4. Молох появился

Док проснулся рано. Открыв глаза, он в который уже раз оглядел низкий и неровный потолок пещеры. Потом сел, посмотрел вокруг. Большинство народу еще спало – кто-то спокойно посапывал, кто-то громко храпел. Все это напоминало обыкновенную, земную казарму: лежанки в ряд, одинаковые зеленые одеяла. Правда, лежанки были плетеными, а одеялами служили огромные, мягкие и долго не вянущие листья каких-то растений, а так… точно казарма – и по форме, и по своей сути. Док сел, подтянул колени к подбородку и, обхватив их руками, задумался. Сегодня ровно три недели, как он здесь, и за это время так ничего-то и не выяснил… По сути, все, что он знает об этом мире, ему еще по дороге в лагерь рассказал Архип – так звали первого встреченного им человека. «Где-то он теперь?» – подумал Док.

Тогда, в первый день, он быстро догнал Архипа, и они пошли вместе. Архип шел спокойно, не торопясь и не пытаясь остановиться. Он довольно охотно отвечал на расспросы Дока, однако ничего существенного так и не рассказал. Пройдя с полчаса, Док впервые обратил внимание на то, как вокруг по-прежнему жарко и душно. «Будто после летней грозы», – подумал он. И действительно, пари́ло так, что пот лил ручьем. Да и дышать было тяжело – словно высоко в горах. «Только там не бывает такой влажной жары», – подумал Док, в который уже раз смахивая со лба заливавший глаза пот. Еще Дока поразило полное отсутствие травы. Роскошная, летняя, даже тропическая растительность – и земля без единой травинки. Нет, она не была голой и черной. Она была покрыта какими-то сухими и пожухлыми листьями, палочками и еще чем-то коричневато-зеленым. Вот это несоответствие – яркая летняя зеленая растительность, пусть и незнакомая на вид, и типично осенняя земля – было странно и сильно бросалось в глаза, вызывая четкое ощущение неправильности и чужеродности.

Что еще рассказал Архип? Он всю дорогу удивлялся тому, как это Док мог сразу оказаться не там, в горах, где Установка, а здесь, на равнине?

– Понимаешь, все приходят туда, – и он махнул рукой в ту сторону, куда они шли. – Иногда бывает такое: кто-то оказывается не в Установке, а чуть ли не в версте от нее. Но они уже неживые.

– И часто такое бывает? – спросил Док.

– Да при мне было два таких случая: один просто неживой, а другой… бр-р-р… – передернул плечами Архип, – лучше и не вспоминать. – А на все расспросы, что такое Установка, он ничего толком ответить так и не смог.

Еще он рассказал, что прибывших никто не охраняет, что можно идти куда хошь и никто особо искать не будет.

– А когда вернешься, накажут? – поинтересовался Док.

– Не-а… и слова не скажут и даже накормят.

Еще Архип поведал, что он здесь уже дён тридцать и скоро ему в чудище превращаться. Сообщил об этом спокойно, необреченно.

– А зачем все это? Зачем в чудищ превращают?

– Не знаю. Просто однажды ты не захочешь оттуда вылезать, и тогда сам становишься чудищем и уходишь насовсем. – Куда – Архип не знал, но повторил, что воевать.

Это все, что тогда узнал от него Док. Потом они подошли к тропе, вернее, к полноценной дороге, ведущей вверх некрутым и довольно длинным серпантином. Шли небыстро. Весь подъем у них занял примерно два часа – чувствовалась явная нехватка кислорода. Когда они наконец-то вышли наверх, Док, несмотря на тревожно-мрачные мысли, остановился, пораженный красотой, открывшейся взгляду. Пред ними была панорама широкой и плоской долины, где росли такие же хвощи, что и внизу, только были они чуть пониже. По бокам долины высились крутые, местами отвесные скалы без признаков какой-либо растительности, а далеко вверху отчетливо виднелись ярко-белые снеговые шапки. И всю открывшуюся панораму покрывала легкая дымка. Поверхность долины была такой же плоской, как та равнина, с которой они только что поднялись. И, сравнивая их, Док четко понимал, что эта часть равнины совсем недавно в результате горообразования приподнялась и края этого разлома еще не сгладились, не стали пологими. В долине не было никаких постов или пропускных пунктов – иди куда хочешь! Док вопросительно посмотрел на спутника, и тот махнул рукой куда-то вперед:

– Айда быстрее, а то живот к позвоночнику уже прирос, трапезничать сильно хоца! – И Док пошел следом за провожатым. Шел и привычно сканировал окружающее пространство. Каких-либо мыслей, направленных на его эйдосферу, он не уловил, так же как общего враждебного настроя. Вскоре стали попадаться люди: и одиночки, и небольшие группки по три-четыре человека. Разглядывая равнодушные лица встречных, Док испытал четкое ощущение их полнейшего безразличия ко всему, что происходит вокруг. Никто не проявил ни малейшей заинтересованности при его виде: так, мазнут взглядом, и все. Вдруг Док понял, что он все же ошибся: кто-то внимательно и ненавязчиво пытался его прощупать, и, когда Док это понял, «мысленный» прожектор мгновенно угас, как бы втянулся, но Док успел уловить нотку немалого удивления смотревшего. На этом все и закончилось. Больше никто им не интересовался. Никто не приходил ни к нему, ни за ним. Пару раз снизу приходили Дейнохейрусы – их здесь звали Смотрителями. Но они просто шли по долине, абсолютно не реагируя на окружающую их обстановку. В общем, сплошной курорт – отдыхай, не хочу! И еще Док отметил одну странность – с ним никто не завязывал отношений. И вроде они все вместе, рядом едят, рядом спят, но при встрече смотрят как бы «сквозь» или просто отводят глаза, а когда Док пытался поговорить, от него явно шарахались. Правда, из полутора сотен живших здесь людей не более десятка говорили по-русски, причем все были откуда-то из Средних веков, так что такая изолированность Дока вроде бы и была понятна, но… И еще он не мог понять, почему он не может мысленно общаться, сканировать своих товарищей по несчастью. Несколько раз пытался уйти в Большую Вселенную, но эти попытки вообще никакого отклика не давали. Правда, он сохранил способность резко ускорять течение времени и соответственно очень быстро двигаться. Но это и все. А еще Док частенько приходил к краю долины и, выбрав удобное место, садился и подолгу разглядывал лежащую внизу равнину. Она была однообразно огромна: хвощи, стоявшие сплошной стеной, да еще далеко слева, на пределе видимости, угадывалась какая-то вода. Сколько Док ни пытался понять, что это такое – море или озеро, так толком и не понял. По равнине передвигались группы больших зверюг – бронтозавров, а между кустами папоротников шныряла какая-то мелочь, величиной не более человека. По виду эти создания напоминали маленьких тираннозавров. «Шакалы», – окрестил их Док. И вот однажды, когда он так сидел и довольно бездумно разглядывал равнину, его накрыла волна какого-то раздвоения и отчетливого чувства, что все это – сон, что вот сейчас он проснется и… Ведь всего каких-то полгода назад он был обыкновенным врачом, жил не тужил, и на тебе – понесла нелегкая в заповедник, в тайгу. Вот и попал в заповедник… да в какой! И опять, где-то на уровне подсознания, возникло понимание, что все это не просто так, что все это кому-то нужно и кто-то ведет его к цели. Он что-то должен сделать? А что? Ответа Док не находил. Однажды в его памяти всплыло лицо незнакомого человека. Он успел его увидеть буквально за секунду до того, как потерял сознание: узкое, со слегка ввалившимися щеками лицо, небольшая темно-русая бородка и глаза! Глубокие, сияющие странным светом…

* * *

Внезапно со стороны входа послышались крики, и Док, встрепенувшись, огляделся, быстро натянул одежонку, пошел к выходу и там… оцепенел, испытав настоящий шок, ибо перед входом стояли Тираннозавры. Их было не меньше двух десятков. Док и раньше понимал, что это настоящие звери, но, впервые увидев их, он содрогнулся от ужаса: рядом с ними десяток тигров – не более чем десяток котят, разъяренный слон – не более чем домашняя собачонка.

Их вид вызывал не просто страх, а именно ужас: громадины, высотой с пятиэтажку, огромные клыки, острейшие когти и шипы на локтях, спине и вообще везде, где только можно. А хвост!!! А еще глаза. В них светилась такая ярость и жестокость, такое пренебрежение ко всему окружающему, что Доку на мгновение стало плохо. Он сразу же понял, что смотреть в эти глаза нельзя – воля исчезает и появляется полнейшее равнодушие к своей судьбе и желание просто приблизиться к ним, и пусть что хотят, то и делают. Это было страшно. А гиганты стояли и явно оценивающе смотрели на людей.

«Выбирают жертву, кого первым съесть…» – холодея, подумал Док, и тут же один из стоящих рядом людей неровными шагами, спотыкаясь, словно во сне, направился в сторону стоящего напротив… ужаса. Затем второй, третий… Вот один подошел к ящеру, и тот, схватив его передними лапами, прижал к себе. Человек задергался и – Док не поверил своим глазам! – стал втягиваться, проваливаться в тело чудища. Там не образовалось никакого отверстия: несчастный просто погружался в него, словно кто-то изнутри втягивал. Вот мелькнула рука – и все, человек исчез. Тираннозавр тут же отвернулся и пошел в сторону спуска на равнину. Не доходя с полсотни метров до края, он остановился и, подняв голову вверх, издал пронзительный и длинный-предлинный крик-клекот, от которого заложило уши, и тут же контуры его тела задрожали, очертания стали таять, и… он исчез, словно растворился.

– Ну и как впечатление? – раздался голос за спиной Дока.

Всецело захваченный увиденным, он машинально ответил:

– Не хотел бы я оказаться… – Но, не договорив, резко, будто ужаленный, обернулся: это был Локи!

– Нет-нет, ты ошибся! Я – Молох! А ты – тот человек, который недавно появился на равнине? И откуда ты знаешь Локи?

Док по привычке сначала сказал «да» и только потом понял, что Молох общается не звуками, а мысленно. Тут же, перейдя на ментал, Док так же мысленно спросил:

– А как же ты жив до сих пор: ведь Ариман?.. Почему ты оказался в Заповеднике?.. Как проник? Значит, можно отсюда уйти, да?

Несмотря на полностью застывшее и лишенное каких-либо эмоций лицо геоада, Доку показалось, что тот улыбнулся:

– Я тоже задам тебе несколько вопросов. Пошли! – И, развернувшись, спустился вниз, направляясь прочь от пещеры, в глубь долины. Док двинулся следом. Сначала он шел позади Молоха, разглядывая его какую-то механическую, словно у киношного робота, походку. Потом Дока посетила мысль, что вот он идет вслед за Молохом, тем, кого считают чуть ли не первым помощником Сатаны. «И сейчас он ведет меня за собой», – подумал Док и, быстро нагнав Молоха, спросил:

– Куда мы идем?

– Ко мне… туда, где я живу, в дом геоада. – И после короткой паузы добавил: – Ты правильно подумал: Гео Ад! Когда был Ариман, мы мало знали о цивилизации Дино-Зауров. Только сам факт ее существования. Не умели выходить в Большую Вселенную. Не знали о ней. Ариман погиб. Война с отступниками. Много горя. Страдали не геоады. Наше название превратили в символ зла. Место, где обитают плохие. Ад, по-вашему. Земной Ад. Мы пришли. – Он показал на округлый, наполненный чернотой вход в пещеру и, сделав приглашающий жест рукой, вошел туда.

И вдруг, то ли после слов Молоха, то ли еще от чего, но при виде странной черноты входа Док почувствовал тревогу, и идти туда ему расхотелось. Но он, пересилив себя, сделал несколько шагов и оказался под сводами пещеры. Там было неожиданно прохладно, что после влажной жары даже радовало. Док еще успел подумать: «Все… я в Аду… поверил Молоху… опять это лицо… какой…» – и все исчезло!