Павел проснулся от собственного крика. Сев на койку, он попытался понять, где он находится. Сильная боль неожиданно прострелила голову. Боль была такой сильной, что он невольно вскрикнул. Открыв ящик тумбочки, он пошарил в ней рукой и, достав баночку с лекарством, открыл ее. Высыпав на ладонь несколько таблеток, запил их водой. Он снова лег на койку и закрыл глаза. Прошло минут двадцать, и боль постепенно стала уходить. Только под утро он заснул тяжелым и тревожным сном.

***

– Морозов! Подойдите ко мне, – скорее позвал, чем приказал ему Лавров. – Поднимите людей и займитесь с ними физической подготовкой. Вечером я проверю результаты. Больше я с собой этих «мешков» не потащу. Мне там нужны надежные и сильные люди.

– Есть заняться подготовкой, товарищ капитан, – без всякого энтузиазма произнес заместитель командира разведгруппы.

Ему, как и многим бойцам подразделения, казалось, что они достаточно хорошо подготовлены, и все эти приказы были не что иное, как демонстрация роли командира, и ничего иного. Павел быстро вышел из своей комнаты и направился в кабинет полковника Авдеева.

– Геннадий Алексеевич, – обратился он к нему, – разрешите мне покинуть расположение базы. Мне срочно нужно позвонить в Смоленск.

Полковник внимательно посмотрел на Лаврова. Его просьба была столь неожиданной, что он на какой-то миг даже растерялся.

– Капитан, ты же знаешь, что покидать расположение базы категорически запрещено?

– Да, я знаю, товарищ полковник, и поэтому прошу у вас разрешение. Разрешите мне покинуть расположение базы, – снова повторил он свою просьбу.

По лицу полковника Авдеева можно было легко догадаться, что тот не знает, какое принять решение. Наконец лицо его снова приобрело прежнее выражение.

– До поселка десять километров. Поэтому возьми мой УАЗ и сгоняй туда. Думаю, что это будет лучшим решением твоей просьбы.

– Спасибо, товарищ полковник, – чуть ли не на ходу выкрикнул Лавров и исчез за дверью.

Он быстро добежал до ангара, в котором стояла машина полковника и, открыв дверцу, сел за руль. К машине подошел водитель и удивленно посмотрел на него.

– Мне разрешил взять машину полковник. Давай, открывай, ворота!

Солдат недоверчиво посмотрел на капитана, однако спорить не стал. Он, молча, открыл двери ангара. Отпустив сцепление и прибавив газа, Лавров выехал из гаража и направился к воротам. Прапорщик, взглянув на офицера и на номера знакомой машины начальника базы, молча, кивнул солдату. Тот открыл ворота, и автомобиль под управлением Павла выехал за пределы базы. Он прибавил газа и он, подпрыгивая на дорожных ухабах, устремился в сторону поселка.

Он остановил автомашину около почтового отделения и, толкнув дверь, вошел внутрь помещения. Народу в зале было немного, и он сразу же направился к окошечку, на котором крупными буквами было написано – «телефон – телеграф».

– Девушка, – обратился он к миловидной казачке, работнице почты. – Скажите, я могу от вас позвонить в Смоленск?

– Напишите на бумаге номер телефона, – попросила она.

Павел взял в руки шариковую ручку, привязанную ниткой к столешнице, и быстро написал на листе два телефонных номера. Он протянул листок девушке.

– Девушка! Если один не ответит, можно звонить по-другому. Они оба принадлежат одному лицу, только один – домашний, а другой – рабочий.

– Ожидайте соединения. Посидите немного, вас пригласят.

Лавров сел на стул и, взяв со стола старые газеты, приступил к их изучению.

***

Отложив газеты в сторону, он достал из кармана куртки сигареты и вышел из здания почты. Его внимание привлекла милицейская машина, которая остановилась рядом с его УАЗом.

«Странно, – подумал он, – как могла здесь оказаться эта автомашина из соседнего региона?».

Из нее вышел мужчина средних лет с большим, свисающим из-за поясного ремня, животом. Сбоку на ремне висела кобура с пистолетом. Милиционер, по-хозяйски, обошел автомашину и постучал носком ботинка по скатам. Заметив на себе взгляд Лаврова, он отвел глаза в сторону и, открыв заднюю дверцу машины, что-то сказал сидевшим там товарищам.

Бросив недокуренную сигарету в стоявшую у крыльца урну, Павел вернулся в зал. Не успел он сесть на стул, как девушка выкрикнула его фамилию.

– Лавров! Вы, заказывали Смоленск? Пройдите во вторую кабину, – предложила она ему.

Павел вошел в кабину и снял телефонную трубку. Сквозь шум и треск он услышал голос Тамары.

– Алло! Я слушаю вас. Говорите же!

– Здравствуй, Тамара! Это Лавров Павел.

Он хорошо услышал, как на том конце провода Тамара тихо ойкнула, по всей вероятности, не ожидавшая его звонка.

– Тамара! Я очень хочу, чтобы ты меня ждала.

В трубке было тихо, словно шум и треск не желали, чтобы его слова долетели до нее. Молчание стало невыносимым.

– Тамара! Ты слышишь меня? Почему ты молчишь?

– Да, Павел. Я хорошо слышу. Просто я не знаю, что тебе ответить. Звонок до того неожиданный, что я просто растерялась.

– Тамара! Я много думал после нашей последней встречи. Я не знаю, что со мной случилось, но в какой-то миг я понял, что не могу жить без тебя.

– Да, брось ты, Павел. Это бывает с мужчинами, когда они неожиданно для себя понимают, что нуждаются в женском тепле и внимании. Они готовы писать и звонить кому угодно, лишь бы получить все это. Поэтому ты извини меня, но я сейчас не готова к такому разговору. Ты еще раз подумай над этими словами. Может, они для тебя ничего и не значат, а для меня, многое.

– Тамара, на той неделе меня здесь уже не будет, я буду там, откуда можно не вернуться. И я бы хотел услышать от тебя всего несколько важных слов. А если быть точнее, что ты будешь ждать меня.

В трубке снова повисла тягучая тишина, разрываемая шумом и треском эфира. Наконец он услышал глубокий вздох.

– Павел! Ты слышишь меня? Я хочу, чтобы ты вернулся оттуда живым. Я буду ждать тебя.

Он хотел еще что-то сказать, но она положила трубку.

– Все на пол! – услышал он мужской голос, сорвавшийся на фальцет. – Лежать или я застрелю любого, кто не выполнит команду!

Павел слегка приоткрыл дверь кабины и увидел двух вооруженных автоматами мужчин, одетых в милицейскую форму. Один из мужчин стоял у двери и держал под прицелом человек пять или шесть, лежавших на полу мужчин и женщин. Второй мужчина, направив автомат на женщину, сидевшую за рабочим столом, требовал у нее ключи от сейфа.

– Что вы делаете? Какие ключи? Какие деньги? – шептала она побелевшими от страха губами.

– Тебе, что, дважды повторять? Гони ключи или я сделаю из тебя решето! Что вылупилась, дура! Ты думаешь, я не знаю, что сегодня к вам с утра поступили пенсионные деньги? Я все знаю! – подытожил он и передернул затвор автомата. В этой мертвой тишине, что повисла в помещении почты, это клацанье металла было столь зловеще, что многие из лежавших на полу граждан втянули голову в плечи.

– Ключи! – снова сорвавшись на фальцет, выкрикнул мужчина.

Женщина открыла створку стола и протянула ему связку ключей. Мужчина схватил ключи и ринулся к сейфу, опрокидывая мешавшие ему стулья. Сейф стоял недалеко от кабинки, где находился Павел, и их разделяла фанерная перегородка высотой чуть более метра. Когда мужчина повернулся к нему спиной, Павел одним рывком преодолел это символическое для него препятствие и нанес сильный удар кулаком в основание черепа. Голова мужчины безвольно ударилась в дверцу сейфа и откинулась назад. Он рухнул на пол, словно мешок с картошкой. Павел вовремя успел вырвать из его рук автомат, так как стоявший у дверей преступник выпустил в него очередь. Пули, словно шило, пробили перегородку и грязными кляксами растеклись по окрашенной зеленой краской стене. Женщина, сидевшая за столом, вскочила на ноги, и это отвлекло мужчину от Павла. Он повернул автомат в ее сторону, но нажать на спусковой крючок не успел. Павел выстрелил быстрее и точнее, чем он. Короткая автоматная очередь в два-три патрона пробила грудь преступника и опрокинула его на входную дверь. Не раздумывая, Павел перескочил перегородку и, едва не споткнувшись о лежащего на полу мужчину, выскочил из здания почты.

Пуля ударила в косяк двери в пяти сантиметрах выше его головы. Это стрелял третий преступник, укрывшись за кузовом милицейской автомашины. Павел успел перекатиться с одного бока на другой, и пули с визгом ударились в то место, где еще секунду назад лежало его тело.

«А он неплохо стреляет, – отметил Лавров. – Сейчас у него осталось только пять патронов».

Приподнявшись, Павел короткой очередью из автомата прижал преступника к земле, заставив того инстинктивно произвести еще два выстрела в его сторону. Теперь их разделяло всего метров около тридцати и сейчас все зависело от того, у кого окажутся крепче нервы.

– Сдавайся или я убью тебя! – крикнул ему Павел. – Что ты сделаешь с пистолетом против автомата!

Укрывшись за колесом, мужчина громко и грязно выругался. Он понимал, что обречен и шансов на спасение у него практически нет.

– А ты возьми меня, солдатик, вот мы и посмотрим, кто кого!

Павел прицелился и выстрелил. Пуля пробила колесо автомашины и угодила мужчине в бедро. Он взвыл от боли и снова грязно выругался. Следующая пуля угодила ему в другое бедро.

– Не стреляй! Я сдаюсь! – успел выкрикнуть он, прежде чем потерял сознание.

Павел поднялся с земли и, взяв автомат наизготовку, медленно направился к телу мужчины.

***

Павел подписал протокол допроса и, сев в машину полковника, поехал в часть. Он ехал и думал о том, что ожидает его там. Согласно инструкции, ему категорически запрещалось вступать в контакт с посторонними лицами до выполнения задания. То, что он совершил полтора часа назад, можно было считать воинским преступлением, а за любое преступление нужно нести ответственность.

«Лавров! Может не стоит возвращаться на базу? – спросил он себя. – Ты же знаешь, что тебе грозит военный трибунал, срок. Может, проще плюнуть на все это и податься в бега. Россия большая, всегда найдется место, где можно надежно спрятаться».

Однако, вспомнив слова полковника ФСК Пышного, что за это поплатится Тамара, он сразу же отбросил эти мысли в сторону. Рисковать благополучием единственно любимого человека, тем более, после ее слов, услышанных сегодня, ему не хотелось.