Первым на место происшествия прилетел милицейский «уазик». Из него с автоматами выскочили сотрудники патрульно-постовой службы. Три крепких парня.
– Что, мёртв? – спросил один из них.
– Наверное, – ответил я.
– Отойди от него, не трогай ничего.
– Товарищ милиционер, мне домой срочно надо. Моей семье угрожает опасность.
– Успеешь.
– Я не могу ждать, – произнёс я. – Если хотите, давайте я вам оставлю свои координаты.
Он окинул меня презрительным взглядом и достал рацию. Дождавшись, когда прекратится шипение в динамике, рявкнул в микрофон:
– Семёныч, оперативников срочно. Пушкина двадцать один. Тут труп мужчины. Огнестрел.
– Выехали уже, ждите, – раздался ответ в рации.
– Товарищ милиционер, вы меня отпустите? Мне надо.
– Нет. Не могу. Рассказывай, что случилось.
Ольга услышала, как напугавший её урод удаляется от входа на чердак по крыше. Он довольно громко ступал по жести. И она тоже попятилась назад, думая, что надо срочно посмотреть на него через окно: запомнить, как он выглядит и в какую сторону даёт дёру.
Звуки его шагов как-то резко затихли. И она слишком поздно поняла, что что-то не так. Молодой мужчина с короткой стрижкой и с раскрасневшимися от мороза щеками одним ударом ноги выбил дверцу и проскочил на чердак. Ольга встретилась с ним взглядом, и он в ответ неприятно ей улыбнулся.
– Как ты думаешь, почему я не скрываю своего лица? – спросил коротко стриженый подонок.
– Что тебе надо! – закричала Ольга, отступая к лестнице. – Вали отсюда! Ты же видел, там милиция приехала.
– Наивная! – произнёс мужчина и достал из-за пояса пистолет. – Милиция так быстро не приезжает.
Ольга изменилась в лице. От страха душа у неё рухнула в низ живота, а затем и вовсе ушла в пятки. Она сделала несколько быстрых шагов назад, уставившись в дуло пистолета.
– Ты хотя бы спроси за что? – произнёс коротко стриженый, готовясь нажать на спусковой крючок.
– За что?
– А ни за что. Просто так. Без какой-либо на то причины.
– Пройдёмте в машину, – потянул меня за рукав куртки сотрудник патрульно-постовой службы. Я двинулся вместе с ним к «уазику», и тут же в моём кармане зазвонил мобильный телефон. Я поднёс его к уху.
– Папа! Папка! – раздался рёв Жанки в мобильнике.
– Что случилось? – закричал я, чувствуя беду.
– Папа! На чердаке выстрел раздался.
– А где мама?
– Я не знаю. Может, там, на чердаке. Я поднялась на второй этаж. Её хотела найти, и прогремел выстрел.
– Доча, беги! – завопил я в мобильник и рванул в сторону. – Ни о чём не думай! Беги!
– Куда?! Стоять! – заорал милиционер мне вдогонку.
Но я даже не обернулся и со всех ног бросился прочь от милицейского «уазика». У меня была только одна мысль – как можно быстрее добраться до своего дома.
Я довольно удачно оторвался от милиционера, который бросился вслед за мной. Обогнув угол дома, я нырнул в арку. Когда я выбежал к дороге, за моей спиной появился милицейский «уазик».
– Эй, шальной! – закричал, открыв дверцу, один из сотрудников патрульно-постовой службы. Их в машине было двое. Он и водитель. Третий, видимо, остался на месте преступления. – Давай подвезём!
– Куда?
– Как куда? Туда, куда ты торопишься.
Раецкая записала имена и фамилии друзей Максима Зацепина. И на какое-то время о чём-то задумалась. Максим с раздражённым выражением лица наблюдал за ней. Сделав кое-какие пометки в своей записной книжке, она задала очередной вопрос Зацепину:
– Подумайте хорошенько, Максим, кому вы все впятером могли перейти дорогу?
– Почему именно впятером?
– Потому что он угрожал вам всем? А не кому-то одному.
– Как-то вы очень глубоко копнули, – тут же отреагировал Максим. – Я даже про это не подумал.
– Не поняла вас. Вы это сейчас о чём?
– Есть в вашем предположении зерно истины.
– Ну, так давайте рассказывайте. Чего тяните?
– Знаете, если подумать хорошенько, то наша крепкая дружба именно с этого и началась. До этого мы были просто парни из одной деревни. Общались там периодически, на дискотеки в соседнюю деревню вместе ходили.
– Давайте ближе к делу.
– Всё это произошло в девяностые. Мне уже тогда было двадцать лет. Как раз столько, блин, сколько этому сопляку, который присел к нам за столик с пистолетом в руках.
В сумочке Раецкой заиграла мелодия. Она вытянула из неё смартфон.
– Минуточку, – попросила Максима замолчать Лариса Константиновна и встала из-за стола. – Слушаю, Антон, – ответила она на вызов. – Что?! Когда?! А ты откуда это узнал? Понятно… Нет, я поеду на своей машине.
– Что-то случилось? – спросил Зацепин после того, как Раецкая опустила смартфон в сумочку.
– Случилось. Убили одного из вашей пятёрки.
– Кого? – вскрикнул Максим и его глаза наполнились ужасом.
– Степана Моряева.
Пуля зацепила щеку Ольги, оставив после себя кровавый след. Широко раскрытыми глазами женщина смотрела на того, кто собирался её убить.
– Чего тебе надо? – прошептала она голосом, в котором не осталось ни капли той смелости, с которой она изначально встретила опасность. – Я тебя прошу, пожалуйста, не надо. Не убивай.
– Вот это мне больше нравится, – заулыбался молодой мужчина, и его внезапно одолел нехороший кашель. Вытянув из кармана вязаную шапку, он прислонил её к своему рту.
– Вы больны! – вскрикнула Ольга. – Вам нужна помощь!
– Вот парадокс, ты была бы для меня хорошей тёщей.
– Возможно, – произнесла женщина и шагнула назад.
– Стой, где стоишь! Или я тебя убью. Знаешь, сколько мне годков?
– Сколько?
– Двадцать один.
– И что это должно значить?
Коротко стриженый приблизился к женщине и всю кровавую дрянь, что осталась на шапке, растёр по её лицу.
– Думай, дура. Это тебе ещё одна дополнительная информация для того, чтоб ты поломала мозг. Я специально пришёл без парика и грима, чтоб ты хорошенько запомнила того, кто тебя убьёт.
– Значит, ты даёшь мне время подумать? Я правильно поняла?
– Всё верно, – сказал молодой мужчина и зашагал к выходу на крышу.
Ольга проглотила подступивший к горлу ком.
– Раз ты показал своё лицо, может, ты мне скажешь, как тебя зовут?
Он обернулся.
– Придёт время, я обязательно тебе скажу. А пока что называй меня Мистер Смерть.
– И откуда ты взялся, Мистер Смерть?
– Из прошлого.
Лицо Зацепина стало белее мела.
– Это всё, это конец, – произнёс он дрожащим голосом. – Они убьют и меня.
– Кто они? – тут же спросила Раецкая.
– Я не знаю.
– Согласна. Если будете тормозить, убьют! У вас на всё про всё пять минут. Рассказывайте мне то, что вы хотели рассказать. Коротко и доступно.
– В девяностые года мы обезвредили банду грабителей электричек. В дни зарплаты четыре подонка на станциях в деревнях, в тёмных проулках и в самих электричках караулили людей, возвращающихся из города с работы. И, угрожая ножами, грабили их. Разбой в чистом виде. Они не боялись ни чёрта, ни бога. Крутые, короче, были ребята.
– И вы сами решились их обезвредить?
– У нас практически у всех работали родители в городе. И мы за них очень боялись. Да и мы сами уже работали. Кто в деревне, кто в городе. Так вот, когда мать Еремейчика ограбили и избили так, что она чуть богу душу не отдала, мы поняли, что дальше так продолжаться не может.
– Интересная история. Вы мне можете назвать фамилии грабителей, которых вы обезвредили?
– Я помню фамилию и имя только одного из них. Синявский. Ещё тот отморозок. Я думал, он убьёт Андрюху. Между ними тогда разыгрался бой не на жизнь, а на смерть.
– Хорошо, для начала мне этой информации хватит. Часика через два мы продолжим с вами беседу.
– Часика через два меня может уже и не быть. Приставьте ко мне кого-нибудь, кто будет меня охранять.
– Это не ко мне. Я охраной частных лиц не занимаюсь. Хотите выжить, без дела на улицу не суйтесь. Квартира ваша будет опечатана. Поэтому всё, чем я могу вам помочь, это отвезти туда, куда вы скажете.
– Отвезите меня домой к Андрюхе Осиповичу. Двоим нам там будет спокойней.
– Вы так думаете?
– Вам, бабам, этого не понять! Нельзя нам сейчас быть самим по себе. И Бочаров, и Еремейчик к нему тоже подтянутся. Я в этом уверен.
– Хорошо, в любом случае мне тоже его надо увидеть. Собирайтесь, я вас подвезу.
Вадима Бочарова на каталке завезли в бокс номер один приёмного отделения центральной городской больницы. К этому времени он уже неплохо шевелил губами.
– Можете говорить? – спросила дежурный врач приёмного отделения.
– Мо…гу, – еле выдавил из себя Вадим. – Мне вко…гоги сто-то… в ше…ю.
– Кто? Зачем?
– Мы-ы-ы.
– Болит что-то? Успокойтесь пока. Мы сейчас анализ крови и анализ мочи у вас возьмём на токсикологию. Если понадобится, сделаем кардиограмму. Вы поняли меня?
– Мы-гы-ы.
Когда я вместе с двумя сотрудниками патрульно-постовой службы ворвался на кухню и застал там дочку, успокаивающую жену, этого урода в доме уже не было.
– Я ничего не могу понять, – давясь слезами, возмущалась Ольга. – Я по домашнему телефону вызвала милицию. А она так и не приехала.
– Я бы на вашем месте установил в доме кнопку вызова спецназа, – посоветовал один из милиционеров. – Это, конечно, недёшево. Но ребята свои деньги отрабатывают чётко. Есть такая частная охранная контора «Ремиус», обращайтесь, не пожалеете.
– Я собаку у него допроситься не могу, а вы говорите – охранную контору.
– У вас нет собаки?
– Фобия у мужа на собак. Покусала его одна овчарка, с тех пор шарахается от любой шавки.
– Куплю собаку! – пообещал я. – И в охранную контору тоже обращусь. Не дам я этим падлам над нами издеваться.
– Вы думаете, что здесь действует не один человек?
– Я не думаю, я уверен в этом.
Жанка кинула на меня молящий взгляд.
– Папа, объясни мне, почему нас хотят убить?
Я пожал плечами.
– Я пока ничего не могу сказать тебе определённого. Мне надо во всём основательно разобраться.
– Нет у нас на это времени, – взвизгнула Ольга. – Он обещал вернуться.
– Если он не дурак, то должен понимать, что дальше так нагло и открыто действовать не сможет, – возразил я. – Думаю, он будет выжидать, когда у него появится следующая возможность заявить о себе.
– Он отморозок. Это почти то же самое, что и дурак.
– Нет, это не то же самое. Он довольно всё чётко спланировал. И тебя он не убил только потому, что это было частью его плана. Он нам дал время на размышление и этим временем мы должны воспользоваться, но не так, как он хочет, чтоб мы им воспользовались.
– А ты знаешь то, что он хочет? – усмехнулась Ольга. – Чесать языком можно, что угодно. А на самом деле ты так же, как и я, не знаешь, что делать.
О проекте
О подписке