли все северные провинции античных империй. И только через сотни лет они были заново заселены совершенно другими, пришлыми народами⁸. Хотя сейчас их потомки гордятся древней историей, к которой они вообще не имеют никакого отношения.

На карте эпохи Юстиниана Великого (середина VI века) видно, что Римская империя могла удерживать только территории, расположенные южнее перевалов. Всё, что севернее, было уже захвачено различным варварскими (племенными) образованиями.

Повсеместное похолодание вызвало коллапс сельского хозяйства даже в южных аграрных империях.

В 602 году Персия⁹ сделала неудачную попытку оккупировать богатые сельскохозяйственные районы Византийского Востока и Египта. Так на фоне хронических экономического, политического и демографического кризисов началась война двух сверхдержав Евразии – Ромейской/Византийской и Сассанидско-Персидской античных империй.

Византия, несмотря на внутренний политический и экономический кризис, смогла не только устоять, но и победить. Но пользы это никому не принесло. К 630-м годам обе империи уже были окончательно разорены как в экономическом, так и военно-политическом планах.

Этим воспользовались кочевники-арабы¹⁰, которые, под предводительством очередного неистового пророка, отправились в набег на своих более богатых соседей. Сумели разгромить и захватить всю Сассанидскую империю, а также подчинить себе африканские и ближневосточные владения Ромейской/Византийской империи.

Надо понимать, что на протяжении веков эти богатейшие африканские и ближневосточные владения поддерживали мощь всей Римской, а потом и Восточной Римской (Византийской) империй. Да только господство над Египтом позволяло императорам столетиями бесплатно кормить всё миллионное население сначала Рима, а потом и Константинополя. А Сирия веками исправно пополняла воюющие римские легионы хорошо подготовленным людскими резервами.

Теперь всё это прекратилось.

Отторжение этих территорий создало все условия для возникновения Арабского халифата¹¹, по праву ставшего мощнейшим государством средневековья.

Началось быстрое распространения третьей ветви авраамиической религии¹² – ислама.

К 690 годам арабский Халифат Омейядов окончательно утвердился на территориях Ближнего Востока, Северной Африки, Персии и Средней Азии (Хорезма). И стал быстро крепнуть. Была восстановлена почтовая служба, созданы центральная казна и государственный архив. Началось интенсивное развитие на территориях от Атлантического океана до Памира. Впервые за 150 лет (с момента катастрофы 536 года), были созданы все предпосылки для глобальной торговли с известными (исследованными) землями.

В 750 году Халифат раскололся на несколько частей. На востоке стал править персидский Халифат Аббасидов¹³, что стало исключительно позитивным толчком для бурного роста международной торговли.

Просто запомните, что здесь образовался важнейший центр международной торговли. И местным купцам всё настойчивее стали напоминать про вполне платежеспособные «земли Магог»¹⁴. И не какие-то там редкие путешественники, а всё чаще и чаще прорывающиеся к ним северные воины-торговцы. Собственной персоной, так сказать. То бишь наглядно.

А в это время на другой стороне европейских земель Карл І Великий¹⁵, король франков и будущий император Запада, в 772 году вторгся в Саксонию. Разрушил крепость Эресбург и низверг языческую святыню – Ирминсуль¹⁶. Этим он начал длительную и кровавую религиозную войну на территории современной Германии. Исключительно во имя привития язычникам правильных христианских ценностей!

Перепетии того, как для достижения победы над язычниками-германцами стравливали одних славян на других, и как потом франкам (покровительствовавшим славянским «ренегатам» оборитам¹⁷) потребовалась поддержка всех своих союзников (саксонских, датских и польских), чтобы нанести сокрушительный удар по «заблудшим в вере» славянам – мы оставим в стороне. Тема больная и очень сложная.

В конце-концов в период 790-810 годов был разгромлен и разорён союз славян, известных под собирательным именем лютичи¹⁸. Это было достаточно развитое общество, которое, между прочим, уже прославилось своим умением строить городища и крепости, а их флот вполне соперничал с драккарами¹⁹ викингов.

Это привело к тому, что сильный языческий славянский союз (фактически королевство) раздробили на отдельные мелкие княжества, которые постепенно поглотили союзники Карла І Великого.

А вынужденные беженцы и переселенцы с общим самоназванием венеды стали покидать свои земли и оседать среди смешанных поселений по рекам Нева и Волхов. Постепенно концентрируясь в Старой Ладоге и Словенске²⁰. А также по реке Великой – с центром в Изборске²¹, а позднее и в Полоцке.

И для этого у них были вполне определённые основания.

Там были «свободные» земли вокруг весьма своеобразных бирж труда²²!

Фактически в тех местах очень активно расширялся «плацдарм» для конкуренции с давно поделёнными «старыми» маршрутами торговых путей по Висле и Дунаю из Балтийского в Чёрное море или восточнее (через систему волоков) в Каспийское море – до Персии.

Но неразрешимые проблемы с кочевыми племенами, заставили торговцев искать пути «в обход». Через территории (ныне современной России), которые в ту пору были слабо заселены (в основном) племенами собирателей.

С 780-х годов «новые» места стали активно использоваться как перевалочные базы (вначале конечные, а затем транзитные) на торговых путях из Балтийского моря через Финский залив и далее по рекам до Каспийского моря и обратно.

Изначально этот «окружной» торговый путь удовлетворял, в основном, внутренние потребности²³ и служил «явно чрезмерному» обогащению «новых» местных (на завистливый взгляд заморских соседей). Что достаточно быстро вызвало всё более настойчивое давление «безбашенных» скандинавских купцов и наёмников, желающих самим оказаться на «старте» нового водного пути в Византию и Персию. Минуя «подлый» Аварский каганат²⁴, полностью заблокировавший прежнее торговое судоходство по Дунаю.

Вспомните Пушкина: «Мимо острова Буяна, к царству славного Салтана…» – это и есть краткий путеводитель от отсрова Рюген-Руян²⁵ до богатых исламских земель.

Под новый торговый путь стали срочно возводиться поселения вдоль судоходных водоёмов. Они были крайне небольшими и представляли собой, по сути, родовые усадьбы на сотню-другую жителей.

Так население той самой Старой Ладоги редко превышало 200 жителей: 10-20 мужчин, 30-50 женщин и 100-150 детей. При этом Старая Ладога являлась важным стратегическим опорным пунктом. Именно тем местом, где безопасно могли встать на стоянку морские суда, не способные пройти дальше по порогам Волхова. Это был основной пересадочно-перегрузочный транспортный узел нового торгового центра «цивилизованного» северо-востока. С необходимым набором услуг, да к тому же удачно расположеный.

Несмотря на постоянно прибывающий люд, в таких поселениях прироста постоянных жителей, как такового, не происходило или было незначительно. Так и оставаясь в пределах 50-200 человек. Как в появляющихся рядом норманских²⁶ и венедские поселениях, так и в «исконых» финно-угорских селищах.

Тем более, что венеды, что норманы-скандинавы, и те и те жили простым родоплеменным строем. Они во многом были очень схожи – воинственные язычники в обособленных поселениях-родах.

Также, с середины VIII века устойчивые поселения сначала норманов, а потом и венедов-словен стали появляться на северо-восточных территориях (будущие Ростовское/Владимирское/Московское княжества), которые были отделены от своих северо-западных соседей водоразделами. Там центром колонизации стало Белоозеро, откуда поселения распространялись всё дальше по волжскому бассейну. Именно при их непосредственном участии стали формироваться смешанные племена меря, мещера и мурома²⁷.

Так сформировались четыре изолированных по водоразделам, но объединенные единой целью (торговым путем) территории: Новгород, Ростов, Полоцк и Смоленск (современные названия).

Очередным «понаехавшим» были не особо рады и «постоянной прописки» практически не давали, заставляя занимать и осваивать свободные земли. Интенсификации хозяйств также не было заметно и оно, по сути, оставалось таким же, каким было за столетия до этого при прежних финно-угорских племенах.

Поселения меняли хозяев либо по естественным причинам (голод, болезни, когда все поголовно вымирали), либо по внутренним – в результате родовых стычек. Тем более, что союзы «против кого дружиним?»²⁸ заключались достаточно произвольно.

Сами поселения, в своей основе, являлись ремесленными и/или земледельческими центрами. Несмотря на свою малочисленность, они были способны изготавливать достаточно сложные изделия – от деревянной ладьи до качественного оружия и ювелирных украшений.

Так в той же Старой Ладоге по арабской низкотемпературной технологии с 780-х варились стеклянные бусы, которые обменивались на пушнину и рабов (одна бусина = один раб). Эти украшения были чрезвычайно популярны у ранних славян пражской культуры (территория современной Польши) на рубеже VI-VII веков.

Судя по имеющимся данным о многообразии и размахе связей, Старая Ладога была одним из важнейших ремесленных центров Скандобалтии, наравне с Биркой (крупнейшим скандинавским торговым центром) и Хедебю (расположенном на севере современной земли Шлезвиг-Гольштейн в Германии).

Но основную прибыль поселениям приносило обслуживание разномастной «сезонной» публики, именуемой рус или русь. Те привозили и принимали товары, чинили ладьи/корабли, брали пополнения в свои корабельные команды, занимались формированием боевых дружин.

По сути, новые поселения венедов, что словен²⁹, что кривичей³⁰ создавались как вспомогательные базы для отдыха и пополнения команд русов.

Причина достаточно мирных отношений местных с чужаками крылась в исключительной надежности славян (в общем) и венедов (в частности).  А сотрудничество также гарантировало местным жителям эффективные социальные лифты для «достойных» (самых сильных и ловких).

Из-за постоянной малонаселенности, фактически любой мог стать русом. От верности и подготовленности каждого зависело само существование команды. Не даром же сила корабельной цепи всегда определялась надёжностью её самого слабого звена. А потому продвигала людей именно компетентность (умение, ловкость, сила), а не имеющаяся родовитость.

Из записок путешественника Абу Хамид Аль-Гарнати (1150): «А у славян строгие порядки. Если кто-нибудь нанесет ущерб невольнице другого, или его сыну, или его скоту, или нарушит законность каким-нибудь образом, то берут с нарушителя некоторую сумму денег. А если у него их нет, то продают его сыновей и дочерей, и его жену за это преступление. А если нет у него семьи и детей, то продают его. И остается он рабом, служа тому, у кого он находится, пока не умрет или не отдаст то, что заплатили за него. И совсем не засчитывают ему в его цену ничего за служение господину… А страна их надежная. Когда мусульманин имеет дело с кем-нибудь из них и славянин обанкротился, то продает он и детей своих, и дом свой, и отдает этому купцу долг. Славяне храбры. Они придерживаются византийского толка несторианского христианства».

А вот из кого смешивалось новое северное «вавилонское столпотворение»³¹ будет позднее весьма замысловато изложено в «Повести временных лет»: «По потопе трое сыновей Ноя разделили землю – Сим, Xaм, Иaфeт… Иафету же достались северные страны и западные.... В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги… Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие.... Иафетовы же сыновья приняли запад и северные страны. От этих же семидесяти и двух народов произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики³², которые и есть славяне.»

Тут, как говорится, понимай как хочешь. Кого занесло, тот и мог стать русом.

Но, как бы то ни было, в 810-840 годы через эти земли успешно наладилась сезонная, но чрезвычайно выгодная торговля между Балтийский регионом и Персией (Халифатом Аббасидов).

Постоянно прибывающие норманы, частью более известные нам как варяги³³ (в отличие от норманов-русов), всё больше стали объединяться с земледельцами и мастеровыми из местных славян и пришлых беженцев венедов (которые быстро стали становиться большинством) и немногочисленными охотниками финно-уграми, формируя самостоятельное сообщество³⁴. И уже к 840-му году это сообщество прочно «оседлало» сначала сверхвыгодный Волжский торговый путь, включая «из варяг в арабы», а затем, значительно позднее, и более короткий, но не менее трудоёмкий Варяжский путь³⁵, более известный как путь «из варяг в греки»³⁶.

Забегая немного вперёд, просто необходимо зрительно представить оперативность и масштабы реализации норманами и венедами (составившими костяк) только одной «восточной части» столь откровенно наглой, но действительно грандиозной экспансии³⁷ по малозаселённым землям.

Которая подтвердила избитую истину: «Торговля – двигатель прогресса».

Так вот. Торговля приносила просто неслыханную прибыль. А потому прошло совсем немного времени и назрел вполне естественный «передел собственности».

Основную причину уже не узнать. То ли новые норманы возжелали отодвинуть старых и самим «покрышевать» столь «лакомый кусок». То ли беженцы-венеды, постепенно ставшие большинством населения этих земель, сами решили подвинуть норманнов, которые (в свою очередь) попытались вернуть себе главенство своих бывших факториях.

Вариантов много.

Но только вот с 840 года на Северо-Запад, достаточно разбогатевший на Волжском торговом пути, по рекам Невы и Волхова стало прибывать большое количество новых норманов (как приглашённых, так и в поисках поживы) из перенаселенной и откровенно бедствующей Скандинавии, наиболее пострадавшей от климатического пессимума (общего похолодания климата в Европе). Они грабили и сжигали форпосты. Попытались навязать полный контроль над столь доходной торговой территорией.

Такая участь не миновала и Старую Ладогу.

Норманы-старожилы русы и [пока ещё] варяги, совместно с венедами и финно-уграми ответили встречными акциями устрашения, что полностью парализовало всю торговлю между странами Балтики и богатым побережьем Каспийского моря. Это привело к тому, что уже к 860 году полностью иссякло поступление серебра в Скандинавию.

И, предположительно, в том же 860 году враждующие стороны посчитали потери, убытки и упущенную выгоду. Ужаснулись и «забили стрелку» (провели переговоры на высшем уровне). Договорились облагать данью (грабить) исключительно третьи стороны.

Это стало символичным жестом объединения.

Был избран (будущий новгородский князь) Рюрик, как общий князь-воевода. Согласованы ряды (соглашения о взаимоотношениях княжеской дружины и племён). Именно тогда и последовал знаменитый «объединённый» поход руси на Царьград³⁸.

А далее племенная верхушка кривичей-псковичей, венедов-новгородских и венедов-ростовских посредством замысловатых «династических» браков породнилась с верхушкой скандинавских норманов и «своих» варягов и русов. Тем самым было сформировано и документально оформлено сословие³⁹ «князей⁴⁰», подтвердивших свои «права» на участки торговых путей. А заодно за ними были закреплены «свои» территории (земли) «окормления».