– Хорошо, так и быть. Я бы тоже не назначил тебя на эту должность, если бы был твоим начальником. Начальник, должен знать то, чего не знают его подчиненные. А ты, не такой человек, ты – узко-профильный человек. Ты, может быть, и неплохой специалист своего дела, но дальше своей раковины выползать не хочешь. Зачем тебе учиться, если ты и так все знаешь по розыску. Это правда, ты это дело действительно хорошо знаешь, и, если бы ты работал в районном отделе внутренних дел, то был бы незаменимым сотрудником. Но, ты работаешь в Управлении уголовного розыска, а здесь начальник отделения должен видеть проблему розыска намного шире и глубже, чем видишь ее ты.

Лицо Козина стало покрываться красными пятнами. Он ждал многого, но, не этого. Он отложил в сторону розыскное дело и, справившись с волнением, произнес:

– Я смотрю, ты времени даром не терял. Научился делать выводы из рассказов товарищей по работе. Это хорошо, Абрамов. Значит, ты бы меня начальником отделения не назначил? И теперь ты делаешь то, что не делал я в свое время. Ты начинаешь, как ты выразился, учиться? Если я правильно понял, ты хочешь стать моим конкурентом на должность начальника отделения?

– Ни в коем случае. С чего ты взял, что я хочу составить тебе конкуренцию на эту должность? Не знаю, как ты, но я никогда на живое место не претендую. Валиев, как мне кажется и не собирается уходить. Так что, успокойся, я тебе в этом деле не конкурент.

Козин нервно достал из кармана пачку сигарет. Он сломал негнущимися пальцами несколько спичек, прежде чем прикурил. Посмотрев на Виктора, он произнес:

– А ты казался мне намного проще, чем есть на самом деле. Ну, мы еще посмотрим, кто из нас конкурент, а кто нет.

Виктор в какой-то момент пожалел, что был с ним предельно откровенен. По его сосредоточенному лицу, он понял, что приобрел себе первого врага.

***

На следующий день Абрамов приехал на работу намного раньше других сотрудников отделения. Выложив на стол розыскные дела, он углубился в их изучение. Виктор сидел за столом и выписывал адреса возможного местонахождения разыскиваемых преступников.

«Надо будет проверить их, – рассуждал он. – Была бы машина, я бы быстро отработал эти «лежки», только где взять машину? Может, обратиться к Костину с этим вопросом?»

В те времена в Советском Союзе считалось, что труд способствует коренному исправлению мировоззрения преступника. Другой стороной медали был дешевый труд осужденных, работавших практически на всех ударных стройках. Создавалась, так называемая система специальных комендатур, больше напоминавших общежития, в которых проживали условно осужденные и условно освобожденные. Днем эти люди трудились на тяжелых строительных работах, а вечером возвращались в эти общаги. Здесь их проверяли утром и перед отбоем. Все отсутствующие во время проверок мгновенно объявлялись в розыск, а при задержании их, как правило, отправляли обратно в места лишения свободы. Все розыскные подразделения страны буквально задыхались от поиска этой категории лиц.

Изучив с десяток таких дел, Виктор отложил их в сторону. Он ждал начальника отделения, который должен был договориться с начальником Управления о выделении им автомобиля для организации рейда по этим адресам. Время шло, а Валиева все не было.

«Если он сейчас не придет, то шансов на выделение автомашины на завтра не будет», – размышлял Виктор.

Пойти к начальнику Управления и попросить у него машину Абрамов не решился. Валиев мог неправильно истолковать его инициативу, а ему лишние объяснения с начальником были ни к чему. В кабинет вошел Козин и, поздоровавшись с ним каким-то несвойственным ему казенным голосом, сел за свой стол.

– Валерий Михайлович, а где у нас Валиев? – поинтересовался у него Абрамов.

– Что-то случилось? – вопросом на вопрос, ответил он Виктору.

– Хотел завтра организовать рейд. Нужна машина с утра.

Козин посмотрел на Абрамову и поинтересовался у него, где находятся другие сотрудники отделения.

– Откуда я знаю, – ответил Виктор. – Может, они отпрашивались или договаривались с Валиевым. Мне об этом ничего не известно. А что?

Козин посмотрел на Абрамова и тихо произнес:

– Валиева сегодня не будет, он заболел. Когда выйдет, я не в курсе. В его отсутствие, по решению руководства Управления, его обязанности исполняю я. Все общение с руководством Управления только через меня.

– Все ясно, – ответил Виктор. – Скажите, как быть с машиной?

Козин, словно не услышав его вопроса, продолжил:

– Чтобы ты меньше бегал по отделам и болтал там с ребятами, я поручаю тебе одно довольно сложное дело, связанное с безвестным исчезновением молодой и красивой девушки. Все остальные дела и материалы передай мне, я их отдам ребятам. Я бы сам занялся этим делом, но у меня, во-первых, сейчас нет времени, а во-вторых, на подходе очередное звание, и я не хочу, чтобы мне за это дело объявили выговор, которое задержит повышение. Я сразу тебя предупреждаю, что пропавшая без вести – близкая родственница большого руководителя из Татарского Обкома КПСС, и давление на тебя с их стороны будет колоссальным. Вот я и посмотрю, как ты будешь выглядеть в этой непростой ситуации.

Его последние слова услышал вошедший в кабинет Мартынов.

– Слушай, Валера! – обратился он к Козину. – Ты зачем Абрамова подставляешь? Он же работает всего чуть больше двух месяцев, многих тонкостей еще не знает. Ты же можешь просто сломать его этим делом.

– Пусть поработает. Может, он тогда прекратит эти ночные рейды с ребятами из второго отдела. Ему, видишь ли, интересно заниматься раскрытием убийств? Вот пусть и разбирается, убили эту девчонку или нет! Раскроет преступление – сниму перед ним шапку. Ну, а если не раскроет, то пусть, хоть знает, что бывает с теми сотрудниками, которые работают по заявлениям больших людей.

Абрамов сидел за столом и внимательно слушал перебранку между Козиным и Мартыновым. Когда она закончилась, Козин протянул ему тонкую папочку, в которой находилось заявление о безвестном исчезновении семнадцатилетней гражданки Волковой Екатерины Владимировны и ее подруги Левшиной Ольги Витальевны.

Виктор взял ее в руки и открыл. Кроме заявления, там лежал небольшой блокнот в коричневом переплете.

– Вот бери и прямо сейчас, начинай работать. Мать Волковой будет здесь часов в пять вечера. Примешь ее, поговоришь, успокоишь.

– Хорошо, – ответил Абрамов. – Постараюсь разобраться в этом деле.

Заявление Волковой было довольно большим по содержанию и написано мелким каллиграфическим почерком, уверенного в себе человека. Взглянув мельком на Козина, Виктор углубился в чтение.

***

За окном царствовала осень, украсив парки города различным цветом деревьев. Подобное состояние природы не могло не радовать глаз горожан. В парке, что находился напротив здания МВД, играла музыка. Даже улица, разделявшая парк и здание МВД не могла полностью приглушить запах доносившегося разноцветья увядающей природы. Этот запах витал в воздухе, не давая, сосредоточится на изучении заявления матери Волковой.

Из заявления следовало, что пропавшая без вести Екатерина Волкова в мае окончила казанскую среднюю школу № 18. Получив аттестат, Катя вместе со своей школьной подругой – Левшиной Ольгой, поехала в Москву, где попыталась поступить во ВГИК, так как с детства мечтала стать киноактрисой. Однако, ни той, ни другой поступить в этот престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене.

После возвращения в Казань Екатерина, не стала устраиваться на работу. Она была единственным ребенком в семье и мать постоянно внушала ей, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.

Недели четыре назад, Екатерина познакомилась с молодым мужчиной. Она влюбилась в этого молодого человека с первого взгляда. Со слов матери Кати, молодого человека звали Илья. Сама мать этого человека никогда не видела, и рассказать о его внешности ничего не могла. Из рассказов дочери она знала, что у Ильи были красные «Жигули» и дочь часто ездила с ним за город.

Три дня назад к дочери зашла ее подруга Ольга, и они, как обычно, отправились погулять. Куда они пошли, мать не знала, так как дочь в последние дни перед исчезновением замкнулась в себе и часто вечерами плакала. Мать считала, что причиной плохого настроения дочери являлся ее разрыв с этим мужчиной. О том, что они поссорились, она узнала от подруги дочери, которая проболталась ей во время разговора по телефону. Именно этого мужчину мать Волковой почему-то и считала причастным к исчезновению своей дочери и ее подруги.

Прочитав заявление, Абрамов отложил его в сторону, и все внимание сосредоточил на фотографии Екатерины, которая была приложенной к заявлению. С фотографии на Виктора смотрела красивая девушка с большими по-детски наивными глазами. У Кати были очень густые светло-русые волосы, уложенные в замысловатую прическу. Больше всего внимание Абрамова привлекали внимание ее губы, в которых читался какой-то скрытый природный каприз и сексуальность. Люди, имевшие такие губы, насколько он знал, отличались необузданными фантазиями и пристрастием к сексуальным извращениям. Все это придумал, конечно, не он, а великий Фрейд.

Отложив в сторону фотографию, Абрамов открыл записную книжку Екатерины и стал читать. Она была полна «охами» и «ахами» в отношении Ильи. Как, Виктор, не старался, он не нашел здесь ни малейшего намека на место работы Ильи, ни его фамилии. Сделав несколько записей в своем блокноте, он приступил к оформлению розыскного дела.

***

Мать Волковой, женщина лет сорока пяти, с красивой прической на голове, пришла в министерство, как и обещала, к семнадцати часам. Виктор встретил ее в приемной министерства и предложил ей пройти с ним кабинет.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил Абрамов, пододвинув к ней поближе, тот самый чистый стул.

Заметив удивление на ее лице, он извинился перед ней. Женщина, не скрывая гримасы брезгливости, посмотрела на Абрамова и, достав из кармана своего светлого импортного плаща платок, постелила его на сиденье.

Виктор внимательно смотрел на нее, стараясь угадать, в каком расположении духа она находится, и соответственно выбрать тактику разговора, чтобы не вызвать у нее негативной реакции. Он не мог проигнорировать информацию Козина, что мать пропавшей без вести Волковой, являлась, сестрой высокопоставленного сотрудника Татарского Обкома КПСС.

Абрамов вновь посмотрел на нее. Ее красивые руки с множеством золотых колец говорили о достатке и довольно высоком ее положении в обществе.

Изучая ее внешность, он не обратил внимания на то, что женщина тоже с нескрываемым любопытством наблюдала за мной. Наконец, их взгляды встретились. Почувствовав определенную неловкость, Виктор немного стушевался под ее пристальным взглядом и, улыбаясь, обратился к ней:

– Извините, как вас зовут? Называть вас по фамилии мне не совсем удобно, а в заявлении вы не расшифровали свои инициалы.

– Меня зовут Александра Петровна, – ответила она хорошо поставленным голосом. – Я работаю преподавателем в консерватории, а мой муж Волков Станислав Борисович является действительным членом Академии наук СССР.

«Вот тебе и мадам Волкова…, – подумал Виктор. – Надо быть очень внимательным, чтобы избежать возможных провокаций».

– Теперь мне все понятно, кто есть кто, – произнес оперативник. – Меня зовут Абрамов Виктор Николаевич. Я буду заниматься розыском вашей дочери. Вы, надеюсь, не будете против того, что я буду задавать вам вопросы, которые могут показаться не совсем тактичными, а может, даже глупыми.

– Хорошо, – ответила Александра Петровна, поправив свисавший с крутого лба локон. – Скажите, как долго вы занимаетесь этим делом, я имею в виду розыском.

Виктор невольно улыбнулся и сделал вид, что не расслышал ее вопроса. Он достал из папки лист бумаги и положил его перед собой.

– Тогда мой первый вопрос. Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о знакомстве вашей дочери с мужчиной по имени Илья? Она вам рассказывала, как произошла их первая встреча?

Прежде чем ответить на вопрос, женщина задумалась. Похоже, она вспоминала этот день. Выдержав артистическую паузу, она произнесла:

– О том, что моя дочь встречается с взрослым мужчиной, я узнала месяц назад. Я случайно заметила ее в красной машине с ним.

– Скажите, где вы их заметили? Я имею в виду, в какой части города: в центре, на окраине?

Александра Петровна сморщила лоб и посмотрела на Виктора, которой ожидал ее ответа.

– Точно не помню. По-моему, на улице Павлюхина. Я ехала в машине своего коллеги по работе, и мы остановились около железнодорожного моста на светофоре. Рядом с нами остановилась красная машина, в салоне которой я увидела дочь.

– Понятно, – буднично произнес Абрамов. – Марку машины и государственный номер вы, наверное, не запомнили?

– Почему же? Машина – «Жигули», а вот государственный номер я точно не помню.

– Жалко, – произнес в ответ, Виктор. – Это бы заметно продвинуло нас в розыске вашей дочери. Таких красных машин в городе сотни, а может быть, и тысячи.

– Я все понимаю, – с сожалением произнесла Александра Петровна, – но, помочь вам, я ничем не могу. Когда я поинтересовалась у дочери о мужчине, с которым она находилась в автомобиле, она с неохотой рассказала мне про обстоятельства их знакомства.

Волкова замолчала. В уголках ее глаз заблестела слеза. Наконец она совладала с собой и продолжила свой рассказ.

– Со слов дочери, этот мужчина по имени Илья, месяц назад совершил наезд на Катю на улице Кремлевская, когда она направлялась к своей подруге Ольге Левшиной, которая живет на углу Ярмарочной и Правобулачной. После наезда молодой человек посадил мою дочь в свою машину и повез ее в Институт травматологии, где ее осмотрели врачи. Слава, Богу, все тогда обошлось благополучно: дочка, кроме ушиба мягких тканей правой ноги, других травм не получила. После этого случая дочь увлеклась этим молодым человеком. Она чуть ли не каждый день бегала к нему на свидание, приходила домой поздно, много плакала, как обычно плачут девушки в ее возрасте. Полтора месяца назад она узнала от Ильи, что тот женат, и его жена, аспирантка нашего университета, ждет ребенка. Судя по состоянию дочери, мне тогда показалось, что она наложит на себя руки. Если бы не поддержка ее подруги, я не знаю, чем бы это все закончилось.

– Значит, ваша дочь очень эмоционально восприняла эту новость, – переспросил ее Абрамов. – Что было дальше?

– За четыре дня до их исчезновения, к дочери пришла Ольга, – продолжила Волкова. – Они долго о чем-то разговаривали, а затем, ни сказав мне, ни слова, ушли. Я не слышала, о чем они говорили, так как дочь закрыла дверь в свою комнату. Часов в восемь вечера Катя позвонила мне и сказала, что придет домой в десять вечера. Однако, пришла намного позднее, от нее пахло табаком и спиртным. Я попыталась узнать, где она была, но дочь отказалась разговаривать на эту тему. Совсем недавно я увидела у нее золотое кольцо с бриллиантом. Она похвалилась перед мной, сказав, что это подарок Ильи.

Волкова замолчала. Виктор понял, что ей тяжело рассказывать ему все это в прошедшем времени.

– Александра Петровна, успокойтесь, – произнес Абрамов. – Если ваша дочь жива, то я непременно найду ее и приведу к вам за руку.

Она взглянула на Виктора, и слезы, будто два маленьких бриллианта, скатились по ее напудренным щекам, оставив слегка заметные бороздки. Достав из сумочки еще один носовой платок, она смахнула их и посмотрела на Абрамова.

– На следующий день я позвонила Ольге и поинтересовалась, где они были вчера вечером. Та мне, конечно, ничего не сказала, но с ее слов я, все же поняла, что Катя рассорилась с Ильей и уже неделю, как не встречается с ним. Это была неожиданная для меня новость, ведь я все это время считала, что дочь проводит вечера с ним. Вот и в тот вечер, перед ее исчезновением, к ней зашла Ольга, и они вдвоем ушли из дома. Я ее ждала, но, ни в десять, ни в двенадцать часов ночи, она так и не пришла домой. Мы с отцом прождали ее всю ночь. Утром я позвонила Ольге, и от ее матери узнала, что та тоже не ночевала дома. Я написала заявление и пошла в милицию, но мне посоветовали подождать трое суток, так как, по словам сотрудников милиции, моя дочь могла где-нибудь задержаться и, возможно, вернется со дня на день. Когда прошли эти три страшных для нас дня, я позвонила своему брату в Обком партии и попросила его помочь организовать розыск дочери. Он связался с вашим министром, и теперь эти материалы у вас в работе.

Виктор с сочувствием посмотрел на нее. Ему было жаль эту женщину, но он задал ей новый вопрос:

– Скажите, Александра Петровна, у вашей дочери был какой-то сексуальный опыт, были случаи, когда она сутками не появлялась дома?

Абрамов не ожидал, что этот вопрос вызовет у Волковой такой шквал негодования. Лицо ее покраснело от возмущения. Она широко открыла рот и словно рыба, выброшенная на берег, стала ловить им воздух.

– Вы за кого принимаете мою дочь! – громко закричала она. – За проститутку? Да, как вам не стыдно об этом интересоваться у ее матери? Вы считаете, что она где-то в притоне спит с мужиками, а я бегаю по милиции и напрягаю работой ее сотрудников?!

Абрамов просто опешил от этого «суворовского натиска». Он хотел что-то сказать, но от растерянности, лишь махнул рукой. Прошло около минуты, прежде чем Волкова перестала на него кричать и немного успокоилась.

– Извините меня, но я не хотел обидеть ваши материнские чувства, – тихо произнес Виктор. – Понимаете, я просто обязан был спросить вас об этом. Кстати, если можете, то принесите мне медицинскую карточку вашей дочери. Думаю, что она пригодится мне в работе по ее розыску.

Задав Волковой еще несколько вопросов и уточнив отдельные моменты из личной жизни дочери, Абрамов проводил ее до выхода из министерства.

– Скажите, Виктор Николаевич, могу ли я рассчитывать на то, что моя дочь здорова, и вы ее разыщете в ближайшее время?

– Трудно сказать, Александра Петровна, я не ясновидящий. Думаю, если бы с ней ничего не произошло, то она бы дала вам о себе знать.

Лицо женщины побелело.

– Вы хотите сказать, что ее нет в живых? – спросила она Абрамова с явным испугом. – Я на вас буду жаловаться министру! Разве так можно говорить родной матери, пока не обнаружено тело ее ребенка!

Виктор извинился. Простившись с ней, он направился к себе в кабинет и начал составлять план оперативно-розыскных мероприятий.

***

Всю неделю Виктор посвятил рассылке различных запросов. После окончания рабочего дня, оставшись один в кабинете, он просматривал отчеты ГАИ, стараясь среди тысяч автомашин красного цвета отыскать ту единственную, принадлежащую молодому мужчине, по имени Илья.

Вот и сегодня, посвятив целый час этой работе, он отодвинул от себя двухметровую распечатку. Поиски автомашины по принципу цветовой гаммы начинали потерять всякий смысл. Машина могла быть зарегистрирована не только на территории нашей республики, но и абсолютно в любой точке Советского Союза. Он не исключал и того, что она могла быть перекрашена после какого-нибудь ДТП.

«Что же делать? С кем посоветоваться? С Козиным? Нет, только не с ним, он не поможет и не подскажет, – размышлял Абрамов. – Что же делать?»

Виктор сидел в полной растерянности, не зная, что делать дальше. Неожиданно Абрамов вспомнил слова Волковой о том, что Илья был человеком женатым, что его жена – аспирантка Казанского государственного университета и должна была в ближайшее время выйти в декретный отпуск. От этой мысли он готов был пуститься в пляс. Еще минуту назад, казавшаяся совсем потерянная нить, связывавшая Илью и Екатерину Волкову, вновь обрела реальные черты.

Абрамов взглянул на часы, закрыл кабинет и помчался домой, ему нужно было забрать ребенка из детского сада. Утром Виктор был уже в отделе кадров Казанского университета.