Читать книгу «Иван Васильевич меняет профессию: сюжеты и персонажи» онлайн полностью📖 — Александра Балода — MyBook.
image

Глава 3. Попаданцы в будущее: туда и обратно

"Король велел мне сесть и более двух часов расспрашивал о различных предметах относительно правления, образа жизни, торговли, мануфактур и просвещения в нашем XIX веке. Он, кажется, был доволен моими ответами и спросил меня: хочу ли я остаться здесь или возвратиться в мой отечественный город, Петербург? Я просил его исполнить последнее» – Фаддей Булгарин. "Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке"


Гостям из прошлого жить в Москве двадцать третьего века, в Блаженстве, несмотря на всю его кажущуюся гармоничность, быстро надоело, они не сумели адаптироваться там и от скуки начали вступать в конфликт с новым миром и его обитателями.

Задал тон Милославский – авантюрист и смутьян по натуре, который оказался не в состоянии избавиться от обыкновения присваивать все, что плохо лежит, в первую очередь, вещей, хорошо знакомых ему по прошлой жизни – часов и портсигаров.

Бунша. – Часы Михельсона – раз, товарища Радаманова – два, данный необъяснимый случай… подозрения мои растут…

Подозрения Бунши, которым давно уже пора было перейти в уверенность, росли. Да и жители Блаженства, где воровство как явление давным-давно было изведено под корень, были в полном недоумении.

Разочарован оказался и Бунша. И дело не только в ветхозаветных фраках и брызгах шампанского. Бывший управдом неожиданно для себя узнал, что в «прекрасном далеко» он столкнулся с теми же трудностями, что и в оставленном за спиной далеком от совершенства прошлом.

Бунша – ходячая иллюстрация поговорки «седина в бороду – бес в ребро» (таким он, собственно, и показан в «Иване Васильевиче» и фильме Гайдая). Он не женат и, похоже, с трудом находит язык с противоположным полом, и с возрастом эта проблема только возросла. Кроме Совета Народных Комиссаров, в будущем существует и загадочный «Институт гармонии», который возглавляет некий Саввич, влюбленный в дочь Радаманова, прекрасную Аврору. Бунша надеялся, что этот Институт поможет ему и найти подходящую пару, и обрести личную гармонию, однако получил отказ.

Бунша – Радаманову. – В наш переходный период я знал, как объясняться с дамами. А в бесклассовом обществе… Радаманов. – Совершенно так же, как и в классовом (как выясняется, отдельные пережитки прошлого в будущем все-таки сохранились).

Но основная коллизия, как это ни удивительно, возникла между комиссарами во фраках (не путать с пыльными шлемами) и Рейном. Инженер Рейн как был чудаком, живущим в собственном мире, так им и остался. При этом очевидно, что его гений опередил не только свою, но и будущую эпоху.

Блаженство для Рейна – всего лишь один из эпизодов путешествий по спирали времени, о которых он мечтает. Его неудержимо влечет вперед в прошлое и назад в будущее, и сидеть на одном месте и в одном времени, каким бы идеальным оно ни было, у него нет ни малейшего желания. Между ним и Радамановым, выступающим от имени Совета Народных Комиссаров, происходит решительное объяснение. Совет хочет контролировать путешествия Рейна, тот же категорически против.

Рейн: – Мне дадут возможность совершать на ней (машине времени) мои полеты самостоятельно? Радаманов: – С нами, с нами, гениальный инженер Рейн!

Радаманов пытается соблазнить Рейна обещанием исполнить все его мыслимые и немыслимые желания. Но изобретатель – человек идеи, и материальные, равно как и духовные блага, не имеющие прямого отношения к осуществлению его замыслов, инженера совершенно не интересуют.

Рейн: – Эта машина принадлежит мне. Радаманов: – Какая ветхая, но интересная древность говорит вашими устами! Она принадлежала бы вам, Рейн, если б вы были единственным человеком на земле. Но сейчас она принадлежит всем. Рейн:– Позвольте! Я человек иной эпохи. Я прошу отпустить меня, я ваш случайный гость. Радаманов: – Дорогой мой. Я безумцем назвал бы того, кто бы это сделал! И никакая эпоха не отпустила бы вас и не отпустит, поверьте мне! (кроме, разумеется, советской, из которой прибыл Рейн)

Грядущее, и в этом нет никаких сомнений, основано на принципах свободы и всеобщего равенства. Однако и здесь интересы общества в целом оказываются важнее, чем права отдельно взятой личности. И сам Рейн, и его спутники разочарованы Блаженством, и единственное их желание – вернуться обратно, в эпоху, из которой они прибыли (back in the USSR).

Рейн – Милославскому: – Миллионы людей мечтают о том, чтобы их перенесли в такую жизнь. Неужели вам здесь не нравится? Милославский: – Миллиону нравится, а мне не нравится. Нету мне применения здесь… Драгоценный академик! Шевельните мозгами! Почините вашу машинку, и летим отсюда назад!

Бунша солидарен с ним:

– Евгений Николаевич! Меня милиция сейчас разыскивает на всех парусах. Ведь я без разрешения отлучился. Я – эмигрант! Увезите меня обратно!

Ситуация усугубляется еще и тем, что возникает личное соперничество между Рейном и директором Института гармонии Саввичем, влюбленным в красавицу Аврору которая, как оказалось, предпочла человеку, гармоничному во всех отношениях, несовершенного человека из прошлого.

Саввич – теоретик гармонии, но, судя по всему, речь идет о случае (заметим, не столь уж и редком), когда теория полностью расходится с практикой. Он ревнует Аврору и, используя свое руководящее положение (неужели такое бывает в бесклассовом обществе?), добивается того, чтобы Институт принял решение изолировать пришельцев для лечения, поскольку они представляют собой опасность для общества как чуждые ему и, в сущности, неполноценные с точки зрения гармонии люди. Милославский обвинен в клептомании, Бунша – в слабоумии, Рейн же повинен в том, что отправил в будущее эту теплую компанию.

Рейн готов снова запустить свой аппарат, но существуют два препятствия. Во-первых, исчез ключ с шифром, без которого запуск невозможен. А во-вторых, сама машина изъята у него и помещена в секретный шкаф с тройным шифром. С ключом проблем не возникает – он сразу же находится в кармане инженера после того, как Милославский узнает, что без него аппарат не работает. Что же касается шкафа, то и тут Жорж с легкостью решает проблему с помощью перочинного ножичка.

В Блаженстве нет милиции (и, скорее всего, армии), и остановить бегство гостей, в общем-то, некому. Это пытается сделать ревнивый Саввич, но он не вооружен (а есть ли в Блаженстве оружие?), и Рейн отпугивает его выстрелом из пистолета.

Радаманов, тоже появляющийся в этой сцене, философски (пожалуй, даже чересчур) относится к потере машины времени и дочери и не считает нужным вмешиваться в происходящее.

В финале пьесы, в тот же самый день и час, когда герои вылетали в Блаженство, они возвращаются в прошлое – теперь уже вчетвером, где их ожидают даже не вчерашний, а сегодняшний обворованный Михельсон (он же Шпак в «Иване Васильевиче») и наряд милиции. Михельсон требует арестовать всю компанию, но многоопытный Жорж садится на летательный аппарат и мгновенно исчезает.

Милиция задерживает всех новоприбывших, включая гостью из будущего. Но Рейна это событие как будто не слишком беспокоит… или он просто делает вид? Как бы то ни было, мы так и не узнаем, какая судьба их ожидает.

Чем в конечном итоге закончилась непростая встреча двух разных миров? Разумеется, победой настоящего над будущим, в чем нет ничего удивительного, если вспомнить, что автор пьесы был небеспристрастен и болел, что называется, «за своих», несмотря на то что они были людьми несовершенными и далекими от идеала.

Путешественники во времени не захотели остаться в Блаженстве и вернулись обратно, несмотря на робкие попытки их остановить, а с ними прилетела и гостья из будущего – Аврора (что, согласитесь, звучит весьма символично). Что же касается прошлого, то Иван Грозный вылез с чердака, на котором прятался, и тоже был отправлен в свою эпоху – то ли к радости, то ли к глубокому огорчению своих многострадальных подданных.

Некоторые эксперты называют «Блаженство» антиутопией, но пьеса ею явно не была. Нарисованная Булгаковым картина в целом, как будто, не слишком противоречила представлениям советской пропаганды о светлом будущем, хотя в ней явно чего-то не хватало. Или, быть может, там присутствовало что-то явно лишнее – наподобие фраков на балу в честь 1-го мая и спирта в водопроводе.

Но главное заключалось в том, что тема грядущего , судя по всему, так и не стала для драматурга источником подлинного вдохновения. Булгаков не был ни социологом, ни политологом, ни просто ученым и не сумел придумать сколько-нибудь убедительного образа того, каким мир станет в XXIII или каком-либо ином будущем веке. Поэтому он был вынужден ограничиться лишь самыми общими контурами завтрашнего дня, почерпнутыми из трудов утопистов прошлого и настоящего и «Машины времени» Уэллса, оживив их атрибутами современной ему реальности, такими как правительство народных комиссаров, развитие авиации, борьба с бюрократией и ученые институты в духе НИИЧАВО из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу».

Грядущее оказалось слишком туманным (а собственно, чего еще ждать от далекого будущего?), поэтому Булгаков сконцентрировал внимание на колоритных человеческих типажах и описании того, как ведут себя люди, оказавшиеся в необычных обстоятельствах, и юморе, который ему удавалось извлечь из прошлого, настоящего и будущего.

Показательно, что почти все основные герои «Блаженства» перекочевали в новую пьесу – «Иван Васильевич», причем их характеры не претерпели сколько-нибудь заметных изменений. Что же, мы увидели в пьесе Булгакова все ту же вечную «человеческую комедию» и все те же страсти, которые, по мнению автора, сохранятся и в XXIII веке – любовь и ревность, разум и чувства, конфликт личного и общественного.

Было ли в пьесе что-то антисоветское? Вроде бы в черновике произведения его главный герой, инженер Рейн, вступал в конфликт с властью, и его решение отправиться в путешествие во времени было вызвано именно этим обстоятельством. Однако в окончательном варианте это обстоятельство было микшировано и сведено к бытовым и личным проблемам – расставанию с женой и ссорам с управдомом из-за невыплаты квартплаты («Я очень обнищал из-за этой машины, и нечем было даже платить за квартиру», – говорит Рейн).

Полет в будущее в пьесе – это не протест против настоящего, а в чистом виде научный эксперимент («просто-напросто я делаю опыты над изучением времени»), как это и происходит в фильме Гайдая, с той разницей, что сам Шурик так и остался в настоящем.

Можно ли рассматривать обе пьесы Булгакова как своего рода дилогию, одна из частей которой изображает экскурсию героев в будущее, а другая – вояж в прошлое? В какой-то степени это так. Но, во-первых, «Блаженство» по своему уровню все-таки уступает «Ивану Васильевичу». А во-вторых, в обоих произведениях слишком много общих моментов, что дает повод говорить о том, что первая пьеса является если и не черновым вариантом, то сюжетной основой второй.

Иван Грозный в «Блаженстве» появляется в двух эпизодах – в начале пьесы и в самом ее конце. И все его похождения сводятся к тому, что он сразу же прячется на чердаке, а в финале выходит оттуда и возвращается обратно в свою эпоху.

Движение. Открывается дверь на чердак, потом все отшатываются. В состоянии тихого помешательства идет Иоанн. Увидев всех, крестится.

Рейн включает механизм, появляется сводчатая палата Иоанна… Рейн (Иоанну):– В палату! Иоанн:– Господи! Господи! (Бросается в палату.) Рейн выключает механизм, и в то же мгновение исчезают палата, Иоанн и Голова (стрелецкий начальник).

И, раз уж мы вспомнили фильм Роберта Земекиса "Назад в будущее", приведем цитату из второй его части:

Док Браун: – Марти, я же отправил тебя в будущее!

Марти МакФлай: – Я знаю, отправил, но я вернулся! Вернулся из будущего!

Что же, попаданцы в будущее тоже иногда возвращаются туда, откуда и прибыли – Back to the USA или Back in the USSR, как поется в песни группы "Битлз"

I'm back in the USSR

You don't know how lucky you are, boy

Back in the USSR