– Гражданочка! Не подскажете, который час?

– Без пяти восемь… А ты, солдатик, не дембель?

– Нет, дамочка… Наоборот, два года впереди…

– Как жаль… А по внешнему виду и не скажешь… Как быстро мужают и матереют в армии…

Кивнув женщине фуражечным реверансом, чуть приподняв картуз за козырёк, я направился к фабричной проходной…

Вахтёр-дедуля сдавал смену вахтёру-бабуле и демонстративно не обращал на меня никакого внимания…

Обращение «дедушка» звучало бы как-то некорректно, а имя и отчество я в радостной, вестной оказии про утильсписание забыл спросить. Пару раз хмыкнул, крякнул, потоптавшись и пошаркав ногами, – ноль внимания, нету меня!.. Нетерпение смутного ожидания подвигло на попытку вмешаться в «пересмену»…

– Уважаемые!.. Разрешите поинтересоваться?!

– Не мешай, солдат, дежурство сдавать!.. – строго оборвал вахтёр… – А то сейчас караул вызову!..

– Уж не шпиён ли, Григорьич?.. – прошамкала бабка-вахтёр, с интересом меня оглядывая…

– Да будя, Клавдия… Служивому наш дилектор нужен… Чтобы, значит, ихнему конному полку… шефскую помощь… материалами… оказали…

Клавдия всплеснула руками:

– Так ему же на Серпуховку надобно… Там пищевой комбинат… Овсяную крупу производит… А у нас что? Картон, древесина… Разве ж этим лошадей накормишь?..

Григорьич ухмыльнулся, проведя рукой по седым усам:

– Ну ты прям, Клавдия, стала сляпая, когда не нужно… За ширинкой у несуна болт украденный сыщешь – и дуешь во все свистки… А тут у солдата в петлицах трактор не видишь… Постарели кони, как мы с тобой… Вымерли… Их молодыми тракторами заменили… А полк так и остался называться конным… Картон с фанерой им нужен для маскировки этих самых тракторов… от любопытных глаз… Уяснила, Клавдия Никитична?!

Вахтёрша непонимающе моргала глазами и утвердительно кивала головой:

– Надо же!.. Для маскировки…

Старик задорно, по-юношески подмигнул мне. Взял телефонную трубку:

– Витя!.. Тута вот солдатик подошёл… Ну про которого я тебе утром у ворот рассказывал… Ты уж прими его… не отфутболивай… И помоги чем можешь!.. – Клавдия!.. Выпиши пропуск и пропусти солдата… Его дилектор ждёт…

Директор фабрики Виктор Сергеевич был одет в сатиновую с жёлто-чёрной клеткой рубаху с коротким рукавом (в таких ездили многие московские шоферюги) и серые фланелевые брючки-«пупконосы»…

Я представлял себе «дилектора», как «выражовывался» Григорьич, иначе…

Лицо было «каравайно-славянским», без нахмуренности, и притягивало добродушием…

– Здрав… Здравствуйте, Виктор Сергеевич… Мы к вам от имени Советской Армии…

– Присаживайся… – оборвал он моё волнительное приветствие, любезно указывая рукой на стулья… – Как нам вас величать?..

– Александром… – опускаясь на стул, ответил я…

– Так вот, Саша… Давай без пафоса и предисловий… Расскажи всё как есть… Но дельно и лаконично… Время, понимаешь ли, у меня по минутам расписано… Переезжает фабрика на новое место… А переезд сродни пожару…

Я без ангажированности и каймы фантазёрщины рассказал директору, для чего и почему нам нужен материал. Не забыл упомянуть и замполита части, Галкина Ефима Кузьмича. О его трагедии в служебной карьере и дрожащей мечте уйти на пенсию в полковничьем звании. Но для этого необходимо, чтобы будущая Ленкомната заняла первое место по Московскому военному округу. А залогом этого триумфа явилась бы шефская помощь предприятия в предоставлении материалов: бархата, бумаги, накладных букв и цифр, художественных красок и прочего неликвида и утильсырья, подходящего для вдохновенной творческой работы…

– Кто это тебе про неликвид с утилём растрепался?.. – жёстко спросил директор, посмотрев строго поверх припущенных на нос очков…

– Да-а… не сердитесь, Виктор Сергеевич… Это я ещё утром выведал у Григорьича… Кстати, как его по имени?..

– Кирилл Григорьевич… А что?..

– Ну я и говорю… Утром, до вас, как-то само собою узнал от Кирилла Григорьевича про неликвид и утиль… А он спохватился… Шпионом меня обозвал! Караул хотел вызвать… Но, посмотрев мои документы, решил мне помочь…

– Ах, Григорьич-Григорьич!.. Не стареют душой ветераны… Наставником был моим, когда по окончании ФЗУ^[10] поступил работать в цех, где он являлся мастером… Ты вот что, Александр… Составь список требуемого… Пойдёшь на склад к заведующей, Раисе Петровне Калгановой… Я позвоню ей и объясню ситуацию… Погрузишь продукцию на кузовной уазик, который выделяю для доставки прямо в часть…

Накладные оформишь в бухгалтерии… Секретарь, Инна Павловна, поможет в этом и сопроводит до склада…

Я не верил своим «веерным антеннам»… Достал платок… Коснулся кончика носа, лба, мочек ушей… Я на месте… Я не в измерении…

– Ну что, солдат, замер? Не слышу и не вижу спасибульных поклонов… Может, ещё чего недосказал?..

Вошла высокая красивая шатенка в бирюзовом деловом костюме…

– А вот и наша Инна Павловна… Но её мы вам в часть не отдадим… – Кратенько и уважительно все засмеялись… – Как говорится, чем богаты, тем и рады…

– Да-а, ну что вы… как можно… Премного благодарны… Если бы не вы… – очнувшись от восхищённого созерцания секретаря и засмущавшись, елейно затараторил я… – Мы, Виктор Сергеевич, думали… Уж если что, подфартит… то есть выделят нам материал… своим караваном… на горбах взводных… продукцию собирались везти… А тут – надо же! Машину грузовую подарков дают!..

Все вновь засмеялись…

– А хотите, Виктор Сергеевич, мы у вас на фабрике… субботник отработаем?..

– На старой уже ничего не надо… А на новой… Коль будет желание, приезжайте, встретим… Ну всё, солдат… Прощаться не будем… Инна Павловна тебе поможет в оформлении накладных… Будь здоров, Александр…

И мы обменялись рукопожатием…

До двух часов дня, с выбором материала по огромному складу, я медленно загружал машину. Вернее, иносказаньем, загрузил-то я её по первости быстро вместе с Василием, водителем выделенной машины… (Вася осенью прошлого года демобилизовался из армии, поэтому ещё находился под задорными и горячими впечатлениями от неё, «кирзованной», и во многом был солидарен со мной.) Но когда вновь подошла заведующая складом Раиса Петровна, выяснилось, что я загружаю подмоченные водой пятидесятикилограммовые катки бумаги, а на другой стороне помещения складированы сухие… Мы, проклиная «кузькину тёщу», разгрузились и стали внимательно рассматривать и выбирать более плотный и «сочный» по цветовой гамме бумажный бархат. Я решил от меловой бумаги, декоративного картона и множества других предложений Раисы Петровны, в том числе и посмотреть вдвоём отдалённый склад мягких игрушек, отказаться… И полностью, до просадки рессор под кузовом, загрузил машину рулонами-катками разноцветного бархата…

«Барыжная» коммерческая мыслишка подлетела ухватно и своевременно после разгрузки подмоченного товара. Один рулон бархата свободно можно было обменять на что угодно… Дембельские фотоальбомы сродни приданому невесты… Ничего не жалко!.. Всё самое лучшее!.. А бархат для этих самых альбомов – «как валюта Деду в сапогах»…

Загрузившись и подписав накладные у завсклада (главбухом они уже были подписаны и скреплены печатью – посодействовала Инна Павловна), я позвонил со склада в часть. К моему везению, Леденцов находился в штабе. По телефону бойко сообщил ему, что нам выделили грузовую машину материала:

– Встречайте! А то гвардейцы раздербанят на клочки! Как вороньё, любящее всё красивое и блестящее! Приедем часам к четырём… Ждите!..

Выехав из фабричных ворот, мы вскоре остановились в переулке, у пивного павильона…

– Залиться надо!.. – с ухмылкой произнёс Василий и достал из спортивной сумки пятилитровую канистру. Вылез из кабины и пристроился в гудящую «бодунскую» очередь. Через десять минут шоферюга запрыгнул в кабину, и мы поехали…

– А где канистра?.. – озираясь в боковое стекло, спросил я как бы между прочим…

– В кузове, за бортом пристроил… Там прохладней…

Через несколько сот метров вновь остановились у небольшого продуктового магазина, в котором Василий исчез на целых двадцать минут. Вышел из него с двумя полными авоськами продуктов и торчащими длинными горлышками четырёх бутылок водки «Экстра». В душе защемило… «Господи! Доедем ли?! И так рессоры на каждой рытвине молотками бьют… А тут Вася что-то замышляет…» И запахло не только пивом, но и «керосином»…

– Вась… Ты это… к свадьбе, что ли, готовишься? Или к юбилею какому-то?..

Шофёр искоса зыркнул на меня и захохотал:

– Ну ты, Сашок, премудрый карась! Прямо как в кинофильме «Чапаев»… Тута, мол, мужики сумлеваются… Ты за большевиков… аль за коммунистов?..

– Я за Интернационал!.. – добавил я окончанием эпизода сцены этого фильма.

– Правильно, Саня! За солидарность! Ты мне, я тебе! Не переживай… Довезём всё в целости и сохранности… А это?! – кивнул он на сетки… – Я вот что, Сань, думал-надумал… Твой стройбат в окружении воинских частей находится… Сам рассказывал…

– И болот… и Хованских кладбищ… – с тревожным предчувствием добавил я и сплюнул за окошко…

– Так вот… Там же имеются гаражные мастерские с механиками-солдатами? Верно?!

– Так у нас свой гаражный блок из двух ангаров… Правда, в ведении он двух батальонов стройбата…

– Это уже отлично!.. – хлопнул ладонями о руль водила… – Понимаешь, братан… перебрать её, родимую, всю до косточек надо… – И он опять сильно хлопнул по рулю машины… – Заменить внутренности на новенькие…

Я надуто покосился на него:

– Ты, Вась, поосторожней с рулём-то… А то не только рессоры, но и штурвал отвалится… И будут бархатные катки прыгать и бодаться с транспортом по всему сафари-проспекту… Вот будет-то перебор по клавишам… И запчастей вдоволь!..

Василий ухмыльнулся и продолжил нудить:

– Замучился я с ней… В фабричном гараже… запчастей нет… А если появляются – мне в последнюю очередь… Молодой ещё!.. А у спекулянтов?! Так я ещё и не накалымил… почти ничего… В простое постоянно… Вернее, под ней и на ней с гаечными ключами лежу… Любовь стервозная у нас с ней такая… – Поднял от руля руки, чтобы хлопнуть, но, видимо, вспомнил моё предостережение… – «О новой машине пока и не мечтай», – одно и то же твердит мне наш главмех… Зарабатывай, говорит, доверие, авторитет и уважение коллектива… А как? Сам же знаешь… Я только из армии вернулся… Протежных Иван Иванычей в друзьях и родственниках не имею… Проживаю в двухкомнатной коммуналке на Добрынке с матерью… Про свадьбу ты вот брякнул… Почти в точку…

– Почему – почти?

– В ноябре расписаться собираемся… Татьяной её звать… Хорошая, серьёзная девушка… Два года меня из армии ждала… Письма сердечные писала…

Я вздохнул…

– Чего вздыхаешь, Сашок?..

– Да-а… так…

– Она тоже из простой рабочей семьи… Отец токарем, мать инструментальщицей… Танюша учётчицей… на одном заводе батрачут… Так что сам понимаешь… Особых благовых надежд не предвидится… Ну в смысле отдельной кооперативной квартиры… Так что летать она у меня должна, как ласточка!.. А не ходить, как ишак, останавливаясь по собственным причудам!.. – И в разгорячённости ударил рукой по дверце бардачка, открывшейся при ударных подпрыгиваниях перегруженной машины… – Летать мне надо, Саня! Летать!.. Калым-заказов много… А с этой стервой!.. – И он вновь, но чуть полегче хлопнул ладонями по рулю… – Одна лишь профукация!..

– Я думаю, Жора тебе поможет договориться с гаражом… И как не помочь?! Когда ты ему такой кушачный подарок везёшь… Цельную машину бархата!..

– А кто он такой – Жора?

– Да командир наш… ротный…

Пару минут ехали молча по быстроногому, искристому Ленинскому проспекту…

– Я вот чё, Санёк, думаю… – прервал паузу Василий… – Четырёх бутылок маловато будет… Где её потом ночью искать-то?.. За кольцевой таксистов не сыщешь, а шинкарей я местных не знаю… Давай остановимся у винного, я ещё шесть бутылок куплю…

– Да хватит, Василий! – возопил я, одновременно проведя рукой по горлу… – Сперва договориться надо!..

– Вот мы, Сашок, эту водочку в договорах, обсуждениях скушаем, а её, греховодницы, как всегда, не хватит… И получится в итоге-разборе, что мы не поняли друг друга… Мы не машины чиним, а велосипеды… Нет, Сашок! Куплю ящик! Может, движок на новый обменяю! С военмехами в армии хорошо знаком был… Те же чёрные лешие, только с военным билетом…

В конце Ленинского проспекта, перед выездом на МКАД, остановились у винного магазина. Вскоре Василий вышел из него, неся в руках пластмассовый ящик с водкой, который долго затем не могли приспособить в перегруженном кузове. Пришлось вынимать рулон-каток и на его место ставить ящик. Бархатную бобину пришлось продать по дешёвке, за три бутылки «Русской». И то минут двадцать уговаривая и увещевая, что зелёная бархатистая подсобка как не иначе привлекательно подходит к данному интерьерчику магазина…

«Время семнадцать ноль-ноль… Нас ждут… Нас уже нетерпеливо-ёрзно ждут… Леденцов, наверное, в очередной раз выходит покурить на крыльцо и бросает тягучий взор на ворота КПП, затягивается сигаретой и неразборчиво, сквозь зубы, цедит матерный едрёна-корень… А мы всё ещё на Ленинском!..» – начинала тревожно зудеть щемящая, извечная мысль купца на трактовой дороге при сгущении сумерек…

Уложив вырученную водку за сиденье, тронулись…

– Василий! Только не гони! Тише едешь – дальше будешь…

– Как поедем-то, Сашок?.. По кольцевой, на Тёплый Стан… через Мосрентген… Или с выездом на Киевское шоссе, с поворотом на деревню Саларьево?.. – рассмотрев дорожную карту, спросил Василий.

– Давай через Мосрентген… Перед Саларьево, на Киевском, пост ГАИ… Не дай бог привяжутся… Это не так, да то не сяк… накладные не понравятся… Не-е, поедем через Мосрентген… Хоть и чуть подальше ехать, но ближе аплодисменты встречи… – с таинственной пафосностью произнёс я и улыбнулся… – Ну чего смотришь на меня, Вася, рот открыв?! Гляди вперёд!.. Заводи бибику, трогай!..

Не доехали мы до части где-то с полкилометра… Сломались… Лопнула правая задняя рессора…

– Дохлопался! – в сердцах завопил я на шофёра…

– Чего дохлопался-то?.. – злой непоняткою спросил он, рассматривая заднюю ось и сильно накренённый борт машины…

– Да всё хлопал по ней, когда ехали! Ласточка, видишь ли, ему нужна! Хорошо хоть, не перевернулись! А то было б как в сказке: головушки кряком, рулончики в ряд, буерак опрокинул коммивояжёрных солдат…

– Всё шутишь?! – огрызнулся Василий и, присев на корточки, стал тупо рассматривать задний мост…

– Нет, Вася… Не до шуток… И, как поётся в шофёрской фронтовой песенке – а помирать нам рановато, есть у нас ещё дома жена…

– А ну тебя, балагур… – И закурил в расстроенных чувствах, сплёвывая горечь на асфальт…

– Ну ты, Вася, тут сиди покамест… Никуда не ходи и никого не подпускай… а я в часть, за помощью… Леденцову доложу о трагедии… Полчаса, не больше… Ты только водку не начинай с горя пить…

Вася жестом отчаяния показал мне, куда торопиться, и обидчиво отвернулся… Сокращая путь, пробежал сайгаком через постоянно открытые ворота «проходного двора» соседнего стройбата, вплотную примыкавшего к нашей части. Влетел в казарму…

– Где ротный?! – крикнул я срывающимся фальцетом ковырявшему в носу постовому дневальному…

Тот, испуганно дёрнувшись, забалаболил на непонятном дурмерском санскрите:

– А… а… а… низном… низном…

Сгоряча махнул рукой: «Всё понятно, сольдатм!..»

Ворвался в старшинскую с ветром тревоги и буйной радости, внеся испуганный переполох в двух денщиков-каптёров, массажирующих Бубенцову спину и пятки…

– Ко-о-ля! Мы сломались! Слышишь?! Хватит балдеть!.. Мы сдулись, как воздушный шарик у Винни-Пуха… почти достигнув цели!.. Целая машина бархата! В полукилометре отседова!.. Нужно быстрее перегрузить! Кабы ушкуйники соседней части не пронюхали про товар!..

Старшина привстал с койки, свесив босые ноги. Цыкнул на каптёров, чтобы те сделали «шляуфон» из комнаты и плотно закрыли дверь…

– Никого ко мне не пускать! – крикнул он им вдогонку… – Ну чего ты, Борисыч, раскудахтался, как молодой индюк… Сопли истеричные по всей казарме развесил… С рассудком, по порядку расскажи всё…

Сдерживаясь от волнения и не сбиваясь на частности и нюансы командировки, я доложил, чего привезли и где стоит сломавшаяся машина… И что рулоны-катки весят по пятьдесят килограмм…

– А в ширину?..

– Чего в ширину?! – на нервах, взбудораженно переспросил я…

– Ну в ширину катки, бл…, эти самые!..

– По шестьдесят сантиметров, Коля, будут… Ты о чём?! Спасать ситуацию надо!

«Сбагрит этот Вася товар налево!..»

– Значит, комнату обклеить лимонным бархатом получится… – смакуя, размышлял вслух в эти тревожные минуты старшина Бубенцов…

– Обклеишь! Обклеишь, Петрович! Ты только скорее машину найди! И персонал грузчиков…

– Ты вот что, Борисыч… Беги обратно к машине и жди… Сейчас должна подъехать рота с объектов… Направим к тебе провинившийся взвод… Надо доложить Леденцову… Поменялся он в графике специально для этого случая, когда ты ему с фабрики позвонил… Вечером дежурство по части принимает… Извёлся, изнервничался, тебя с товаром ожидая… Час назад приходил, тебя вспоминал… Почему-то Борисканом называл… Пинков-пилюлей кособольным солдатикам и дневальным понараздавал… Говорил… если приедет комиссар пьяным и без машины… арестовать и посадить в пристроенную кладовку… где хоронятся старые заплесневелые валенки и такие же крысы… Чу-ует рысью что-то?! На расстоянии…

Я на мгновение опешил, услышав про «чутьё-мутьё» Жоржича… Ведь я про водку и планы Васи-шоферка с видами на ремонтные гаражи его не посвящал… «Надо забежать в штаб и самолично доложить обо всём Леденцову…» Однако тот был лёгок на помине… Раздалась команда дневального на тумбочке:

– Сми-р-на-а! Дежурная по рота – на виход-а-а! – И коверканное приветствие-доклад командиру роты…

Я мигом вылетел из каптёрки ему навстречу:

– Георгий Львович! Георгий Львович!..

– А-а… Борисыч?! С вечерними лошадьми изволили приехать?! А где же самосвал драгоценной рухляди? – с сарказмом, нервно подёргивая коленом и слегка пристукивая тоненько скрученной газетой «Правда» о ладонь руки («А внутри, наверное, арматурка…» – мельком подумал я), архаичным трёп-приветствием встретил меня Леденцов.

– Мы приехали! Приехали, товарищ старший лейтенант! Машина стоит в пятистах метрах от части! На мосрентгеновской дороге! Сломались мы! Лопнула задняя рессора! Зайдёмте в канцелярию, я быстренько всё вам доложу…

Через пять минут я вприпрыжку бежал обратно к бедолажной машине… Василий, как ни в чём не бывало, сидел на бордюрном камне и жевал в зубах нераскуренную сигарету…

– Ну что нос повесил, Уточкин?! – переходя на шаг, окликнул я его и весело пнул ботинком колесо, подойдя к машине…

– Вообще-то, моя фамилия Селезнев… Ну а что насчёт тягача? Помощь будет?.. А то пока здесь камень просиживал, тебя дожидаясь, плохие мысли начали в голову закрадываться… Думал, бросил ты меня… Намеренно… Воспользовался ситуацией… Ну чтоб, значит… и товар заполучить, и уазик мой разобрать до винтика… Смешком, взахлёб глумясь, рассказал всё товарищам-сослуживцам… И теперь зырите на меня сквозь заборные щели и ехидно втихаря смеётесь, дожидаясь темноты… когда я не выдержу ожидания, брошу машину и отправлюсь в город… Или того ещё хуже напрессовывается сюжетец… Лопатой по голове!..