Максим Зацепин понял, что надо быстро искать выход из создавшегося положения. Он осторожно двинулся на площадку к квартирным дверям.
Итак, он на четвёртом этаже – никто из его знакомых здесь не живёт. Перед ним три двери, ведущие в квартиры, и одна – к мусоропроводу. Одна из дверей старенькая, ненадёжная.
Максим разогнался и со всей силы ударил по ненадёжной двери ногой, та сразу же повалилась на пол вместе с вырванными петлями и замком, словно её вообще по-настоящему ничего не держало.
Пробежав несколько шагов по коридору, Зацепин обернулся и увидел на входе незнакомого типа. Тот улыбнулся и направил на него пистолет с глушителем. «Ту-ту-ту», – раздалось три приглушённых выстрела.
Максим нырнул на кухню. Он потянул на себя две узенькие двери и выскочил на застеклённый балкон. Всё – тупик. Ни пожарной лестницы, ничего, что могло бы послужить для его спасения.
И тут загремел пистолет без глушителя.
– Убью козлов! – заорал какой-то старик. – Только попадись мне кто!
Максим осторожно выглянул с балкона и увидел в коридоре напротив кухни грозного старика в семейных трусах. Он стоял с пистолетом в руках. Затем резко развернулся и шагнул на кухню.
– Только не убивайте меня, – заорал Максим. – Я ни в чём не виноват.
Максим позвонил мне через два часа после того, как мы с ним расстались. Он рыдал прямо в трубку. Я в это время пил кофе на кухне и думал о парне с пистолетом.
– Они подонки! Они суки! Они козлы грёбанные!
– Что стряслось? – спросил я.
– Они били её… беременную. Лупили по всему телу. На ней нет живого места.
– Марину били? Жену твою?
– Да! Да! Да! Ё-моё! Я убью этих тварей!
– Ты скорую вызвал?
– Какую нахрен скорую? – впал в истерику Зацепин. – Она мертва! Мертва!
– Сиди дома, – крикнул я. – Я сейчас буду.
Когда я приехал к Максиму, у него в квартире работала бригада оперативников из убойного отдела и мне не разрешили даже войти. Старший опер выслушал, кто я такой, записал мою фамилию и адрес проживания. И приказал мне ждать во дворе на скамейке.
Во дворе стояли четыре милицейских машины и дежурили три омоновца с автоматами в руках. Я сел на скамейку и уставился на газету, торчащую из урны. Она была скомкана. Мне показалось, что в неё что-то завернули, прежде чем выкинуть. И меня пробрало любопытство. Я пододвинулся поближе к урне и вытянул скомканную газету.
Как только я её развернул, то сразу же пожалел об этом. Внутри неё оказалось что-то вроде смеси крови со слизью. Причём всё выглядело так отвратительно, что я чуть не добавил к смеси собственную блевотину.
Я вернул газету на место и поднялся со скамейки. И в это же время из арки соседнего дома вышел Моряев Степан, он пересёк детскую площадку и остановился возле меня.
– Давно приехал? – спросил он.
– Не больше двадцати минут назад.
– Ясненько. Ты мне объясни, что творится? Псих этот, я вижу, серьёзно настроен. От слов сразу к делу перешёл.
– Я тоже ничего пока не понимаю, – произнёс я. – Видимо, сами того не зная, мы кому-то серьёзно навредили. Вспоминай, кому не угодил.
– Пальцев не хватит, если начну перечислять.
– Я тебе свои одолжу, если понадобится.
Моряев нажал несколько кнопок на мобильнике и приложил его к уху.
– Вадиму я дозвонился, сейчас он тут тоже появится, – сообщил Степан, слушая гудки в трубке. – А вот Еремейчик не отвечает. Хреново это как-то.
Я вытащил из кармана куртки брелок с ключом от машины и предложил:
– Поехали к нему, что ли. Может, что случилось, раз не отвечает.
Степан кивнул и двинулся вслед за мной к серому «Форду».
У меня было какое-то приглушённое состояние. Я не ощущал явного страха. Просто чувствовал, что делаю что-то не так и упускаю нечто важное.
Вадим злился и на себя, и на своих товарищей. Ещё вчера можно было предотвратить весь этот беспредел. Надо было сразу звонить в милицию, как только придурок с пистолетом вышел из бара. А они что? Заказали себе ещё пива и поприкалывались над тем, что произошло.
– Да, развёл этот козёл нас на бокал пива, – убеждал всех Степан.
– Я завтра так попробую похмелиться, – смеялся Максим. – Зачем постоянно тратиться на пойло, когда один раз можно купить пистолет.
– Отстаём от жизни, – бубнил смешавший пиво с водкой Еремейчик. – Сейчас так модно. Нас как лохов поимели.
«Увижу где ещё этого засранца, – вспомнил свою реплику Вадим, – не поленюсь, засуну ему в жопу его же пистолет».
Вадим Бочаров был крепко сбитым малым: невысокий, с короткой и мускулистой шеей, с сильными жёсткими руками. Большую часть своей жизни он отдал службе в армии и в реальности видел, что способно натворить оружие, находящиеся в руках безумца. Однако, вспоминая минувшую староновогоднюю ночь, он удивлялся, что его больше беспокоило не это обстоятельство, а то, что в их душевные посиделки вдруг вторгся какой-то моральный урод и засрал им весь вечер.
Вадим не стал вызывать такси. Он быстро оделся и двинулся к Зацепину. Голова шумела, да и в целом ощущалась какая-то слабость. Чуток подташнивало. Как любил говорить его друг прапорщик Синицын: вчера опять попалось испорченное пиво.
Ему предстояло пересечь Румлёвский парк, миновать Левонабережную, пройтись по мосту и, считай, он на месте. Погода стояла тихая, безветренная, и мороз практически не ощущался.
В гудящей голове Бочарова пытались шевелиться мысли. В задумчивости он не заметил, как от угла дома отделилась тень худого человека и переметнулась к углу соседнего.
С каждым шагом раздражение Вадима росло. Вместо того чтобы лежать дома под тёплым одеялом ещё хороших полчаса, ему приходится нестись через часть города навстречу незапланированным проблемам. А ведь времени у него на всё про всё не больше часа, а там и на работу надо двигать. Хочешь не хочешь, а обязательно надо.
Вадим стремительно удалялся от дома. Привычка ходить быстро выработалась у него с годами. Он мог даже точно сказать, сколько ему понадобится времени для того, чтобы добраться до Зацепина. Пятнадцать минут. Если б он вызвал такси, то добирался бы гораздо дольше. Оно бы приехало через десять минут, не раньше. Это в лучшем случае. В худшем – через полчаса.
– Извините, – раздался женский голос за его спиной.
Вадим обернулся и увидел высокую эффектную брюнетку в дорогой шубе. Лёгкий морозец чуть нарумянил её щёки. От одного вида её стройных ног у него чуть не сбилось дыхание. Ходят же такие мамзели-газели сами по себе и ничего не боятся.
– Чего тебе? – грубо спросил Вадим.
Брюнетка приблизилась к нему и, обернувшись, показала в сторону деревьев, за которыми располагался овраг.
– Там какой-то мужчина крадётся, – произнесла она. – Не могли бы вы меня проводить до моего подъезда. Что-то он не нравится мне.
– Прямо-таки крадётся, – ухмыльнулся Вадим и взглянул за плечо красавицы. Может быть, кто-нибудь там за деревьями и прятался, но он никого не увидел.
– А ты-то чего так разоделась? Приключений на свою задницу ищешь? – язвительно поинтересовался Вадим. – Нет там вроде никого. Иди себе спокойно.
– Ладно, ладно. Извините.
Вадим прикинул, что этой бестолковой красавице лет двадцать пять, не больше.
– Где твой подъезд?
– Вон там! – показала брюнетка своими тоненькими пальчиками. – Главное, через арку проскочить. И я дома.
– Иди уже, – буркнул Вадим. – Я посмотрю, чтоб за тобой никто не шёл.
– Спасибо, – выкрикнула она и ринулась к арке.
Бочаров наконец-то увидел того, про кого она говорила. Неприятный малый сам вышел из-за деревьев. Вадим сплюнул под ноги и зашагал к нему навстречу. Их разделяла узкая автомобильная дорога. Этот парень был чем-то похож на того, которого он видел в баре. Правда, у того были длинные волосы, а у этого на голове красовалась вязаная шапка, под которой навряд ли могли быть такие же. Вадим наблюдал за реакцией парня. Что же он будет делать дальше?
Парень улыбнулся и стал расстёгивать пуговицы зимнего пальто. Вадим рванул к нему. Парень успел вытянуть из-за пояса или с чего-то прикреплённого к нему то, что хотел, но не успел этим воспользоваться. Вадим налетел на него, и они вместе рухнули на снег.
– Что вы творите? – заорал парень, и Вадим увидел в его руке мобильный телефон.
– Твою мать! – выругался Вадим. – Ты чего здесь лазишь?!
– Нельзя, что ли? – с испуганным видом спросил пацан и кашлянул. Из его рта брызнули капельки крови.
Вадим ощутил их на своём лице.
– Что с тобой? – спросил Вадим, вскочивший на ноги и увидевший на губах парня кровь. – Я тебе повредил что-то?
– Не знаю, – пробормотал парень.
Теперь Вадим отчётливо видел, что он не похож на того, что подсел к ним в баре. Или всё-таки похож? Улыбка. Эта наглая улыбка. Бочаров её уже видел раньше. Вадим протянул левую руку парню, так как в правой руке у того был мобильник. Подозрительный типчик воспользовался предложенной помощью и поднялся на ноги. Стал стряхивать с пальто снег.
– Извини, – сказал ему Вадим. – Я подумал, что ты псих какой-то.
– Ясно, – хохотнул парень, опустив телефон в карман пальто, – я про вас то же самое подумал.
Вадим развернулся и уже собирался двигаться дальше. Из кармана пальто парня вынырнула рука со шприцом и воткнула иголку ему прямо в шею, ловко впрыснув в неё всё содержимое.
Почувствовав резкую боль в шее, Вадим локтём с разворота влепил парню по носу. Они упали оба одновременно: Вадим на дорогу, парень головой в сторону деревьев. Ещё какое-то мгновение Бочаров что-то ещё видел и соображал, но пошевелить ни руками, ни ногами не мог. А затем всё вокруг поплыло и следом потемнело.
Мы проехали гипермаркет «Алми». Миновали кольцо. Повернули в сторону проспекта «Независимости». В окнах многоэтажных домов стал появляться свет. Люди просыпались. Многим пора было уже собираться на работу. Но дорога ещё не могла похвастаться оживлённостью. Встречных машин попадалось мало.
– Еремейчик долбаный! – ругался в мобильник Степан. – Ответь ты уже!
– Я вот тут подумал, – произнёс я. – Может, это отголосок прошлого.
– Не понял тебя? – повернулся ко мне Моряев и спрятал мобильник в карман. На лице его читалось удивление.
– Да-да, Степан, – грустно улыбнулся я. – Далёкого бравого прошлого.
– Да ну! Глупость какая-то! Сколько лет уже прошло. Сопляку, который нам угрожал, столько не будет.
– Почему нет? Лет пять после тех событий я просыпался в холодном поту. Снилось всё, что они врываются в квартиру, на колени ставят и на глазах матери и отца пулю в голову пускают. Ба-бах! И готово!
– Я говорю, – в голосе Степана появились нотки гнева, – какое отношение этот малый может иметь к нашему прошлому? Его ещё тогда на свете не было.
– Наняли его! Что тут непонятного!
Я случайно заметил в зеркале заднего вида, что нас догоняет «Ауди». Видимо, спешит куда-то. Сейчас пойдёт на обгон. Я чуток прибавил скорости. Мне не понравилось, что она так близко пристроилась к заднице моей машины, словно готовилась её поцеловать. В любое другое время – пожалуйста. Но не сейчас. У меня не было никакого желания дожидаться дорожную автоинспекцию только из-за того, что какой-то баран не соблюдает безопасное расстояние.
И всё-таки баран оказался настырным. Он сам меня нагнал и влупил рогами в задницу.
– Вот урод! – выругался я, поворачивая к бордюру.
В это время баран ухитрился зайти сбоку и долбанул в заднюю дверцу. Мой «Форд» хорошенько развернуло. Я с ужасом уставился на вытянутую через открытое окно дверцы «Ауди» руку с пистолетом-пулемётом.
– Твою мать! – заорал Степан и рванул меня за шею в свою сторону. Это было больно, но это спасло мою жизнь. Очередь из пуль разнесла лобовое стекло вдребезги.
Моряев распахнул дверцу, и мы оба выскочили из машины. Беспредельщик с пистолетом-пулемётом в руке тем временем тоже покинул свою «Ауди».
Мы, пригнув головы, бросились в тёмный проулок, проскочили несколько пятиэтажных домов, нырнули в арку. Обогнули угол ещё одного дома и оказались в тупике, на стыке двух других домов. Нарочно не придумаешь.
Показался преследователь. Это был парень лет двадцати. Может, даже чуть старше. Но зато умел ловко обращаться с оружием. Он с ходу безжалостно расстрелял ноги Степана. Разнёс в клочья его колени. Использовал всё до последнего патрона.
– Сегодня будет очень жарко, – сказал он и зашагал прочь.
А я так и остался стоять с открытым ртом, не в состоянии вымолвить ни слова.
Молодой мужчина (парень лет двадцати, может, чуть старше) зашёл во двор через открытую калитку. Медленно прошёлся по дорожке, разделяющей яблоневый сад на две половины. И закурил.
Ни в одном окне двухэтажного дома не горел свет. Он специально прибыл пораньше с надеждой увидеть её ещё в постели: длинные каштановые волосы, беспорядочно разметавшиеся на подушке, шею, плечи, красивые руки – всю ту прелесть, что заставляла трепетать его сердце. Тихонечко ступая по скрипучему снегу, он двинулся к её окну.
Он несколько минут наблюдал за тем, как она просыпалась. Как тянула кверху руки и зевала. Одеяло как будто специально для него слегка соскользнуло в сторону, открывая его взгляду девичьи груди. Небольшие, но красивые. Ей семнадцать лет, он об этом знал. Так же как, например, знал о том, что она любит спать голышом.
В его кармане завибрировал мобильник. Он поднёс его к уху и произнёс:
– Да, я на месте. Можно начинать.
После чего молодой мужчина достал из кармана красный маркер, нарисовал на стекле сердечко, а внутри его мишень.
О проекте
О подписке