Цитаты из книги «Ева-пенетратор, или Оживители и умертвители»

Бадью считает, что искусство Пикассо – аффирмация фигуры, человеческой фигуры. А Гия в ответ: – Ну так что, теперь будем верить Бадью? Я: – Нет, не обязательно.

Пикассо выполнял своё домашнее задание, как очень прилежный школьник.

Но на этом всё и кончается. Больше у него ничего нету.

А ближе к старости махнул рукой и расслабился и пошёл писать свои гениально экспрессивные работы про мужчин и женщин и про их страсти по десять штук в день».

Она его якобы обняла и прошептала: – Трое могут хранить тайну, если двое из них мертвы. Бедняга сейчас лежит в психиатрической больнице в Ботсване. А странная ветка исчезла.

И вот они умирают, эти голиафы. Красота умирает и мудрость.

В тот момент – короткий, но незабываемый – я и стал существом с рисунка Пауля Клее, гения. И остался таким навек.

И не было сил совладать с этим центрифугальным движением.

школа, в которой я тогда учился и ничему не научился, кроме гадостей.

Каждый божий день я вопрошаю: когда же наконец исчезнет зазор между сияющим величием Клее и моим беспросветным ущербом? Я говорю себе: чуть-чуть побольше выдержки, балбес, – и ты войдёшь в его картину без остатка… И вдруг меня осеняет: я уже был, был существом с рисунка Клее.