Максим сидел в машине Алмаза и дремал. Часы показывали начало второго ночи. На улице стоял ноябрь, было холодно, хотя снега еще не было. Улица была пустынной. Лишь иногда, случайные прохожие, подняв воротники пальто, спешили домой. Друзья, молча, наблюдали за улицей. Вдруг из темноты появилась темная мужская фигура, которая им махнули рукой. Алмаз толкнул Максима в бок, от чего тот открыл глаза.

– Ну, что, пора? – спросил Максим Алмаза.

Подняв воротники курток, они вышли из машины. Олег Лозовой,их товарищ по школе, увидев их, улыбнулся. После окончания школы он устроился на меховую фабрику, где работал водителем. В последнее время он обслуживал директора предприятия и его жену. Олег, словно опытный разведчик, повел своих друзей вдоль дощатого забора фабрики. Пройдя метров двадцать, он остановился и привычным движением руки раздвинул доски забора. Приятели один за другим исчезли в темноте образовавшейся дыры в ограждении. Их натренированные и уверенные движения свидетельствовали о том, что они это проделывали не впервые.

Меховая фабрика работала в две смены. Вторая смена закончилась чуть более часа назад. В это время на территории предприятия никого не бывает. Двери цехов закрывались на большие амбарные замки, ключи от которых хранились в кабинете начальника охраны. Без его разрешения никто не мог попасть в помещение цеха. Ребята быстро вскарабкались по пожарной лестнице на крышу одного из цехов. Несмотря на темноту, Олег быстро нашел в условном месте металлические крюки. Раздав их ребятам, они через пожарный люк проникли в помещение цеха. Приготовленными заранее крюками, они ловко стали цеплять тюки шкур, сложенные около одной из стен цеха. Тюки были настолько большими и тяжелыми, что им приходилось помогать друг другу. Вытащив три тюка на крышу цеха, они закрыли пожарный люк, спрятали крюки и, сбросив тюки на землю, стали быстро спускаться вниз.

Алмаз и Максим подогнали машину к дыре в заборе. Они тихо свистнули, и в дыру протиснулся первый тюк. За первым последовал второй, затем и третий. Задвинув проем в заборе, они стали укладывать меха в автомашину. На улице раздался вой милицейской автомашины. Молодые люди, как по команде, обернулись на звук. Через минуту милицейская машина промчалась мимо них и скрылась из глаз.

– Пронесло, – произнес кто-то из них.

Они аккуратно уложили тюки в багажник и на сиденья машины. Разместившись в машине, они быстро отъехали от фабрики. Вся операция по хищению мехов заняла у ребят тридцать минут. Тюки с овчиной по предложению Алмаза, они разгрузили в сарае его дальнего родственника. В этот сарай никто, кроме Алмаза, давно уже не ходил. Сарай был ветхим и не вызывал интереса ни у соседей, ни у воров и соседских мальчишек. Днем за Максимом заехал Олег. Они все вместе поехали к сараю. Там уже стояла машина, около которой их ждал Алмаз. Похищенными шкурами они остались довольны. Пересчитав шкуры, они пришли к выводу, что из этого количества шкур можно было пошить семь шуб. В этот же вечер Максим часть из них привез к девушке.

– Максим, откуда у тебя столько шкур? Они такие классные. Я никогда не поверю, что они выделаны в домашних условиях!

– Все нормально. Мы с ребятами нашли хорошего поставщика. Парень из Башкирии и плохо знает местный рынок сбыта. Так, что шей, в сырье проблем не будет.

Уволившись из ателье, Лилия работала, не поднимая головы. Работа спорилась, и через три недели она порадовала Максима первым исполненным заказом.

***

Марков Максим был единственным сыном у родителей. Он был поздним ребенком. Отец его длительное время работал на меховой фабрике в должности начальника отдела технического контроля. Мать ранее преподавала в одном из ВУЗов аналитическую химию, но после перенесенной операции на печень уволилась с работы и стала давать частные уроки музыки. Каждое лето они всей своей небольшой семьей ездили в Анапу, где останавливались у знакомого отца. Похоже, их связывали не только дружеские отношения, но и деловые. Каждый раз отец привозил своему другу несколько связок с мехами. Где он их доставал, Максим не знал.

Но, все это блаженство быстро прошло. Друга отца арестовали за махинации в торговле, и последние пять лет они уже не ездили на юг, а проводили свой отдых в Зеленом Бору. После ареста друга, отец долгое время вел себя довольно странно, часто запирался в своей комнате, много курил, ругался с матерью и проклинал Советскую Власть. Он не любил шумных компаний, поэтому к ним домой почти никто не заходил и не приезжал. После окончания школы, Максим поступил в авиационный институт, но вскоре бросил учебу, так как понял, что диплом не сможет обеспечить ему достойную жизнь в этом обществе. Мать Максима, используя свои связи в республиканском военкомате, сумела получить для сына «белый» военный билет. Именно в тот момент Максим хорошо понял, что только крепкие связи с высокими людьми общества являются гарантией благосостояния и могут всегда помочь в решении любых жизненных проблем.

Вскоре его отец вышел на пенсию. Он все чаще стал часто жаловаться на здоровье, вызывая у Максима и матери определенную тревогу. Отец всегда хотел иметь легковую машину, но опасался черной человеческой зависти. Он хорошо помнил тридцатые годы, когда по малейшему доносу навсегда исчезали тысячи ни в чем не повинных людей. Конец восьмидесятых был похож на лакмусовую бумагу, на которой отчетливо проявлялось благополучие отдельных граждан. По тем временам машина была визитной карточкой в обществе. Без нужных знакомств, приобрести машину было невозможно.

Однако, иногда случай сильнее любых обстоятельств. Максим, ужинал в ресторане и случайно познакомился с Сергеем Ивановичем Ермишкиным, который работал в исполкоме. Чиновник, как раз и был тем нужным человеком, который отвечал за списки и реализацию автомобилей. Он прекрасно знал себе цену и не верил в простые отношения, так как считал, что все они носят исключительно деловой характер. Его расположение люди завоевывали только с одной целью – материальной выгодой. Поэтому и он стал смотреть на них так же, как и они на него. Сам он никогда не знакомился с будущими покупателями этих «шестерок» и «девяток». Лишняя популярность ему была ни к чему. Он предпочитал, чтобы все его знакомые, считали его честным и бескорыстным человеком. Схема, по которой действовал Ермишкин, была удивительно проста и никогда не подводила его. К нему, как к руководителю исполкома, курировавшего вопросы снабжения населения района автомобилями, обращался только один человек. Этим человеком был Семенов Сергей Иванович, его школьный товарищ, которому он доверял, как самому себе. Семенов, как правило, подыскивал покупателя, способного заплатить за новый автомобиль в два раза больше его государственной цены. Затем через своих людей в социальной службе находил инвалида Великой Отечественной войны и, пообещав тому вознаграждение, просил написать его в исполком заявление о постановке на очередь для приобретения автомашины. Готовые документы он передавал Сергею Ивановичу. Ермишкин лично готовил постановление исполкома, подписывал у председателя и начинал двигать нового очередника вверх по списку. Через два-три месяца счастливый пенсионер становился обладателем заветной автомашины. Переоформление на нового хозяина занимало от силы день-два. Как правило, пенсионер получал вознаграждение в сумме двухсот рублей, деньги по тем временам такие, что позволяли пенсионеру нормально жить не один месяц.

***

Сергей Иванович был женат второй раз. Его первая жена – Вера, была его ровесницей. Она работала врачом в одной из городских клиник города. Однажды, вернувшись намного раньше домой, она застала своего мужа с молодой женщиной. Ее и так не крепкое здоровье, сильно пошатнулось. Она замкнулась в себе, перестала общаться с подругами. Однажды, придя с работы, Ермишкин обнаружил жену в петле. Рядом с трупом на полу лежала предсмертная записка, в которой его жена, обвиняла его в своей смерти. Испугавшись этих обвинений, он спрятал эту записку от родственников жены. Вдовцом он пробыл не так долго. Его вторая жена, очаровательная Светлана, была намного младше него. Многие из друзей открыто завидовали ему, считая, что и здесь ему крупно повезло. Однако, сам Ермишкин, так не считал. Он быстро заскучал в семейной жизни и для разнообразия завел двух любовниц, на которых и тратил почти все свое свободное время. Вел он себя с ними по-барски, осыпал дорогими подарками, приобретенными в специальном магазине для хозяйственной и партийной номенклатуры. Ему нравилось смотреть, как они радовались его презентам. В этот момент он чувствовал себя настоящим волшебником. Женщины ценили своего покровителя, и его регулярные мужские промахи в постели их абсолютно не волновали.

В один прекрасный момент, размеренная жизнь Ермишкина была нарушена. Светлана, некогда веселая и жизнерадостная молодая женщина, замкнулась в себе. О том, что его жена может догадываться о его похождениях, было большой неожиданностью для него. Он любил ее по-своему, скорее даже по-отцовски, и был на сто процентов уверен в том, что она счастлива уже от свалившегося на нее достатка. Он считал себя материальным добытчиком в семье, и поэтому считал, что за это он мог себе позволить многое. В частности, ему нравилось задерживаться на работе, приходить домой навеселе. Все это он преподносил, в качестве издержек своей работы. Все его объяснения постоянных задержек после работы, не воспринимались его женой. Похоже, она просто не верила ему и считала, что он погряз в любовных связях.

Но как-то, в один из рабочих дней Ермишкин заметил, что за его машиной постоянно движется такси. Он внимательно присмотрелся. В такси за ним ехала Светлана. На голове ее был надет парик, непривычно ярко накрашенная внешность изменила ее лицо, но он, все же узнал жену. Ермишкин попросил водителя остановиться у телефонной будки. Он выскочил из машины и стал судорожно крутить диск телефона. Когда на том конце подняли трубку, он сообщил одной из своих «дам сердца», что приехать к ней сегодня не может. В этот вечер, он вернулся домой непривычно рано. Светлана была дома, стол был накрыт, его ждал прекрасный ужин.

***

Светлана была красивой женщиной и пользовалась заслуженным успехом у мужчин. Все ее знакомые были в большом недоумении, когда она выбрала в мужья Ермишкина, который был старше ее чуть ли не двадцать лет. Встретились они случайно на одной из вечеринок ее старых знакомых. Он сидел в уголке и в одиночку пил коньяк. Ей почему-то стало жалко этого одинокого, уже немолодого мужчину, который недавно потерял свою жену. Ей тут же, кто-то из знакомых, сообщил ей о том, что год назад его жена покончила жизнь самоубийством, не выдержав его постоянных измен.

Светлана улыбнулась Ермишкину.

– Мужчина! Вы не хотите пригласить даму на танец или предпочитаете сидеть один и пить коньяк? – произнесла она и протянула ему свою руку.

Нужно отдать ему должное, танцор из него был неважный. Он неловко двигался и часто наступал Светлане на ноги. Когда музыка стихла, Ермишкин робко извинился и проводил Светлану к столу. Гости стали расходиться. Он неожиданно подошел к Светлане и предложил проводить ее до дома. Погода была отличной, и они решили пройтись немного пешком. Ермишкин всю дорогу рассказал ей о своей жизни. Слушая его рассказ, Светлана невольно переживала с ним потерю близкого ему человека, одиночество, которое испытывал этот человек. На следующий день, он позвонил Светлане и пригласил ее в оперный театр. После, окончания представления, они долго бродили по весенним улицам города. Света, была одинока и ей, как женщине очень не хватала мужского внимания и ласки. Она вернулась в Казань с полгода назад. Одной из веских причин возвращение в город послужила ее старая школьная любовь. Однако, вернувшись в Казань, она через своих друзей одноклассников узнала, что ее школьная любовь. Виктор год назад женился и в настоящее время работал в уголовном розыске. Тайные надежды на встречу с ним сразу рассыпались в прах. Она долгое время не жила в Казани и сейчас, вернувшись в город своего детства, вдруг ощутила безграничное одиночество. Все ее школьные подруги уже давно вышли замуж, обзавелись семьями и детьми. Детские клятвы о вечной дружбе, быстро растаяли в семейных проблемах. Ухаживания Ермишкина ей нравились. Он не лез к ней с поцелуями, не делал попыток силой затащить в постель. Он просто окружил его своим теплом и заботой. Через некоторое время Света переехала к нему. Свадьбы не было, так как оба считали, что в их возрасте это лишнее.

***

С появлением в жизни Ермишкина Светланы, полностью перекроили его планы. Первое, что сделала Света, тут же заставила его поменять весь свой гардероб. Прежние вещи, купленные прежней его женой, улетели в мусорный ящик. Через месяц Сергея Ивановича было не узнать, он был одет в модные импортные вещи, стал вальяжным и холеным чиновником. Карьера Ермишкина пошла вверх столь стремительно, что старые друзья удивлялись этому.

Он сидел в ресторане и смакуя букет напитка, пил очередную рюмку коньяка. Напиток был неплохой, чуть жестковатый для этой марки, но Ермишкину он нравился. Рука его в очередной раз потянулась за лимоном, когда он увидел группу молодых людей, которые о чем-то громко спорили. Один из них, чем-то напомнил ему младшего брата, который погиб в ДТП. Парень был хорошо сложен, ухожен.

Ермишкин наполнил рюмку коньяком и, подняв ее, поприветствовал молодежную компанию. Молодые люди ему ответили тем же. Чиновнику было скучно, и он жестом руки пригласил к себе за стол бойкого паренька.

– Максим Марков, – представился паренек и робко протянул ему руку.

Он, похоже, не особо рассчитывал на рукопожатие, но важный чиновник крепко пожал ее и улыбнулся. Рука у Ермишкина была еще достаточно сильной, и это хорошо почувствовал Максим. Сергей Иванович заметил, как смутился его новый знакомый. Максим, чем-то напомнил чиновнику его молодость, когда он также смущался и, как девушка, опускал глаза при знакомстве с людьми старше и выше его по статусу.

– Ермишкин Сергей Иванович, – представился он Максиму.

– Максим Марков, – еще раз представился парень.

– Присаживайся, Максим. В ногах правды нет, – видя нерешительность Маркова, произнес Ермишкин. – Да, ты не тушуйся, садись, когда приглашают. Извини, что на ты, но так, наверное, проще, ведь мы с тобой не на совещании.

Сергей Иванович остановил пробегавшего мимо них официанта и попросил его принести еще коньяка и рюмку для нового друга. Через минуту коньяк и рюмка стояли на столе. Ермишкин