Незаметно подкрались вечерние сумерки. С неба посыпал хлопьями снег. Мы с Вадимом проводили Раецкую, и как только она села в свою машину и отчалила, я накинулся на него:
– Ты чего так долго?! Тебя два часа не было! Стволы привёз?
Вадим кивнул, достал из-за пояса пистолет и протянул мне.
– На, держи. Помнишь, как им пользоваться?
– Издеваешься?
– Остынь немного. Ты какой-то весь взвинченный.
Я взглянул на друга, он выглядел не лучше меня. Весь бледный, под глазами тёмные круги, волосы взъерошены, на щеках проступила седая щетина.
– Ты тоже выглядишь не ахти, – произнёс я и спрятал пистолет за поясом.
– Если что, я тебе его не давал, – предупредил Бочаров.
– Само собой разумеется, – кивнул я. – За кого ты меня принимаешь? Я тебя хоть раз подводил?
– О чём ты хотел поговорить?
– О жене Степана. Её надо убедить приехать сюда с детьми. Иначе её ждёт та же участь, что и жену Еремейчика. А тут мы хотя бы сможем оказать ей защиту.
– Не надо этого делать!
– Почему?
– А ты уверен, что сможешь её здесь защитить? Не много ли ты берёшь на себя ответственности?
– То есть ты считаешь, что бросить её с детьми на произвол судьбы это более правильное решение? Потом нам Раецкая сообщит, убили жену Степана Моряева и детей его тоже. А мы воскликнем: «Боже, какой ужас! Кто бы мог подумать!»
– Давай её просто предупредим об опасности.
– Это ничего не изменит. Пора брать всё происходящее под свой контроль.
Вадим Бочаров тяжело вздохнул.
– Давай для начала просто ей позвоним.
– Я звонил, она сбрасывает вызов.
– Вот видишь!
– Да ничего я, на хрен, не вижу. Позвони ты, может быть она только со мной разговаривать не хочет.
– Хорошо, я позвоню, и если она согласится сюда приехать, то я за ней съезжу.
– Вот это другой разговор.
Ольга постучала в комнату дочери.
– Жанна, открой, пожалуйста, надо поговорить.
Никакого ответа. Вот, стой тут и думай, всё ли у неё там в порядке.
– Доченька, сейчас не время показывать свой характер. Нам всем угрожает реальная опасность.
И опять никакого ответа! Ольга подёргала ручку двери.
– Открой! Я-то тебе что сделала?
– Я открою, но только при одном условии.
Услышав голос дочери, Ольга немного успокоилась и сразу же включила в себе «строгую маму»:
– Жанна, давай, ты не будешь ставить никаких условий!
И опять игра в «молчанку».
– Жанна, ты слышишь меня?! Ну нельзя же так! Тебе уже семнадцать лет, а ты ведёшь себя, как…
– Вот именно, – раздался за дверью истерический вопль. – Мне уже семнадцать. И у меня есть права, и я прошу с ними считаться.
– Это и есть твоё условие?
– Нет! Не это! Сейчас ко мне придёт Сашка, и если вы его не пропустите ко мне, я отсюда вообще не выйду!
– Вот скажи мне, курица, мозги у тебя есть? Какой, к чёрту, Сашка?! Ты хоть понимаешь, какому риску его подвергаешь?
– Я не собираюсь сидеть в заточении день за днём.
– Иногда приходиться чем-то жертвовать.
– Но не Сашкой! Он моё главное условие!
– Даже если я соглашусь, это не значит, что и отец тоже согласится.
– Согласится, если ты с ним поговоришь.
Ольга почувствовала, что её начинает колотить от злости на дочку. Стиснув зубы, она мысленно приказала себе не обострять конфликт.
– Хорошо, я что-нибудь придумаю, но только в том случае, если ты сейчас же откроешь дверь и больше не будешь закрываться на защёлку.
Жанна приоткрыла дверь и увидела на лице матери презрение.
– Я твоё условие выполнила, – произнесла непутёвая дочь и направилась к компьютерному столу. – Посмотрим, как ты умеешь выполнять свои обещания.
Не успели мы с Вадимом отойти от калитки, как заревели мотоциклы без глушителей. Три мотоциклиста в чёрных шлемах и кожаных куртках промчались по дороге возле нашего дома. Проскочив метров двести, они остановились, круто развернув мотоциклы, и посмотрели на нас. Хотя «посмотрели на нас» – это громко сказано, они просто повернули головы, запечатанные в шлемы с зеркальным забралом, в сторону дома.
Мотоциклы синхронно взревели и понеслись к нам навстречу. Двое из мотоциклистов лихо задрали вверх передние колёса. Краем глаза я заметил движение и, оглянувшись, увидел, что с боков от нас с Вадимом встали охранники, судя по позам, готовые в любой момент взорваться чередой действий.
– Константин, что будем делать? – спросил я.
– Пока ничего, – ответил лысый охранник, он внимательно следил за приближающимися мотоциклами. – Но я бы попросил вас зайти в дом и не высовываться.
– Ну уж, дудки!
В этот момент мотоциклы пронеслись мимо калитки, натужно ревя моторами.
– По моим расчётам, – произнёс я, – подонков, которые устроили за нами охоту, минимум три человека. И вполне возможно, что они здесь все собственной персоной.
– Я бы не спешил с выводами, – буркнул Вадим. – Тут что-то не так. Это может быть простым совпадением.
Снова резкий разворот и опять движение в нашу сторону.
Я потянул руку к пистолету, чтобы достать его из-за пояса, но Вадим крепко сжал мой локоть.
– Даже не вздумай, это же чистой воды провокация.
Один из мотоциклистов отделился от своих товарищей и резко вильнул в нашу сторону. Расстояние, отделяющее нас от него, стремительно сокращалось. Вадим еще крепче сжал мой локоть.
– Мы упускаем свой шанс, – басом заревел я, – разобраться здесь и сейчас!
Борис резко сместился вправо, закрыл нас с Вадимом от приближающегося мотоциклиста и достал на ходу оружие из кобуры. А Константин метнулся к забору, подхватил прислонённую к нему снеговую лопату и с разворота нанёс удар прямо в грудь мотоциклиста. Мотоцикл заревел, как раненый зверь, и задрал вверх переднее колесо. Наездник раскинул руки и смачно приземлился на спину. Слегка поменяв траекторию, мотоцикл влетел в забор, обломки штакетин разлетелись в разные стороны. Рёв мотоцикла захлебнулся, мотор заглох.
Константин в два прыжка подскочил к сбитому мотоциклисту. В этот момент двое оставшихся в седле байкеров круто сменили направление и, едва не столкнувшись с выезжающим из переулка мусоровозом, скрылись за поворотом.
Сбитый мотоциклист ворочался на снегу, пытаясь подняться, но Константин придавил его грудь коленом и достал пистолет. Мы с Вадимом рванули к ним. Борис двинулся за нами, но не спеша, цепко фиксируя окружающую обстановку.
– Ты кто такой, падла?! – заорал я и сорвал с головы мотоциклиста шлем. Нашему взору предстал рыжий парень лет восемнадцати. Лицо его исказила гримаса боли.
Шуму байкеры подняли немало: из дома выскочил Максим, за ним в дверях показалась Ольга.
– Что здесь происходит?! – потребовала она ответа истеричным голосом.
Максим рванул в нашу сторону.
– Где остальные охранники? – закричал он и вцепился в рукав Бориса. – Почему вы бездействуете?! Надо вызывать милицию, иначе нас всех здесь передавят, как котят!
Борис без труда высвободил руку и взял Максима за плечи.
– Успокойтесь. Каждый из нас следит за своим сектором и без видимых на то причин или команды будет находиться там, где положено. А насчёт милиции: надо сначала узнать, что за птичка к нам прилетела. Так что возьмите себя в руки.
– Отпустите, я вам ничего не сделал, – завизжал мотоциклист, пытаясь вырваться, но колено Константина плотно прижало его к земле.
– Заткни пасть, урод! – завопил я, и с моих губ брызгами полетела пена. – Задушу, тварь, прямо здесь на месте!
– Костя, отпусти его, – сказал Вадим и положил руку мне на плечо, – и ты не кричи.
– Нет уж, я его сейчас просто убью!
Вадим нагнулся к парню.
– Он нам и так сейчас всё расскажет, да, боец?
Мотоциклист сел, прижав левую руку к ушибленной груди. Константин встал рядом, не спуская с него пистолета.
– Я здесь ни при чём, – парень поднял на нас затравленный взгляд. – Меня попросили, мне… нам… дали денег, заплатили, чтоб мы тут чуток пошумели.
Вадиму удалось дозвониться до жены Степана Моряева. Он тут же подорвался со скамейки и стал ходить возле неё.
– Ира, молодец, что ответила. Я понимаю, у тебя… да что там говорить… у нас такое горе… у Максима жену убили, у тебя мужа…
Ирина, видимо, что-то начала отвечать, но Вадим не стал долго её слушать и перебил.
– Ира, выслушай меня, это очень важно. Речь идёт о твоей безопасности и безопасности твоих детей. Те, кто убил твоего мужа, не собираются на этом останавливаться. Вам надо найти где-нибудь безопасное место.
Где-нибудь? Чего он несёт?! Я подскочил со скамейки и вырвал из его рук древнюю «Нокию».
– Ира, Вадим сейчас приедет за тобой и детьми. У меня здесь организована надёжная охрана дома. Приезжай, пожалуйста. Здесь тебе будет безопасней.
– А я не против, чтоб и меня убили тоже, – произнесла она слабым, убитым горем голосом. – Мне всё равно, что будет дальше. Веришь, нет?
– Верю, милая. Но это не даёт тебе морального права рисковать жизнями своих мальчишек.
– Ты лучше скажи мне, чего ты его бросил там одного? Страшно стало, да?
– Когда я его оставил, он уже был мёртв. Поверь мне, я по-другому поступить не мог.
В трубке повисла тишина.
– Ира, так ты приедешь? – не выдержал и спросил я.
– Хорошо, я приеду, – зло ответила жена Степана. – Но всего лишь только для того, чтоб вам всем сказать, что никогда не верила в вашу крутую дружбу. Вы её просто придумали.
– Хорошо, дорогая, хорошо. Скажешь всё, что захочешь. Только дождись Вадима. Он заедет за тобой. Одна не выходи из дома.
– А я не дома.
– Где ты?
– Неважно. Но я приеду, раз ты приглашаешь. Я у вас ночь переночую, а завтра меня брат заберёт. Он уже вылетел из Владивостока.
Ольга вышла во двор и поблагодарила охранников за их профессиональные действия. Она предложила сделать им чай, но они отказались. Константин не сводил взгляда с рыжего пацана и ждал приезда милиции. Борис смотрел по сторонам и медленно расхаживал по территории, которая была закреплена за ним и Константином.
Ольга вернулась в дом с твёрдым намерением приготовить ужин, хотя никто об этом её не просил. Сегодня вечером все спокойно могли обойтись чаем и бутербродами. Просто ей было надо как-то переключиться. Перенапряжение очень сильно сказывалось на ней. Она несколько раз открывала морозилку… и закрывала её. Есть ли вообще смысл что-то готовить, если тебя могут скоро убить? После того, как пообщалась с харкающим кровью молодым придурком на чердаке она постоянно чувствовала дыхание смерти за своей спиной. Ей всё время казалось, что жить осталось совсем ничего.
Размораживая куриное филе в микроволновке, она задумалась о том, почему отморозок, стрелявший в неё, назвал себя именно мистером Смертью. Почему не господином Смертью? Кто он такой вообще и что ему надо? И почему его возраст что-то должен для неё значить?
Ольга разрезала кусочки филе тонкими полосками и посыпала их паприкой и сухим чесноком. После чего стала замешивать кляр: взбила вилкой белок с щепоткой соли, влила воду, всыпала крахмал и муку и всё это тщательно перемешала.
Взгляд Ольги скользнул по столу, уперся в маленького жёлтого плюшевого мишку, который сидел возле вазы с конфетами, и задержался на нём на пару секунд. После чего Ольга чисто на автомате растёрла руками в кляр свои любимые специи: три щепотки майорана, две тимьяна и одну эстрагона. Её взгляд опять вернулся к плюшевому мишке, она никак не могла понять: что не так? Мишка показался ей каким-то совершено чистым и новеньким, каким-то не своим. Ольга вытерла руки об кухонное полотенце, взяла медвежонка в руки и мгновенно поняла, что действительно с ним что-то не так. Он оказался тяжеловатым, и она нащупала в нём что-то похожее на плотный шарик. Более того, она вспомнила, как вытягивала плюшевого мишку из игрового автомата и кричала: «Какой красивый оранжевый мишка!» Это было полгода назад, но она отчётливо помнила свою радость. Она его вытянула с первой попытки, и он так полюбился её сердцу, что она нашла ему место на кухонном столе. Прошло немало времени, прежде чем игрушка стала чем-то обычным среди всякой прочей кухонной утвари.
Руки Ольги задрожали. Она взяла со стола нож и осторожно распорола спинку игрушке. Внутри жёлтого медвежонка оказался прозрачный шарик с каким-то белым порошком внутри. Оля покрутила шарик в руке и положила его на стол. Что всё это может значить, задумалась она, и до её сознания дошла ужасающая мысль: он здесь! Он всё ещё здесь! Он где-то рядом. И таким образом даёт знать о себе.
Ольга выскочила из кухни и сразу же бросилась в комнату дочери. На стене в коридоре на обоях она увидела кровавую полоску. Как будто провели пальцем.
О проекте
О подписке