Часовой козырнул Смирнову и указал на палатку, в которой размещался штаб полка. Николай подошел к палатке и остановился, явно разволновавшись. Наконец, одернув гимнастерку, он вошел внутрь.

– Товарищ майор, разрешите обратиться, – произнес Николай не вполне уверенным голосом. – Лейтенант Смирнов! Прибыл для прохождения службы!

Он протянул свои документы и стал ждать ответа. Майор внимательно ознакомился с бумагами и, отложив их в сторону, встал из-за стола.

– Майор Иволгин, – представился он и, сделав небольшую паузу, продолжил. – Иван Константинович. С прибытием в часть, товарищ Смирнов.

– Спасибо, товарищ майор.

– Не вовремя ты приехал, лейтенант. Командир полка, комиссар и начальник штаба сейчас находятся в Минске. Их на два дня собрал генерал – армии Павлов. Слышал о таком?

– Так точно, товарищ майор. Кто ж не знает Героя Советского Союза генерала Павлова?

Майор усмехнулся. Ему нравился этот молодой лейтенант.

– Вот что, Смирнов, пока отдыхай. Приедут командиры – они и решат, куда тебя направить. Сейчас найдешь заместителя командира полка по тылу, он тебя определит на это время. Он как раз у себя, третья палатка от леса. Думаю, не заблудишься…

В палатку вошел офицер, на малиновых петлицах которого была одна «шпала». Он с интересом посмотрел на новенького и произнес:

– Пополнение? Это хорошо; а вот мне все обещают, да обещают. Может, пока он поработает у меня, а там будет видно?

Майор внимательно посмотрел на Смирнова, затем перевел взгляд на сотрудника Особого отдела.

– Ну как, Смирнов, поможешь сотрудникам Особого отдела полка?

– Помогу, товарищ лейтенант госбезопасности.

– Значит, договорились, с этой минуты поступаешь в распоряжение лейтенанта Говорова. Желаю успехов, Смирнов.

– Спасибо, товарищ майор.

– Тогда поехали, – произнес Говоров и вышел из палатки.

Вслед за ним вышел и Смирнов.

– Слушай, лейтенант, меня зовут Геннадием Степановичем, – обратился к нему Говоров. – Это так, на всякий случай.

Он протянул Николаю руку, и они обменялись крепким рукопожатием.

– Смирнов, а что у тебя с фуражкой? Опять этот снайпер! Повезло тебе: он стреляет хорошо, мог и убить…

Они сели в машину и, минуя часового, выехали за пределы лагеря.

***

Смирнов постучал в дверь кабинета Говорова и, не услышав ответа, толкнул ее. Кабинет был пуст. Стол чекиста был абсолютно чист: ни папок, ни единого листочка. Еще обучаясь в военном училище, Николай хорошо усвоил одну прописную истину – стол руководителя всегда должен быть чистым! Поработал с документом, убери его в сейф или сдай обратно в канцелярию!

«Интересно, где Говоров, – подумал Николай. – С минуту назад приказал зайти к нему, а сам куда-то вышел».

– Не стой в дверях, Смирнов, – услышал он за спиной голос Геннадия Степановича.

Говоров был всего лет на пять постарше Николая, но, судя по уверенности, которая чувствовалась в каждом его движении, ощущал себя на этой должности вполне нормально.

– Присаживайся, Смирнов, – предложил чекист и, пройдя к окну, плотно затворил форточку.

Николай осторожно опустился на крепко сколоченный табурет. Прежде чем начать разговор, Говоров внимательно взглянул на своего временного помощника. Несмотря на непродолжительное знакомство, ему нравился этот молодой симпатичный лейтенант.

– Вот что, Николай. Сегодня утром я был в городе, где встретился со своим человеком. По его словам, этой ночью немцы должны выбросить на парашютах группу диверсантов. Сколько их будет – неизвестно. Думаю, нам следует опередить местных националистов, встретить этих нежданных гостей и по возможности задержать, а в худшем случае – уничтожить. Как ты считаешь, мы сможем это сделать вдвоем или мне звонить в Округ?

Смирнов задумался. Он еще никогда не принимал участие в подобных мероприятиях и сейчас не спешил с ответом, боясь вызвать у Говорова улыбку.

– Геннадий Степанович, я думаю, мы сможем обойтись своими силами. Главное в этом деле – неожиданность, а для этого нужно организовать засаду. Думаю, что отделение бойцов в состоянии решить эту проблему.

– Что ж, другого ответа я от тебя не ожидал. Выдвигаемся в двадцать два часа; а сейчас иди в комендантскую роту: отбери красноармейцев; получите оружие и боеприпасы. О готовности доложить через три часа.

Смирнов взглянул на перекидной настольный календарь, который стоял на столе Говорова. Тот перехватил взгляд Николая.

– Сегодня у нас пятница, двадцатое июня 1941 года

– У меня в этот день семнадцать лет назад умерла мама.

– Понимаю, Смирнов. Но служба есть служба! Иди, готовь группу.

Смирнов вышел из кабинета и, не спеша, направился в казарму, в которой размещалась комендантская рота.

***

Корнилова Нина сидела за столом в небольшой комнатке общежития и читала учебник по биологии. Она буквально выучила его наизусть и считала, что обязательно сдаст экзамен и ей не придется возвращаться в Минск. Дверь комнаты широко распахнулась, и в помещение впорхнули две молоденькие девушки в светлых летних платьях.

– Нинка, что ты застыла над учебником? Сколько можно так сидеть? Пошли на танцы! Толик говорил, сегодня придут его товарищи по военному училищу.

– Не знаю, девчата… Скоро экзамены, нужно готовиться!

– Да брось ты, Нина. До экзаменов целых десять дней, еще успеешь подготовиться. Ты и так все знаешь, не то, что мы!

Через два часа девчонки были уже в парке имени Горького. Жара спала, и парк просто благоухал цветами. Подруги шли по аллее, громко разговаривая и смеясь. Молодые ребята провожали их восхищенными взглядами и пытались познакомиться, но девушки отделывались шутками.

– А вон и наши защитники, – произнесла Полина, девушка с черными как смоль волосами.

Ее большие глаза, словно жгучие угольки, сверкали из густых длинных ресниц.

– А Толик-то, Толик так и пожирает тебя глазами, Полина.

Девушки засмеялись и подошли к ожидавшим их курсантам.

– Здравствуйте, мальчики, – поздоровалась Полина. – Кого ждем?

– Вас, девушки, и ждем, – ответил Толик. – Давайте, знакомиться. Это мои друзья: Владимир и Григорий.

– А это мои подруги: Нина и Галина. Правда, красивые девушки?

Ее вопрос смутил курсантов. Владимир сразу покраснел, а Григорий отвернулся в сторону.

– Тогда пойдемте на танцплощадку, – предложила Полина. – Люблю танцевать…

Все направились к танцплощадке. Рядом с Ниной шел Владимир. Он попытался взять ее под локоть, но она отстранила его руку.

– Володя, не нужно этого делать. У меня есть жених, который остался в Минске. Он тоже военный. Я дала ему слово, что не буду ни с кем знакомиться!

– Что вы, Нина. Я просто так, – произнес он, краснея, как девушка.

– Вот и хорошо, Володя. Так будет честнее…

Она в какой-то момент поняла, что придумала все это прямо на ходу, что никому и ничего никогда не обещала, но нужно было держать марку! В этот миг она вспомнила про лейтенанта Смирнова, с которым познакомилась перед отъездом в Москву.

«Интересно, написал он мне письмо или нет? – подумала девушка. – Завтра непременно зайду на почту и поинтересуюсь. Впрочем, о чем это я, ведь завтра у нас воскресенье».

Она посмотрела на Владимира и неожиданно для него попросила его пригласить ее на танец. Они закружились в вальсе, и Нина в очередной раз почему-то представила, что танцует не с Владимиром, а с Николаем, который придерживая правой рукой за талию, уверенно вел ее в танце.

«Почему я все время думаю о нем? – подумала Нина. – Ведь мы с ним едва знакомы. Я даже не знаю, женат он или нет».

Музыка стихла. Владимир довел ее до скамеечки и присел рядом с ней.

– Нина, вы мне очень нравитесь. Жалко, что у вас есть жених, – произнес он и снова покраснел. – Вы, красивая девушка, и я, танцуя с вами, невольно позавидовал ему.

Нина промолчала. В этот момент она не знала, что ответить этому парню, одетому в форму курсанта. Сказать, что она пошутила, ей не хотелось, но и больше врать ей тоже было трудно.

– Володя, а разве нельзя просто дружить: уважать друг друга, помогать?

– Можно, – тихо отозвался он.

– Вот и давайте просто дружить.

Оркестр заиграл вальс «На сопках Манчжурии», и Владимир снова пригласил ее на танец.

***

Ночь не принесла ожидаемой прохлады, было по-прежнему жарко и душно. Смирнов лежал в высокой траве, прислушиваясь к лесному шуму. Рядом с ним, метрах в десяти от него, лежал Говоров. Хутор, о котором говорил ему чекист, находился рядом с ними. В свете полной луны отчетливо были видны дом и дорога, идущая от леса. В звенящей тишине ночи было слышно, как иногда, почувствовав кого-то, во дворе дома громко лаяла собака.

– Товарищ Говоров, вы слышите? – шепотом спросил Смирнов. – Как будто, движется телега.

Откуда-то из темноты доносилось позвякивание сбруи.

– Без моей команды не стрелять! – предупредил Геннадий Степанович.

Это приказание моментально пролетело по цепочке лежавших в траве бойцов. Скрип колес телеги то пропадал, то снова усиливался, и сейчас уже все понимали, что по дороге движется подвода, нагруженная чем-то тяжелым. Напряжение достигло апогея, когда из темноты леса показалась повозка, около которой шли четверо мужчин вооруженных винтовками.

– Нужно успеть выложить костры к четырем утра, – произнес один из них, одетый в пыльник. – Будем ждать груз.

– Разве, это проблема, Клим? – ответил тот, что был повыше остальных, и поправил ремень винтовки. – Прохор, наверняка, уже заготовил для этого хворост.

– Посмотрим. Он еще неделю назад жаловался на здоровье. Поэтому нужно успеть сделать все, что нам приказали.

Группа прошла метров сто и укрылась в тени придорожных кустов.

– Сходи, посмотри, что в доме, – раздался из темноты голос Клима.

– Почему я? – встревожено произнес кто-то из мужчин.

– Потому, что это не просьба, а приказ, – в голосе Клима ясно звучали металлические нотки. – Мне что, повторять дважды?

К дому метнулась тень, которая быстро растворилась в темноте. Прошло минут двадцать, прежде чем послышался крик филина. Как ни странно, собака, охранявшая дом, ни разу не тявкнула.

«Видимо, собака признала в нем своего», – подумал Смирнов.

От кустов отделилась телега и двинулась в сторону мазанки. Группа мужчин подошла к дому и стала быстро разгружать подводу. Из дома вышел хозяин в белом нижнем белье.

– Все готово? – спросил его Клим и поправил капюшон своего пыльника.

– Да, я все приготовил, как вы велели, – ответил хозяин дома.

– Тогда показывай, где это.

Мужчина скрылся в избе и вскоре вышел уже одетый, с винтовкой за спиной.

– Я готов, – произнес хозяин. – Пошли.

Все двинулись в сторону большой поляны неподалеку от хутора. Раньше ее использовали под посевы картофеля, но после того, как область вошла в состав СССР, потребность в выращивании картофеля для продажи отпала, и сейчас, поле заросло чертополохом и бурьяном.

– Вон там валежник, – пояснил мужчина, указав рукой на кромку леса.

Все направились к лесу. В этот момент Говоров дал команду и группа красноармейцев, используя темноту, двинулась за националистами.

– Раскладывайте вон там, там и там, – приказал Клим. – Времени почти нет! Что возитесь, словно беременные?!

Разложив сушняк в три кучи, мужики присели у небольшой копны сена. Вскоре на западе раздался шум авиационного мотора, который нарастал с каждой минутой.

– Летит, поджигай! – раздалась команда Клима.

Мужики вскочили и бросились к валежнику. Через пару минут на поляне вспыхнули три костра, выложенных в одну линию. Вскоре, над головами притаившихся красноармейцев закружил самолет.

– Товарищ Говоров, – толкнул его в бок Смирнов, – что будем делать?

– Ждать, лейтенант. Удача приходит к тому, кто умеет ждать.

В черном небе, словно куски ваты, покачиваясь из стороны в сторону, медленно опускались белые купола двух парашютов.

***

Парашютист быстро «загасил» купол своего парашюта и снял его. Затем сложил руки домиком и трижды прокричал филином. Его тут же окружили националисты.

– С прибытием, – поздоровался Клим.

– Здравствуй. Нужно срочно найти грузовой парашют. Там оружие и взрывчатка.

Националисты бросились в сторону леса, оставив парашютиста и Клима одних.

– Как там за кордоном? Долго еще ждать?

– Там все нормально! – заверил парашютист, стаскивая комбинезон.

Стянув его, он расправил на себе форму офицера Красной Армии.

– Ну, как, похож? – коротко спросил он Клима.

– Внешне да. Если у вас все так же хорошо с документами, думаю, вопросов не будет.

Где-то в тишине раздались приглушенные голоса. Вскоре из глубины леса показались три мужские фигуры, тащившие парашют и тяжелый вещевой мешок. Они забросили мешок в телегу и в ожидании очередного приказания, посмотрели на Клима. Неожиданно парашютист вытащил из кобуры пистолет и уставился на кусты, за которыми скрывались красноармейцы.

– Ты больше никого с собой не привел? – спросил он Клима.

– Господь с вами, кого я мог привести?!

Николай взглянул на часы и посмотрел на Говорова. Но тот молчал, и это молчание было столь тягостным, что Смирнов готов был вскочить на ноги и бежать в сторону диверсантов, не дожидаясь приказа.

– Что-то случилось? – спросил парашютиста Клим. – Ты весь напрягся.

– Там кто-то в кустах, – ответил диверсант.

Николай понял, что засада обнаружена. Он передернул затвор пистолета.

– Сдавайтесь, вы окружены! – выкрикнул Говоров. – Сопротивление бесполезно!

Утреннюю тишину леса разорвала автоматная очередь, затем другая. Мужчина, направлявшийся в их сторону, взмахнул руками и повалился на землю, пропахшую разноцветьем трав. Бандиты открыли беспорядочный огонь по кустам. Рядом с Николаем зарокотал ручной пулемет, прижавший бандитов к земле.

С каждой минутой на поляне становилось все светлей и светлей. Под прикрытием огня националистов, парашютист начал медленно отползать в сторону хутора. Огонь пулемета отсек его от дома. В какой-то момент стрельба стихла. Каждая из сторон ждала, что предпримет противник.

– Сдавайтесь, вы окружены! Сопротивление бесполезно! – снова закричал Говоров.

Диверсант и бандиты молчали. Они хорошо понимали, что пройдет еще полчаса и станет совсем светло. И это было равносильно смерти, ведь они находились на открытом пространстве, простреливаемом со всех сторон.

– Сдавайтесь! – громко выкрикнул Смирнов.

В ответ прозвучала автоматная очередь. Пули впились в ствол вековой сосны, за которой укрылся Николай, так, что несколько крупных щепок отлетели в сторону.

– Вавилов, возьмите трех бойцов и обойдите их слева! – приказал сержанту Говоров.

Укрывшись за кустами, бойцы начали обходить диверсантов с фланга. Время шло, а диверсанты молчали. Николай терялся в догадках, с чем это было связано и кто кого обходит по флангам. Он посмотрел на часы: оказывается, прошло чуть больше пяти минут, а ему они показались вечностью! Наконец с фланга по диверсантам снова ударил пулемет…

– Не стреляйте, – послышался голос Клима. – Мы сдаемся!

– Бросайте оружие и медленно поднимайтесь!

С земли поднялись трое и подняли вверх руки.

– Отделение, взять всех на прицел! – приказал Говоров и направился в сторону диверсантов.

– Вавилов, соберите оружие! – скомандовал сержанту Смирнов.

Погрузив в подводу убитых бандитов и оружие, бойцы направились в сторону леса, где их ожидала полуторка.

***

Подвода медленно ползла по дороге.

– Лейтенант, – обратился к Николаю парашютист. – Я хочу поговорить с твоим начальником.

– Доставим вас в часть, там и поговорите.

– Смирнов! Ты это о чем шепчешься с диверсантом? – спросил Николая Говоров. – Ты знаешь, что вести разговоры с арестованными запрещено!

– Не знаю, Геннадий Степанович, я в конвойных войсках не служил! Он с вами хочет поговорить….

Говоров подошел к диверсанту.

– Так о чем вы хотели со мной говорить?

Тот бросил взгляд на Смирнова, как бы прося его отойти в сторону.

– Я офицер немецкой армии Ханс Хозер. Я лейтенант, служу в Абвере.

– И что?

– Я военнопленный, а не диверсант. Вы должны относиться ко мне иначе, чем к ним!

– Если это так, то почему вы оказались на нашей территории, ведь мы не воюем друг с другом? А, как же Пакт о ненападении?!

Диверсант засмеялся, посмотрев на Говорова, как педагог на школьника.

– Похоже, вы никогда не служили в разведке и не представляете, для чего подписываются подобные документы. Для победы многого не нужно, главное, чтобы враг поверил, что ты ему друг!

Говоров усмехнулся. Он начинал службу, как контрразведчик, и хорошо понимал, для кого и зачем был подписан этот межправительственный договор.

– На эту тему мы с вами поговорим в другом месте, – ответил Говоров…

Смирнов сидел в палатке и подшивал свежий подворотничок к гимнастерке.

– Давай, заканчивай! – поторопил его заглянувший в палатку Говоров. – Нас с тобой командир полка вызывает!

Николай перекусил зубами нитку и быстро натянул на себя гимнастерку. Надев ремень, он направился вслед за Геннадием Степановичем. Командир полка подполковник Истомин сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. На большом столе, покрытом зеленым сукном, лежала развернутая карта. Лицо подполковника было сосредоточенным, похоже, он разговаривал с кем-то из больших начальников. Бросив взгляд на вошедших командиров, он, молча, указал им рукой на стулья. Наконец он закончил говорить и положил трубку на рычаг телефона.

– Штаб дивизии, – словно оправдываясь перед ними, произнес Истомин. – Я только что передал им показания задержанного вами диверсанта. Не буду лукавить, в штабе очень озабочены складывающейся оперативной обстановкой. Несколько часов назад, пограничники задержали немецкого перебежчика, который утверждает, что немцы завтра утром начнут наступление.

Он замолчал и внимательно посмотрел на Говорова.

– А что, если это провокация? – не согласился чекист. – Не могут же они напасть на нас без объявления войны! Завтра – воскресенье, значит, если и начнут, то в любой другой день. Воскресенье и у немцев, воскресенье!

– Вот и я так подумал. Директивы из Москвы нет, а инициатива сейчас наказуема. Отдашь приказ и уедешь надолго валить лес в Магадане!

– Правильно рассуждаете, товарищ подполковник. Коли нет приказа, так и не нужно дергаться!

Командир полка перевел взгляд с Говорова на Смирнова.

– Как новенький?

– Хороший командир, – ответил Говоров. – Оставьте его у меня, товарищ подполковник, мне нужны люди!

– Ничем помочь не могу! У меня свои планы на этого лейтенанта.

Он посмотрел на Николая. Тот поднялся и вытянулся по стойке смирно.

– Готов служить там, где прикажите, – голос Николая дрогнул от напряжения.

– Примете роту старшего лейтенанта Гацука. Он в понедельник уезжает в Москву. А, сейчас, отдыхайте, вы свободны.

– Есть принять роту, – счастливым голосом ответил Смирнов.

Николай вышел из кабинета подполковника и направился к палаткам.

***