– Ты знаешь, нет. У нас есть несколько групп людей, различающихся по своему достатку и по занимаемым ими позициям. Есть люди высокообеспеченные и, при этом отличные специалисты. Ты их видел вчера за соседним столиком – их всего четыре человека, а они обеспечивают закупки оборудования на миллиарды долларов, и всё чётко работает. Или наш PR менеджер – она все контакты с общественными организациями и с властями обеспечивает. Завтра приедет команда наших проектировщиков, она на объекте, там все ребята простые, талантливые, работают за зарплату, никаких иных доходов у них нет. Есть и такие, как Алекс, что здесь просто отбывают время. Их привозит и увозит их охрана с тем, чтобы они нигде не шлялись, не попали ни в какую-нибудь историю – ты вчера с ним общался. Кстати, бывает, правда такое бывает очень редко, что и из них получаются неплохие специалисты. Сложная у нас компания, и работать в ней непросто, но интересно.

Следующий день в офисе начался с вызова к внезапно появившемуся на работе генеральному директору. Борис Евгеньевич, коротко стриженный мужчина лет тридцати с простым лицом немного контрастировал со своим дорогим костюмом. Его кабинет был большим и основную его часть занимал длинный, широкий стол. В дальней части кабинета стояло два ростовых чучела, на шее одного из них висели боксёрские перчатки. На совещание позвали всех, кто был вовлечён в разработку проекта, в том числе и Пашунина с Дмитрием.

Борис поприветствовал всех, сообщил сколько дней осталось до начала строительства, что график пока соблюдается, но запаса времени практически уже нет, и скомандовал ГИПу, чтобы тот докладывал. Дмитрий, впервые участвовавший на подобных совещаниях, внимательно слушал выступавших. Когда очередь дошла до Пашунина, тот рассказал, что он заканчивает рассматривать рабочую версию документации, что есть несколько вопросов, что по этому поводу он вызвал проектировщиков этих разделов. Сказал и о том, что в нашей команде появился практикант-эколог и представил Дмитрия. И что тот смог за один день решить поставленную перед ним задачу.

– Хорошо, Дмитрий, зайди ко мне после совещания, поговорим, – сказал Борис и продолжил вести совещание.

После совещания Дмитрий остался ждать в приёмной, кроме него, была только пожилая секретарша, он сидел и ждал, прислушиваясь к звукам из незапертой двери. За дверью, похоже, бушевали страсти. Часть земель под строительство, как оказалось, была выкуплена, причём не нужным, «правильным» покупателем, а каким-то левым, у которого оказались связи с «земледельцем» – специалистом компании, отвечающим за отвод земель для строительства. Постепенно разговор перешёл на крик и послышался удар в стену, на пол посыпались осколки. «Земледелец» выбежал из кабинета и приёмной, а секретарша тут же вошла в кабинет, закрыв за собой дверь, пробыла там пару минут, потом снова вышла, достала из шкафа совок и веник, снова вошла в кабинет и вышла, неся на совке обломки сотового телефона. Она ссыпала обломки в мусорное ведро. Потом позвонила по телефону, как он понял, Нине Сергеевне, сообщила, кого нужно уволить, срочно, без всяких бонусов, потом позвонила Лидочке и сказала, что нужно вычесть из оплаты «Земледельца» стоимость разбитого телефона, потом Семёну, который тут же пришёл, вытряс из мусорного ведра обломки телефона и ушёл что-то восстанавливать. Потом секретарша встала, заглянула в приоткрытую дверь и сказала Дмитрию: – Заходи!

Дмитрий, побаиваясь, зашёл в кабинет. Борис Евгеньевич, облачившись в перчатки, колошматил левого манекена. Манекен мужественно встречал удары, не сходя со своего места. Наконец, Борис остановился, спросил Дмитрия: – Боксируешь?

– Нет.

– Ну ладно, тогда помоги снять.

Дмитрий помог Борису стащить перчатки с рук. Борис снял с себя рубашку, бросил её в корзину, вытерся полотенцем и начал одевать новую рубашку из ряда тех, что висели у него в шкафу.

– Так ты эколог?

– Пока нет, я пока учусь, – сказал Дмитрий, – но планирую стать экологом.

– Но что-то уже знаешь? Пашунин тебя хвалил, а я ему верю. Расскажи, а что такое это ваша экология?

– Это наука о взаимодействии живых организмов между собой и со средой, в которой они обитают. Это общее определение, а в прикладном плане – как жить, производить и строить так, чтобы не нагадить природе, или нагадить меньше, или же нагадив, прибрать за собой. Чтобы детям и внукам было где жить.

– Понял, мне примерно тоже самое академик рассказывал. Значит, и ты не врёшь.

– А зачем мне врать? Я здесь на практике, я учусь, и я действительно за два дня уже много чего узнал. У вас крутая компания, интересный проект.

– Знал бы ты, сколько в этом проекте всяких проблем. Про одну ты только что узнал. Уж тут не до экологии, на ходу подмётки режут. Честно. Этот проработал полтора года, из хорошей, кстати, семьи, а до него был другой, такой же мошенник.

– Но экологические проблемы никуда не уходят, у них свойство накапливаться.

– И про это мне академик говорил. И этими экологическими проблемами нам столько раз пытались перекрыть кислород, чтобы получить пару миллионов, причём в твёрдой валюте. Вот на прошлом проекте подняли бучу, дескать, мы планируем уничтожить уникальную рощу пицундской сосны, набрали крикливых студенток, привезли их на стройку, до пикетов перед техникой доходило.

– И чем дело закончилось? – Дмитрий сам удивился своей наглости.

– Да ничем, академик нашел местных экологов, с лицензией, те облазили всю эту рощу, выяснили, что это вовсе не те сосны, не пицундские, а послевоенные посадки, и повесили на каждое дерево табличку: сосна кавказская, год посадки такой-то. Какие палки будут совать нам в колёса на этот раз – я не знаю, это твоя вахта обнаружить их заранее, выяснить и повесить нужную табличку. Вот это именно та экология, которая нужна мне, нам.

– Но для этого нужно самим стараться избегать неадекватного воздействия на природу. Или использовать колёса без спиц, чтобы нельзя было палку вставить.

– Колеса без спиц поедут медленно, если вообще поедут, экономика тоже важна. Будешь ехать медленно, тебя затопчут. В этом мире, как в Алисе, которая то ли в зазеркалье, то ли в стране чудес, не помню, чтобы стоять на месте, нужно бежать. Затраты на вашу экологию бежать мешают. Но и совсем от них отказаться нельзя. Так что приходится выбирать: много отдашь – экономика не выдержит, мало отдашь – могут снять с дистанции. Вот так и живём, пока справляемся. Через два дня к работе подключится научная группа во главе с этим академиком, они тоже будут смотреть проект, а ты будешь им помогать.

Теперь про этого «земледельца». Он продался, просто кто-то решил, что купить этого субчика проще и дешевле, чем договариваться со мной. Теперь пусть локти кусает, а следующие будут умнее. А у «земледельца» будут проблемы. Он будет долго искать место, где его возьмут на работу. Пусть радуется, что я по манекену отработал, а не по нему. Прими к сведению и давай, иди работай.

Дмитрий хотел задать Борису два вопроса, первый про «высокую» экологию, а второй про свою зарплату, но не стал этого делать, сообразив про себя, что первый вопрос будет мало заботить Бориса, а задав его, можно снизить размер своего оклада, и со вторым вопросом он тоже решил не спешить.

Потом было много работы, Дмитрию пришлось помогать выполнять проверку документации разными специалистами, общаться как с экспертами из проверяющей компании, так и с разработчиками, искренне пытаясь помочь навести порядок в томах предпроектной документации, так, чтобы никто не мог сунуть палку в колесо. Что-то ему удавалось сделать, что-то нет, и этим занимались уже другие, но подготовка была завершена, и была вовремя направлена на государственную экологическую экспертизу. Он понимал, что его участие в подготовке проекта было небольшим, но оно было. Это грело его самомнение. Несколько раз ему удалось пообщаться с академиком, чей институт участвовал в проверке документации. Академик оказался вдумчивым и при этом весёлым, хотя уже заметно пожилым человеком, рассказывавшим интересные байки о своей хулиганистой послевоенной молодости. Про то, как важно, во-первых, быть настоящим специалистом, а во-вторых, не бояться браться за нерешаемые задачи.

В офисе Дмитрий общался в основном с Пашуниным, и ещё с двумя-тремя парнями – проектировщиками. С ними ему было проще, он ценил это общение. Но все они оказались женатыми, с маленькими детьми, и каких-то общих интересов за стенами офиса у него с ними не образовалось. C «золотой молодёжью» ему наладить отношения не то, чтобы не удалось, в офисе всё было более или менее нормально, но за его пределами – нет. Он явно не входил в число избранных, раскатывавших на новых дорогих машинах и посмеивающихся над ГИПом, который мог позволить себе только старенький «четырёхглазый» мерседес. Дмитрий понимал, что он явно не из их среды – детей внезапно разбогатевших родителей. Для них он как был, так и остался так, дворником.

Срок стажировки постепенно подошёл к концу, и в свой последний рабочий день он пошёл получить расчет и свои заработанные деньги. Он знал, что он был принят на минимальную ставку, которая составляла пятьдесят долларов в день. Это было вполне прилично по Челябинским меркам. Не стыдно будет рассказать сокурсникам. Однако в кассе Марина выдала ему на пятьсот долларов больше. Он её спросил: – За что?

Но Марина этого не знала, направив его к Лиде. Лида, вежливо улыбнувшись, ответила ему: – Это было указание Бориса Евгеньевича – выплатить тебе премию, чтобы ты купил себе новый костюм, рубашек и ботинки, а то – ему было стыдно на тебя смотреть, посмотрит и вспоминает себя в молодости. Понял?

Дмитрий понял, но тратить деньги на одежду не стал.

 Глава II.

Вернувшись в Челябинск, он, с удивлением, обнаружил в квартире отца Галю – медсестру, которую он часто видел и раньше, – она приходила делать его отцу инъекции и вот теперь решила остаться у них жить. Отец успокоил Дмитрия, рассказав, что они уже оформили отношения, и что Галя ждёт ребёнка. Глядя на довольного и смущённого шестидесятитрехлетнего отца и прижавшуюся к нему маленькую, скромную черноволосую тридцатилетнюю женщину, у которой, если присмотреться, можно было заметить уже начавший округляться животик, Дмитрий заявил, что это – нечестно. Нечестно прятать такие важные и радостные события от близких людей и потребовал от них организации праздника, если не для всех, то хотя бы для него.

Праздник отец организовал на даче – так они называли свой участок в садоводческом товариществе со старым сборно-щитовым домиком. Приехав, Дмитрий удивился тому, насколько ухоженным показался ему участок. Он уже не помнил его таким. Грядки были прополоты, всюду росли цветы, с деревьев свисали яблоки и сливы.

– Это всё – Галя! Меня она не подпускает к работе, а если я пытаюсь настаивать, начинает ругаться и даже драться веником, – заявил ему, смеясь, отец.

– Мне здесь очень нравится, я, можно сказать, всю свою сознательную жизнь мечтала иметь свой домик, сад, и чтобы дети бегали по дорожкам, – сказала Галя, поглаживая свой живот.

Они ели испечённый Галей яблочный пирог, пили чай с видом на сад и озеро Смолино. Дмитрий поздравил молодых и отдал Гале свой подарок на их свадьбу – полученную им премию в красивом конвертике, – он знал, что отец заупрямится и не захочет брать деньги у сына. А Гале он сказал, что это – не ей, а ребёнку, ему они точно пригодятся. Потом он попрощался с ними и ушёл, решив сходить на могилу к матери, которая покоилась на Фатеевском кладбище недалеко от их садового товарищества. Мать сама купила этот «семейный участок», места там хватало на несколько захоронений. Участок был прополот и подметён. Железная оградка начала понемногу оседать, – потом поправлю, подумал Дмитрий, а ещё он подумал, что вряд ли отец захочет покоиться здесь после смерти. Домой он вернулся самостоятельно.

Через несколько дней, когда отец поехал по каким-то делам, Галя начала разговор с Дмитрием, поблагодарила его за подарок, – она не ожидала от него такого, а после попыталась не то объясниться, не то оправдаться. Дмитрий сразу прервал её, сказав, что он очень рад за отца, которому очень несладко пришлось в последние годы, и что он надеется, что с ней он сможет прожить и дольше, и счастливее. И будущий ребёнок, это тоже прекрасно. Но, – он спросил её, – что если Ильи вдруг не станет, как тогда жить будете? Всё-таки у отца сердце изношено – уже два инфаркта было.

– Не знаю, – честно ответила Галя, явно смутившись, – я постараюсь, чтобы он пожил дольше, я очень постараюсь, и надеюсь, что ты нас из квартиры не выгонишь.

– У нас были сбережения, – ответил Дмитрий, – но их основная часть пропала шесть лет назад, в кризис, а всё остальное мы потратили на лечение моей матери, и кроме этой квартиры, старенькой Волги и участка с летним домиком у нас ничего нет. Квартира и домик на нас с отцом в пополаме, так что об этом не думай, жить вам есть и будет где, а вот на что вам троим жить кроме отцовской пенсии – этого я не знаю, я год ещё буду учиться, да и потом, сама знаешь, молодым специалистам много не платят.

Выпускной курс был несложен для студентов. Кто хотел – работал, кто хотел – пытался организовать свой бизнес, все весело крутили любовь, а некоторые женились и выходили замуж. Дмитрий, памятуя о том, что ему говорили Пашунин, директор и академик, пытался стать настоящим специалистом. А ещё он пытался разобраться в вопросах «высокой» экологии. Здесь всё было сложнее, исследования часто теряли всякую научность и сваливались на футурологию, или вообще, на чистое визионерство. Он решил на время отказаться от этой затеи и, не ставя никого в известность, поступил на курсы вождения, чтобы вновь не оказаться в неловкой ситуации.

Его довольно молодой научный руководитель – Михаил Владимирович или просто Миша, ему не мешал, но и ничем не мог помочь – он был практик и теоретические изыскания его не волновали. Мишу в это время позвали подумать над идеей освоения крупного медного месторождения и, возможно, строительства горно-металлургического комбината и он, в свою очередь, привлёк к работе Дмитрия, после чего получил аванс, и, на радостях, запил. Делать это он любил и умел. Дмитрию пришлось и ходить вместо него на встречи, разговаривать с разными людьми, и анализировать разные отчёты. Когда же западные хозяева этого месторождения выяснили, что у этого студента уже имеется опыт участия в подготовке финальной редакции крупного международного проекта, к его мнению стали прислушиваться, и даже немного приплачивать, правда, и работы у него прибавилось.

В результате времени у него стало ни на что не хватать. Девушки – экологини и биологини, а их было существенно больше, чем парней, с которыми раньше он охотно тусил, начали его утомлять своей простотой. Нет, он, естественно, выбирался с ними на концерты рок групп и на премьеры в кино, некоторые фильмы ему даже запомнились, ходил на всякие днюхи и участвовал в других мероприятиях, часто оставался на ночевку в общежитии, чтобы не мешать отцу и Гале, и вообще, вёл себя, как и раньше, по крайней мере, так ему казалось.

А вот у этих девушек сложилось иное мнение. Девушкам казалось, что на последнем курсе он, как и многие другие студенты шестого курса, стал каким-то старым и душным. У дух девиц, с двухмесячным интервалом между ними, как оказалось, возникли претензии к Дмитрию в плане женитьбы, но он отказал им обеим – кроме секса и участия в тусовках их ничего не связывало. После этого Дмитрий перестал ночевать в студенческой общаге.

Дома его ждали отец, который вновь, после большого перерыва, взялся за работу по доведению до ума какой-то технологии металлообработки и его молодая жена. Галя всю осень и даже начало зимы пробегала по своим больным, ставя им инъекции, а вернувшись домой, готовила, кормила и обстирывала «своих мужиков» – Илью и Дмитрия. Действительно, квартира, в которой, сколько Дмитрий себя помнил, всегда было как-то неуютно, стала более яркой и светлой. Дмитрий, тоже давал ей денег на еду и разные мелочи, но заниматься мытьём стёкол, перетаскиванием мебели и прочими хозяйственными делами у него потребности не было, а у неё такая потребность была. Ей это нравилось. Поэтому ему приходилось помогать ей двигать мебель.

Примерно к концу зимней сессии, уже под вечер, когда Дмитрий готовился к предпоследнему своему экзамену, Галя, постучав, зашла к нему в комнату и попросила отвезти её в роддом. Она не хотела тревожить Илью и просила, чтобы тот узнал об этом как можно позже. Илье они сказали, что нужно кому-то срочно поставить капельницу, что Дима её довезёт и вернёт обратно, но это займёт несколько часов.

До роддома ехать было недалеко. Когда Дмитрий вернулся к отцу, и тот его спросил, – а где Галя? Ты когда поедешь её забирать? Он ответил, что у неё всё хорошо, что она в роддоме, и забирать её пока рано, ей ещё родить надо, телефон она отключила, так что не мешай ей и жди. И не забудь принять таблетки.

Девочка родилась уже утром, здоровенькая. Её назвали Елизаветой. Галя позвонила Илье и всё ему рассказала. Дмитрий поздравил отца и сказал, что восхищен их решимостью.

– Знаешь, это не моя решимость, – ответил ему отец. Это всё Галка. Я даже не понял, как всё завертелось. Но я счастлив. Что будет дальше, сколько я проживу – я не знаю. Но я не жалею. Когда меня не станет, я уверен, что Галка справится. Ты, я уверен, ей поможешь. Не забывай их, хорошо? Теперь у тебя сестра есть. Ты, когда был маленьким, хотел сестру или братика. И вот теперь, получил.

Вот так они и стали жить. Появление в квартире младенца не слишком повлияло на Дмитрия. Он писал дипломную работу и одновременно участвовал в проработке вопросов освоения нового месторождения в недавно созданной компании, в которой постоянно менялось руководство, возникали и таяли разные идеи, их приходилось оценивать и обсчитывать. Было интересно, но это съедало уйму времени. Тему дипломной работы он выбрал из области «высокой» экологии, причём с претензией на планетарный охват – «глобальные экологические проблемы современности». Он планировал рассмотреть все эти проблемы и дать своё представление об их значимости для человечества. Михаил Владимирович и другие преподаватели отговаривали его от такой темы, но потом махнули на него рукой – работа студенческая, какая разница, что он там напишет.

Подготовка дипломной работы шла сложно. Как только Дмитрий начал немного глубже погружаться в тематику, он понял, что существует большое количество проблем, имеющих разную значимость и грозящих миру различными последствиями. Через пару месяцев он понял, что он не сможет справиться с этой темой – ему просто не хватало знаний и понимания возможных связей между этими проблемами. Но менять тему дипломной работы никто не собирался, она была давно утверждена. Оставалось её дорабатывать. Миша, который в последние месяцы не пил, ходил угрюмый, но голова у него работала хорошо, объяснял Дмитрию: – Ты пиши всё как есть. Думаешь, что это только ты такой тупой и не можешь разобраться с этими проблемами? Нет. Это весь мир не может, или не хочет. Если этим заниматься – знаешь сколько денег на это потребуется? Безумное количество. Терять их никто не хочет. Так что, действуй, как акын – что вижу, о том и пою. Перечисли те проблемы, которые ты смог найти, перечисли некоторые мнения по их поводу, а о том, в чём ты не смог разобраться, так и пиши – в настоящее время в мире не имеется единого, чёткого или однозначного понимания, нужное слово выберешь, и всё, и вполне достаточно. И давай побыстрее, нам новая работа светит, в компании увеличили оценку по балансовому количеству меди, золота, серебра и рения, подали на госкомиссию по запасам, планируют готовить и экологическое обоснование.