Читать книгу «Страницы нашей жизни том-4» онлайн полностью📖 — Александра Черевкова — MyBook.
image
cover



Старшему сыну было больше девяносто лет. Младший правнук родился в семье совсем недавно. Когда дома никого не было, дед Гурей решил самостоятельно поломать целиком всю заднюю стенку. Гурею тогда только что исполнилось сто шесть лет, но он в состоянии был ломать саманные стены руками.

Возможно, он раскачал стену, которая тут же завалилась в его сторону и придавила старика? По крайней мере, все так предполагали, когда вернулись с работы домой и не обнаружили дед на хуторе. Вначале подумали, что он пошёл в гости к своему приятелю.

Но когда к вечеру дед Гурей не пришёл домой, то поняли, что произошла беда. Стали искать деда. Лишь к утру увидели, что из-под заваленной стены торчат волосы деда. Разобрали рухнувшую стену, но там Гурея не было. Обшарили все кругом, но деда не нашли.

Он словно пропал материально своим телом, но душа его присутствовала в нас. В каждой вещи в каждом изделии деда Гурея, мы ощущали его духовное присутствие, словно он был рядом с нами. В глубине сада нашли семь бугорков пепла. Решили, что дед сжёг свои семь книг, которые хранил все годы своей жизни. Стали проверять личные вещи старика. В сундуке были иконы, кресты, псалтыри, подсвечники, молитвенники, ряса митрополита и другая церковная утварь. Все имело историческую и материальную ценность. Большая часть церковной утвари была изготовлена из золота и серебра. Материальная ценность датирована двумя-тремя веками назад.

Однако самыми ценными были, во всех значениях, это Библия и Евангелия. Обе книги имели оклад из червонного золота. Листы книги из тонкого пергамента. На листах матовые рисунки. Поверх рисунков надпись, обрамлённая фосфором.

Эти книги можно было читать ночью, так как буквы светились. Руками не требовалось листать книгу. Достаточно было открыть книгу и читать её в такт пения молитвы. В таком такте листы переворачивались сами.

Между листами находились пластинки из какого-то нержавеющего металла, эти пластинки разжимались и переворачивались страницы одна за другой в такт чтения.

Чтобы книги не раскрывались после чтения, у каждой книги был замок из позолоченного серебра, чеканная пластина с орнаментом загнутая по толщине книги. Обе эти церковные книги были очень тяжёлые. Такие книги даже на вес можно было продать.

Много лет спустя, видел по центральному телевидению Советского Союза передачу об церковных ценностях. Там показывали разные церковные предметы, которые имеют большую ценность. Среди предметов находилась Библия, точно такая, какая была у деда Гурея.

Ведущий сказал, что в мире есть всего четыре подобных книг. Одна книга в историческом музее Москвы, которую представлял ведущий. Вторая в Киеве в соборе Золотой лавры. Третья книга в Греции в Афинах. Место нахождения четвертой книги неизвестно. Но нам было известно.

После смерти деда Гурея, по его завещанию, бабушка Маня раздала всю церковную утварь особо верующим людям. В том числе, книги Библию и Евангелию. Некоторые церковные ценности остались среди родственников, которые иногда ходили в церковь.

Дома молились на икону, божью висящую в углу. Однако, в тот трагический день, у всех было одно беспокойство. Куда делся наш дед? К поискам Гурея подключили милицию и прокуратуру. Рассказали им все про нашего деда. Но никто из стражей не поверил в сказанное нами.

Каждый, из представителей власти и органов правопорядка, посчитали, что наши родственники с горя лишились своего разума. Поэтому несут всякий бред про своего умершего деда. Расследование поиска трупа нашего деда следствие проводило нехотя.

Тогда родственники начали тщательно сами искать какие-то доказательства исчезновения деда. Не могла же действительно поглотить его старая мазанка. Просмотрели все его вещи. Среди бумаг нашли стальной листок, как от его древней книги.

Начали просматривать этот листок в разных пропорциях и под разным углом. Там было какое-то изображение и надпись, но они плохо просматривались. Лист имел полупрозрачный цвет с матовым фиолетовым отблеском, словно сияние.

Кто-то из родственников вспомнил, что Гурей рассказывал, как старик и он пользовались этим листком для изучения текста предмета, подкладывали лист пергамента.

Под определённым углом при солнечных лучах с помощью зеркала можно было видеть изображение текста и предмета. Пергамента у родственников конечно не было. Стали подкладывать, что попало.

Потом опять вспомнили, что книги, Библия и Евангелия, тоже написаны по пергаменту. Открыли Библию. Положили на лист пергамента Библии этот стальной лист из древней книги. Стали изгибать оба листа под определённым углом.

При солнечных лучах с отражением в зеркале, вскоре стало заметно выделяться на стальном листке контурное изображение чего-то непонятного с надписью. Это была географическая карта, на которой выделялись контуры лица старой женщины и мужчины старше средних лет.

Арабскими буквами надпись в нескольких строчках. Естественно, что никто из наших родичей читать на арабском языке не мог. Этот текст полностью скопировали, как он есть.

Поехали в Грозный, в педагогический институт. Там были студенты арабы, которые хорошо знали русский язык. Попросили арабов сделать перевод на русский язык. Это были стихи.

В святых местах. Где пуп Земли.

Живёт, моя любовь – Лейли.

В разлуке жизнь невыносима.

Пока душой не остыну.

Вернусь туда, к родному сыну.

Арабы-переводчики ничего не знали о жизни деда Гурея. Выходит, что перевод был точным. Гурей отправился туда, в Саудовскую Аравию, известным только ему способом передвижения.

Всем родственникам стало понятно, что картой была Саудовская Аравия, а контурами лиц были Лейла и Эль-русс.

Все поняли, что больше деда Гурея мы не увидим. Он покинул нас навсегда. Переправился к своему сыну в Саудовскую Аравию или к ним на тот свет, в другое измерение жизни.

Через три года, когда умерла бабушка Маня, по её завещанию, похоронили её рядом с могилой из останков пепла, возможно, древних книг с пучком волос от деда Гурея? Все это нашли под упавшей стеной хаты-мазанки.

Бабушки Мани поставили православный крест. Дедушке Гурею поставили камень-памятник в арабском стиле с надписью на арабском языке. На обратной стороне камня-памятника высекли православный крест и памятную надпись на русском языке.

На этом закончилась навсегда наша связь с Григорием (Гуреем) Выприцким – терским казаком. При жизни Гурея Выприцкого, до моего школьного возраста, мне было известно о нём только то, что рассказывал сам Гурей и его сестра Мария.

Когда мы проживали в Избербаше, то мне стало известно о его мирской жизни, что у Гурея была семья в Гудермесе.

Его жена Ульяна родила двух сынов Петра и Ивана. При моём рождении Пётр стал моим крёстным отцом.

Часть2. На земле моих предков.

1. Винсовхоз «Бурунный».

Находясь на отдыхе в пансионате «Мзиури» в Батуми, случайно в телевизионных новостях увидел сообщение, что в виноградарский совхоз «Бурунный». Требуются строители и художник-оформитель.

Принятым на работу, предоставляется жилье. Виноградарский совхоз находится рядом со станицей Червлёной в Шелковском районе Чечено-ингушской АССР. Посёлок городского типа со всеми удобствами к жизни. Мало заселённый совхоз.

В это время мы с женой и с маленьким ребёнком жили на съёмной квартире в Беслане, который находится в Северной Осетии. Условий жизни в старом, почти развалившемся частном доме не было ни каких.

Над кроваткой маленького ребёнка был установлен зонтик. Так как во время дождя сильно протекал потолок, мы расставляли по съёмной квартире ведра и тазики, чтобы капающая с потолка вода не намочила наше жилье. Жизнь отвратительная.

Не имел право потерять такой шанс, чтобы получить семье жилье со всеми городскими удобствами. Поэтому первым самолётом вылетел из Батуми в Беслан. От Беслана до виноградарского совхоза через Грозный меньше двухсот километров.

Можно туда доехать рейсовым автобусом из Орджоникидзе или Нальчика, следующим через Беслан до Кизляра через Грозный. Дальше можно пешком через станицу Червлённая к винсовхозу.

– Ты чего это так рано вернулся из Батуми? – удивлённо, спросила жена, когда раньше времени вернулся из пансионата «Мзиури» в Батуми. – Отдых не понравился или жену проверяешь?

– По телевизору в Батуми сообщили в новостях, что в винсовхоз «Бурунный» требуются строители и художник-оформитель. Принятым на работу, предоставляется жильё. – прямо с порога, сообщил жене. – Всё! Людмила! Собирай вещи. Завтра рано утром автобусом еду в винсовхоз.

– Ты уверен, что нас туда возьмут? – засомневалась Людмила. – Кому мы там нужны с ребёнком?

– Если нас не возьмут в винсовхоз «Бурунный», то мы поселимся в станице Червлёной. – уверенно, ответил. – Туда нас с тобой давно приглашают родственники. Здесь жить в дыре невозможно.

На следующий день рано утром сам был в станице Червлёной, в которой, как и во всех остальных станицах по реке Терек, жили наши родственники по линии моей мамы, то есть, терские казаки.

Ни стал заходить к родственникам, а сразу направился пешком в виноградарский совхоз, который был всего лишь в трёх километрах от автобусной станции в станице Червлёной.

Примерно, через двадцать минут сам был в самом посёлке виноградарского совхоза. Посёлок совхоза насчитывал всего четыре двухэтажных, жилых дома, с двумя подъездами каждый дом на шестнадцать квартир. В самом начале посёлка перед небольшой площадкой здание двухэтажной конторы.

Из четырёх двухэтажных домов лишь два заселены под молодёжное комсомольское общежитие. В одном доме живут девушки, а в другом доме живут парни. Самому старшему из них всего лишь двадцать пять лет.

Большая часть новосёлов готовы создать семейные пары, но к этому надо достроить два жилых дома. Вот только строителей в посёлке не хватает. Вся молодёжь на виноградниках. Рабочих рук строителей посёлка нет здесь за десятки километров.

Едва успел оглядеться в посёлке, как на площадку перед конторой стали подъезжать легковые автомобили. Приехала местная администрация, которая проживает в станице Червлёной.

С некоторыми из администрации совхоза знаком с детства, когда приезжал в гости к родственникам в станицу Червлённая. Мой дядя Коля Выприцкий был директором ликёроводочного завода в станице Червлённая.

Такая должность была почётна и уважаема среди станичников, так как все терские казаки любят выпить, а тут целый ликёроводочный завод в руках станичника. Однако, мой дядя Коля Выприцкий, был дядя строгих правил и не позволял станичникам напиваться из своего ликёроводочного завода.

Но станичники всё равно уважали моего дядю и считали его за глаза своим казачьим атаманом. Хотя в станице Червлённой давно была советская власть, однако, правила среди терских казаков были свои.

За советом ходили больше к моему дяде Коле, чем к парторгу станицы Червлённая или к представителям власти в станице. Был готов к встрече со знакомыми станичниками, но вот встретить здесь знакомого из Северной Осетии, никак не рассчитывал.

Тем более что этим знакомым оказался в качестве директора совхоза Игорь Григорьев из Орджоникидзе, так это для меня было огромным сюрпризом от судьбы. Мы когда-то вместе учились в школе.

Такой встречи был искренне рад. Так как теперь твёрдо был уверен в том, что у меня в виноградарском совхозе будет собственное благоустроенное жилье.

– Каким ветром тебя сюда занесло? – удивлённо, спросил меня, Игорь Григорьев. – Мне говорили, что ты уехал работать в цирк.

– Сюда в совхоз приехал по объявлению на телевидении. Вот что ты здесь делаешь? – так же поинтересовался сам. – Наверно, тоже приехал сюда по объявлению?

– В прошлом году окончил в Орджоникидзе сельскохозяйственный институт. По распределению был направлен в виноградарский совхоз «Бурунный» на должность директора. – торжественно, объявил мне, Игорь Николаевич Григорьев – Так что будь любезен уважать мою личность.

– Ну, тогда, уважаемый товарищ директор, предоставьте жилье своему строителю и художнику оформителю. – с иронией, сказал, Игорю Григорьеву, поклонившись до пояса. – Готов хоть сейчас приступить к своей работе в винсовхозе в любом качестве.

– Конечно, как специалист ты нам нужен. – серьёзным голосом, сказал директор. – Но с жильём сам не могу тебе сейчас ничего обещать. Могу тебе на первом этаже нашей конторы предложить пустующий кабинет и актовый зал со всеми удобствами. Как только сам построишь себе жилые дома, так сразу туда можешь селиться в свою квартиру.

– В таком случае завтра поселяюсь в актовом зале твоей конторы. – серьёзно, согласился. – Встретимся на работе. Не забудь к приезду моей семьи приготовить место жительства.

Распрощавшись с Игорем Николаевичем, ни стал заходить к своим родственникам в станице Червлёной. Первым автобусом выехал в Грозный и дальше поездом до Беслана. Во второй половине этого дня был у себя дома в съёмной квартире. Мы тут же собрали свои небольшие пожитки и до рассвета следующего дня выехали из Беслана в виноградарский совхоз.

Рано утром мы были на месте раньше рабочего времени. Ждали, когда откроют контору. После учёбы в школе в Орджоникидзе плохо знал Игоря Григорьева. Может быть, пару раз встречались где-то у озера в городском парке или на водной станции за городом?

Постоянно жил в Беслане, который находится в двадцати двух километрах от Орджоникидзе, столица Северной Осетии. Поэтому в Орджоникидзе по выходным дням больше всего ездил отдыхать. Перед службой в армии работал плотником на стройке жилых домов в столице Северной Осетии.

Несмотря на то, что мы с Игорем Григорьевым почти не были знакомы, однако землячество всегда уважают на Кавказе. В народе даже есть такая шутка, что когда в Москве встречаются ростовчанин и бакинец, то они себя считают земляками.

Несмотря на то, что Ростов на Дону, находится в начале Кавказа, а Баку в другом конце Кавказа и расстояние между городами почти две тысячи километров.

Даже часто враждующие между собой кавказцы всегда приходят на помощь друг к другу за пределами Северного Кавказа. Дружба земляков ценится всеми народами Кавказа.