К Павлу подошел кинолог и, сдерживая на поводке собаку, доложил, что собака след не взяла, это было и не удивительно – земля была полностью затоптана десятками ног пожарных и жителями ближайших домов, которые с интересом наблюдали за работой оперативной группы.

– Не мучайте псину, веди ее к машине, – произнес Максимов. – Другого исхода я и не ожидал.

Павел сел на лавочку и закурил. Он мельком взглянул на наручные часы, которые показывали начало девятого утра. К нему подошел местный участковый уполномоченный, который подталкивал перед собой молодую женщину.

– Товарищ капитан! Вот гражданка Фомина говорит, что видела, как мужчина поджигал полуторку.

Перед Максимовым стояла молодая женщина двадцати пяти – тридцати лет, которая от волнения мяла в руках косынку.

– Слушаю я вас, гражданка Фомина, – произнес Павел и загасил папиросу о подошву сапога. – Расскажите мне, что вы видели?

Женщина продолжала, молча, смотреть на скелет сгоревшей автомашины.

– Вы знаете, товарищ капитан, я увидела эту машину на улице Карельской, когда возвращалась домой от своей подруги. Она стояла около дома номер восемь. А затем я ее увидела уже здесь – в нашем дворе. В этот раз около машины стоял мужчина, одетый в военный френч. Как мне тогда показалось, мужчина кого-то ждал…

– И что было дальше, гражданка Фомина?

– А затем, я увидела яркую вспышку и горящую машину.

– Откуда вы ее увидели? – спросил ее Максимов.

– Я уже была дома, подошла к окну и увидела, как тот мужчина, о котором я вам говорила, побежал в сторону улицы Архангельской, а затем последовала яркая вспышка и машина загорелась.

Павел задавал и задавал вопросы, и картина поджога автомашины стала понемногу проясняться. Теперь он уже знал, что именно эту машину использовали бандиты при налете на склад, узнал и то, что один из налетчиков был одет в военный офицерский френч, что именно он и сжег эту машину, после того, как ее разгрузили.

– И так, значит, вы видели эту машину на улице Карельской?

– Именно так, товарищ капитан.

Поблагодарив гражданку Фомину, Максимов приказал участковому инспектору официально опросить ее по данным фактам и занести к нему в кабинет протокол допроса. Заметив подъехавшую машину с руководством управления, Максимов направился в их сторону для доклада.

***

Той ночью Павла поднял дежурный по республиканскому НКВД.

– Товарищ капитан! У нас налет на склады туберкулезного госпиталя, – доложил он Максимову. – Майор Лосев приказал вам выехать на место и разобраться!

– Я вам кто – Бог? – спросил он дежурного, натягивая на себя сапоги. – Что, кроме меня больше никого в отделе нет?

– Я – не начальник, товарищ Максимов и не мне судить, кто вы – Бог или старший оперуполномоченный ОББ. Мне приказали, я передал приказ вам. А вы сами с Лосевым решайте – кто вы, – выпалил дежурный на одном дыхании и положил трубку.

Павел вышел из дома и сразу же заметил ожидавшую его дежурную машину. В машине уже находился помощник дежурного старшина Светлов.

– Давай, Светлов, докладывай, что там произошло, надеюсь, что ты в курсе событий.

– Как нам доложил постовой Игнатьев, они с Сибгатуллиным заехали на склады туберкулезного госпиталя, – начал свой доклад старшина. – У Игнатьева, там тесть работает сторожем. Короче, подъезжают они, а там, на территории полуторка стоит около дверей склада. Они решили проверить, кто это ночью приехал грузиться. А из темноты по ним выстрелы. Они укрылись в будке, а затем в ответ им из «Наганов».

Светлов перевел дыхание и посмотрел на Максимова.

– Засиделись вы там, в дежурной части, Светлов, даже доложить толком не можете, – произнес Павел. – И что, было дальше?

– Все бы хорошо, но бандитам удалось обойти их с тыла, – продолжил Светлов, пропустив мимо ушей реплику Максимова. – Напарника Игнатьева – Сибгатуллина ранило в ногу, а у самого Игнатьева закончились патроны, стрелять он не мог. Тогда Игнатьев попытался вывести напарника в люльке, но бандиты не дали ему сделать это.

– Да, ты не тяни, что было дальше! Вывез или нет?

– Короче, Игнатьев на мотоцикл и с базы, чтобы сообщить о налете в НКВД, а Сибгатуллин остался там у складов.

– Все ясно, Светлов. Бросил твой Игнатьев раненого товарища, а это – подлость.

– Так точно, – не поняв его иронии, произнес дежурный. – Бросил, чтобы поднять тревогу…

Машина, осветив светом фар раскрытые настежь ворота, въехала на территорию базы туберкулезного госпиталя. Максимов вышел из машины и направился в сторону высокого стройного полковника, который стоял посреди двора и давал указания. Это был начальник отдела госбезопасности («СМЕРШ») – Хакимов Ильдар Нургалеевич, заступившей на эту должность неделю назад. Заметив Максимова, он махнул ему рукой.

– Капитан! Где твои орлы? Спите…, – произнес он и выругался матом. – Я уже здесь минут тридцать командую, а вы только что подъехали. Разве вы так кого поймаете? За это время можно до Москвы добраться.

Максимов, молча, выслушал этот справедливый выпад начальника отдела «СМЕРШа». Павел подошел к сотрудникам милиции, выслушал их рапорт и направился к открытым воротам склада.

– Что скажешь? Какие соображения? – поинтересовался у него Хакимов.

Павел Михайлович развел руками.

– Пока ничего сказать не могу, товарищ полковник, только подъехал. Вот подъедет эксперт, может, он что-то скажет…

– Плохо, товарищ Максимов. У вас под носом орудует банда, а вы разводите руками. Ты знаешь, что в налете участвовало как минимум три человека?

– Пока нет, товарищ полковник, я еще ни с кем толком не разговаривал.

– Так вот займись, своим делом. Поговори с Сибгатуллиным, он пока в будке.

Павел, молча, направился в будку, около которой стоял постовой. Сержант козырнул Максимову и открыл дверь. В небольшом прокуренном помещении Павел не сразу увидел раненого сотрудника милиции, который сидел за столом и что-то рассказывал мужчине, который делал ему перевязку.

– Выйди, – приказал Максимов врачу. – Нам поговорить нужно.

– Что? – удивленно произнес тот.

– Я кому сказал, выйди, – со злостью произнес Павел. – Вы что, по-русски не понимаете?

Врач быстро уложил в саквояж свои медицинские препараты и, взглянув на суровое лицо сотрудника ОББ, вышел из конторы.

***

Максимов положил на стол пачку папирос и посмотрел на Сибгатуллина. Под его тяжелым взглядом сотрудник милиции как-то внутренне сжался, потеряв свой первоначальный воинственный вид. Раненый отвел свой взгляд в сторону, стараясь не смотреть в глаза Павлу.

– Как вы оказались на базе? – спросил его Максимов. – Ваш участок патрулирования находится в другом конце города. Говори правду, а я решу, докладывать об этом начальству или нет.

По лицу милиционера промелькнула тень страха.

– У моего напарника здесь работает родственник. Он мне и предложил заехать сюда на минутку.

– Не ври! Игнатьев мне сказал, что это ты предложил ему заехать на базу и поживиться продуктами, – тихо произнес Максимов, не спуская своего взгляда с лица Сигатуллина.

– Врет он! – вскрикнул раненый. – Это он, а не я! Товарищ капитан! Это точно он. Это у него здесь работает родственник!

– Ты понимаешь, что тебя ожидает? Тебя ждет большой срок и сейчас все в твоих руках, каким он будет – большим или малым.

Павел достал из пачки папиросу и закурил. На лице Сибгатуллина блуждал страх. Похоже, он прикидывал, как ему поступить, признаваться или нет. Максимов не подгонял его, сейчас он просто блефовал, выдавая свои догадки за показания Игнатьева. Время шло, однако, сотрудник милиции по-прежнему молчал.

– Вставай! – скомандовал ему Павел. – Поехали в отдел, там ты мне все расскажешь. Там Игнатьев, наверное, уже все написал – он мужик более догадливый, чем ты.

– Я все расскажу, товарищ капитан! – испугано залепетал Сибгатуллин. – Это Игнатьев предложил мне заехать с ним на базу. Мы с ним уже два раза сюда заезжали за продуктами. Здесь работает его родственник…

Он перевел дыхание и продолжил свой рассказ:

– Игнатьев мне говорил, что ничего страшного в этом нет, что родственник его работает здесь сторожем, он сам нам откроет двери склада. До этого мы брали мало – банок по десять, а сейчас хотели сделать рейса три-четыре. Потом он еще говорил, что все это спишут на бандитов, которые орудуют в городе…. Мы приехали сюда и столкнулись с настоящими бандитами.

Сибгатуллин замолчал и посмотрел на пачку папирос, что лежала перед ним на столе.

– Бери, закуривай, – предложил ему Максимов. – Если я правильно тебя понял, вы приехали на базу чтобы похитить из клада продукты питания и случайно столкнулись с бандитами, которые открыли по вам огонь…

Раненый кивнул головой. Он закурил, сделал глубокую затяжку, а затем выпустил клуб голубоватого дыма в потолок.

– Вы здесь уже не первый раз и ранее вам удавалось красть со склада – это так? – снова спросил его Максимов.

Раненый снова кивнул головой.

– Вы хотели сначала вывести товар, а затем инсценировать налет бандитов, я правильно тебя понял?

Сибгатуллин кивнул.

– Выходит, вор у вора украл дубинку…, – словно подводя итог допроса, произнес Павел. – Мне стыдно за тебя, Сибгатуллин. Ты же – фронтовик! Ты Родину защищал и вдруг решил украсть продукты у своих же, как ты фронтовиков. Сволочь, ты…. Я бы сам тебя вот этими руками…

На столе противно зазвонил телефон. Максимов поднял трубку и, выслушав сообщение дежурного НКВД, положил трубку.

– Пашуков! Возьми эту тварь…. я поехал. Дежурный сообщил, что обнаружена сожженная полуторка.

Павел сел в дежурную машину и, назвав водителю адрес, захлопнул дверцу автомобиля.

***

Утром Максимова вызвал к себе начальник отдела майор Лосев: позвонил по телефону сам и голосом, не терпящим возражений, коротко бросил:

– Зайди.

Павел вздохнул, закрыл оперативное дело, которое завел буквально три дня назад, интуитивно чувствуя какую-то невидимую связь между тем, чем он занимался сегодня и направился к начальнику.

Бессменный помощник начальника Костя Лебедев, затянутый в синий новый китель, покосившись на краешки ослепительно блестящих погон, кивнул Максимову на дверь:

– Ждет, товарищ капитан. Настроение – паршивое.

Слово «капитан» Костя произнес с осуждением, покосившись на гимнастерку Максимова со споротыми петлицами.

Начальник отдела стоял посреди кабинета. Новая форма делала его намного моложе и стройней.

– Ну, что у тебя, Павел?

– Все то же самое.

– Так и прикажешь докладывать комиссару?

– Пока я, товарищ майор, ничего конкретного сказать не могу.

– Так, – начальник отдела начал раскачиваться с пятки на носок.

Голенища его сапог сверкали в лучах летнего солнца.

– Так, – еще раз повторил он, – хоть что-то у тебя есть?

Максимов посмотрел в окно. Он помолчал, достал папиросу, прикурил.

– Не знаю, товарищ начальник, не знаю. Так, слабые наметки…

– Садись, Максимов. Давай помозгуем вдвоем.

Павел посмотрел на ладную, подтянутую фигуру начальника отдела и улыбнулся.

– Ты еще смеешься, Максимов?

– Да вспомнил, как вы форму эту перешивали…

В редкие минуты, когда они оставались вдвоем, Максимов и Лосев по-прежнему были на «ты», но это похоже все больше и больше тяготило начальника отдела.

– Вот ты мне докладывал, что завел оперативное дело, что ты объединил все эти убийства и налет на склады воедино. Скажи, обоснуй…

– Я же вам рапорт написал об этом. Там в нем я все и обосновал.

– Бумага бумагой, а мысли мыслями. Я послушаю, а потом, может, и кое-какие вопросы задам.

Максимов помолчал, поглядел на начальника. Тот смотрел, откинувшись в кресле. Лицо Лосева вдруг стало серым и отечным. Павлу вдруг стало почему-то жалко Лосева.

– Сейчас ребята работают.

Лосев усмехнулся.

– Смотри, Максимов. Мы с тобой одной веревкой связаны. Если будет плохо мне, тебе будет еще хуже. Поэтому старайся.

Павел развернулся и вышел из кабинета.

***

В небольшом помещении было все в дыму, и вошедший в него Максимов невольно поморщился от режущего запаха дыма. Он вытер набежавшую слезу и направился к столу, за которым сидели два оперативника.

– Вы хоть дверь бы открыли, черти, – произнес он. – У вас, здесь как в аду, темно и жарко.

Оперативники засмеялись над его сравнением их кабинета с преисподней.

– Вы проходите, товарищ капитан, – ответил один из них и, поднявшись со стула, открыл настежь дверь.

– Если не ошибаюсь, это сторож с базы? – спросил их Максимов.

– Он, товарищ капитан…. Молчит, думает, что здесь мы все – дураки.

Один из оперативников протянул Павлу протокол допроса. Максимов пробежал по нему глазами и вернул его обратно.

– Значит, ты никого и ничего не видел? – обратился Павел к сторожу. – Тебя для чего там поставили на ворота? Все правильно, для того чтобы ты охранял государственное имущество! Правильно я говорю? Тогда скажи мне, почему ты не охранял вверенное тебе государственное имущество? Может, не хотел? А может, потому, что ты у нас – враг народа и поэтому тоже не хотел его охранять? Ответь мне, почему молчишь? Или ты хочешь, чтобы я тебя передал сотрудникам государственной безопасности? Я думаю, что они там быстро развяжут тебе язык.

Охранник сразу смекнул, куда гнет этот вошедший оперативник – к статье 58 УК РСФСР, за которой срок в двадцать пять лет в лучшем случае, а может, и расстрел. Он заерзал на стуле, высокий лоб мужчины покрылся капельками пота.

– Товарищ начальник! А что я мог сделать? Их там было человек пять…. Да они меня нашинковали бы свинцом свободно.

Максимов улыбнулся и снисходительно посмотрел на охранника.

– У тебя же был телефон, Панкратов. Ты почему не позвонил в милицию и не сообщил о налете? Хочешь, я тебе скажу почему?

– И почему, товарищ начальник, если это – не секрет?

– Вот мне твой зять рассказал, что ты просто подумал, что грузовик, который въехал на территорию базы туберкулезной больницы, подогнал твой зять. Ведь вы должны были сегодня похитить продукты. А, когда ты понял, что это – бандиты, ты просто испугался их.

На лице охранника не дрогнул ни один мускул.

– Это кто вам все это рассказал? Никак сорока на хвосте принесла?

– Нет, Панкратов, это рассказал мне ваш зять Игнатьев и Сибгатуллин. Кстати, они уже арестованы… Что молчите, Панкратов?

Охранник замолчал. Его маленькие рысьи глаза стали наливаться кровью.

– Сука, он, а не зять, – процедил сквозь зубы охранник. – Еще родственник называется….

– Это вы здорово придумали списать кражу на бандитов, но, видишь, не вышло у вас. Опередили вас бандиты, – продолжил Павел.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответил устало Панкратов. – Все, о чем вы здесь мне наговорили, не соответствует действительности, просто зять меня оболгал. Ему нужен мой дом.

– У вас еще будет встреча с вашим зятем, вот там и обсудите свои проблемы. Отведите его в камеру – мы с ним поговорим позже, – приказал Максимов сотруднику милиции.

Павел Михайлович направился к выходу из помещения и, достав папиросу, закурил.

– Погоди, начальник! – выкрикнул охранник. – За что в камеру? Продукты крали другие люди. Мало ли кто о чем думает? За мечты не сажают!

– За мечты? – переспросил его Максимов. – Наверное, ты прав – не сажают, а вот за организацию банды для совершения краж государственного имущества ответить придется, гражданин Панкратов.

Павел открыл дверь, чтобы выйти из кабинета и внезапно замер на месте. Перед дверью стоял начальник отдела Лосев и незнакомый ему мужчина.

– Вы знакомы? – спросил Максимова Лосев. – Знакомься, это – начальник того самого госпиталя, на который был совершен налет.

– Капитан Максимов, – представился Павел и протянул главврачу руку.

Врач сделал вид, что не заметил протянутой руки и, пройдя мимо офицера, прошел в кабинет. Мельком взглянув на Панкратова, он развернулся и вышел обратно. Остановившись около раскрытого окна, он достал папиросу и закурил.

– Разрешите задать вопрос главному врачу госпиталя? – обратился Павел к Лосеву.

Майор удивленно посмотрел на Максимова. Он явно не ожидал этого вопроса.

– Спрашивайте, – произнес он.

– Скажите, когда последний раз ваш госпиталь получал продукты и медикаменты? – задал свой первый вопрос Павел.

– Накануне утром, – растеряно ответил главный врач. – Я не понимаю, с чем связан ваш вопрос?

– У меня еще один вопрос, кто разгружал эти товары?

– Да, вы что? Все эти люди работают в нашем госпитале десятки лет, а вы подозреваете их в чем-то. Зачем вы обижаете их?

– Я никого не обижаю и не подозреваю, – парировал ответ Максимов. – Я могу об этом спросить и других работников вашего заведения. Думаю, что они поймут меня правильно.

Майор взял под локоть Максимова и отвел его в сторону.

– Ты что творишь, Максимов? Это – уважаемый в городе человек, а ты его начинаешь сходу допрашивать. А если пожалуется комиссару, кто будет отвечать?

– Ты, Лосев. Ты ведь у нас – начальник, ты и ответишь. Я работать пошел.

Но начальник отдела крепко схватил его за локоть.

– Зайди ко мне, – прошипел он, выпуская руку Максимова.

***

Максимов пристально посмотрел на Лосева. Тот сделал несколько шагов назад и остановился напротив Павла.

– Плохо мы с тобой работаем, Максимов, – произнес начальник отдела. – Сегодня нас с тобой вызывает к себе нарком. Скажу прямо, будут ругать тебя и меня. Я тебя очень прошу, только не пыли… Ты же хорошо знаешь, что прав тот, у кого больше прав. Докладывать по всем этим налетам будешь ты.

– А почему я, Геннадий Алексеевич? У вас есть заместитель…

– Потому, что я начальник, а приказы командиров не обсуждаются, а выполняются!

«Он же меня подставляет под комиссара, – первое, что пришло в голову Максимову. – Боится ответственности, ведь ему через три месяца должны присвоить очередное звание подполковника».

Максимов хотел возразить, но взглянув на Геннадия Алексеевича, понял, что он уже сообщил наверх о докладчике.

– Ты знаешь, Павел, у меня какое-то нехорошее предчувствие. За полтора месяца третье серьезное преступление и самое главное – нет следов.

– Я тоже об этом думаю, Геннадий Алексеевич. Уж больно чисто работают, а самое главное – выборочно. Я, почему поинтересовался у главного врача, когда завезли товар, а потому, что налет они совершили не позавчера, когда не было товара, а вчера, когда его привезли. Выходит, они знали об этом, значит, навел их кто-то на эти склады.

– Ты – разведчик, ты все это видишь по-другому…. Может, ты и прав, Павел. Если двигаться по твоей цепочке, нужно искать источник информации, а это – время и сколько на это уйдет времени, сказать трудно. А нам нужно раскрывать это дело сейчас. Короче, делай что хочешь, но мне нужен результат. Ты понял меня?

– Легко сказать – результат. Дайте мне людей, Геннадий Алексеевич, вы же знаете, что у меня в группе всего два оперативника.

– Где я их тебе возьму, рожу что ли? Вот все они здесь, орлы, – ответил майор и рукой провел в воздухе.

– Я могу об этом сказать наркому?