– Ничего удивительного, об этом я могу говорить постоянно. Это все для того, чтобы в ваш адрес никогда не поступало никаких жалоб. Чтобы сотрудники милиции, опрашивая ваших соседей, никогда не услышали о вас ничего плохого. Я тут запланировал еще одну акцию. Скоро мы все поедем в парк имени Ленина. Кто не знает, где это, объясняю. Это в районе остановки трамвая «Соцгород». Там собираются ребята, проживающие в этом микрорайоне, а также пацаны с «Жилплощадки», поселка «Северный» и другие группировки. Все они враждуют между собой, и это не позволит им объединиться, чтобы дать нам отпор. Вот мы и посмотрим, насколько они сильны. Перед отъездом соберемся здесь. В этот раз мы не должны допустить подобных ошибок. Я сам съезжу в парк имени Ленина и все осмотрю. На эту драку никого из новеньких не брать.

Закончив говорить, он вышел из спортзала. Ребята еще долго обсуждали его небольшое выступление. Вскоре все пришли к выводу, что Дерябин действительно умный парень и к его советам необходимо прислушиваться.

***

Садыков с Дерябиным быстро поднялись по лестнице, ведущей в Молодежный центр. Толкнув массивную стеклянную дверь, они вошли в холл.

– Женька! Ты меня подожди минутку, я сейчас быстро сгоняю на работу, – попросил его Марат.

– А разве ты еще работаешь здесь? Я думал, что ты давно уволился?

– Ты с чего это взял? Я что, похож на дурака? Наш участковый сразу же привлечет меня к уголовной ответственности за тунеядство. Здесь мастер хороший, ставит мне «восьмерки».

Марат направился в дальний конец холла, где находилась мастерская электриков. Он только хотел открыть дверь, как та сама открылась. В дверях стоял нетрезвый мастер.

– А, это ты, Садыков? Давай, проходи, поговорим.

Марат оттолкнул его и вошел в мастерскую. Это была небольшая комната, заваленная разным техническим хламом. Скинув со стула какие-то металлические детали, он сел и посмотрел на мастера, который продолжал стоять в проеме двери.

– Что тебе от меня нужно? – спросил его Марат. – Давай, говори, мне некогда с тобой здесь «бакланить».

– Я, что тебе хочу сказать, Марат. Напиши заявление на увольнение, все равно на работу не ходишь.

Садыков нервно засмеялся. В глазах парня заиграли злые огоньки.

– Ты что, Шамиль – абы, пьяный что ли? С чего это я должен писать заявление об увольнении? Я ведь, в отличие от тебя, на рабочем месте не пью и не ворую силовой кабель. Тебе не кажется, что ты уже лишка живешь на этом свете?

Лицо мастера налилось краской, а рука непроизвольно потянулась к молотку.

– Не нужно лишних движений, Шамиль – абы. Ты же знаешь, что я бью всего два раза – один раз по голове, а второй раз по крышке гроба. Тебя только за силовой кабель, что ты продал, посадят лет на пять, если конечно я сообщу об этом в милицию. Так что не дергайся.

Шамиль – абы тяжело сел на табурет и с ненавистью посмотрел на Садыкова. Он раньше и представить не мог, что этот парень покажет ему зубы.

– Вот что я тебе скажу, Шамиль – абы. С этого дня жизнь твоя резко меняется. Ты не только будешь продолжать ставить мне «восьмерки» в рабочий табель, но и делиться со мной деньгами от продаваемых тобой материалов. Я тебе пока предлагаю подобное сотрудничество. Ты, конечно, можешь отказаться, дело твое, но тогда ты должен будешь сам написать заявление об увольнении. Не переживай, мы найдем человека, которого устроит мое предложение.

Шамиль – абы был шокирован этим заявлением.

– А если я откажусь?

– Дело твое. Можешь прямо здесь при мне написать заявление. Вон видишь, в холле сидит парень. Он окончил электротехнический техникум и пришел сюда поступать на работу. Я сейчас приглашу директора центра, и он тебя за пьянку выкинет. Тебя устраивает подобный расклад?

На лбу мастера появились капельки пота. Невооруженным глазом было видно, как трудно давалось ему принятие решения. Он еще раз глянул в сторону Дерябина и молча, кивнул Садыкову.

– Что ты мотаешь головой, словно лошадь? Скажи нормально, что согласен.

Садыков смотрел на него и не верил, что ему удалось сломать человека, прошедшего войну и имевшего несколько боевых наград.

– Да, я согласен, – выдавил из себя мастер.

– Вот и хорошо. Видишь, и бить никого не нужно, если правильно поставить свою речь.

Он похлопал мастера по плечу и вышел из мастерской. Проводив его взглядом, Шамиль – абы достал из ящика стола недопитую бутылку и вылил водку в грязный стакан. Глубоко выдохнул и опрокинул ее в себя. Крякнув от горечи, закусил куском черствого хлеба, что валялся на столе среди обрывков проводов.

– Сволочь! – тихо произнес он и стал убирать со стола куски проводов и металлические детали.

***

К остановке трамвая девятого маршрута подъехали два автобуса производства Львовского завода, из которых с шумом вывалилась группа парней. По команде они быстро разбились на пятерки. Через несколько минут они также организованно и быстро растворились среди отдыхающих в парке авиационного завода. До начала танцевального вечера оставалось около часа, однако возле кассы по продаже билетов, уже толкалась большая группа молодежи. Все ждали, когда откроется касса и начнут продавать билеты на танцы. Мимо них медленно проехала милицейская машина и, не останавливаясь, направилась к входу на танцплощадку. Из машины вышел молоденький сержант и подошел к билетерше.

– Здравствуйте, тетя Маша, – обратился он к ней. – Похоже, сегодня будет много народу. Сейчас проехали мимо кассы, там собралась большая толпа. Раньше я столько здесь не видел.

– Мне все равно, Володя, – ответила билетерша. – Моя зарплата от народа не зависит. Придут два человека или двести, я все равно получу свои пятьдесят шесть рублей за месяц. А вы сегодня здесь одни или еще кто-то подъедет?

– Нет, кроме нас никого не будет. Сейчас все свободные наряды направляют в Центральный парк имени Горького. Там три недели назад была большая драка, вот они там и караулят, чтобы не допустить второй такой драки.

– И чего молодежи не хватает? – тяжело вздохнув, произнесла тетя Маша. – Вроде все есть, все сыты и одеты. С жиру, наверное, бесятся. Раньше, в мою молодость, нам было не до танцев. Пахали с утра до вечера за «галочки» в тетради. Уйдешь утром на работу, придешь домой, когда темно. Одна мысль в голове и одно желание – выспаться и отдохнуть немного.

– Я вот тоже об этом думаю. Вы правы. Действительно, с жиру молодежь бесится, вот и дерутся. Я и так вот радуюсь, что у нас здесь тихо. Нет таких больших и массовых драк, как в центре.

– Сплюнь, Володя, – тихо произнесла билетерша и перекрестилась. – Еще «накаркаешь».

– Не дай Бог, тетя Маша. Да и кому здесь у нас драться? Я всех ребят в лицо знаю. Нет у нас здесь таких.

Он отошел немного в сторону и, достав из кармана кителя пачку сигарет, закурил.

– Раз, два, три! Идет настройка, – донеслось из-за забора танцевальной площадки. – Раз, два, три…

Это местные музыканты настраивали аппаратуру. Прошло еще минут десять, и к входу стали медленно подтягиваться молодые люди с билетами в руках. Зазвучали первые аккорды, и все направились к центру площадки. Как и предвидел сотрудник милиции, народу собралось впервые так много за это лето.

– Семнадцатый, как слышишь? Прием! – раздалось из радиостанции. – Ответьте базе, семнадцатый.

Водитель вышел из машины и окликнул сержанта.

– Володя, ответь дежурному. Достал он уже меня. Что ему надо?

Сержант сел в машину и, взяв в руки микрофон, стал докладывать об обстановке в парке.

– Будьте внимательны, – неслось из динамика. – Об осложнении обстановки докладывайте незамедлительно. Кстати, сегодня с тобой должны нести охрану общественного порядка студенты КАИ. Сколько их?

– Все понял, база. Пока все спокойно. БКД пока нет. Может, подойдут попозже, – произнес сержант и вышел из машины.

Неожиданно его внимание привлекли два молодых человека, которые проходили на танцевальную площадку со свернутыми в трубочку газетами. Он моментально вспомнил сегодняшний инструктаж и поспешил вслед за ними. На разводе начальник милиции предупреждал командиров экипажей, что таким образом молодежь проносит на танцевальные площадки металлические обрезки труб, которые использует при драках.

Он догнал одного из пареньков и схватил его за рукав пиджака.

– А ну покажи, что у тебя в газете? – потребовал он. – Чего смотришь? Я же тебе по-русски говорю: разверни газету и покажи мне, что там.

– Ничего! Просто газета, – дерзко ответил парень. – Что, нельзя с газетой проходить на танцы?

Он развернул газету. Убедившись, что она пуста, сержант отошел в сторону.

«Пуганая ворона и палки боится», – подумал он.

Не успел он дойти до машины, как у него за спиной раздался крик, который подхватили десятки девичьих голосов. Расталкивая столпившихся у входа на танцплощадку ребят, сержант устремился туда, откуда доносились истошные крики. Оказавшись на площадке, он понял, что там началась драка, которая шла сразу в нескольких местах. Сержант ринулся к дерущимся ребятам, расталкивая в сторону парней, окруживших место драки. Ему уже удалось пробиться сквозь толпу, однако сильный удар в лицо заставил его остановиться. Следующий удар отключил его. Что было дальше, он не знал, так как очнулся лишь в машине скорой помощи. К нему подошел начальник Ленинского отдела милиции. Он что-то спросил у врача, и когда тот ответил, задал вопрос сержанту:

– Володя, ты помнишь, кто тебя ударил?

Сержант покачал головой, и еле шевеля распухшими разбитыми губами, стал докладывать.

– Товарищ подполковник, драка началась внезапно, сразу в пяти местах. Я попытался остановить ребят, но кто-то ударил меня в лицо, а затем еще раз. Больше я ничего не помню.

– Скажи, кого ты знаешь или запомнил из дерущихся парней?

– Это были не наши, то есть не местные. Откуда они, я не знаю. Я впервые видел их.

Подполковник отошел от него и направился к ожидавшей его машине.

***

Начальник Ленинского районного отдела милиции Казани – подполковник милиции Яруллин занимал эту должность чуть более полугода. До окончания Академии МВД СССР, он работал в Набережных Челнах и занимал скромную должность заместителя начальника Автозаводского отдела милиции. Сейчас, меря шагами свой служебный кабинет, он проклинал себя за то, что согласился возглавить такой крупный отдел милиции, который по территории и численности населения был в несколько раз больше его родного ОВД. Все бы хорошо, но эта массовая драка в парке имени Ленина окончательно выбила его из себя. Какой-то внутренний голос подсказывал ему, что это не единственная крупная драка, которая произойдет в его районе. Сейчас, он не представлял, что ему делать дальше и где искать молодых людей, бросивших ему вызов. Взглянув в приоткрытое окно, он сел за стол и, подняв трубку телефона дежурной части, попросил дежурного разыскать начальника уголовного розыска. Ждать пришлось не так долго. Прошло минут двадцать, и в кабинет вошел начальник розыска и молча, встал у двери.

– Давай, проходи! Не люблю, когда люди стоят в дверях, – произнес Яруллин и рукой указал ему на стул.

Начальник уголовного розыска, молодой мужчина тридцати лет, работал в отделе около пяти лет и хорошо знал оперативную обстановку в районе. Он сел за стол и посмотрел на хмурое лицо начальника милиции.

– Вот ты мне скажи, Сухов, мы сможем раскрыть это хулиганство? Я имею в виду драку в парке. Ты здесь давно и хорошо всех знаешь. Скажи мне, откуда эти ребята?

Сухов немного подумал и уверенно произнес:

– Талгат Хамзович! Могу сказать лишь одно, если эту драку учинили местные ребята, то я уже сегодня бы знал, кто организовал это побоище. Я имею в виду, сколько их было и откуда они. Но мне кажется, что наши ребята здесь, не причем.

– Почему ты так уверено заявляешь об этом?

– У меня хорошие оперативные позиции среди молодежи. Если бы наши ребята готовили эту драку, то я бы уже давно знал об этом. Да и что им здесь делить? Парк? Вы знаете, что среди пострадавших парней представители практически всех местных групп. Не могли же они все сговориться между собой и одновременно устроить побоище. Нет, это дело рук какой-то приезжей группы.

– Тебе легко говорить об этом. А что я скажу завтра в УВД города?

– А вот и скажите, что драку учинили не местные ребята, а приезжие.

Яруллин встал из-за стола и посмотрел на Сухова.

– Слушай, Сухов. Ты пошли кого-нибудь из оперативников в Институт восстановительной хирургии. Может, кто-то обратился туда по поводу получения телесных повреждений. Я не верю, что та сторона не получила никаких травм при такой массовой драке. Может, кто-то и обратился.

– Хорошо, Талгат Хамзович. Сейчас отправлю.. А мы здесь по району поработаем, может, и выйдем на кого-нибудь.

– Вот и хорошо. Работайте, если что – первый звонок мне.

Сухов поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Заметив в коридоре отдела оперативника, он направил его в Институт восстановительной хирургии. Сам же, захватив троих оперативников, поехал в больницу. Он захотел сам опросить пострадавших, чтобы из первых рук получить всю необходимую информацию. Когда они подъехали к больнице, в приемном покое еще находилось несколько потерпевших, около которых стояли их друзья и родственники. Заметив среди них знакомого паренька, Сухов отозвал его в сторону.

– Леша! Расскажи мне, что там произошло?

Паренек испуганно закрутил головой. Ему было не совсем по себе оттого, что его могли увидеть вместе с работником милиции.

– Да ты не крути головой. Если спросят, о чем говорили, все и расскажи. Понял?

– Я-то понял. А поймут ли они?

– Это уже твое дело. Так что рассказывай.

Он еще раз взглянул в сторону своих друзей и начал рассказывать. Из его сбивчивого повествования Сухов понял, что в драке принимали участие ребята из Приволжского района Казани, двое из которых в прошлом году закончили профтехучилище, которое находится на улице Татарстан.

– Как зовут этих ребят, Леша?

– Не помню.

– Как это не помнишь? Учился с ними в училище и не помнишь?

– Вот так и не помню. Они учились не в нашей группе.

– Завтра к десяти часам приедешь ко мне в отдел. Мы с тобой прокатимся в училище.

– Не могу я с утра. Мне нужно на завод.

– Не переживай. Я дам тебе повестку. Все будет хорошо. А если не придешь, то для тебя будет все значительно хуже. Ты понял меня?

– Как не понять? Понял.

– Тогда до завтра.

Сухов вышел на улицу и закурил. Дождавшись товарищей по работе, он поехал обратно в отдел.

***

Евгений Дерябин открыл ключом дверь и, стараясь не шуметь, вошел в квартиру.

– Женя, это ты? – раздался из кухни мужской голос. – Проходи быстрее на кухню. Я давно тебя жду. Где ты был? Посмотри сколько времени!

Он мельком взглянул на настенные часы и прошел в туалет. Быстро вымыв руки, он направился на кухню.

– Ты где был, Женя? – поинтересовался у него отчим. – Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не ходил в этот проклятый подвал. Неужели ты сам не видишь, кто там собирается? Ты же скоро окончишь институт, что у тебя других друзей нет что ли? Да и мать покойная не одобрила бы все это. Ты знаешь, что мне волноваться нельзя, у меня больное сердце. Если ты меня не слушаешь, то хоть сам себя пожалей.

– Хватит, отец, причитать. Мне надоели нравоучения. Я уже взрослый и сам знаю, куда мне ходить и с кем дружить. Когда тебе было столько же, сколько мне сейчас, ты уже был женат и вел самостоятельный образ жизни. Поэтому поменьше рассказывай обо мне своим родственникам, и все будет нормально. Мне просто непонятно, чего ты боишься? Я не пью, не курю.

Отчим пододвинул ему вазочку с печеньем и стал наливать в чашку чай. Налив чай, он присел за стол и снова завел прерванный разговор.

– Женя, мне соседка рассказала, что среди твоих друзей есть парень некто Антонов Валерка. Как тебе не стыдно, с кем ты общаешься? Он же бандит, дважды судимый. Что у тебя может быть общего с этим человеком?

Евгений, молча, отодвинул чашку с чаем и внимательно посмотрел на отчима.

– Отец, можно подумать, что вы с матерью были из дворян? Чем Валерка хуже меня? Ну и что, что он судим? У нас просто страна такая. Одна половина в ней сидела, а вторая половина охраняла первую. Валерка неплохой парень, надежный. На него всегда можно положиться. Вообще мне не нравится, когда ты начинаешь делить людей на классы. Да, не каждый из уличных парней может поступить в институт и пробиться в люди, тут я с тобой согласен. Но это не их вина, а нашего государства. Что оно сделало для того, чтобы эти ребята стали другими? Построили клубы, спортивные сооружения? Ничего подобного. Государству не нужны грамотные рабы, ведь ими труднее управлять. Этих ребят трудно наказать, у них невозможно отобрать производственную премию, ведь они не прогуливают работу, не снимешь их и с очередности на квартиру, ведь они не пьют, а значит, и не хулиганят. Ты же сам знаешь, отец, что многие из моих сверстников, бросив школу, идут работать на завод, на котором годами работали и работают их родители, так и не заработав до сегодняшнего дня квартиры. Скажи мне, чем они хуже тех, кто имеет кооперативные квартиры и ездит на машинах? Поэтому, отец, не нужно меня учить тому, как жить дальше. Спасибо тебе, что выучил меня, а сейчас я сам решу, с кем мне дружить и кого любить.

– Глупый ты еще, Женька, – тихо произнес отец. – Запомни, что времена Робин Гуда давно прошли, и всех счастливыми ты все равно не сделаешь. Придет время, и ты вспомнишь мои слова.

Он встал из-за стола и молча, направился в спальню.

– Женя, почему у тебя вся рубашка грязная, словно ты валялся на земле. Я смотрю, она у тебя не только грязная, она вся в пятнах крови! Откуда у тебя кровь? Ты где-то поранился?

– У меня все хорошо, отец. Это кровь не моя, а моего товарища. Его сбил мотоциклист, мне пришлось оказывать ему первую помощь. Вот почему у меня рубашка грязная и в крови.

– А как твой товарищ? У него все нормально? Не поломался?

– Да, у него все хорошо. Отделался легким испугом.

– Ты, тогда помойся. Грязным спать не ложись, – произнес он и, пройдя в комнату, вернулся оттуда с полотенцем в руках.

Вымывшись, Дерябин направился спать.

***

Сухов сидел на стуле в отделе кадров профтехучилища и просматривал личные дела выпускников прошлого года. Рядом с ним сидел Алексей и смотрел в окно. Несмотря на внешнюю отрешенность, в душе Алексея все дрожало. Ему было крайне неудобно предавать своих бывших товарищей. Он пытался оправдать свой поступок тем, что ребята в составе группы чуть ли не искалечили его друзей, но это мало помогало.

«Было намного проще, если бы их задержали в момент драки, а не сейчас, по доносу, – думал он. – Что они обо мне подумают, когда узнают, кто их сдал? Может, их друзья решат расквитаться за это? Ладно, если просто изобьют, а если покалечат?».

Он вздрогнул от прикосновения к его руке и испугано посмотрел на оперативника.

– Ты заснул что ли? Я ему Леша, Леша, а он, словно глухой, уставился в одну точку. Вот посмотри на фотографии. Я здесь отобрал тех, кто проживает в Приволжском районе. Кто из них принимал участие в той драке?

Алексей, молча, перевел свой взгляд с лица Сухова на стол, на котором веером были разложены фотографии.

– Ну! Что ты молчишь? Я жду?

– Вот эти двое, – еле выдавил из себя Алексей, ткнув пальцем в две фотографии. – Это они.

– Ну, вот и все. Сейчас мы все официально оформим. После того, как следователь тебя допросит, можешь быть свободным. Сергей! – обратился он к молоденькому следователю, – оформляй акт опознания.

Со стула встал следователь и, достав из папки бумаги, начал раскладывать их на столе. Сухов отошел в сторону и, подняв трубку на столе начальника отдела кадров, набрал номер дежурной части.

– Привет! Это Сухов. Начальник у себя? На совещании в УВД? Еще не приехал? Ладно, я перезвоню позже.

Он положил трубку и сел на стул, на котором ранее сидел следователь. Сухов был доволен, что удалось раскрыть это преступление в столь сжатые сроки. Его не волновал вопрос, что установлены лишь двое участников драки, главное не количество лиц, главное, что уже есть лица и можно докладывать в Райком партии о раскрытии этого резонансного преступления.

– Сергей, давай, добирайся до работы самостоятельно, а мы с Ринатом поедем по этим адресам. Может, нам повезет, и мы кого-то из этих двоих застанем дома.

Через сорок минут они уже стояли у ворот покосившегося от времени деревянного дома. Сухов подозвал к себе оперативника.

– Ринат! Перелезь через забор и возьми под контроль окна. Я не исключаю, что парень может перепутать дверь с окнами.

Оперативник кивнул и, отойдя метров на десять, перемахнул через невысокий забор. Убедившись, что все спокойно, Сухов открыл калитку и направился к входной двери. Он несколько раз сильно ударил по двери и стал ждать ответа.