Глава 7

6 сентября 1918 года третий секретарь посольства Франции граф де Робиен с утра отправился в город для участия в параде по случаю прибытия северо-американских войск. Архангельск выглядел уже по-осеннему, кроны берез пожелтели, шел мелкий дождик. Навстречу французскому дипломату быстрым шагом передвигался поверенный в делах Великобритании Френсис Линдлей. Весь его вид говорил о крайней степени удивления и растерянности.

– Здравствуйте, граф. Вы на парад?

– Разумеется, а почему Вы спрашиваете, разве мы не будем стоять там вместе и приветствовать американских солдат?

– Нет, моей ноги на этом параде не будет, я протестую и должен немедленно принять меры.

– Против чего?

– Как, Вы не знаете?

– Совершенно не в курсе!

– Сегодня ночью правительство в главе с Чайковским арестовано и сейчас движется на корабле под конвоем в сторону Соловецких остров, где будет заключено в казематы.

– Ай, молодцы! – Неожиданно для Линдлея вскрикнул де Робиен. – И кто этот храбрый человек, взявший на себя выполнение столь благородного начинания?

– Вам что, смешно? Это же катастрофа! Кто арестовал правительство? Разумеется, Чаплин! Кто здесь еще способен на такой шаг! Я спросил Чаплина сегодня утром на площади, где члены правительства? Он нагло ответил мне, что этого правительства больше не существует, оно арестовано и выслано из Архангельска.

– Узнаю бравого офицера британского флота, капитана Томсона. Я с ним встречался еще в Вологде, и он мне очень понравился. Будь все русские таковы, с большевизмом давно было бы покончено.

– Вы что, одобряете переворот? – Изумленно спросил француза Линдлей.

– Применительно к банде Чайковского, одобряю без всяких возражений.

– Мне с Вами не о чем больше разговаривать, граф, – поверенный в делах Великобритании демонстративно приподнял шляпу и отправился прочь.

Парад по случаю прибытия американского контингента действительно оказался испорчен. На почетном месте не было никого из членов правительства Северной области. Все они, кроме двоих, оказались арестованы и отправлены на Соловки. Оставшиеся на свободе два министра-социалиста, в том числе и хитрец Дедусенко, скрывались где-то в рабочих кварталах Соломбалы. Он из осторожности не ночевал дома и, как оказалось, не напрасно. Оставшись на свободе, Дедусенко развернул бешеную агитацию против организатора переворота Чаплина и призывал начать всеобщую стачку.

Представителей дипломатического корпуса на параде тоже не оказалось. Узнав о происшествии с правительством Чайковского, дипломаты немедленно покинули площадь, именно в том момент рассерженный Линдлей и встретил третьего секретаря французского посольства.

Парад принимал главнокомандующий сухопутными силами союзников английский генерал Фредерик Пуль. Рядом с ним стоял при полной амуниции, сверкая миндалевидными глазами, ротмистр Берс. Благодаря заступничеству британского генерала, инцидент с присвоением бравым кавалеристом четырех миллионов рублей в ночь переворота оказался замят.

Чуть поодаль от них находился и герой очередного переворота – капитан второго ранга Георгий Ермолаевич Чаплин. Он несколько раз обменялся понимающим взглядом с генералом Пулем, который улыбался и не скрывал своего удовлетворения случившимся.

После парада Чаплина вызвали в канцелярию американского посла, где он был вынужден отвечать на вопросы дуайена дипкорпуса в присутствии всех без исключения глав миссий.

– Как это понимать, господин Чаплин? – Строго спросил офицера Френсис. – Извольте дать объяснения.

– Я принял решение арестовать правительство Чайковского, поскольку убедился в его никчемности и совершенном вреде этих министров-социалистов общему делу.

– Кто Вы такой? Как Вы смели! За Вами не стоит никакой политической силы!

– Ошибаетесь, господин посол, за мной вся великая Россия, которая вдоволь нахлебалась вашей демократии и желает вернуть порядок под управление достойных военных представителей, которые наведя его, передадут власть помазаннику божьему, государю императору.

– Нам известно, – вступил в разговор Линдлей, – что из Вашего окружения исходят слухи о том, что в Архангельске скрывается Великий князь Михаил Александрович, которого Вы готовите в новые русские императоры! Зачем Вам эта ложь? Великий князь Михаил убит большевиками. У нас имеются точные сведения.

– Русским людям нужна вера! Я даю им это чувство.

– Вы просто политический авантюрист! – Закричал Линдлей. – Вас надо немедленно арестовать!

– Президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон считает, что все правительства, возникающие на освобожденных от большевиков территориях, должны быть сформированы на самой демократической основе, – сказал Френсис.

– Я на службе у Вильсона не состою, – огрызнулся Чаплин, – я русский офицер, находящийся на русской территории, и услышу только те пожелания президента Вильсона, которые будут соответствовать интересам России в борьбе с большевиками.

– Как Вы смеете так разговаривать? – Зашумел Френсис. – Реальная сила в наших руках, пехотный полк Соединенных Штатов только что прошел маршем по Архангельску, и Вы обязаны с этим считаться!

– Видел я это полк не далее как сегодня, – дерзко ответил Чаплин. – Во-первых, он в боевом отношении никуда не годен, эти парни не нюхали пороха и не знают, что значит воевать в России. Во-вторых, в моем распоряжении сила не меньше, и подготовлена она лучше, чем эти пехотинцы, пригодные разве что для охраны складов.

Чаплин бессовестно блефовал. 339-ый пехотный полк армии США и 310-ый инженерный полк насчитывали около пяти тысяч военнослужащих, в то время как у Чаплина была едва ли тысяча штыков, треть из которых – вчерашние студенты.

– Кто Вам позволил так себя вести с послами союзных держав? Вы всего-то капитан второго ранга!

Линдлей, обычно спокойный и рассудительный, был вне себя от гнева. Переворот он считал личным унижением. Ведь Чаплин опирался прежде всего на британского генерала Пуля и, следовательно, на вооруженные силы Соединенного королевства. Поверенный в делах Великобритании в России Линдлей фактически не контролировал ситуацию.

– Главнокомандующий русскими сухопутными силами к вашим услугам, – Чаплин галантно наклонил голову и щелкнул каблуками.

Во время этого разговора французская сторона сохраняла нейтралитет. Нуланс не спорил с аргументами коллег по дипломатическому корпусу, но и не нападал на Чаплина.

– Господин Нуланс, скажите Вы ему, – обратился к французу Линдлей.

– Конечно, арест членов правительства из числа социалистов-революционеров, самого активного элемента российского общества, пагубно скажется на репутации демократического движения. Но мы в то же время должны помнить, что идет война, и главное слово все-таки принадлежит людям в погонах, а не в сюртуках. Я предлагаю всем остыть от взаимных упреков и начать переговоры по существу. Прежде всего, необходимо вернуть назад Чайковского с его правительством и назначить новый кабинет министров.

Все присутствующие одобрительно загудели.

– Я тоже поддерживаю идею о новом кабинете министров, – вдруг сказал Чаплин, он понял, что дипломаты настроены против него, и авторитета генерала Пуля для выхода из щекотливой ситуации будет явно недостаточно.

Представители посольств, не ожидавшие такого поворота событий, даже притихли. Чаплин, довольный произведенным эффектом, продолжил:

– В нем не должно быть вологодских варягов: Маслова, Дедусенки и прочих. Пусть едут на Урал и в Сибирь, как и хотели первоначально, здесь им делать нечего. Архангельская власть должна опираться на местных уважаемых граждан.

– Принимается, – после некоторого раздумья сказал Френсис, – но сначала надо вернуть в Архангельск Чайковского!

– Кто будет представлять власть до возвращения узников? – С иронией спросил Нуланс.

– Дипломатический корпус и я как его дуайен, – ответил Френсис.

На этом совещание закрыли.

Между тем в городе начались волнения. Рабочие, вдохновленные прокламациями скрывшегося от ареста министра Дедусенко, начали забастовку. В город потянулись делегации крестьянских союзов и земств с требованием вернуть правительство. С другой стороны снова оживились правые. В газете «Отечество» появились материалы с требованием отставки социалистического правительства Чайковского и назначения новых членов кабинета министров. Некоторые статьи были подписаны фамилией Семёнов. Вокруг издания собирались люди правых взглядов. Позиция капитана Чаплина «Отечеством» поддерживалась по всем пунктам, моментам.

Левые тоже не собирались молчать. Со страниц эсеровских изданий шел непрерывный поток обличения правых в предательстве дела революции. У обывателей, читавших архангелогородскую прессу, голова шла кругом.

В канцелярии американского посла раздался звонок.

– Господин Френсис, это Линдлей! Вы знаете, кто сегодня с утра водит в городе трамваи?

– Полагаю вагоновожатые, а что?

– Эти самые вожатые все до одного американские солдаты!

– Как?!

– Я не знаю как, но от имени нашего правительства решительно заявляю Вам, что это непозволительное занятие!

– Я разберусь, причем немедленно, – заявил Френсис.

Через час он выслушивал доклад американского офицера по поводу трамвайного инцидента:

– Утром забастовали рабочие депо, следом кондукторы и водители трамваев. Город остался без транспорта. Штаб главнокомандующего принял решение взять ситуацию под контроль и посадить за рычаги трамваев солдат, которые по своей гражданском специальности были механиками и вагоновожатыми.