Прежде чем мы сможем установить место юридической ответственности в структуре правовой культуры, а юридической безответственности – в структуре правовой антикультуры, необходимо определиться с самими этими понятиями. Как известно, понятие «юридическая ответственность», причем в основном в ретроспективном аспекте, было введено в отечественную общую теорию права учеными-юристами еще в начале 60-х гг. XX в., когда наше общество оставалось во многом тоталитарным. Теоретическая разработка юридической ответственности в том же плане приобрела затем много сторонников среди советских ученых-юристов. И, видимо, по инерции и по сей день в отечественной теории права юридическая ответственность сводится в основном к реакции на правонарушения. В таком, в основном ретроспективном, плане она представлена и в наших учебниках, и в наших научных произведениях, и в нашем законодательстве, и в нашей правоприменительной практике.
Парадокс, однако, состоит в том, что ученые до сих пор не могут определиться с понятием и содержанием ретроспективной юридической ответственности. Многообразие их противоречивых позиций по данному вопросу ярко проявляется в современных юридических словарях, энциклопедиях и монографиях. Одни авторы юридическую ответственность рассматривают «как государственное принуждение к исполнению требований права, правоотношение, каждая из сторон которого обязана отвечать за свои поступки перед другой стороной, государством и обществом»[5]. Другие утверждают, что «юридическая ответственность – предусмотренная нормами права обязанность субъекта правонарушения претерпевать неблагоприятные последствия»[6]. Третьи считают, что «юридическая ответственность в собственном смысле – применение компетентным государственным органом санкции правоохранительной нормы, что выражается в негативных последствиях для правонарушителя в виде лишений или ограничений личного или имущественного характера»[7].
Совершенно прав Д. А. Липинский, исследовавший проблемы юридической ответственности в нашей науке, когда пишет, что «все ученые однозначно признают существование юридической ответственности за правонарушение. Однако на этом единство во мнениях заканчивается. Несмотря на то, что дискуссия о понятии «юридическая ответственность за правонарушение» длится уже более пяти десятилетий, в общей теории права и отраслевых науках не наметилась тенденция к сближению различных концепций, наоборот, одни концепции противоположны другим. К сожалению, до настоящего времени не удалось найти общепризнанного понятия юридической ответственности». Ученый подробно анализирует существующие ныне основные концепции юридической ответственности за правонарушение. Юридическая ответственность – это реализация санкции (О. Э. Лейст, Л. С. Явич); мера государственного принуждения (И. С. Самощенко, М. X. Фарукшин); наказание (Н. С. Малеин); реакция общества на правонарушение (Р. 3. Лившиц); обязанность претерпевать лишения (С. С. Алексеев, A. И. Петелин, М. Д. Шиндяпина); принудительно исполняемая обязанность (С. Н. Братусь); обязанность дать отчет (В. А. Рыбаков, B. А. Тарасов); правоотношение (А. С. Булатов, Н. И. Загордников); оценка (осуждение), содержащаяся в приговоре суда или иного компетентного органа (Ю. А. Демидов, Н. А. Огурцов), и т. д.[8]
Продолжающийся более полувека серьезный разнобой во мнениях о понятии юридической ответственности за правонарушение и отсутствие даже намека на их сближение в будущем, на наш взгляд, есть серьезное свидетельство того, что юридической ответственности в ретроспективном аспекте не существует в современном обществе. Об этом подробно будет сказано ниже.
Вместе с тем к настоящему времени силами многих ученых страны раскрыты истинная сущность и богатое содержание юридической ответственности в позитивном смысле слова. Д. А. Липинский показывает нам динамику исследования тех или иных граней и свойств позитивной юридической ответственности конкретными учеными-юристами в разное время[9]. Нарисованная им картина схематично выглядит следующим образом. Одним из первых в теории права сложилось понимание позитивной юридической ответственности как осознания юридического долга[10], как осознания правовых свойств своих действий, соотнесения их с действующими нормами права, готовности отвечать за них перед государством и обществом[11]. Такое видение позитивной юридической ответственности нацеливало ученых на исследование ее субъективной стороны, ее психических компонентов: знания и осознания субъектом права своих юридических обязанностей, выработки отношения к ним, формирования готовности к реализации данной юридической обязанности и т. д.
Другая группа ученых предложила понимать позитивную юридическую ответственность как обязанность соблюдать предписания правовых норм, обязанность действовать правомерно[12].
В понимании В. Н. Кудрявцева, однако, позитивная юридическая обязанность и позитивная юридическая ответственность не совпадают полностью, они лишь тесно переплетены и при этом вторая – юридическая позитивная ответственность – шире первой, юридической обязанности[13].
Н. И. Матузов предложил позитивную юридическую ответственность рассматривать в качестве одного из элементов правового статуса личности. Она есть ответственность в этом статусе за надлежащее и правильное исполнение личностью своих юридических обязанностей. Статусная правовая позитивная ответственность постоянно существует у субъектов общих (статутных) правоотношений, связывая их с обществом и государством, реализуясь в них. Это типичная общая связь, в рамках которой личность и государство постоянно находятся в состоянии взаимной ответственности[14]. Позже А. С. Мордовец попытался несколько расширить понятие статусной позитивной юридической ответственности. Он заменяет правовую обязанность правовым долгом, который представляет собой более широкое понятие, чем конкретная юридическая обязанность, которую должен самостоятельно, добросовестно и активно исполнять юридически ответственный субъект. Правовой долг, будучи, по мнению А. С. Мордовца, более широким правовым явлением, чем юридическая обязанность, может воплотиться в поведении субъекта только в результате осознания им правовых обязанностей и ответственности. Совершение субъектами юридической ответственности социально значимых действий на основе правового долга – факт реальной действительности, проявляющийся в активном правомерном поведении субъектов права. Он не может быть осуществлен в рамках маргинального или конформистского поведения субъекта права[15].
Ряд ученых (И. С. Ретюнских, А. П. Чирков и др.) подошли к анализу позитивной юридической ответственности с позиции реального правомерного поведения субъектов права. Суть позитивной юридической ответственности, по их мнению, состоит не в обязанности субъектов соблюдать закон, не в правах и обязанностях, а в их ответственном поведении. При этом позитивная юридическая ответственность не существует без обязанностей, сформулированных в нормах права. Обязанность, предусмотренная в правовых нормах, есть, по их мнению, статика юридической ответственности. Реализация этих обязанностей есть позитивная юридическая ответственность в динамике. В целом в своем развитии позитивная юридическая ответственность проходит следующие стадии: закрепление правила поведения в правовой норме, наличие соответствующих обязанностей, оформление правового статуса субъекта; осознание этих обязанностей, выработка определенного психического отношения к ним и мотивов поведения; правомерное поведение. Основная идея: позитивная юридическая ответственность есть правомерное поведение, отражающее динамику ее развития и воплощение в юридически значимые положительные действия[16].
Даже из приведенного небольшого числа кратких положений многочисленных исследований позитивной юридической ответственности хорошо видно, что сегодняшняя юридическая наука располагает довольно обширными знаниями о существенных сторонах этого сложного правового феномена. Позитивная юридическая ответственность предстала перед нами как весьма важное и самостоятельное юридическое явление, обладающее своими специфическими и объективными, и субъективными качественными характеристиками.
Из сказанного выше сделаем один предварительный вывод: в основе позитивной юридической ответственности лежит социальная необходимость в правовом регулировании отдельных видов положительных общественных отношений, выраженная законодателем в соответствующих этим потребностям регулятивных правовых нормах, указывающих субъектам права образцы не только возможного, но и должного поведения. Видимо, нельзя согласиться с мнением о том, что в нормах права выражена юридическая ответственность в статике, что она является одним из элементов правового статуса субъектов права – их статусных правовых обязанностей. Представляется, что статусные юридические обязанности субъектов права – как активные, так и пассивные – не есть сама юридическая ответственность, хотя бы и в статике. Они лишь властно очерчивают субъекту права объективно допустимые границы необходимо должного его правомерного поведения в интересах общества и личности. А юридическая ответственность – это правовое свойство (качество) самого субъекта права, содержательно выраженное в его знании своих статусных правовых обязанностей, умении распознавать момент их конкретного возникновения в процессе правовой жизни, осмыслении их ценности для его собственных и общественных интересов, положительной эмоционально-чувственной оценке и волевом воплощении их в его правомерном поведении. С исчезновением субъекта права исчезает и его юридическая ответственность. Таким образом, на наш взгляд, юридическая ответственность есть «живое» правовое явление. «Живет» оно в двух ипостасях: с одной стороны, в указанных выше психических правовых явлениях субъектов права – это (внутренняя) внешне невидимая сторона юридической ответственности, а с другой – в их правомерном поведении, обусловленном и направляемом этими психическими правовыми явлениями, – это внешняя видимая сторона юридической ответственности.
Следует особо подчеркнуть, что указанные две стороны – внутренняя и внешняя – юридической ответственности неразрывны и только в совокупности представляют собой это правовое явление. Правомерное поведение субъектов права, таким образом, не всегда бывает юридически ответственным именно из-за дефекта психологической стороны: простого незнания тех или иных своих статусных обязанностей; неверной оценки их значения для себя и общества; неумения пользоваться источниками права; нерешительности в принятии правовых решений и слабоволия в их реализации; безразличного, а то и враждебного отношения к праву вообще или к тем или иным правовым нормам, их институтам и т. д. Таковыми являются конформистское и маргинальное правомерное поведение субъектов права. Они наряду с правонарушениями есть свидетельства юридической безответственности данных субъектов права.
В свете изложенного неудивительно, что в настоящее время ученые стали признавать существенно важной, а то и наиболее важной стороной юридической ответственности ее позитивный, а не ретроспективный аспект. Например, профессор Н. И. Матузов прямо утверждает: «Ретроспективный подход к ответственности, который пока преобладает в литературе, сужает проблему, выглядит односторонним и неполным. При таком подходе на первый план выступает лишь карательно-принудительный момент. Тем самым в какой-то мере умаляется социальное, нравственно-психологическое и гражданское значение ответственности. Это очень важно, так как речь идет о фундаментальной категории». И далее: «В современных условиях проблема ответственности (особенно позитивной) стоит как никогда остро, поскольку неизмеримо возросла роль отдельного человека в окружающем мире, расширилась его свобода и в то же время зависимость от внешней социальной и естественной среды. Увеличилось число ситуаций, при которых над человеком, кроме собственной совести, нет другого контроля»[17]. Об огромной роли, которую играет в современном мире ответственность всех субъектов общественной жизни именно в позитивном плане, заявляют и философы. Они считают, что в современном мире, «наполненном случайностями, неопределенностями, риском, мириадами взаимосвязей, участием в общих делах, складывается сверхпроблематичная ситуация. В рискованном мире отказ от ответственности был бы равносилен самоубийству, поэтому требование ответственности и осуждение безответственности звучат как никогда ранее громко»[18].
2. Пока и в нашей правовой теории, и в юридической практике понятие «юридическая ответственность» использовалось в основном только в ретроспективном значении, проблем с ним не возникало. А теперь, когда юридическая наука выявила основные признаки, содержание и социальную природу позитивной юридической ответственности, то становится все более важной высказанная еще в 1985 г. Н. С. Малеиным мысль о том, что появление «термина “позитивная юридическая ответственность”, объявление ответственностью обязанности совершать предусмотренные законом действия (долг) ведет, с одной стороны, к удвоению терминологии: одно и то же явление одновременно именуется и обязанностью, и ответственностью, и с другой – вносит неясность в терминологию: ответственностью называется и сама обязанность, и последствие ее неисполнения, при этом допускается смешение этих двух качественно различных понятий. Вкладываемое в указанные аспекты содержание столь противоположно, что исключает не только сущностную, но и терминологическую их общность»[19].
Неубедительной представляется критика данного положения Д. А. Липинским. Не меняет сути проблемы его предложение заменить два аспекта, выделяемые ныне большинством юристов в юридической ответственности, – позитивный и ретроспективный, что, как он считает, «неизбежно ведет к делению, дроблению целостного явления» – на две ее «различные формы реализации – добровольную и государственно-принудительную». Причем, по мнению Д. А. Липинского, «юридическая ответственность едина, а ее различные формы реализации находятся в постоянной борьбе». Ученый определяет «единую» юридическую ответственность следующим образом: «Итак, юридическая ответственность – это юридическая обязанность соблюдения и исполнения требований, предусмотренных нормой права, реализующаяся в правомерном поведении субъектов, одобряемом или поощряемом государством, а в случае ее нарушения – обязанность правонарушителя претерпеть осуждение, ограничение прав материального, правового или личного характера и их реализацию»[20].
Представляется, что Д. А. Липинскому не удалось соединить в одно целое объективно и субъективно диаметрально противоположные правовые обязанности субъектов права. Ибо позитивная правовая обязанность субъекта права устанавливается регулятивной нормой права, содержание которой он узнает, осознает, эмоционально положительно воспринимает ее требования, вследствие чего добровольно воплощает их в собственном правомерном поведении. Обязанность же правонарушителя претерпевать различного рода лишения за свое юридически безответственное поведение устанавливается охранительной нормой права. Эта обязанность субъектом права нередко глубоко не осознается, эмоционально отрицательно оценивается и добровольно не исполняется, а напротив, он всячески направляет свою волю на уклонение от исполнения этой правовой обязанности, и приходится извне принудительно обеспечивать ее реализацию. Как видим, эти две юридические обязанности и по своему объективному и субъективному содержанию диаметрально противоположны, а следовательно, не могут носить одно имя. На самом деле, юридической ответственности противостоит юридическая безответственность субъектов права, выражающаяся вовне в виде правонарушений, за которые законодатель обязывает их нести определенные лишения материального или личностного характера.
О проекте
О подписке