XII. Список имён для попутчиц и пр.

XIII. О твоих родителях. Ты мне уже ими всю тонзуру проела! Не мог написать тебе прямо, пока не был уверен в том, что дракон не читает писем. Твои родители ведут себя хорошо и послушно. На случай встречи с приносящим твои письма проинструктированы не проговориться, что я не их сын и не твой брат, хотя последнее и было бы верно в другом, высшем смысле, да ты сама отказываешься от того, чтобы называть меня братом. Слуг они предупредили, и они посланника препровождают ко мне, а если он письмо слуге отдает и уходит – приносят мне. Я живу в их доме и делаю вид, что по их поведению Мы будем судить, отбирать ли их имущество в пользу церкви и привлекать их к ответственности за воспитание ведьмы. И не подвергнуть ли их допросу – может, они и сами колдун и ведьма. Про тебя ничего не рассказываю. На самом деле судить я буду не по их поведению, а по Твоему, о чем я тебе и намекал.

XIV. Цитата твоя о родителях из Евангелия от Луки хитрая, но меня тебе обмануть не удалось. Правильно не так (…).

XV. О Сусанне и старцах. Ты, конечно, хитро придумала сравнить себя с Сусанной, а нас с братом-дознавателем – с похотливыми старцами. Но ты забыла, что Сусанна на их приставания не согласилась и предпочла смерть, так что только Бог её спас, а ты – согласилась. Что, не понадеялась на Бога? Ну и нечего нас и, тем более, себя кощунственно сравнивать с людьми Книги.

XVI. О том, что я буду как-то оправдываться, что нарушил договор с тобой тем, что письма родителям не даю. Ничего подобного! Повторяю тебе, не смей за меня угадывать, как я буду оправдываться! Вовсе я не намерен оправдываться, просто Сила у меня и ты Будешь слушаться, к счастью, твои родители в наших руках, да и ты не строй иллюзий, что далеко и надолго из наших рук ускользнула. Ибо они у нас длинные… если не оставишь свою строптивость и не начнешь слушаться, я исполню твое желание. Тогда ты получишь от родителей письмо. Только тебе это письмо Не Понравится.

ХVII. О настроениях пленниц дракона. Список – это хорошо. Замечания могла бы оставить при себе. С кормилицей таинственного зверя в подвале подружись. И у пчельницы разузнай, какая тайна связана с её шёлковым делом. Намерение твое вызвать возмущение в гареме правильное. И поскорее. Но будь осторожна, чтобы тебя не заподозрили. Но скорее. Но осторожно. Не стоит на меня пенять за неправильные приказы. Цитата, как и все прочие, очень плохая (опровержение пригодности). И не твое дело рассуждать, кто опаснее, дракон или языческий идол. О книжных червях имей в виду вот что. Гарем – это, конечно, очень плохо, и те, кто пошел в него, не заслуживают никакого снисхождения. Но возжелавшие еретического учения – хуже всех. Это новые Евы, пожелавший яблока с запретного древа познания добра и зла, и они будут прокляты. Не вздумай теперь уж с испугу перебраться в их башню, хуже будет.

XVIII. Какими дьявольскими словами у вас там что называется, может для демонологии интересно. Только ты лучше отдельно это напиши, а сама не называй. А то письмо читать трудно, и я могу подумать, что ты нарочно вредишь нашему делу.

XIX. Про измерение размеров замка. Ты хитро описала, как, бесстыдно обнажившись, наматываешь на свое соблазнительное тело бечевку, а немного позже сматываешь у всего мира на виду на высокой башне. Чтобы я представил (описание), хитрость не удалась. Я ничего такого соблазнительного представлять себе не стал! То, что я с тобой делал для следствия, обнажение, выбривание волос, привязывание, демонстрация инструментов и прочее, называется, между прочим, терриция, это не пытки. Это всего лишь устрашение, и делается для твоей же пользы – чтобы к пыткам прибегнуть не пришлось. Ну, одежду надо снять ещё для того, чтобы искать отметки дьявола, а волосы сбрить для того, чтобы лишить ведьму ведовской силы. И святой водой кропить орудия палача для того же. И совместная с тобой молитва об успехе допроса. Как это ты не поняла – я же говорил тебе, что все это было заботой о тебе же, ведьма, чтобы пыткам тебя не подвергать. И оно оказалось вполне достаточным. Ты призналась. И на эту заботу напрасно злишься, ввиду того, что этим только показываешь свою злобную сущность.

XX. А что тебя могут увидеть голую на башне – так от тебя не убудет.

XXI. Из твоих сведений про замок я тебя официально переспрашиваю, уверена ли ты в том, что высота стен двадцать пять туазов? Точно ли ты сама измеряла? Поверить в это очень трудно, если не невозможно.

XXII. Я возмущен твоим жонглированием Бастилиями и Тамплями. Это почти кощунство. Тем более, ты это сделала якобы для того, чтобы я лучше себе представил такую высоту. Я не такой тупой.

XXIII. Да, Марсия и Мирей не поленились нарисовать замок дракона. И нарисовали его по-разному. Хотелось бы иметь ещё рисунки. А ты поленилась.

XXIV. О золоте и драгоценностях. То, что на стенах нет смарагдов, хотя Люцифер потерял смарагд из своей короны при низвержении, говорит только о том, что твой дракон – не сам Люцифер. Могла бы сообразить. Впрочем, где тебе. Так и не лезь в демонологию, если не умеешь думать и не имеешь образования. Надо же: серебро, которое тяжелее золота! Когда всем известно, что именно золото – самый благородный элемент и самый тяжелый, благодаря чему как раз и можно всегда распознать подделку. И что ещё за аггенрум? Намек на аггелов, то есть ангелов ада? К тому же ты это «тяжелое серебро» обозначила знаком . Ты что творишь?! Это что у тебя, христианский крест ПОД мусульманским полумесяцем?!

XXV. Твой намек насчет аметистов я понял. Кажется, ты опять меня пытаешься разозлить?

XXVI. Если про высоту сооружений замка ты зря тратила мое время на попытки поместить друг на друга замки Парижа, то с драгоценностями ты перестаралась и с самими цифрами. Так много было не нужно. То, что ты пишешь так подробно, выдает твою жадность. А где жадность – там и желание что-то утаить в свою пользу.

XXVII. То-то ты совет мне даешь подождать с овладением и продажей тех ценностей. Не из заботы вовсе, как ты пишешь, чтобы они не стали менее ценными, а чтобы свои ручки загребущие на них наложить, по уголкам разным укромным, по норкам, по дуплам побольше припрятать, а тогда уж, что останется, отдать!

XXVIII. Цитата твоя «Кто имеет уши слышать, да слышит!» – это уж слишком. Нет, я всерьез усомнился, что ты простая ведьма. Ты, наверное, очень ученая еретичка. Столько одинаковых цитат! Когда и где ты, купеческая дочка, так навострилась цитировать Писание? А цитаты ты переврала. Я проверил. В откровении Иоанна Богослова не «уши» говорится, а «ухо»! А слово «слышать», которое после слова «ухо», кое-где только подразумевается, но не пишется!

XXIX. Теперь о главном. Ты гордишься, что освоила индийские цифры – которые, между прочим, пришли к нам от поганых мусульман, а это что-то да значит! А гордыня – страшный грех. Ты же так загордилась, что не подумала, что и среди доминиканцев эти цифры известны. Врага надо знать. Так вот, в твоих цифрах – ошибка. Будем пока что считать – непреднамеренная. Если ты не будешь на ней настаивать. Если круглая полуторадюймовая жемчужина стоит 3300536706 экю, то половинка – пусть она дешевле не вдвое, а вчетверо! – должна стоить 8251341765 экю. А не 809200 экю, как у тебя получилось. Почему-то. Это на 159341765 экю дешевле, что составляет заметную долю – около одной пятидесятой. Где ошибка, брат арифметик не нашел, хотя проверил весь расчет. Значит, это – очень искусный злонамеренно подстроенный обман. С целью, что очевидно, присвоения сокровищ, принадлежащих, по справедливости, Святой Церкви. Стоит почитать, с каким восторгом ты пишешь о дьявольском золоте, как понятно становится. Если такая же «ошибка» сделана в оценке остальных драгоценностей, то недостает 12962073 / 50 ↔ 25924146 экю в твоих обозначениях. Это 38886219 ливров, или 388862 ливра, 3 су и 10 денье. Или, круглым счетом, 400 тысяч ливров (CD de M). С тебя, так и быть, только 100 тысяч (C de M). Остальное с трех твоих сообщниц по обману. После того, как мы заберем все остальное, конечно, а не до того. Тебе надо было подождать, заметим ли мы твою «ошибку» в размерах башен, а тогда уже, если бы мы её проглотили, предпринимать обман с этим золотом. А ты поторопилась.

XXX. ещё раз сообщаю, что ты дура. Если уж попросила посмотреть огромную жемчужину, если уж дали, если уж взяла в руки, надо было под любым предлогом не отдавать!!! Вот, например, в качестве предлога: нужно посмотреть у себя, ведь ты же из купцов, применишь свои способы оценки… – Какие? – Секретные! Не подделка ли?.. Каково качество?.. Из каких морей и стран происходит?.. А потом так и не отдать! А начнут спрашивать – отправила домой на проверку. Будут настаивать – признаться, что не домой отправила, а нам. И что они сделают? Захотят обыск устроить? Силой отнимут? Она ж краденая. Не будут они шум поднимать. Права на неё у всех одинаковые. И жаловаться некому – вор у вора дубинку украл – не в суд же идти.

XXXI. Перечислением колечек, картин, скамеечек, одежды, духов, зеркал и гребешков ты действительно сперва было совсем вывела меня из себя. И ведь сама написала «Вам надоест», значит, что-то соображаешь! Какие могут быть колечки, когда я забочусь о спасении твоей Души? Просто хочется умыть руки! Но позже я понял, что, может быть, ты просто непроходимая дура, и не стоит на тебя так уж сильно сердиться. Но ты все-таки попробуй подумать. Ты решила для приятного общения предпочесть дракона? А на мою долю оставила только истерики, жалобы и упреки?

XXXII. Разузнай все про зверя, именуемого Те-ки. Это важнее всего. Ты поняла? Или ещё раз повторить? Это сейчас Самое важное.

XXXIII. Повторяю специально для твоей тупости. И заодно чтобы в письме получилось круглое число пунктов тридцать три. Это сейчас САМОЕ важное. Число XXXIII хорошее, в отличие от числа Зверя DCLXVI. В первом две одинаковых внутри себя половины, первая символизирует Небо и Дух, вторая – землю и тело, и потому цифры первой в десять раз больше. Каждая половина состоит из трех одинаковых цифр, что говорит о Троице. Во втором же числе тоже шесть цифр, но все они разные, ни одна не похожа на другую, что говорит о главном грехе Сатаны – гордости, повлекшем остальное.

Твой ранее не очень любимый брат, ныне – твой заботливый наставник в важном для Церкви деле, в будущем же – твой справедливый судья, господний пес брат Клод Сент-Эмбре, свою честную печать приложил.