– Ну, что ты, – скромно потупив глазки, тихо проговорила та. – Мы будем хорошими девочками.

– Особенно некоторые.

– А некоторые будут просто пай девочками, – они рассмеялись. – Собирайся. Я за тобой зайду.

Варя вышла на лоджию. Тихий вечер опускался на море. Белые стены домов на вершине склона еще освещало солнце, а внизу, у самой воды, уже скапливался сумрак. Будто полупрозрачный газовый шарф богини ночи, подгоняемый легкими порывами вечернего бриза, он стал подниматься вверх, стремительно вытесняя собой свет. Казалось, что темные силы просыпались и брали власть в свои руки. Тонкая грань между днем и ночью быстро таяла. Вдоль береговой линии засветились разноцветные огни, сигналя своим замешкавшимся собратьям, что пора. Целыми гирляндами они вспыхивали, поднимаясь следом за меркнувшим естественным светом дня. Это в далеких северных странах характер людей под стать неторопливому характеру природы. На юге и солнце, и тьма, и темперамент обитателей более энергичны. Они вспыхивают и гаснут стремительно. Иногда жизнь подобна солнечному зайчику на блестящем клинке выхваченной умелой рукой сабли. Порой всплески человеческой жизни так ярки, что оставляют свой след надолго среди сумерек остальных жизней, загубленных понапрасну или тихо канувших в лету. Африка, колыбель нашей цивилизации, давно померкла твоя звезда, лишь отголоски ее древних барабанов еще волнуют сердца последних романтиков, навевая подобные размышления.

– Нет, с тобой что-то определенно происходит, – неожиданно прозвучал голос Вики. – Чего ты тут стоишь?

– Красиво.

– А кто обещал собраться? – не унималась подружка. – В таком виде идти просто неприлично.

– Может без меня, – робко начала Варя, но, взглянув на боевую позу старшего по званию, поняла, что военные действия начинать безнадежно.

– Светлое платье и светлые туфли на высоком каблуке, – прозвучала команда.

– Викусик… – капитуляция была безоговорочной.

Словно белый флаг над сдавшейся в плен крепостью, взметнулось пышное полотнище с едва уловимым розовым оттенком переделанного выпускного платья. Варе вспомнились умелые руки матери, так мастерски превратившие платье ученицы в вечерний наряд. Оно ладно легло на щупленькие плечики, скрывая складочками те места, что так волнуют мужчин и являются предметом гордости некоторых женщин.

– Слушай, а ты успела загореть, – подметил опытный взгляд подружки. – Этот цвет к лицу. Просто класс!

– Ты так считаешь? – и маленькое, неопытное сердце растаяло.

– Ну разве что подчеркнем кое-что. Сядь сюда, – Вика включила торшер. – Где косметичка?

– У зеркала. Может, не стоит…

– Расслабься.

Вика накинула поверх платья подружки чистое полотенце, прикрыв плечи и грудь от возможных проблем. Приподняв властным движением острый подбородок Вари, она принялась творить чудеса. Все женщины владеют искусством макияжа, но есть среди них просто волшебницы. Отточенными четкими штрихами эти художницы могут на любом лице нарисовать любую картину. И зашепчут вокруг восторженные слова, и вспорхнет радостным мотыльком счастливая обладательница нового облика. Ах, женщины, как мало вам нужно, чтобы почувствовать себя счастливой, как много вам нужно, чтобы счастливой быть.

– Вот и все, моя девочка.

– Ой, это я? – Варя с восторгом рассматривала свое отражение.

– Зайдем к Жанке, у не было чудное ожерелье, – Вика уже подталкивала подружку к двери. – Держи руки так, пока лак не застыл.

– А сумочку, – остановилась Варя.

– Не волнуйся, взяла.

Каблучки цокали в ночной прохладе. Они шли извилистой дорожкой, оживленно болтая о пустяках. Фонари прятались среди кустов живых цветов, наполнявших нежным ароматом свежий морской воздух. По дороге в ресторан к ним присоединялись остальные.

У небольшой эстрады их ждал накрытый стол. Все, не сговариваясь, усадили Варю в центре. Вика, а за ней и вся команда, приложили свои руки к тому, чтобы почистить перышки зяблику, и той ничего не оставалось, как блистать. Ее хрупкая фигурка стала изящной в пышном платье, легкий макияж оттенял нежное дыхание юного облика с удивительно живыми, умными глазами, на руках поблескивали кольца и змейка браслета, а сережки и дорогое ожерелье в тон платью завершали картину изысканной роскошью. В окружении подружек она выглядела еще не распустившимся бутоном в букете ярких, пышных, благоухающих цветов. Рядом с ними уже не одно сердце учащенно забилось, представляя себя садовником. Закрыв глаза и поворачивая восторженное лицо в их сторону, знатоки и почитатели красоты вдыхали незнакомый аромат, дорисовывая в своем воображении то, что скрыто. Ах, эти мужчины, они готовы рисковать жизнью, перемахнуть высокий забор, обмануть стражу и проникнуть под покровом ночи в чудный сад, где растут неземные цветы. И только самый красивый из них они вырвут второпях с корнем, затоптав менее приметные рядом. С восторгом будут наслаждаться красотой и нежностью удивительного цветка. Потом быстро утратят интерес к увядающему и потерявшему аромат чуду. Странная сила вновь и вновь будет манить их в чужой сад. И лишь немногие испытавшие любовь всю жизнь будут лелеять свой единственный цветок, построив ему парник и поддерживая там постоянную температуру теплом своего сердца.

– Девчонки, – Вика обратилась к подружкам, поднимая бокал вина. – Сегодня мы стали свидетелем настоящего восточного чуда. Наш дорогой маленький зяблик превратился в белого лебедя. – Все замолкли, ласково поглядывая в сторону Вари. – Я думаю, что она в одной из своих прошлых жизней была фараоном, и теперь дух Египта признал ее. Предлагаю тост. За Варю!

Все стали наперебой чокаться, а потом и обниматься с коронованной особой. Со стороны это выглядело очень мило. Поведение эмансипированных европейских дам давно уже не шокировало арабов, посещающих рестораны для туристов или работающих там. Они снисходительно прощали приезжим нарушение некоторых традиций и обычаев их родной страны, ведь те оставляли здесь немало денег. Иногда среди посетителей ресторанов были очень уважаемые люди. Обычно они сидели в сторонке и не требовали к себе особого отношения, как это принято у подвыпивших русских, случайно разбогатевших в неразберихе эпохи перемен. Уважаемые люди некогда великой страны до сих пор уважали и себя, и свою семью. Им не нужно было сорить деньгами, как это делали загулявшие русские купчишки или воришки, чтобы привлечь к себе внимание: их знали в лицо и уважали всюду.

За столиком, в тени развесистой пальмы, сидел элегантно одетый мужчина средних лет. Строгое холеное лицо сочетало в себе европейские и восточные черты. Жесткие черные волосы, большие темно-карие глаза и широкие скулы он унаследовал от отца, главы знатного древнего рода из Верхнего Египта, а вот изящный тонкий нос, красивые чувственные губы и аккуратные уши – от матери, некогда известной актрисы из Италии. Одному Аллаху была известна истинная история той любви. Венцом ее было появление на свет господина Фатхи. Он гордился своим великим отцом и чтил память красавицы матери. Она приобщила его к европейской культуре, научила элегантно одеваться и правильно общаться в этом чуждом для араба обществе. Благодаря ей господин Фатхи приобрел нужные связи в закрытых кругах деловой элиты, и бизнес его процветал. Он считался очень состоятельным мужчиной и достойным продолжателем могущественного рода.

У господина Фатхи было несколько отелей в окрестностях Шарм эль Шейха, и он был совладельцем крупнейшего в стране бизнес-центра, что был построен здесь совсем недавно. Он любил прилетать сюда зимой, наведываясь с проверками или бывая на деловых встречах. Сегодня же он решил, что заслужил небольшой отдых, тем более что будет выступать его любимица. Азира появилась на телевидении в конце лета, ее привез в Египет кто-то из пронырливых продюсеров то ли из Сирии, то из Ирака. Это была танцовщица высокого класса. За последнее время она завоевала необычайную популярность, впрочем, вполне заслуженно. Ее приглашали на ток-шоу, танцевальные фестивали и кулинарные поединки, где она умело балансировала на грани между истинной мусульманкой и деловой женщиной. Сегодня Азира будет исполнять танец живота. О, на это стоит посмотреть. Господин Фатхи уже приготовил ей подарок. Маленький футляр, покрытый черным бархатом, лежал у него в кармане пиджака. Кольцо с крупным бриллиантом редкой чистоты непременно понравится красавице. Размер прелестного пальчика ему подсказали по секрету. Вечер обещал быть приятным.

– Мне, право, очень неловко чувствовать себя в центре внимания, – Варя так волновалась, что не могла просто отшутиться. – Если честно, то я впервые ощутила себя не такой, как обычно. Спасибо вам, девчонки.

Она поставила бокал на стол, чтобы не расплескать вино. Руки у нее дрожали, и она сцепила их, с усилием переплетая пальцы.

– В душе я всегда завидовала вам, таким красивым и смелым.

Она обвела подружек благодарным взглядом, переполненным неподдельным счастьем.

– Каждая из вас отдала мне сегодня частичку своего тепла, и я…

В этот момент неожиданно грянула музыка и на сцену стали подниматься танцовщицы. Как веселые птички в саду, они прыгали с ветки на ветку, легко и беззаботно. Где-то позади вспыхнул луч прожектора. Он выхватывал из полумрака белоснежные наряды с блестками и по ошибке остановился на Варе. Та обернулась, и ее озаренное душевным порывом лицо с огромными, переполненными слезами благодарности глазами просияло в ярком свете. Это было подобно вспышке молнии в темном небе. Девушка, смутившись, порывисто села, исчезнув из поля зрения, а ее образ, подобно раскату грома, с запозданием беззвучно ахнул в сердцах мужчин бурей восторга.

Господин Фатхи был просто поражен увиденным. Несколько секунд он старался привести свои чувства в порядок, но они не поддавались. Его душа ликовала. Сердце замерло в груди, к которой припадало немало красавиц. Страстные, азартные и пылкие соблазнительницы уже не волновали его так, как это было в юные годы. Он приятно проводил время и получал заслуженное удовольствие от общения с прелестницами, но уже давно никто не мог вскружить его голову с пышной шевелюрой жестких смоляных волос, украшенных кое-где сединой. Но это внезапное видение явно взбудоражило его. Взгляд красивых умных глаз, переполненных искренней любовью, словно твердая грань алмаза, оставил глубокий след на его закостенелой душе. О, это не подделать и не сыграть. Это может быть только проявлением душевного порыва. И какая чистота… Вот оно, настоящее чувство! Господин Фатхи закурил, замечая к своему удивлению, что пальцы его плохо слушаются. Он волновался. Как мальчишка. Опустив взгляд на тусклый огонек сигареты и спрятав улыбку в роскошные усы, уважаемый и достопочтенный глава известного семейства прислушивался, как стучит его сердце. Нет, оно не стучало, оно колотилось в стенки его могучей груди. Мимолетная вспышка была настолько впечатляющей, что реакция на нее проявлялась постепенно. Душа господина Фатхи проснулась от многолетней спячки. Он давно не видел такой искренности, такой чистоты. Его волновала мысль, как же может любить такое сердце, такой нераспустившийся бутон. Это дорогого стоит. Господин Фатхи подозвал человека из своей свиты и что-то негромко приказал ему.

– Варь, да ты чего? – низкий грудной голос Жанны заглушил овации, приветствующие знаменитых танцовщиц. – Ты плачешь, что ли?

Все почувствовали, что она готова присоединиться к новоявленной принцессе, которая не в силах совладать со своими эмоциями.

– Брось, я тебе это ожерелье подарю. Хочешь? – и голос ее угрожающе задрожал.

– Девчонки, – вмешалась Вика, – только без слез.

Она подскочила к Жанне и обняла пышный торс, уже начинавший импульсивно вздрагивать.

– Жанет, ну посмотри на меня, разве у нас горе?

Улыбка померкла на ее красивом лице, когда она встретилась глазами с целыми озерами безысходной тоски, в пугающей глубине которых не было и намека на дно.

– Ты правда подаришь свое ожерелье? – выпалила Вика первое, что пришло ей в голову.

– За это стоит выпить, – подхватила ее идею сообразительная Наташка.

– Жанет, за тебя, – Галка уже чокнулась с оцепеневшей от неожиданности подругой.

– Да ладно вам, – Жанка обвела сидящих за столом мокрыми глазами.

Опасность излияния чувств миновала. Все облегченно вздохнули. Первой не выдержала хохотушка Светка. Сначала она тоненько прыснула, боясь кого-нибудь обидеть своей насмешкой, но ее намек тут же подхватили остальные. Кроме Жанки. Ее необъятная грудь хранила столько невыплаканной грусти, что никакая засуха не могла бы соперничать с ней. Взрыв девичьего хохота за столиком у сцены остальные зрители посчитали заслугой появившегося мужчины. Это был единственный танцовщик в группе женщин. Он был так же одет, как и остальные артистки, и так же лихо мог заставить свои бедра вибрировать в такт нараставшему ритму. Красавицы на сцене подзадоривали его, поочередно предлагая исполнить то одно, то другое движение. Их пышные фигуры так соблазнительно колыхались под свободными одеждами, что многие мужчины в зале отставили бокалы и разговоры в сторону. Жадные взгляды следили за обнаженными животами в соблазнительном танце. Современный стриптиз в сравнении с этим искусством казался вульгарным кривлянием. Слишком откровенный, он утратил загадку и таинственность, сопровождающие женщину. Стриптиз просто бил тупым обухом по основному инстинкту, в то время как танец живота рождал фантазии и надежды.