Гараж

Лето, пятничный вечер. После работы мы с другом решили пойти в бассейн, а после пожарить мясо у него в гараже. Все в лучших традициях советского времени. Друг в прошлом году купил гараж, хотя машину всегда оставлял рядом с домом. Нет, пару раз он, конечно, зимой поставил машину в гараж. Правда, после того как шоркнулся бампером и минут сорок чистил снег, чтобы открыть дверь, окончательно понял: гараж – так себе инвестиция. А чтобы не было мучительно жаль потраченных денег, он стал использовать гараж для склада ненужных вещей. Ну и под филиал шашлычной. Он купил мангал и пару складных кресел.

Так вот, в тот вечер он решил познакомить меня со своим вторым домом. Мы взяли уже

замаринованное мясо в магазинчике неподалеку, вынесли мангал на улицу, разожгли угли, разложили кресла, сидим, потягиваем пивко, кайфуем. И тут на запах жарящегося мяса, как зомби, из других гаражей начали подтягиваться соседи по гаражному кооперативу. Абсолютно разные, но очень интересные люди. Со всеми мой друг был знаком. Они вставали рядом с мангалом, смотрели на огонь и начинали рассказывать истории. Притащили какие-то ящики, стулья. Сгоняли еще за пивом и мясом. Было хорошо. Душевно. Огонь объединяет.

Нас было уже человек восемь, когда подошел дядя Лёня. Он работает водителем на «скорой». Был с ночи, махом перехватил инициативу по рассказыванию баек, в основном о своей работе. Стало ясно – перед нами профессионал, душа любой компании. Мы все покатывались со смеху. Истории – одна другой смачней:

– Как-то раз подруга решила проучить своего сожителя, чтобы он не ходил налево. Она отрезала его хрен, пока он пьяный спал, и выкинула его в огород. Ну, мы приезжаем, бригада медиков кровь останавливает, а я по всему огороду хрен его ищу. Как землянику…

Удивительные истории, и он очень талантливо их рассказывал. И тут он отвлекся от темы работы:

– Помню, мы тогда в военном институте на третьем курсе учились. Дают нам увольнительную на выходные. Нас человек десять идет на дискотеку в универовскую общагу. Там по выходным всегда танцульки были. Девок в тот раз не очень много. В основном гривотрясы. Металл свой слушают и, как орки, башками трясут. Ну, мы решили проучить их.

– За что, дядя Лёня? – спросил я.

– Ну, мы там пашем, как роботы: караулы, физподготовка, наряды. А у них здесь все: бабы, бухло, музон. Патлы свои отрастили и под Кобейна прыгают. Как психи. Лохов надо наказывать. Ну, я к одному подхожу. Он с девчонкой разговаривает, я грю, отойди от нее. Он такой, в смысле, мы общаемся. Я ему – пойдем поговорим. И он, такой деловой, один пошел на улицу. Ну а я своим кентам маякнул. Он идет и не видит, что нас уже бригада…

Я продолжил:

– Дядя Лёня, давай дорасскажу. Выхожу я на улицу из клуба, поворачиваюсь и первое, что вижу, это кулак в мое лицо. Я падаю, и восемь бравых курсантов начинают пинать меня ногами. В итоге у меня нет двух передних зубов, сотрясение, проблемы со спиной… Дядя Лёнь, вот зачем? Что я лично тебе тогда плохого сделал?

Возникла неловкая пауза, атмосфера мужского братства растаяла в секунду. Люди начали расходиться, дядя Лёня стушевался:

– Да, понимаешь, время тогда такое было.

– Не понимаю. Ты сейчас эту историю хотел как прикол рассказать. Как бы ты закончил рассказ: «Я уронил этого лоха с удара»?

– Мне пора.

– Пока, дядя Лёня.

Он и другие соседи растворились в вечернем воздухе. Мы молчали. Я думал про людей. Защитники Отечества – они разные… Почти в тишине с другом дожарили мясо, вызвали такси и разъехались по домам.

Быстрый

Есть такие люди – суеты много, а толку нет. Есть и у меня такой приятель. Назовем его Илья. Вот сколько лет его знаю – словно шило в одном месте.

Мы встретились с ним на обеде в столовой. Он подсел ко мне за столик и тут же начал тараторить:

– Ужасно тороплюсь. У меня очень мало времени на разговоры. А ты смотрел последний фильм Скорсезе? Мне кажется, тема мафии уже никому не интересна…

Я спокойно доедал винегрет, а он переключился на фильмы Линча и на проблемы мирового кинематографа в целом:

– Количество сюжетов в мире конечно. Уже все снято! Переснимать – ну не знаю… Хотя ремейк «Звезда родилась» мне понравился. А Зак Снайдер…

Я перешел к борщу. Он едва притронулся к своему «Цезарю».

– Мне кажется, в «Цезаре» вес меньше. В меню указано сто грамм. А я же вижу – шестьдесят, ну максимум семьдесят. А если они так каждого человека…

Он тут же поднялся, взял салат и пошел в сторону раздачи. После непродолжительной перепалки он вернулся. Я доедал котлету и пюре. Он сказал:

– Взвесили. Сто десять грамм. Молодцы. Как тебе новый альбом Земфиры? Мне кажется…

Его телефон затренькал.

– Алло, у меня совершенно нет времени на любые телефонные переговоры. Я ужасно занят, сплю по четыре часа, ничего не успеваю. Встретил университетского приятеля. Сидим, общаемся. Слушаю вас… Нет, конечно, я не забыл. Аварийно выдвигаюсь к вам.

Он положил телефон в карман пиджака, повернулся ко мне и продолжил:

– Ее альбом мне напомнил раннего Боуи. Свои мысли. Какой-то внутренний выдуманный мир. Очень интересный.

Я доел и стал собираться. Его салат остался нетронутым. Он сказал:

– Ты очень интересный собеседник, но мне пора. Много дел. Ничего не успеваю. От слова «совсем».

Он поставил свою тарелку на поднос и быстро засеменил к окошку с табличкой «грязная посуда». Я медленно составил свои тарелки на поднос и очень медленно направился туда же. Не знаю, как так получилось, но из столовой я вышел раньше него.

Синька

Вспомнил случай в одиннадцатом классе. Весенние каникулы. У одноклассника родители куда-то уехали. Квартира наша. Мы решили попробовать две запретные темы: водку и любовь. Водку где-то нашли, а вот с дамами было сложнее. Решили позвать еще одного другана с условием, что за ним барышни.

Он очень просто решил эту задачу. Подходил к девочкам из нашего же класса и звал их пить водку и заниматься любовью.

И вот сидим мы втроем в квартире…

Друганы разлили водку по обычным кружкам. Про стопки друг и, видимо, его родители не знали. И тут я даю заднюю:

– Не, я пить не буду. Перехотел. Синька – зло.

Один из друзей возмущенно:

– Ну, Санек, ты чё?

И тут второй с высоты прожитых лет говорит:

– Любовь и водку не навязывают.

Это звучало очень круто. За это мы и выпили. Потом снова налили, и друг с еще более внушительной мудростью в глазах сказал:

– Саня, жизнь это волчья тропа, по которой нужно пройти, оскалив зубы…

Домой меня кто-то принес. Мне было очень плохо. На вопрос моей мамы, что произошло, я тихо ответил:

– Мама, я волк на своем пути жизни!

– А почему мой волчонок такой пьяный?

– Запомни, мам, любовь и водку не навязывают!

– ТАК ВЫ ВОДКУ ПИЛИ?!

– Мам, представляешь, навязали.

На следующее утро мне было очень стыдно перед ней. Да мне и сейчас стыдно…

Манжерок

– Первый тост за нашего дорогого друга! Миша, есть в тебе что-то такое… Нашел дом в красивом тихом месте. У каждой семьи своя комната, дети отдельно, гостиная шикарная, камин. Сидим все вместе за большим столом. Одним словом, Миша, ты – красава!

Компания из десяти человек одобрительно зашумела. Выпили.

Мужчина во главе стола, улыбаясь, сказал:

– Вот такие речи я люблю. А то ныли: не поедем, далеко, лень. Я же знал, что будет круто! Так, скоро мы разнесем дом в пьяном угаре. Пока пьяный угар не наступил, предлагаю рассчитаться. Из пяти семей мне заплатили три. Серега?..

Тучный мужчина рядом неловко повернулся:

– Мих, я тебе на карту пытался скинуть. Чего-то банк тупит.

Женщина напротив, в толстом белом свитере и с рыжими волосами, собранными в хвост, сказала с укором:

– Сережа, ты бы чат читал вовремя. Деньги надо переводить Татьяне.

– А, понял. Я, ребят, ненавижу эти чаты. Вся жизнь из них состоит! Хочешь на футбол сходить – спишись в чате. У старшего ребенка – школьный чат и три кружка, у младшего – садиковский и два кружка, на работе вообще все в чатах с головы до ног. Говорят, люди перестали читать. Это правда, но не совсем. Они читают, но исключительно чаты.

Закончив речь, тучный мужчина довольно крякнул и насадил на вилку маринованный груздь. Блондинка рядом с ним недовольно сказала:

– Так удобно же.

Тучный оторвался от груздя:

– Удобно? Ну да, особенно на праздники, когда все кидают одни и те же открыточки. С Новым годом, с Рождеством, со старым Новым годом, с днем котенка, ребенка, работников легкой промышленности. Миш, а почему деньги надо твоей жене отправлять? Скажи номер карты. Могу на любой банк, хоть сейчас.

– Серега, давай Танюхе все-таки. Там с моей временные сложности…

– Не вопрос. А что, у тебя карта просрочена?

Михаил нахмурился:

– Серега, много вопросов.

С другого конца стола голос подал суховатый мужчина в очках:

– Миша, мы договаривались, что можно частями.

– Саня, не вопрос. Рассчитаешься, как сможешь.

Огромный трехэтажный дом стоял на берегу горной реки. После застолья собирались в сауну и бассейн, но на полный желудок неудобно: надо, чтобы улеглось. Выпив и закусив как следует, друзья разбились на группки по два-три человека, каждая из которых обсуждала что-то свое. В гостиной стоял тихий, но постоянный гул. Михаил, сидя в одиночестве у блюда с гусем, молча наблюдал. И вдруг сказал очень громко, перебивая всех:

– Друзья! Неужели нет общей темы, которую мы можем дружно обсудить?

Наступила тишина. Отчетливо слышалось только жужжание какого-то насекомого, непонятным образом оставшегося в живых посередине зимы.

– Муха? – неуверенно спросил Сергей.

– Шланг тебе в ухо!

– В ухо нельзя, он недавно отитом болел, – захихикала одна из девушек.

После того как все отсмеялись, снова повисла тишина.

– Теория малых групп, – сказал суховатый мужчина.

– Чего?..

– То, что происходит сейчас, укладывается в теорию малых групп. Нет общей темы для беседы. Нас тут десять человек, у каждого свои мысли, своя жизнь. Максимум по трое можем пообщаться.

– Вообще-то, мы одноклассники, – неуверенно заметил Михаил. – У нас столько общего.

– А жены одноклассников? У них точно ничего общего. Да и выросли все давно.

– Вывод?

– Вывод такой. На всю компанию заходят только тупые шутки про ухо, животного уровня. Чтобы поговорить серьезно, надо разбиваться на группы.

– Блин, а реально так, – задумчиво сказала рыжая женщина. – Я поэтому перестала ходить на дни рождения, где много народу. Всегда найдется шутник, который целый вечер будет рассказывать про гомиков, сиськи и письки.

Все косо посмотрели на тучного Сергея.

– Ну всё, значит, разъезжаемся? – чересчур весело закричал он. – Нет тем для разговоров? Слышь, умник, давай двигай новую теорию – про малые херы.

Послышались неуверенные смешки.

– Теорию можно считать доказанной, – довольно произнес суховатый Саня.

– Нет, я не согласен. Должна быть тема, которая всех увлечет и объединит. Предлагаю поиграть в игру. Год был хреновый, это не новость. Давайте каждый встанет и расскажет, что у него случилось хорошего в уходящем году. А остальные оценят. Если отчет принимается, выпиваем дружно, – сказал Михаил.

– Давайте!

– Хорошо, тогда я и начну. Да уж, год – капец. Но у нас с Татьяной… Короче, мы беременные. Год автоматически зачисляется в удачные. Принимаем?

– Конечно принимаем. До дна, до дна, – загудела компания.

– Саня, ты следующий, – сказал Михаил.

– Отец ребенка – я, – захихикал Саня, поправляя на носу очки. – Считайте, что это мой подарок вам обоим.

– Иди в пень! Неужели нельзя посерьезнее?

– Ну ладно, ладно. Границы закрылись, зато я побывал на Байкале. Ребята, такого звездного неба вам ни в одной Турции не покажут. А вода какая… Чистый хрусталь! Принимается?

– Еще как. Блин, надо тоже сгонять…

– Серёга, теперь ты.

Тучный мужчина встал из-за стола:

– А кто сказал, что год прямо-таки плохой? Разруха, как учил нас профессор Пэ, в головах. По бизнесу, конечно, вдарило. Просадка. Но государство-то помогло, субсидии опять же…

– В смысле? – спросил Михаил.

– Ну, мне пять «мультов» дали как пострадавшей отрасли. «Оквэды» совпали. Простая заявка – и дело в шляпе. Хороший год.

– Ничего себе, в шляпе. Мы с тобой почти в одной теме работаем, а мои «оквэды» не подошли!

– Миш, не заводись, – тихо сказала блондинка.

– Погоди, Таня. Может, «оквэды» совпали как родные, потому что Сергей у нас состоит в партии любителей медведей? Или потому, что он – районный депутат?

– Ну началось. Ты мне еще за синие трусы предъяви. Подал заявление – деньги получил. Не надо тут.

– Пять «мультов» получил?

– Пять. Траншами по шестьсот.

– И не стыдно со мной за одним столом сидеть? – закричал Михаил. – Ты в курсе вообще, что происходит у друга?

– В курсе. Слышал.

– Да у меня обыски в конторе через день, а домой как к себе ходят! У мамы обыск был, у больного-то человека, она на корвалоле сутками, Серёга. Все карты и счета арестованы, дело завели по неуплате трех миллионов. А у тебя пять, сука, пять, потому что «оквэды» подошли!

– Я в этом виноват, что ли? Успокойся, выдохни. Налоги бы платил, как все нормальные люди, ничего бы не было.

Михаил побледнел, потом покрылся красными пятнами и пошел на Сергея, сжав кулаки:

– Чё сказал, а ну повтори! Нормальные люди, да? Как все, да?

Его оттащили и снова усадили за стол. Сергей, комкая салфетку, заговорил отрывисто:

– Миша, я тебя с пятого класса знаю, и всегда ты таким был. Кому жвачку в волосы, кому портфель с третьего этажа. Журнал классный сжег из-за двойки по географии, а наказали потом весь класс.

– Она не имела права! Я всё знал, просто забыл от волнения!

– Еще б мезозой вспомнили, – недовольно произнес женский голос.

– Тихо ты, – сказал Сергей. – Миша, а директору школы кто колеса на машине проткнул? Все четыре, между прочим.

– Нашел кого жалеть, этот мудак историчку с двумя детьми бросил!

– Нельзя так жить, как ты живешь, пойми уже! Ты сюда на чем приехал, на автобусе? Ага, щас. «Лексус» под окнами стоит. У тебя дело загибается, нечем зарплату платить людям, но понты дороже денег, да? Самое время купить «лексус».