Конечно, на следующий день и до конца жизни дедушки Гурея, который умер в сто шесть лет, у нас было много разных приключений даже с опасностью нашей жизни. Но военный аэродром с металлическими плитами в дырочку на взлётной и посадочной полосе, мы обходили и объезжали на расстоянии нескольких километров.

Постепенно мы и все остальные с Кавказа привыкли к тому, что в небе Кавказа летает маленький беспилотный самолёт, который охраняет воздушную, наземную и водную границы от возможных нарушителей границы Советского Союза.

Лично никогда не слышал, чтобы беспилотный самолёт использовали против нарушителей границы. Видимо, враги боялись возмездия со стороны границ Советского Союза и не пересекали нашу границу Кавказа?

12. Трагедия трёх дней.

Задолго до того, как мне идти первый раз в первый класс наша семья решила перебраться жить с левого берега речки Белка на правый берег. Так как на левом берегу речки Белка средней школы не было.

Там были кирпичный завод, скотобойня, колхоз «Кундухово», совхоз «Победа», несколько домов колхозников и старые развалины хутора терских казаков Ивлевых, рядом с которыми никто не жил.

Плохая примета жить там, где было много пролита крови терских казаков. Ивлевы и Выприцкие давно стали жить одним хутором, который впоследствии вырос в своих размерах до станицы «Вольная».

Позже станицу назвали Кахановская, которая стала городом Гудермес. Таскать меня на занятия в среднюю школу через висячий мост никто не хотел.

Возить меня отцу на своей инвалидной мотоколяске или на трофейном немецком мотоцикле тоже было как-то не по пути. К тому же вставать мне надо было с первыми петухами. С последними петухами ленился встать, а тут с первыми петухами надо вставать, чтобы идти или ехать учиться в школу. Какой тогда из меня будет сонный ученик в школе? Лучше поселиться жить в Старый хутор, рядом школа.

Наши старики уговаривали моих родителей поселить меня в Старый хутор, родовое место терских казаков, в центре города на улице Дербентская дом-25. Где сам родился в хате-мазанке. Мол, оттуда все терские казаки начинали. Там близко в школу ходить. Рядом огромный сад нашего терского рода.

Чистый воздух, а также фруктов, ягод и овощей столько много, что никаких других калорий не нужно. К тому же есть, кому за мной присмотреть, чтобы со своими бесконечными фантазиями и путешествиями, обратно не рванул куда-нибудь за приключениями.

Откровенно, мне не хотелось перебираться жить в центр города. Там без меня хватало детей моего возраста, нового поколения терских казаков, как тараканов и клопов у них в центре города.

Мои двоюродные братья и сестры сами сбегали из города ко мне во двор нашего дома. Где в отсутствии своих родителей в рабочее время был хозяин и властелин всей округи. Даже колхозные дети моего возраста считали меня главным от нашего двора и до левого берега речки Белка.

К тому же здесь у меня было много друзей, мальчишек и девчонок. Главным другом у меня был пёс волкодав по кличке Абрек. Не хотел бросать на произвол судьбы своего лучшего друга пса, а также то, что с таким трудом с годами отвоевали от стаи волков. Наше домашнее хозяйство, которого у нас не будет на правом берегу реки в городской черте города.

В новом посёлке городского типа разрешали держать с десяток кур, у кого в семье есть дети, а также одну тельную корову.

Вообще-то мои родители тоже были против того, чтобы мы уехали с земли на левом берегу реки Белка, так как эта земля кормила нас. У нас было своё большое хозяйство, которое кормило и поило нас.

Мы не платили ни каких городских налогов. Ни от кого не зависели. Вообще жили так, словно это было другое измерение жизни или другая планета. Точно не помню, как мы вообще оказались в этом доме на левом берегу речки Белка.

Но несколько раз слышал от стариков, что этот дом построили чеченцы Ивлевым в знак примирения за то, что по ошибке разрушили хутор Ивлевых, посчитали их виновниками гибели чеченцев. Когда во всем разобрались, что чеченцев убили тавлины, а ни терские казаки, то чеченцы в знак примирения с терскими казаками стали заново отстраивать хутор Ивлевых. Однако к этому времени Ивлевы уже отстроили свой новый хутор на правом берегу речки Белка рядом с Выприцкими, где стоял Старый хутор терских казаков обоих фамилий. На примирение терские казаки и чеченцы пошли. Никто из местных не хотел кровной мести. Но селиться на левом берегу реки Белка в отстроенном доме никто не захотел.

Дом так и стоял пустым много лет. Пока после войны моя мама не вышла замуж за инвалида войны донского казака Черевкова Сергея Ивановича. Жить им было негде. Вот тогда родственники предложили молодым поселиться в пустом доме. В этот дом через год принесли меня, рождённого в Старом хуторе.

В этом доме на левом берегу реки родились другие дети из еврейской семьи беженцев из Европы. Мои родители сами пригласили жить к нам семью евреев. Так семья евреев с начала воны с фашистами бежала от резни на Северный Кавказ. Все годы войны беженцы жили в землянках рядом с другими беженцами из Европы. Больше всего около нашего дама жили румыны и венгры.

После войны с фашистами все беженцы из Европы, в том числе и семья евреев, потихоньку стали возвращаться в Европу к себе на Родину. Семья евреев уехали в Европу, перед тем как мне пойти в школу. Но с нашего дома они ещё раньше перебрались на квартиру в город. Не хотели нас стеснять. Так как к моим не полным трём годам.

У нас в четырёх комнатах и в двух залах дома жили фактически четыре семьи. Больше десятка разнополых детей, мальчиков и девочек.

Помню, что мои родители говорили евреям: «В тесноте не в обиде». Можно жить долго, пока в Европе не отстроят после войны новые дома. Но они всё равно съехали от нас. До моего школьного возраста мы четверо жили в четырёх комнатах и в двух залах, которые было жалко оставлять.

Но учёба нового поколения, то есть, меня, стояла на первом плане перед моими родителями. Вот поэтому родители решили продать все своё многочисленное домашнее хозяйство вместе с домом и за железнодорожным вокзалом станции Гудермес купить себе новый дом в новом районе города. Строился посёлок городского типа возле Чёртовой горы. Все старожилы были против того, чтобы строить там посёлок.

Так как Чёртова гора пользовалась дурной славой у терских казаков. Про эту гору ходили всякие ужасные легенды. Все население сторонилось от этой Чёртовой горы.

Однако, первого числа марта 1953 года, мои родители решили переехать в новый дом. Парализованная на обе ноги бабушка Нюся, мама моей мамы, наотрез отказалась переезжать с нами в новый дом к подножию Чёртовой горы. Многочисленные наши родственники, терские казаки, перевезли бабушку Нюсю в Старый хутор в центр города. Мои родители, без участия родственников, самостоятельно перевезли наши пожитки с левого берега речки на правый берег в наш новый дом.

Отец объявил о новоселье. Наши старики, терские казаки, не пришли на новоселье с опаской за свою жизнь. Боялись даже быть рядом с Чёртовой горой. Они оказались правы в своих предчувствиях.

На новоселье собрались только друзья моего отца. Во время празднования новоселья произошло землетрясение в Гудермес с эпицентром в новом посёлке вблизи Чёртовой горы.

Сильно пострадал наш новый дом. Чуть не развалился полностью. Мало того, все в панике убежали из дома, а меня забыли в доме. Стал со страху орать, как сумасшедший. Отчего чуть не вызвал вторую волну землетрясения местного назначения.

Мама рванула в сторону потрескавшегося нового дома и вытащила меня волоком на улицу. Из нашей семьи совсем никто не пострадал. В новый день после землетрясения было не до новоселья. Спать в треснутом доме никто не стал. Идти к родственникам в Старый хутор тоже не решились.

Во-первых, там и без нас было тесно. Во-вторых, местный хулиганы и воры могли растащить все наше имущество. Отец вместе с мамой, смастерил из досок сарай, на временное проживание.

Решили в течение недели отремонтировать треснутый дом и обратно поселиться в этом доме. Хотя бы на временное проживание.

Утром следующего дня сам проснулся от тревожного воя со всех сторон. Гудели паровозы, машины, гудки фабрик и заводов, а также все остальное, что могло гудеть. Вначале подумал, что обратно началась новая мировая война с фашистами и с капиталистами. Так как дома никого не было, то решил пойти к отцу на работу.

Отец работал в своей фотографии ближе к нашему дому, чем мама в столовой ФЗУ у вокзала станции Гудермес. Вообще-то оба места работы были близко.

Когда вышел со двора нашего дома, то увидел, что жители нового посёлка плачут и направляются идти в сторону привокзальной площади. Тоже направился следом за людьми. Издалека было видно, что на площади много людей.

Всюду вокруг площади на столбах и зданиях висят красные флаги и знамёна с черными ленточками. Все собрались рядом с длинным черным репродуктором, из которого звучал тревожный гудок, а рядом под радио пели гимн Советского Союза.

– Папа! Что здесь случилось? – спросил у отца, стоящего возле столба. – Война началась что ли?

– Типун тебе на язык! – шлёпнув меня по голове, ответил отец. – Сегодня объявили, что умер отец.

– Дедушку жалко! – в голос, закричал и сразу принялся реветь, словно корова всем на удивление.

– Ты чего ревёшь? – удивлённо, воскликнул отец. – Наш дед вполне здоров. Умер Иосиф Виссарионович Сталин. Наш вождь и учитель. Отец пролетариатов всего мира. Твой дед сто лет проживёт.

Весь этот день никто не работал. Все сообща накрыли общий стол на привокзальной площади. Отмечали поминки Сталина, который вместе с народом Советского Союза победил фашистов и освободил весь мир от насилия со стороны капитализма.

Теперь, по словам ораторов на площади и по радио в репродукторе, нам придётся строить коммунизм во всём мире без участия нашего вождя и отца пролетариев всех стран. Мы обязательно выполним заветы наших вождей.

Траурные мероприятия продолжались допоздна. Домой вернулись почти к полночи. На следующий день было решено, что обратно будет траур по смерти Сталина. На работу никто не пойдёт.

Поэтому случаю решил хорошо выспаться до самого обеда, а после обеда сходить к нашим старикам в Старый Хутор, чтобы лишний раз убедиться, что наши родственники живы и здоровы. Не умерли от землетрясения, как умер вождь пролетариев всех стран Иосиф Виссарионович Сталин.

Однако утром следующего дня обратно подтвердились опасения стариков насчёт проживания у Чёртовой горы. Не успел как следует выспаться, как вдруг наш сарай затрясся от нового землетрясения, а в центре нового посёлка так сильно бабахнул, что аж забрызгало что-то сверху на сарай.

Мы повыскакивали на улицу и обалдели от того, что вокруг нас с неба капал чёрный дождь. Как выяснилось позже, то оказывается, наш новый посёлок городского типа построили на том месте, где под землёй проходил нефтепровод, построенный в царское время. Во время сильного землетрясения старые ржавые трубы нефтепровода прорвались.

Большой фонтан в сотни или даже в тысячи тонн кубометров нефти обрушился на совершенно новый посёлок городского типа. Предсказания стариков, терских казаков, сбылись полностью. Теперь под Чёртовой горой жить в новом доме точно нельзя. Надо искать новое место жительства где-то вдали от Чёртовой горы.

Несмотря на то, что городские власти сделали все, что могли по очистке от нефти нового посёлка городского типа. Новосёлы всё равно в подавляющем большинстве решили отремонтировать после землетрясения свои потрескавшиеся дома и продать за бесценок новым хозяевам.

Больше никто не решился в третий раз испытывать свою судьбу. К тому же Чёртова гора после двух сильных землетрясений подвинулась ближе к посёлку городского типа и угрожающе нависла над посёлком, готовая силой обрушиться на него. Гора могла сойти на посёлок даже во время дождя.

Мои родители тоже решили отремонтировать треснувший новый дом и по дешёвке продать его чеченцам, которые после войны с фашистами стали возвращаться к себе на Родину с Казахстана, куда их выселил Сталин во время наступления фашистов на Северный Кавказ.

Теперь после смерти Сталина чеченцы семьями стали возвращаться к себе в аулы и в селения, в которых временно проживали беженцы от войны. Чеченцы сразу потребовали обратно земли своих предков.

В который раз сам лично убедился в том, что надо прислушиваться к словам наших стариков. В данный момент имею в виду стариков терских казаков. Так как все, что наши старики говорили задолго до моего поступления в школу в первый класс, сбылось с точностью до мелочей. В школу в первый класс пошёл из Старого хутора.

Потому, что наш новый дом был не пригоден к проживанию. Родители занимались ремонтом и продажей нашего нового дома. С последующим переездом в Избербаш в Дагестан. Ехали к другим нашим родственникам, которые после войны с фашистами работали на военном заводе и жили рядом с Каспийским морем в Новом городке.

13. Возвращение «чёрных».

Прошло примерно месяц после смерти Сталина. Постепенно народ Советского Союза стал приходить в себя от шока, в котором находился после смерти вождя всемирного пролетариата. Началось продолжение строительства коммунизма, светлого будущего в Советском Союзе.

Назло кровожадным капиталистам работали фабрики и заводы, в поле трудились сельские жители. Летали самолёты, ездили машины и мчались поезда. Жизнь вокруг нас закипела совсем по-новому.

Но вот откуда-то, словно призраки в ночи, стали появляться товарные и пассажирские поезда с вагонами каких-то неизвестных людей, которые были одеты в черные черкески и с кинжалами за поясом. Женщины были одеты в черные платья до пяток.

На головах женщин одеты черные платки, из-под которых видно лишь испуганные глаза. Девчонки тоже одеты как женщины. Вот только пацаны, одетые, в чём попало. Большинство детей босые и сопливые. Сразу видно, что больные. От всех этих людей дурно пахнет. Вполне возможно, они долго были в дороге и совсем не мылись?

– Черные приехали, – сказал мой отец, разглядывая вагоны с приезжими. – Кончилась наше спокойствие. Теперь начнётся делёж земли и недвижимости по берегам Терека. Лишь бы не было резни.

– Почему, ты этих людей называешь «черные»? – с удивлением, спросил у отца. – Они такие же как мы. Почему, их выселяли с Кавказа в Казахстан, а теперь вернули обратно на Кавказ?

– На все твои, почему, не могу ответить? Надо было у Сталина спросить. Эти люди когда-то спустились к Тереку с черных гор, – прервал отец мои мысли. – Поэтому их в народе прозвали «черными». Они сами так назвали себя в годы переселения рядом с казаками.

Этими "черными" оказались чеченцы и ингуши, которых во время войны с фашистами Сталин выселил в голодные степи Казахстана. Теперь после смерти вождя коммунистов, чеченцы и ингуши возвращались на свои земли. С этого момента действительно закончилось спокойствие в Гудермесе и на землях терских казаков вдоль Терека.

Терские казаки взялись за оружие, чтобы охранять свои родные места от возможных нападений со стороны чеченцев. Никто из терских казаков не забыл, как в течение трёхсот лет шли ожесточённые бои за выживание на этой земле между терскими казаками и горцами, проживающими вокруг терских казаков. В основном это были чеченцы (нохчи).

В этот раз чеченцы не беспокоили терских казаков. Но зато выкидывали из своих кибиток переселенцев, которые поселились в бывших местах проживания чеченцев за время их отсутствия на землях своих предков.

В большинстве своём переселенцы были русские, украинцы и белорусы, которые по своей культуре и языку были прямыми родственниками терских казаков. Так как когда-то дальние предки терских казаков были выходцами с земель России, Белоруссии и Украины. Когда переселенцы прибыли на земли терских казаков, то они быстро нашли общий язык и многие переселенцы даже породнились с терскими казаками. Таким образом, терские казаки приняли нападение чеченцев на переселенцев, как на себя.

Терские казаки встали на защиту переселенцев, как за своих родственников. На землях местных горцев и терских казаков назревал серьёзный конфликт, который вскоре мог перерасти в гражданскую войну между местным населением.

Правительство Советского Союза быстро ввело армейские подразделения и милиции на территорию возможного возникновения вооружённого конфликта на местах жительства чеченцев и казаков. Стали мирным путём разбираться о происшедшем.

Горцы требовали, чтобы переселенцы освободили места проживания их предков. Но переселенцам некуда было обратно переселяться. Чеченцам тоже надо было где-то жить? Они вернулись к себе домой.

За время войны с фашистами у переселенцев были уничтожены города и населённые пункты мест проживания до войны с фашистами. Тогда правительство Советского Союза издало указ, что горцы могут вернуться на места проживания предков, только в том случае, если правительством переселенцам будут предоставлены места жительства или компенсация за утраченное жилье во время войны с фашистской Германией.

Горцы тоже должны решать проблему мирно. Кто нарушит данный указ, будут по закону привлечены к уголовной ответственности.

Между терскими казаками, переселенцами, местными горцами и правительством, при участии милиции и вооружённых сил советской армии начались длительные переговоры.

Некоторым переселенцам предоставляли государственное жилье в Грозном и в Гудермесе, а также в крупных населённых пунктах разного назначения, где строилось жилье для переселенцев.

Самые нетерпеливые горцы, которые имели собственные средства на строительство жилья для переселенцев, строили дома и мазанки за свой счёт там, где переселенцы могли жить вдали от мест компактного проживания горцев. То есть, на землях терских казаков.

Терские казаки были не против такого поселения переселенцев, которые к этому времени породнились с семьями терских казаков.