Побег из Шоушенка

(Русская версия)

В камере на шесть человек все всё друг про друга знают: кто, за что, почему. Никто не задаёт лишних вопросов. Время идёт, вернее, срок.

После вечернего отбоя дверца в двери открылась и громкий голос начальника охраны Смирнова задал странный вопрос:

– Кто знает, что такое CS, и умеет в неё играть?

Ему тут же ответили:

– Начальник, хватит выражаться. У нас отбой, дай поспать.

– Ещё раз ставлю вопрос: кто знает, что такое CS?

Из угла камеры тихий голос сказал:

– Counter-Strike. Компьютерная игра. Немного умею.

– На выход, быстро! – скомандовал Смирнов.

С кровати поднялся восемнадцатилетний парень, мгновенно оделся и пошёл к выходу.

В дверях, при хорошем освещении Смирнов заметил, что у молодого человека свежие ссадины на лице.

– Как звать?

– Рыков.

– За что тебя так?

– Упал на прогулке. Претензий ни к кому не имею.

– Ясно. Пошли.

В кабинете Смирнова стоял стол. На столе ноут. На ноуте – заставка игры.

– Ну смотри, Рыков, хочу, чтобы ты научил меня играть в эту хрень. Скачать – скачал, а что делать – не знаю…

Рыков тут же сел за ноут и, как профессиональный пианист, начал стучать по клавиатуре.

– Вот настроил. Вы за кого будете играть? За террористов или за спецназ?

Смирнов странно посмотрел на него.

– Понял. Глупость сморозил.

– Играть обязательно на сервере. – Смирнов достал бумажку и прочитал по слогам. – Ма-три-кс. Матрикс!

– Там одни ламеры сидят! Давайте что-нибудь посерьезнее…

– Рыков, делай как сказано!

– Готово. Садитесь рядом. Управление простое…

– Наушники забыли. Вот. – Смирнов достал из пакета недавно купленные наушники, к коробке приклеился наэлектризованный чек.

Так прошло часа два. Рыков показал основы игры, Смирнов аккуратно всё записывал в блокнотик. Выключая ноут, Смирнов предложил:

– Рыков, есть вариант сделки. Ты меня каждый вечер учишь этой дряни несусветной, а тебя перестанут трогать в камере.

– Да это я упал…

– Хорошо, я сделаю так, чтобы ты под ноги внимательнее смотрел и больше не падал.

– Боюсь, после таких вечерних свиданий падений будет больше.

– Посмотрим. Договорились?

– Ну давайте. Мож, убьют быстрее. Не понимаю только, зачем вам это.

– Пытаюсь наверстать упущенное. Скажи, мне сказали, в этой игре можно друг с другом общаться?

– Да, если вы в одной команде. Вы ник знаете?

– Чего?

* * *

Смирнов слово сдержал. К Рыкову перестали лезть в камере. Их вечерние заседания продолжались. Рыков заметил, что, когда Смирнов играл в одной команде с игроком Blink182, настроение у него сильно поднималось.

– Виктор Петрович, прекрасный эйс! Если учесть, что вы проделали это с одним диглом. Можно вопрос? Кто этот Blink182, с которым вы вынесли полкоманды? – спросил Рыков.

– Такой же парень, как и ты.

– Сын, что ли?

– Разговорчики. Тебе какая разница? – Смирнов разозлился.

– Ну вы же дома можете с ним рубиться?

– Я не живу с ними. Постановление суда.

– Не понимаю!

– Чо тут понимать? Я приносил работу домой. Бухал, орал, требовал подчинения. Вот и докомандовал-ся… Хоть в игре с сыном общаемся. Ты тоже, смотрю, не похож на Пабло Эскобара! Прочитал у тебя в деле!

– Виктор Петрович, я сам дурак. Учился в универе на втором курсе, решил на игровой ноут заработать. Вроде контора серьёзная, название библейское, ООО «Мирт». Курьер. На первом же задании слотошили. Я даже не знал, что в пакете. Пять лет.

Смирнов надел наушники.

– Зато новый комп. Правда, в комнате отдыха в тюрьме. Ну что, ещё партию? Blink182, как у мамы дела?

* * *

Через два дня, не в смену Смирнова, произошло ЧП. Незавершенный суицид. Смирнов первым делом направился в больничный комплекс тюрьмы. На кровати лежал Рыков и грустными глазами смотрел в потолок. Под глазами были огромные синяки.

– Рыков, ты офигел? Ты чо творишь?

– Виктор Петрович, да что вы со мной возитесь? Все равно сделаю! К черту, не хочу больше. Ещё семь лет этой хрени.

Рыков отвернулся к стенке.

– Старичок, надо держаться, надеяться. Надежда – самое лучшее, что есть у человека. Она никогда не умирает! Да, сейчас трудно, потом будет легче. Нужно держать удар. Ну представь, что это самый сложный уровень самой сложной игры. Его надо пройти – и всё.

– Вы же мне обещали, что меня не тронут?

– В глобальном плане тебя не тронут, но есть отморозки, которым нужно отвечать тем же.

– Вы на меня ещё раз посмотрите. Я же дрищ! Я умею только на клавиши нажимать.

– Значит, будем скиллы твои качать.

* * *

На следующий день Смирнов перевёл Рыкова в одиночку. Повесил туда грушу и турник. Распечатал и прилепил скотчем на стену листок бумаги, на котором было написано:

Сила – 0.

Ближний бой – 0.

Скорость – 0.

Интеллект – 100.

Когда Рыков увидел листок, первым делом спросил:

– Это что?

– Я не рассказывал тебе, но я неплохо в Дьябло играл. Это твоя прокачка. За каждые 100 отжиманий – плюс 1 к силе. За каждую серию по груше из 100 ударов – плюс 1 к ближнему бою. Я покажу серии. Скорость позже придумаю, наверное, прыжки.

– Интеллект – судоку?

– Не, книги. Одна книга – плюс 1 к интеллекту. Ты учишь меня CS, я тебя! И без читерства!

– Договор!

* * *

Эксперимент начался. Рыков оказался целеустремленным и азартным, как и предполагал Смирнов. В течение дня он постоянно тренировался, прибавляя показатели на листочке. Он отключал мозг и пахал. Вечером тренировал Смирнова и его сына в киберспорте. Отец с сыном так сильно сдружились во время игр, что даже после игры долго общались между собой.

Через два месяца Рыков попросил поменять грушу, а ещё через месяц коллеги Смирнова рассказали, что Рыков на прогулке нокаутировал точным хуком в челюсть заключённого по кличке «Утюг». В камере на листочке рядом с ближним боем стояла цифра: 3800. Оставалось решить главное.

* * *

– Алло, это начальник охраны тюрьмы Смирнов беспокоит. Вы следователь Закиров?

– Да, слушаю.

– Вы вели дело по наркоте Рыкова?

– Да, а в чем, собственно, дело? – завелся следователь.

– Я изучил материалы дела. Никакой доказательной базы. Парень даже не знал, что перевозит наркотики. Почему не провели обыски в ООО «Мирт»? Он же там забрал груз?

– Слушай, Смирнов, ты там охраняешь, вот и охраняй. Не повезло пацану – и всё. Не под той звездой родился. Тебе-то что.

– Скажи, мудак, ты палку получил или занесли? Он же ещё ребёнок!

– И чо? Иногда змею закона нужно кормить свежей кровью. Смирнов, успокойся, дело закрыто. Охраняй преступника.

– Пройдёт несколько лет, и ты, гондон, окажешься у меня в гостях. Такие, как ты, всегда здесь оказываются. И тогда мы с тобой по-другому поговорим. Будь здоров.

* * *

– Виктор Петрович, приветствую, дорогой ты мой!

– Здравствуйте, Юрий Михайлович.

– Тут оказия вышла, одному очень уважаемому человеку нужно полгодика у вас проваландаться. Прошу посодействовать и поселить в отдельную камеру с удобствами.

– Без проблем. Но у меня встречная просьба будет. У меня есть заключённый по наркоте. Я считаю, парень перевоспитался. Его бы по УДО выпустить.

– Виктор Петрович, по психоактивным веществам почти нереально. Там сейчас проверки.

– Ой, беда, Юрий Михайлович, запамятовал совсем, у меня же в одиночках ремонт сейчас идет, мест нет. Передайте вашему уважаемому человеку, что его поселят восьмым в камеру к славным парням, которые коротают сроки за особо тяжкие.

– Витя, ты совсем?

– Юра, надо!

– Ок, сделаю.

* * *

На скамейке возле тюрьмы сидели два человека. Со стороны они напоминали отца и сына. У того, что помладше, была большая сумка.

– Виктор Петрович, как вам это удалось?

– Повезло. Что чувствуешь?

– Какое-то приятное чувство…

– Такое приятное чувство испытывает только свободный человек в начале долгого пути. Что делать планируешь?

– В универе восстановлюсь. Вы же мне план написали, – он достал из кармана листок из камеры с четырёхзначными цифрами и дописал в список «Надежда +10 000». – Как с сыном в кино сходили?

Герасим

Ольга Ивановна была не просто женщиной с ужасным характером, она была женщиной с невозможным характером. Муж ушёл, сына забрала Вторая чеченская, и ей казалось, что в этом виноват весь мир. Она работала в ЖКХ главным бухгалтером. Ее ненавидели не только все бабки района, которые зашли просто узнать, «скажите, как вы так начисляете?», но и все коллеги, которым она распределяла зарплату по каким-то своим, неведомым никому законам. На нее постоянно жаловались руководству. Руководство не хотело сесть всерьез и надолго, ведь Ольга Ивановна пару раз прямо порекомендовала не обращать внимания на гавкающих, она же не обращает внимания на многие вещи из жизни ЖЭКа.

– Ольга Ивановна, можно уточнить, а почему мне начислили за электричество на общедомовые нужды в два раза больше, чем в прошлом месяце?

– Вам помирать скоро, какая разница.

– Я жаловаться буду!

– Пожалуйста, бомжам обычно слабо верят.

– Почему бомжам?

– Люди без воды и света очень быстро становятся людьми мира.

– Вы мне угрожаете?

– Рот свой закрой и иди наслаждайся теплой батареей. Обними её и медленно встречай старость!

Ольга Ивановна ходила на работу, потому что дома ещё хуже. Это был не её мир, он предал её. Работа – телевизор, телевизор – работа. Так сгорали дни, месяцы, годы.

Как-то руководство ЖЭКа решило влить в коллектив свежую кровь. Взять таджиков дворников. Все всё понимали. Основной закон экономики в действии – снижай затраты, увеличивай доход.

Ольга Ивановна, по совместительству ещё и кадровик, трудоустраивала этих славных парней. Остался последний. В её кабинет постучались и робко замерли на пороге двое. Мужчина лет пятидесяти с добрыми глазами, как у водяного из советского мультика, и молодой парень.

– Чо стоите в дверях? Вы сюда всем табором пришли? – Ольга Ивановна начала разговор в своей привычной манере.

– Это мой двоюродный дядя. Он не любит говорить, может, языка не знает. Я помогу ему заполнить документы – сказал парень, который был рядом с ним.

Странная таджикская парочка села за стол. Мужчина посмотрел ей в глаза и улыбнулся ещё больше. Ольга Ивановна немного смутилась и сказала:

– Передай своему дяде, чтобы так на меня не смотрел. Глаза выжжет, немой!

– Он не говорит, но всё слышит и понимает. Может, понравились вы ему, – ответил молодой.

– Слушай, щенок с базара кураги и веников, я спрашивала твоего мнения? Заткнись и заполняй документы! – взорвалась Ольга Ивановна.

Парень быстро взял листы бумаги и начал заполнять. Мужчина улыбался, у него была странная улыбка, как будто бы он радовался и удивлялся одновременно. Потом вытащил из внутреннего кармана небольшой полиэтиленовый пакет и положил на стол перед Ольгой Ивановной. В свёртке лежали сухофрукты.

– Так, оба пошли вон отсюда! – Ольга Ивановна отчаянно орала.

– Дядя из уважения к вам подарил. Я ж говорю, понравились вы ему, – оправдывался парень.

– Во-о-он! В коридоре заполнишь! Понаехали!

Когда Ольга Ивановна осталась в кабинете одна, она взяла зеркальце, поправила причёску и накрасила губы розовой помадой с перламутром. Полюбовавшись на результат, улыбнулась сама себе, развернула свёрток и принялась за курагу и инжир.

Ольга Иванова называла загадочного таджика Герасим. Когда она его видела, он всегда улыбался и почтительно кивал, а в течение рабочего дня у неё на столе таинственным образом появлялись небольшие подарки: то красивое блюдце в восточном стиле, то орехи, а один раз – тарелка горячего плова. Как оказалось – очень вкусного. Ольгу Ивановну как подменили. Из серых бесформенных платьев она переоделась в яркие и интересные. Впервые за много лет она улыбнулась в ответ на кивание Герасима.

Коллеги по работе не разделяли её радости.

– Ольга Иванова-то похорошела, подобрела, а не любовь ли это? – троллила соседка по кабинету.

– У кого-то язык как помело, я смотрю. Просто мне нравится восточная кухня.

– И восточные люди, видимо. Олюшка, пойми, это не вариант. Он, конечно, статный мужчина, работящий, но у таких, как он, там, в кишлаке, семья на сто человек и любящая жена, которая раз в неделю ждёт денежных переводов от своего добытчика. А чтобы эти переводы были больше, он тебя и подкармливает, глазки строит. Я этого брата знаю, хитрые они…

– Вера, заткнись! – С этими словами Ольга Ивановна выбежала из кабинета. Впервые за много лет злые слезы прожигали щеки.

На следующий день Ольга Ивановна пришла на работу в спортивном костюме. Она была похожа на фурию: орала на всех, кто только осмелился посмотреть в её сторону, не говоря уж о тех, кому не посчастливилось обратиться к ней по делу. Когда появился Герасим с букетом полевых ромашек, которые «нечаянно» оказались у неё на столе, она демонстративно взяла цветы, вышла на крыльцо ЖЭКа, облила их розжигом для шашлыков и подожгла.

* * *

Через три дня в кабинет Ольги Ивановны вломился пьяный сантехник Гаврилов. Говорили, что давным-давно у них что-то было. А теперь отношения перешли на новый уровень:

– Ольга, трубы горят, дай тысячу!

– Гаврилов, пошёл на хрен! Не дам!

– Оля, я разнесу твой кабинет, достань из сейфа сраную бумажку!

– Гаврилов, иди проспись. Это не мои деньги.

– Ты забыла, видимо? Напомнить? – Он схватил за плечо Ольгу Ивановну и другой рукой замахнулся для удара. В кабинете поднялся крик. Ольга Ивановна зажмурила глаза. Неожиданно в кабинет кто-то зашёл и оттолкнул Гаврилова. Рядом с Гавриловым стоял Герасим и улыбался своей обычной улыбкой. Гаврилов вскипел от злости:

– Ты чо, офигел, чурка?! Ты страной не ошибся?! – Гаврилов молниеносно нанёс удар Герасиму в корпус. Герасим согнулся, выпрямился и снова улыбнулся. Так продолжалось несколько раз. У Герасима из разбитой губы пошла кровь, но он продолжал улыбаться.

– Оль, да он долбанутый, чо он ржёт? Слышь, черножопый, я ж убью тебя!