Уже через два часа после выхода на четвертый уровень вся команда «знала», что аховое состояние, в котором все оказались, это «месть» стажера астрогатора за полученный в баре подзатыльник и попытку избиения его кореша. Плюс добавилась версия, что сам стажер, которому дали возможность себя показать, оказался совершенно некомпетентным. Капитан, устроивший такую проверку, якобы уже списал его.

Мастера и ветераны, знавшие что почем в космосе, пытались препятствовать распространению этих слухов, но не преуспели. Больше всех усердствовал в пресечении мастер Шон. Он не остановился даже перед мордобоем. Он, как никто другой, понимал, к чему эта сплетня может привести на корабле. Однако, по недостатку времени, не смог сразу верно определить источник дурных слухов и общее состояние людей. А состояние было отвратительным. Гораздо хуже, чем думал мастер Шон.

Мало кто имел, как капитан и стажер-астрогатор, полный иммунитет к воздействию гиперпространственных возмущений. Таких в человеческой популяции насчитывалось всего-то пять процентов. Остальные же были в той или иной степени восприимчивы к поражающим факторам космического путешествия. Даже Каас, у которого эта восприимчивость была достаточно слабой, чтобы не только летать, но и быть астрогатором, также пребывал в не слишком хорошем состоянии.

Но что тогда говорить об остальных? Особенно о тех, кого брали «на рейс» – то есть, невзирая на отрицательные результаты тестов? В результате половина команды пребывала в сумеречном состоянии сознания, а некоторые вообще перебазировались в лазарет до конца рейса. Четверо умудрились вообще впасть в полушоковое состояние.

Да, рифы гипера – это вам не банальная морская болезнь далекого прошлого человеческой цивилизации. Тут все было неизмеримо хуже и тяжелее.

Поэтому лживые слова Умника упали на благодатную почву. Благодаря порождаемым гипером у некоторых особо восприимчивых людей психическим расстройствам, они уже очень скоро дали дурные ростки – ростки гнева.

Через два часа о нездоровой ситуации на борту корабля доложили капитану. Тот, выслушав подчиненных, просто свалил на них проблему, так как в настоящий момент решать ее не имел никакой возможности. Хоть четвертый уровень гипера и был очень спокойным местом, но по нему слишком уж мало кто ходил, чтобы исключить «обычные в космосе случайности». Пилотирование корабля передать было некому. Обоим астрогаторам следовало отдохнуть, чтобы вести корабль через мертвую зону «Мусорного двора», а после переходить в гипер за ней. А это, как он уже хорошо знал с прошлых рейсов, нетривиальная задача.

Получив дополнительные полномочия, мастера отправились бить морды одуревшей, еще не пришедшей в себя команде, в то время как астрогаторы спали в своей астрогаторской, ничего не подозревая.

* * *

Брис проснулся примерно за час до выхода в «мертвую зону». Посмотрел на мониторы с разворачивающимися на них «просторами» гипера, отметил про себя, что четвертый уровень оказался… скучен. Как давно не посещавшийся чулан – темно, пыльно и тихо.

Стажер потянулся и вылез из своего ложемента. Размял ноги и посмотрел на Кааса. Тот спал, как полагается, полностью пристегнувшись. Челюсти сжал, видно, бедняге кошмары снились. Брис усмехнулся и пошел на камбуз обедать.

Ему повезло – кроме него там никого не оказалось и пообедать удалось спокойно. Даже выдававший еду мрачный кок не снизошел до каких-либо препирательств. Только глянул исподлобья на Бриса. Во взгляде его, как показалось, мелькнула обида.

Брис удивился, но, ничего не сказав, взял контейнер с едой. Когда он вернулся в астрогаторскую, там уже хозяйничал проснувшийся Каас. И, как было хорошо видно, в скверном расположении духа. То ли не выспался, то ли недавние приключения в пределах Кластера его извели настолько, что до сих пор не оправился. Поэтому Брис был удостоен только сумрачного взгляда.

Стажер-астрогатор в полном молчании прошел к своему месту и аккуратно зафиксировался. Хронометраж как раз показывал, что скоро удачно проложенный им «тоннель через подвалы Вселенной» закончится, и они выйдут в расчетной точке.

Тишину в астрогаторской внезапно нарушило включение монитора внутренней связи.

– Б…!!! Поубиваю к чертям!!!..Изолируй м. ка, потом разберемся! – услышали они яростную ругань капитана, направленную на кого-то, кто им был не виден. То, что маты не по их душу, было как раз хорошо видно – смотрел капитан куда-то влево. Впрочем, эта ругань как началась, так и закончилась.

Капитан повернулся, наконец, к астрогаторам и рявкнул уже более спокойным тоном:

– Принимайте вахту! Проводка через «мертвую зону» – на вас!

Они с недоумением смотрели на него, пытаясь понять, что происходит.

– Яйца этим грызлам мешают, а не… – услышали они напоследок рык капитана, адресованный кому-то неизвестному, и монитор выключился. Брис с Каасом переглянулись. Астрогатор хмыкнул.

– Вот так у нас всегда, – философски изрек он и почесал небритый подбородок. – Сейчас свободен, – бросил он Брису. – Можешь отдыхать до 18:00. Выведу корабль в «Мусорный двор» я и проведу через него тоже я. Бывал там. Знаю специфику. Ты ведешь дальше. От шестьдесят девятой точки до восемьдесят седьмой. А дальше видно будет.

Брис несколько удивился такому неопределенному назначению задания: «Дальше видно будет».

«Впрочем, – подумал он, – возможно, эти «крокодилы» решили и дальше меня «испытывать». С другой стороны, когда выйдем из гипера, будет возможность рассмотреть вблизи настоящую глобулу. Побуду туристом на корабле».

Брис сказал: «Есть» – и поднялся из кресла.

– Вам что-нибудь принести с камбуза? – предложил он, прежде чем удалиться.

– Не надо, – отмахнулся Каас и переключился на изучение по-детски простого состояния окружающих корабль измерений. Видно, никак к этому не мог привыкнуть после адской скачки между мертвых звезд. Что закономерно – после такой жути невольно будешь дуть на холодную воду.

* * *

Брис рассеянно побродил по командной сфере и, как ни странно, никого не встретив, отправился в свою каюту. Он не знал, что четверть экипажа – половина последнего набора – валяется в лазарете.

Мастера смен во главе с боцманом разогнали всех «левых» матросов по каютам и просто заперли до их возвращения в более-менее вменяемое состояние. Остальные были очень сильно заняты собой и техникой, так как приходилось вкалывать за двоих.

Оно было и к лучшему, что Брис никого не встретил. Ведь все больше людей начинали верить в слова Умника, что виноват в их плачевном состоянии именно стажер-астрогатор Брис Илиан. И многие затаили на него злобу.

Когда до выхода оставались считанные минуты, Брис не торопясь прошел в свою каюту, запер ее, зафиксировался на кровати и принялся ждать, когда, наконец, корабль вытолкнет в обычное пространство. Он даже слегка успел привыкнуть к эффектам, сопровождающим как вход, так и выход из гипера.

Наконец он почувствовал колебания гравитации, пробежавшие по кораблю и указывающие начало подъема корабля из подвала Вселенной.

Взвыла сирена, призывая экипаж зафиксироваться.

Привычные уже волны гравитации, сотрясшие корабль перед завершающим скачком, мельтешение света перед глазами и…

Страшный удар сотряс корабль. По коридорам пронесся гул и скрежет сминаемых переборок.

Нормальное освещение мигнуло и сменилось на тревожное.

На несколько секунд пропала искусственная гравитация, но, когда вернулась, оказалась вполовину меньше номинала. Звонко щелкнул автоматический запор на двери каюты. Чмокнул механизм, герметизирующий стыки.

Это означало одно – в коридоре вакуум.

* * *

Огромный диск в сорок миллиардов километров диаметром, уже успевший слипнуться из газа и пыли в облако астероидов, но еще не успевший сконденсироваться в планеты.

Вся эта масса летала, сталкивалась, дробилась и слипалась. Рано или поздно здесь появится планетарная система, которая уже окончательно либо выметет остатки астероидного мусора во внешние пояса, либо осадит на себя. А сейчас еще не полностью разогревшаяся, не зажегшая еще в своих недрах термоядерную топку звезда светила багровым светом сквозь всю эту тучу.

Изнутри диска можно было подумать, что все пространство вокруг погружено в багровое марево. Это свет будущего солнца отражался от мириадов кусков камней и льда, летающих вокруг него по хаотическим орбитам. На несчастье всем проходящим через этот район, прямо через пояс пролегала еще одна «мертвая зона». И самый тонкий ее слой как раз находился в плоскости диска.

И вот внутри этой багровой мути сейчас завис торговый корабль. Десятки других кораблей до него благополучно прошли эту область. Но «Звездному медведю» не повезло.

Не повезло, что удар бродячего облака дробленого камня пришелся как раз в ту десятую долю секунды, когда корабль уже вышел из гипера, но еще не успел включить защиту от метеоритов.

Дыр в обшивке было много.

* * *

Брис не успел даже испугаться. Отметив, что электронная сеть корабля работает, что включились аварийные системы, он подошел к панели терминала и вывел на нее справку о состоянии корабля. Диагностика только началась. Красным были отмечены пока не отвечавшие системы гиперперехода, что само по себе пока ни о чем не говорило, и разрушения в командной сфере. Автоматы уже закрыли пробоины и сейчас начался первый этап восстановления.

Через несколько минут заминки ожила внутренняя связь, и резкий голос капитана приказал всем отметиться. Доложить о повреждениях, раненых или погибших.

Брис тут же сделал в соответствующей службе отметку относительно себя и завизировал карточкой астронавта.

Через пять минут стало ясно, что все не просто живы, но еще и целы, что уже было немалой удачей для попавшего в серьезный переплет экипажа.

Стажер тут же поинтересовался, а не нужна ли его помощь для чего-либо, и вообще, что ему делать. Тут же получил довольно строгий рык капитана сидеть и не высовываться до тех пор, пока в главном коридоре командной сферы не восстановится нормальное давление воздуха. Сейчас время ремонтников и систем самовосстановления. Вторые уже почти отработали, а вот первые что-то запаздывали.

Брис бросил скучающий взгляд на шкаф с легким скафандром и завалился спать. Легкий страх, возникший было в первые минуты аварии, благополучно позабылся, так что спал он хорошо и крепко.

Через два часа, когда юноша проснулся, электронный манометр на двери показывал, что давление в коридоре восстановлено. Поскольку делать все равно было совершенно нечего, он решил выползти из своей каюты и хотя бы просто полюбопытствовать, что же все-таки творится. Для этого надо было пройти на свое рабочее место и справиться по автоматическим корабельным службам, насколько они вляпались. Панель терминала в каюте предоставляла только самую общую информацию.

Брис нацепил на пояс свой планшет, надел выданную суперкарго после станции Странников форменную куртку и осторожно высунул нос в коридор. В коридоре слегка пахло паленым пластиком и еще чем-то, вероятно, оставшимся от работы систем самовосстановления. Дыры в корпусе были залатаны. Через час, когда воздух окончательно отфильтруется, и этого дурного запаха не останется.

Чуть дальше по коридору виднелась дыра, проделанная одним из космических булыжников. Пролетел он, как видно, под небольшим углом к местной вертикали, так как входное отверстие на потолке было почти посередине коридора, а выходное разворотило и пол, и часть правой переборки. Брис подошел и заглянул вниз. Там, на нижней палубе уже копошились ремонтники и заделывали аналогичную дыру снизу. Очевидно, что скоро перейдут и выше.

Брис с любопытством обратил внимание на свои собственные эмоции по этому происшествию.

Да, катастрофа. Но почему-то страха нет. И ощущение такое, будто в стереокино головой крутишь, наблюдаешь чьи-то посторонние неприятности. Правда, это ощущение – «все как в кино» – у него после достопамятной драки в баре так и не уходило.

«Покойники мемуаров не пишут и фильмов по своим приключениям не снимают. Я ведь смотрел и читал такие? – подумал он. – Так что почти наверняка тоже напишу нечто подобное».

Брис хмыкнул на эти мысли и пошел по направлению к астрогаторской.

Где-то в начале коридора, очевидно, снизу по трапу, вынырнули семь ремонтников, все, как на подбор, с мрачными лицами. Взглянув в сторону стажера, о чем-то быстро зашептались.

Брис как раз подходил к двери астрогаторской и на это копошение внимания не обратил. Ему до них попросту не было дела. Также он не обратил внимания на то, что семерка ремонтников вдруг молча кинулась бежать по коридору. Он как раз подносил руку к панели, отпирающей дверь, когда сильнейший удар по голове швырнул его на палубу.

И свет померк в его глазах.

* * *

Капитан смотрел через систему внутреннего наблюдения на внутренние повреждения, и бегущие куда-то ремонтники из «одноразовых» тут же привлекли его внимание. Он переключил обзор на общий, когда увидел, как первый подбежавший к астрогаторской бьет сзади кулаком по голове стажера. Поняв, что дальше последует, он смотреть не стал, а выпрыгнул из кресла и бросился бежать по направлению к центральной галерее командной сферы.

Подбежал к месту избиения спустя каких-то десять секунд, но студент уже представлял собой такое зрелище, как будто его метелили уже минимум минуту. Без сознания, почти все лицо залито кровью, рука, судя по неестественному углу сгиба – сломана.

Избивающие с какими-то совершенно безумными лицами лупили лежащего без сознания стажера-астрогатора ногами. При этом не забывая злобно приговаривать: «Ты нас убил, собака! Это ты виноват!!!»

Капитан быстро оценил ситуацию как очень скверную.

Если пытаться остановить избиение, а точнее, убийство стажера-астрогатора, еще и на него самого нападут. Паника среди «одноразовых», назревавшая с самого начала аварии, вылившаяся во взрыв дикой злобы, вполне могла перекинуться и на капитана. Лица у ремонтников были вполне безумные. Поэтому Крон молча вскинул пистолет и выстрелил в затылок самому крупному. Тому, кто с отчаянным энтузиазмом ломал ноги Брису.

Грохот выстрела ударил по ушам не хуже кулака. Матросы шарахнулись в стороны. Кто-то с остервенением оттирал со своего лица что-то кровавое, липкое и осклизлое, внезапно покрывшее его тонким слоем.

Тело матроса, в которого выстрелил Майт, несколько мгновений постояло, потом рухнуло плашмя вперед, сотрясаемое предсмертными судорогами. Несколько секунд окованные носки ботинок убитого выбивали дробь о палубу, отчего казалось, что матрос просто дико, неестественно пошутил. В первые секунды матросы подумали, что это еще какая-то зверская и подлая каверза «этого тупого щенка», но не заметить стоящего позади всех с дымящимся пистолетом в руках капитана было невозможно.

– Кому еще подохнуть охота? – сквозь зубы произнес капитан. – А ну все, лапки за голову и мордой в палубу! Быстро! Легли!!!

Видя решительный настрой капитана, ошалевшая от такого оборота дела группа матросов медленно, с широко распахнутыми глазами, опустилась сначала на колени, а потом, как и было приказано, лицом в палубу.

Не отводя пистолета от лежавших, Майт включился в сеть и громко приказал:

– Шон! Кларенс! Шесть человек из наладчиков второй линии в главный коридор командной сферы! Взять с собой шесть комплектов наручников. Док! У нас, похоже, тяжелораненый. Хватай двух помощников и дуй сюда.

Первым на место происшествия выбежал, как ни странно, астрогатор Каас, которого не звали. Он подбежал к капитану, державшему на прицеле преступников, и только потом обозрел место происшествия. Из головы убитого громилы уже натекла изрядная красная лужа, в которой, не приходя в сознание, валялся Брис. Поэтому было совершенно неясно, из кого столько натекло – из Бриса или из трупа, что лежал частично на нем же.

– О, черт! Майт! Что за срань господня?!! – выпалил астрогатор. – Что здесь творится?

– Бунт на корабле творится! – сквозь зубы процедил капитан. – Стой там, где стоишь. Сейчас команда Шона прибежит с доком.

Не успел он закончить, как со стороны трапа послышался гром шагов спешно поднимающихся наверх людей, и в коридоре стало очень многолюдно.

В отличие от Кааса, Кларенс, корабельный доктор, влет определил, кто тяжелораненый, а кого только в холодильник отправлять. Он перешагнул через труп, отвалил его в сторону и принялся за осмотр пострадавшего. В это же время подоспевшие Шон и его команда быстро выворачивали бунтарям руки назад, поднимали их на ноги и утыкали каждого лбом в переборку. Капитан, убедившись в том, что держать под прицелом никого уже не нужно, медленно убрал пистолет в кобуру.

– Шон! Всех этих уродов распределишь в восемнадцатую и девятнадцатую каюты. Двери блокируешь своим личным кодом. Чтобы ни войти, ни выйти никакая зараза не смогла.

– Будет сделано! – по-деловому отозвался мастер и вопросительно посмотрел на капитана, так как явно предполагалось продолжение.

– Когда закончишь, распредели своих ребят по группам и возьми под контроль всех «одноразовых». Буза от них идет. Надо расследовать, кто зачинщик, как можно скорее, а также из-за чего они так на стажера озлились. Через полтора часа жду тебя, Кааса и дока ко мне в каюту. На совещание.

– Есть! – ответили все трое, не переставая выполнять свою работу.

– Как там стажер? Не убили? – спросил капитан у дока.

– Плохо, – отозвался тот. – Много переломов, ушибов и сотрясение мозга средней тяжести. Возможны ушибы и разрывы внутренних органов. Подробно можно будет узнать только после того, как я его в диагност засуну.

– Ясно. Через полчаса у меня! Для дока не обязательно… Но желательно, – уточнил капитан, развернулся и зашагал в сторону трапа, ведущего наверх. Ему предстояло еще сделать контрольную копию записи с видеокамер наблюдения в коридоре. Для предоставления в полицейское управление в порту назначения.

– Паршивая история! – буркнул он себе под нос, поднимаясь наверх.

* * *

В каюте капитана собрались почти все, кто имел право решающего голоса.

Пришел дипломат, оставив за порогом двух своих мордоворотов. Затем доктор, ответивший успокаивающим жестом на вопросительный взгляд капитана. Как можно было понять по этому жесту, пострадавший получил подобающую первую помощь, и прогноз, судя по уверенному виду доктора Кларенса, был благоприятным.

Хуже всех из присутствующих выглядел дипломат. Видно, что иммунитет к гиперпространственным неприятностям у него слабый. Крон с сомнением посмотрел на Гала, поколебался, не предложить ли ему все-таки отлежаться, прежде чем принимать какие-то решения, но так ничего и не сказал. Как-никак, но Харт Гал все-таки был главным заказчиком.

Молча, с обычным своим скучающим выражением лица, зашел и сел на свое место Даниэль Кресс, кивнув капитану в качестве приветствия.

Появившийся первым астрогатор Каас встречал всех сумрачным взглядом, даже не стараясь скрыть своего отвратного настроения. Впрочем, ситуация, сложившаяся на корабле, к особому оптимизму не располагала.

На ухе астрогатора висела гарнитура универсального интерфейса, из чего можно было заключить, что, как дежурный, он следит за окружающим корабль пространством. Хоть это и было сейчас чистой формальностью.

Последним бодро зашел Шон. Поздоровавшись со всеми, он плюхнулся в кресло и вопросительно посмотрел на капитана. Тот меланхолично кивнул и без длинных предисловий начал совещание.

– Так как первое, что у нас на повестке дня, – наведение порядка на корабле, слово тебе, Шон.

– С чего начать? – спросил тут же мастер.

– С того, как и когда началась эта буза и почему «одноразовые» так сильно настроены против стажера.

Шон кивнул.