В результате чего на перекрёстке произошло несколько автомобильных аварий. Прибывшие к месту происшествия наряды полиции. Вместо того чтобы очистит перекрёсток от автомобильных аварий, занимались сбором американских долларов.

Вскоре между сборщиками американских долларов произошли разборки на право сбора американских долларов. Небольшие потасовки быстро переросли в крупные драки. Дополнительный наряд полиции и рота израильских солдат занялись разгоном драчунов, а также наведением порядка на перекрёстке прямо напротив окна нашей квартиры.

Так думаю, что впечатление увиденного было огромным всем присутствующим. Не только участвующие в разборках по сбору долларов на перекрёстке улиц, а просто любопытные, получили огромное удовольствие от вида разбросанных американских долларов на перекрёстке.

– Здесь твоя работа? – поинтересовалась Людмила, когда мы остались с ней наедине. – Ты всё-таки это сделал.

– Думаю, что ты никому не скажешь, что это моя работа. – гордо, поинтересовался у жены. – Зато впечатлений много на всю оставшуюся жизнь.

– Больше такого не делай. – по-матерински, сказала мне, Людмила. – Не хочу, чтобы наша семья пострадала от твоих необычных шуток.

– Наверно, в моей жизни, больше никогда не будет такой возможности так разыграть людей? – грустно, сказал жене. – Спасибо случаю с аферистом, который позволил устроить такую шутку.

Мы ни стали смотреть до конца, чем закончится этот спектакль со сбором фальшивых американских долларов. Людмила пошла на кухню, готовить продукты на выходной день.

Виктория с Эдиком уселись перед экраном телевизора на просмотр очередного американского кинобоевика. У меня были свои дела. Пошёл к своему персональному компьютеру.

Надо было продолжить работу над своими книгами по трилогии «Прелести жизни». Когда только закончится моя работа с книгами?

3. Ashdod Yam Park-Парк «Ашдод-ям».

Надо же было такому случиться, что когда у меня подошло время идти на пенсию, то в Израиле, вдруг, перенесли дату моего выхода на пенсию на три года вперёд.

Дело в том, что светская рождаемость резко упала во всём мире, в Израиле тоже упала. Так как весь мир перешёл на гражданские (кобелиные) браки, при которых больше думают о сексе, а не о рождаемости детей.

Даже дети, рождённые при таких браках чаще, остаются брошенными на произвол судьбы. Светскими брошенными детьми торгуют, как товаром или просто раздают в бездетные семьи, чаще всего за рубеж.

Поэтом светское население во всём мире, в Израиле тоже, стало стареть. В то время, как ортодоксальное население Израиля плодятся как кролики. В каждой семье ортодоксов от пяти до двенадцати детей давно не редкость.

Учёные всего мира думают о клонировании людей. В семьях ортодоксов клонирование детей ведётся естественным путём из поколения в поколение от близкого родства в кровосмешении. В результате чего ортодоксальный клан превращается в одноликую массу слепых и калек, которые неспособны себя прокормить. Налогов от стареющего светского населения на содержание неработающих ортодоксов в Израиле совсем мало.

Само светское население Израиля живёт на прожиточный минимум, близкий к обнищанию населения. Америка с каждым годом сокращает свою дотацию на Израиль.

В России тоже нет таких денег, чтобы полностью содержать стареющих соотечественников, которые сбежали из тонущего Совка в Израиль. Стареющие израильтяне никому не нужны.

Отсюда решение правительства Израиля о повышении пенсионного возраста израильтян, чтобы старики могли прокормить себя прожиточный минимум при физической тяжёлой работе, а также содержать на свои налоги клон ортодоксов, которые не работают и не служат в армии.

Вот под эту статью было суждено угодить мне. Денег с пенсии, как и самой пенсии нет, на физически тяжёлую работу с хорошей зарплатой не берут из-за пенсионного возраста.

На работу по дипломам с высшим образованием не берут по пенсионному возрасту и по плохому знанию иврита. С каких доходов содержать семью и платить ипотечную суду (машканту).

– Сейчас в новый парк в Ашдоде набирают рабочих и служащих всех возрастов. – сказали мне в лишкат авода акадимаим (трудоустройство с высшим образованием). – Там хорошая зарплата и можно остаться работать после выхода на пенсию. К нашему сожалению, другой работы нет.

Мне нечего было выбирать в других местах по трудоустройству, так как всюду не нужны старики пред пенсионным возрастом. От лишкат авода акадимаим надо пройти с километр в сторону моря новый парк так и называется: Ashdod Yam Park-Парк «Ашдод-ям».

До парка дошёл быстро. Но ворота в парк закрыты. На воротах парка табличка с надписью на нескольких языках и на русском тоже: «Открытие парка намечается через месяц.

Дата будет указана позже. На работу требуются рабочие и служащие. Вход в контору со стороны Лагуны».

Конечно, мне хорошо было известно место Лагуны. Там в ресторане недавно была свадьба моей дочери. Там в Лагуне на парковке автомобилей мне довелось работать дворником.

Пятнадцать лет тому назад, когда здесь кроме камня на берегу моря больше ничего не было.

Мы с дочкой ловили рыбу. Как быстро летит время! Всё изменилось – люди, природа и город.

Через два километра ходьбы по кругу контору в новый парк нашёл быстро. От Лагуны в верх по ступеням или по асфальтированной дороге до ворот метров пятьсот.

На воротах кнопка вызова и камера наблюдения. Нажимаю на кнопку вызова. В камеру предъявляю направление на работу. Калитка рядом с воротами открывается. До конторы идти ещё метров пятьсот.

– У нас приём на постоянную работу только начинается. – сказала девушка, обменявшись со мной приветствиями. – Перед вами список профессий рабочих и служащих, которые нам нужны.

Список приёма на работу в новый парк был огромный, больше сотни мест, большинство из которых мне вообще не были известны, так как были написаны на иврите и на английском языках без перевода на русский язык. Знал единственную профессию на всех языках – никаён.

– Мне подходит никаён-уборка. – назвал девушке выбор своей работы. – Другое ничего не знаю.

– Вы хорошо подумали? – с удивлением, поинтересовалась секретарь. – Территория парка огромная. Летом жарко, а зимой дождь и холодно. В вашем возрасте надо хорошо подумать.

– Ну, вы, все за долбали с моим возрастом! – с горяча повысил голос. – Извините! Сорвался! С детства всюду передвигаюсь на ногах. Родился и вырос рядом с горами. Выбрал работу на вторую смену. Надеюсь, что у вас найдётся униформа, рабочая спец одежда. Работу знаю хорошо.

– Меня зовут Светлана. Спецодежду выдам сейчас по вашему размеру. – по-деловому, сказала секретарша. – Так как пока нет набора сменщиков, то вам придётся с неделю ходить на работу в первую смену с восьми часов утра до четырёх часов дня. Дальше будете ходить в свою смену.

Светлана выдала мне полный набор фирменной одежды – тяжёлые рабочие ботинки, синий комбинезон, шляпу от солнца, рубашку под комбинезон и жилетку жёлтого цвета, которая светится при свете ночных фонарей. Выдала также картонную прихода и ухода на работу.

– Завтра утром, когда придёте на работу. – стала объяснять девушка условия работы. – Проведёте карточку в аппарате на двери максана-кладовой рядом с конторой. Аппарат отметит ваш выход на работу. Дверь откроется. В кладовки набор рабочего инструмента с кодом вашей карточки. Убираете только асфальт и тротуары. Всё остальное ни ваша работа. Обед в двенадцать часов дня один час. В конце работы всё в обратном порядке. В дальнейшем будет подвозка.

– Спасибо! За подробную информацию. – поблагодарил в заключении секретаршу. – За работу можете не беспокоится. Мне уже приходилось работать по уборке Ашдода и других городов.

От нового парка до моего дома, примерно, шесть километров. Моим быстрым передвижением, при знании маршрута, идти минут сорок. Так что с учётом моего выхода из дома в семь часов утра в поисках работы домой пришёл к часу дня.

Дома никого не было. Было достаточно времени, чтобы сделать свои дела до прихода домой жены и сына Эдика с работы.

В первую очередь надо было вручную с иголкой и суровой ниткой подогнать свою новую рабочую одежду, чтобы она не болталась на мне словно балахон.

– Ты, конечно, молодец, что сам всё можешь делать. – сказала мне, Людмила, когда пришла с работы. – Но лучше было отдать портнихи сделать всю эту работу на швейной машинке.

– Бесполезный совет. – сказал жене, заканчивая свою работу. – Мне рабочая одежда нужна утром, а не через неделю. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что мне чужая работа не нужна.

– Тебе, конечно, виднее. – согласилась жена с моими выводами. – Куда в этот раз работать?

– Надо научится читать на спец эмблемах. – гордо ответил Людмиле. – Здесь написано на иврите и на английском языках, на русском тоже – Ashdod Yam Park-Парк «Ашдод-ям». Новый парк.

– Когда мы были на свадьбе в Лагуне у нашей Виктории, то обратила внимание, что рядом строится новый парк. – вспомнила жена. – Все говорят, что там хорошее место отдыха всем.

– Парк пока не открыт. – поставил в известность Людмилу. – Парк откроют через месяц. Сейчас там всё только начинают подготавливать к работе. Мне повезло быть первым рабочим в парке.

Новый рабочий день у меня начался с рассвета. Мне не хотелось создавать себе проблем в первый рабочий день в новом парке. Поэтому рабочую одежду ни стал одевать дома, а взял с собой в пакете. Иначе начнут спрашивать меня дворник, бывшие коллеги по уборке городских улиц, о принадлежности к какой фирме моя спец форма. Мне не нужны конкуренты в работе.

Прежде чем пройти в новый парк на работу мне надо было одеть фирменную одежду парка. Здесь на территории Лагуны мне знаком каждый кустик, так что переоделся в рабочую одежду за сорок пять секунд как на службе в советской армии.

Закалка в этом у меня сохранилась. Время раннее в парке никого нет. Ворота закрыты. Вызывать кого-то нет никакого смысла. Ни стоять же мне здесь до восьми часов утра.

Через забор с колючей проволокой, как на советской зоне перелезть невозможно. К тому же всё подключено к сигнализации служб безопасности. От нечего делать стал рассматривать ворота и калитку на предмет открытия и закрытия.

Охраны наружной и внутренней нет. Как-то всё равно должен кто-то первый сюда войти без ключа. Ведь на воротах и на калитке нет замочной скважины.

Имеется кнопка вызова, которая не работает. Есть камера наблюдения, которая следит за моим движением. Рядом с кнопкой вызова на щите какое-то табло с номерами.

Наверно, надо набирать какой-то секретный код? Вдруг меня словно осенило. Ведь у меня на рабочей карточке имеется мой рабочий код. Набрал на табло свой рабочий код. В заборе что-то провизжало, и калитка открылась. Ну прямо как в сказке "Сим-Сим откройся!

Меня не бойся." Дальше всё как по вчерашней инструкции от секретаря Светланы. Прошёл до максана-кладовки рядом с конторой. Провёл карточку в аппарате на двери максана-кладовой. Аппарат отметит мой выход на работу.

Дверь открылась. В кладовки набор рабочего инструмента с кодом моей карточки. Тележка с пластиковой корзиной под мусор.

На тележке совок и метла. Моя рабочая территория настолько огромная, что даже если просто гулять, то не обойти за рабочее время.

Здесь только на одну смену надо не меньше четырёх дворников. Асфальт рассчитан на движение автомобилей. По обеим сторонам дороги тротуар из брусчатки.

За время работы до перерыва собрал мусора пол корзинки. Почти весь мусор принесло ветром с городских улиц. Так как во время работы ничего не кушаю, так во время перерыва в тени на лавочке выпил бутылку холодного кваса.

После чего продолжил ходить по парку в полном одиночестве в поисках мусора, которого так и не нашёл до конца своей рабочей смены.

– Меня зовут Аркадий. – встретил меня у максана-кладовой накаченный мускулатурой высокий парень в форме спец охраны. – Расскажите, как у вас прошёл в парке первый рабочий день?

– Вообще-то рассказывать нечего. – уныло, ответил парню. – Парк красивый, а мусора нет. Людей тоже нет. Даже поговорить не с кем. Пока очень скучная работа. Со скуки выпить хочется.

– Через месяц здесь не заскучаешь. – шутя, засмеялся Аркадий. – Людей и мусора будет столько много, что за смену свой участок не уберёшь. Будешь вспоминать первые дни своей работы.

Первая моя рабочая неделя прошла очень скучно. Мусора не было. За день в парке встречал рабочие группы людей, которые устанавливали аппаратуру на местах отдыха.

В большинстве были иностранные специалисты, которые устанавливали в парке сложную иностранную аппаратуру. Между собой общались на своём языке. Со мной вообще никто за смену не говорил.

– У нас полный набор рабочих и служащих. – сообщила мне секретарша в конце недели. – У вас рабочая смена с четырёх часов дня до полуночи. Выходной день в субботу. Вам покажут ваш рабочий участок. Подвозка на работу и с работы на специальном микроавтобусе или на такси.

Вообще-то больше привыкший работать с утра в первый рабочий день в воскресенье (ём решён) маялся бес толку до трёх часов дня в ожидании манитки (такси), которые подвозкой заберут меня на работу, которая начнётся у меня в четыре часа дня на вторую смену.

Так как мне больше ни придётся ходить пешком на работу, то одел на себя рабочую спецовку прямо дома.

С собой ни взял ни чего. Так как в рабочее время никогда не кушаю даже во время перерыва.

Аппараты питьевой воды в новом парке через каждые сто метров и на площадках. В половине четвёртого дня за мной приехал микроавтобус на двадцать пять человек.

Всего одно место свободное, то есть, салон под завязку. Никого из новых рабочих не знаю. Сел на свободное место рядом с водителем. Сразу поехали.

В микроавтобус прохладно. Работает Мазган (кондиционер). Водитель хорошо знает маршрут. Приехали к месту работы быстро.

Когда подъехали к воротам нового парка, то с ужасом увидели, что новые ворота поломаны.

Въехать в парк невозможно. Вышли из салона микроавтобуса и пошли пешком сквозь поломанную калитку в сторону канторы. Дорога до конторы и тротуар завалены мусором и объедками.

– Здесь что произошло? – спросил у Аркадия, полицейского при охране парка возле нашего максана (кладовки) с рабочим инструментом. – Здесь, что, было нашествие ига татаро-монголов?

– Даже хуже, чем ты подумал. – с ужасом на лице, серьёзно ответил Аркадий. – В пятницу в Израиль несколькими самолётами со всего мира прилетели ортодоксы семьями, которых никто не ждал. Никто не знает до сих пор причину такого нашествия "пингвинов" (так в народе называют ортодоксов за форму одежды). К этому прибытию "пингвинов" не были подготовлены кошерные гостиницы и рестораны. В обычные гостиницы ортодоксы ни стали селиться. Они пришли сюда.

Другого места на нашли. Взломали ворота и заселились в парк. Дальше сам всё увидишь. Аркадий отправился с группой полицейских контролировать порядок в парке, в котором уже фактически нечего было контролировать. С нашествием ортодоксов как саранчи, новый парк до своего открытия превратился в городскую мусорную свалку. Здесь всё надо восстанавливать и на пару месяцев передвигать дату открытия нового парка, в который вложены огромные деньги.

На моём участке мусора было столько, что до своего перерыва завалил мусором огромный мусорный контейнер, который был рассчитан на сбор мусора на целый месяц.

Выходит, что за полсмены выполнил месячную норму по сбору мусора. После перерыва пришлось вызывать машину контейнеровоз, чтобы под мусор привёз новый контейнер.

На полную очистку от мусора моего участка надо было взвод солдат, которых обещали мне на помощь. Солдаты не прибыли. Мне пришлось одному отдуваться за всю смену.

– Это барахло куда мне отдавать? – спросил в конце смены у дежурного начальника показывая на картонную коробку, заполненную разными ценными вещами. – Всё было на моём участке.

– У меня здесь кабинет, а не склад потерянных вещей. – сказал мне начальник смены, показывая на свой стол, заваленный потерянными кошельками, телефонами, документами и другими ценными вещами потерянными ортодоксами в парке. – Можешь всё бросить в картонные коробки возле максана. Пусть растяпы сами роются в этих коробка с поиском своих личных вещей.

В конце работы нас развезла маршрутка в обратном порядке. Меня днём брали последним и к часу ночи привезли последним. Почти целый час у меня среди ночи по городу был бесплатный тиюль (экскурсия).

Напахался за смену так, что даже на еду не было сил. Просто упал спать. Проснулся за пару часов до начала новой смены. Привёл себя в порядок. Плотно покушал.

Одел на себя рабочую одежду и вышел на улицу к ожиданию подвозки на работу. Дома никого не было. Все на работе. Даже поговорить не с кем. В маршрутке тоже все молчат. Работаем в парке на разных участках далеко друг от друга.

В работе не пересекаемся. Вчера за смену все так на вкалывались, что не до знакомства. Сегодня тоже после вчерашней работы не до знакомства. По измученным лицам рабочих видно, что они скоро покинут нас.

В эту смену в парке было намного чище. Видимо не взвод, а целая рота солдат вкалывала на никаёне (уборка).

По всему парку каждые сто метров установили мусорные корзинки с целлофановыми пакетами. На моей территории два огромных мусорных контейнера вместо одного.

– Шам Мекка! Ло Ерушалаим. – объясняю на иврите ортодоксам, что ни в ту сторону молятся.

Ортодоксы плюют в сторону Мекки. Поворачиваются в сторону Иерусалима и кланяясь в сторону святого города начинают громкий рёв, который у них песней зовётся.

Такой рёв слышу четыре раз в сутки, как у братьев мусульман. Синагога находится перед окном моей спальни. Продолжаю выполнять свою работу по территории, отведённой мне для уборки дорог и тротуаров в новом парке.

Стараюсь выполнять свою работу добросовестно, чтобы никто не мог придраться к моей работы.

Рядом с моей территорией газоны с цветами и лужайки с зелёной травой буквально засыпаны детскими грязными подгузниками, женскими прокладками с признаками месячных, простынями с дырочками по самой середине (инструмент кошерного секса) и многое, многое другое, что используется в ортодоксальных семьях и неэтично показывать на обозрение другим людям.

Газоны с цветами и лужайки с зелёной травой, где поселились ортодоксальные семьи иностранцев, убирают бригады экологов. В специальной форме, как космонавты, с большими целлофановыми пакетами, экологи ходят по полянам между семьями ортодоксов, готовящимися тут же к ночлегу.

Экологи собирают разный мусор, который тут же выбрасывают семьи ортодоксов. Мне противно смотреть на это безобразие. Но делать замечание ортодоксам запрещено.

Иностранные ортодоксы у нас как инопланетяне, прилетевшие к нам из космоса с другой планеты.

Смотреть на них со стороны можно всем, а вмешиваться в ихнюю жизнь запрещено всем. Даже полиция по охране порядка в новом парке не вмешивается в разборки между их семьями.

Во время работы решил помыть своё лицо перед зеркалом в мужском туалете, из которого, как из родника канализации растекается дерьмо по склонам парка. Все рабочие и служащие экологических бригад даже в спецодежде отказы чистить туалеты, засранные ортодоксами. Но мне надо перед зеркалом помыть своё лицо.